Смысл жизни человека как философская проблема

И о Вас пойдет молва. Ибо совершенство – редкость. Я знал ремесленников, которые трудились  в полной безвестности, не помышляя о славе, и, пройдя через множество  испытаний, получили в конце концов признание.

Я не хочу сказать, что  счастливая развязка – правило. Я  не могу поручиться за успех Ваших  начинаний. Случай играет здесь не меньшую  роль, чем труд и талант. Цель жизни  не в том, чтобы стяжать себе бессмертную  славу. «Бессмертье жалкое, увенчанное лавром». Она в том, чтобы превращать каждый день в маленькую вечность»⁵. 

2. Жизнь

Прежде чем говорить о смысле жизни, необходимо хорошо разобраться, что же такое жизнь.

Если подходить  системно и многогранно, то однозначного определение понятию «жизнь»  дать нельзя, а если и можно, то получиться что-то эклектичное и громоздкое. Даже если обратиться к любому философскому энциклопедическому словарю, то и там  рассматриваются разные подходы.

В целом, жизнь - это  то, чем мир организмов (т.е. растения, животные, человек) отличается от всей остальной действительности, как  уже с древнейших времен считали  люди, наглядно, чувственно постигая суть жизни. Таков главный смысл этого  слова, из которого развивается целый  ряд специальных его значений, часто исключающих друг друга.

1. В естественнонаучно-биологическом  смысле понятие жизни тождественно понятию органического явления; жизнь (согласно Э. С. Расселу) принципиально отличается от органического явления своей направленностью, в частности: 1) прекращением действия с достижением цели; 2) продолжением действия, если цель не достигнута; 3) возможностью варьирования методов или способностью их комбинирования при неудаче; 4) ограничением направленного поведения внешними условиями. Объяснение такого поведения с причинно-механической точки зрения невозможно, указания границы между органической и неорганической материей для этого тоже недостаточно. Проблему живого пытаются решить посредством аристотелевского понятия энтелехии или посредством предполагаемого «витального фактора».

2. Жизнь в метафизическом  смысле — основной мотив созерцающего мир мышления как содержание переживания человека, жизненная судьба вообще. Здесь ставятся вопросы о смысле, ценности и цели жизни, и ответы на них даются с точки зрения основных существующих мировоззренческих предпосылок.

3. Психологически  жизнь характеризуется своей естественной упорядоченностью. Современная гештальтпсихология отвергает как причинно-механическое, так и виталистическое объяснение живого, поскольку оба они исходят из принципа беспорядка в естественном, который должен быть преобразован в порядок или функционирующий организм только посредством воздействия особых сил (энтелехии, витального фактора и т. д.).

4. С историко-культурной  точки зрения жизнь в смысле «духовного, или духовной жизни», означает наличие на протяжении всей мировой истории и действие идей; идейное содержание мыслей и поступков. Особенную важность имеет здесь использование естественнонаучного понятия жизни для объяснения духовно-исторических явлений.

5. С биографической  точки зрения  жизнь одного человека есть все его телесно-душевно-духовное становление, поведение и судьба в мире, от рождения до смерти.

Как видим, жизнь  «распадается» на области исследования (биологическая, историческая, метафизическая и т.п.) 

Если видеть только одну какую-то сторону жизни  и рассматривать только ее, то человеку никогда не найти ее смысла, но все  равно постоянно испытывать неудовлетворенность  в жизни.

Например, русский  философ А.Лосев в своем очерке «Жизнь» дискутирует со своим  оппонентом:

«Жизнь как именно жизнь, жизнь, взятая сама по себе, жизнь  как таковая, это есть самая нелепая, самая бессмысленная, самая слабоумная судьба, когда нет никого, кто  был бы виноват, и в то же время  решительно все виноваты. Жизнь создает  себя, и жизнь сама же пожирает себя. Каждый ее момент есть порождение нового и тут же пожирание этого нового. Непрерывно, сволочь, сама себя порождает  и тут же сама себя пожирает. Так  ежемгновенно порождаются и отмирают клетки в организме, и остается организм. Так непрестанно нарождаются  и отмирают самые организмы, и -- остается их род. Так порождаются и отмирают их роды, и -- остаются семьи, племена. И  т. д. и т.д. И так как нет ничего кроме и сверх жизни, так как  нет никого и ничего выходящего за пределы жизни, то жизнь, со всем своим  роскошным древом бесконечных и, допустим, часто весьма интересных и прихотливых организмов, оказывается  просто бессмыслицей, и больше ничего, просто вымогательством и насилием, и больше ничего.

 Долой, долой  эту голую жизнь! Долой, прочь  этот неугомонный, самоуверенный,  напористый, не знающий никаких  пределов процесс жизни! Давайте  знание, давайте то, что выше жизни  и охватывает ее самое. Давайте  смысл, давайте идею, давайте душу  живую, ум живой! Давайте мыслить,  рассуждать, расчленять, освещать! Долой  потемки, отсутствие начал и  концов, эту всемирную скуку само  порождения и само пожирания.  Давайте науку! Давайте, наконец,  человека! Жизнь, взятая в своем  обнаженном процессе, нечеловечна,  дочеловечна, бесчеловечна! Знания, понимания, мудрости – вот  чего мы жаждем больше, чем  бессмысленной животности! Или жизнь  -- бессмыслица, или знание выше  жизни и мудрость выше животных  функций. 

Или жизнь -- судьба, или жизнь -- мудрость! Но так как  жизнь неуничтожима и неискоренима, то и жизнь, и судьба, и мудрость – одно и то же. Мудр тот, кто знает  судьбу; а знает судьбу тот, кто  знает жизнь; а знает жизнь  тот, кто живет и мыслит».

А вот еще один отрывок:

«В знании успокаивается  жизнь. Знанием разрешается противоречие жизни. К появлению знания стремится  жизнь. Тоска и алкание жизни  есть порыв к знанию, влечение к  мудрости. Жизненное смятение есть тоска по знанию, вопль о не достигнутой  или загубленной мудрости; жизненная  борьба, жизненное самопорождение и  самопожирание есть тайная любовь к  мысли, к знанию, скрытая эротика  мудрости. Жизнь хочет породить из себя мудрость. Вот-вот из нее должно выбиться великое знание, и--не рождается, не рождается. А не рождается потому, что знание есть разрешение противоречия жизни, и мудрость есть ставшая жизнь, внутренне пронизанная смыслом  жизнь. Пока же становится жизнь, то есть пока жизнь есть только жизнь, а не есть ставшее, все ее силы и весь ее смысл уходит здесь пока еще  на это самополагание и самоуничтожение; тут еще нет сил остановиться и, остановившись, обозреть пройденный путь. А ведь только обозревши пройденный путь жизни, можно говорить о мудрости жизни. Итак, жизнь не есть мудрость, но она есть назревание мудрости, она  есть восхождение к знанию, она  вот-вот родит из себя великий  смысл, но она не рождает и не рождает... Жизнь заряжена смыслом, она -- вечная возможность мудрости, она -- заряд, задаток, корень и семя мудрости, но не есть еще сама мудрость. Надо выйти  из жизни, чтобы разрешить ее противоречие; надо, чтобы для тебя, в известном  смысле, остановилась жизнь, чтобы она  перестала ослеплять тебя своей  жгучей непосредственностью; и только тогда она становится смыслом, знанием  и мудростью».

Далее философ задается вопросом, каково же содержание этого  знания:

«Знание законов  природы не есть жизненное знание. Это – царство рассудка, а не жизни. Законы природы требуют, чтобы  все было неизменно, чтобы завтра было так же, как и сегодня. А  жизнь требует изменения. Жизнь  неповторима. Вся жизнь и все  стенание жизни в том и заключается, что ее нельзя повторить. В некоторых  очень узких пределах ее можно  сократить или продлить, но ее нельзя произвольно создать или повторить. Мудрость жизни не захватывается  внешней практикой человека так  же, как она несводима и на отвлеченные  законы природы.

…жизнь есть, и  жизнь есть нечто органическое и  историческое, то есть в ней не только рассудочная необходимость, но и  синтез необходимости и случайности. В жизни, в морали, в красоте  заложены семена мудрости жизни, но развиты  в них односторонне...

Созерцание жизни, даже самое глубокое, никогда не способно заменить самой жизни. Я  понял, что созерцание красоты, при  видимой своей мудрости и глубине, слишком отдаляет нас от жизни, слишком  изолирует нас, слишком делает нас  бездеятельными.

Не такова жизнь. Жизнь всегда есть интимнейшее прикосновение  как раз общего; это есть интимнейшее  осуществление как раз не этого  отдельного, частичного и раздробленного, но всегда -- общего, всегда того, что  очень далеко выходит за пределы  каждой отдельной частности.

То, что рождает  человека, и то, что поглощает  его после его смерти, есть единственная опора и смысл его существования. Было время, когда этого человека не было; и будет время, когда его  не станет. Он промелькнул в жизни, и часто даже слишком незаметно. В чем же смысл его жизни и смерти? Только в том общем, в чем он был каким-то переходным пунктом. Если бессмысленно и это общее, бессмысленна и вся жизнь человека. И если осмысленно оно, это общее, осмысленна и жизнь человека. Но общее не может не быть для нас осмысленно. Оно -- наша Родина (Лосев в это понятие вкладывает  не только страну, но и человеческий род в целом, то, что объединяет всех людей, он намеренно не дает определения своей «Родине», чтобы таким образом не сужать то общее, к чему сводится смысл). Значит, жизнь и смерть наша --не пустая и бессмысленная, жалкая пустота и ничтожество, но -- жертва. В жертве сразу дано и наше человеческое ничтожество и слабость, и наше человеческое достоинство и сила. Гибнет моя жизнь, но растет и крепнет общая жизнь, поднимается и утверждается человеческое спасение; и страдания, слезы и отчаяние в прошлом залегают как нерушимый фундамент для будущей радости, а бессмыслица и тьма прожитой жизни отмирают и забываются как тяжелый и уже миновавший сон. Повторяю: или есть что-нибудь над нами родное, великое, светлое, общее для всех, интимно-интимно наше, внутреннейше наше, насущно и неизбывно наше, то есть Родина, или --жизнь наша бессмысленна, страдания наши неискупаемы, и рыданию человеческому не предстоит никакого конца.

-- Вы умрете, и  вы этому рады, -- говорил мне  тоже один интеллигентишка. -- Но  ведь если вы умрете, то все  равно ваша жизнь бессмысленна, и все равно судьба властвует  над вами.

-- Нет! -- отвечал я. -- Я умру, но я останусь жить.

-- Хе-хе! Бессмертие, дескать, души?

-- Как хотите называйте.  Вернее, бессмертие моего дела.

-- Но ведь дело-то  умрет? 

-- Нет, товарищ,  не умрет. Именно не умрет. 

-- Дело ваше умрет,  раз вас не будет. 

-- Физически меня  не будет, а жизнь моя не  умрет. 

-- Но ведь она  же растворится в общечеловеческом  деле, в общечеловеческой жизни,  и никто этого даже и не  заметит. 

-- Вы рассуждаете  как эгоист, от всего уединившийся  и ничего не любящий. Кто  любит, тот не умрет»⁶. 

Вот так достаточно интересно выдающийся философ XX века из разных в отдельности бессмысленных  граней жизни вывел для себя смысл  жизни в целом – служение своему роду. А бессмертие по Лосеву достигается  путем создания творческого наследия и заботы о  роде Человеческом и  его будущем.

3. Счастье – смысл жизни человека.

В отличие от Лосева многие люди считаю, что смысл человеческой жизни в достижении счастья. Это  общее желание всех людей –  и мужчин и женщин, и образованных и необразованных, малых и старых. Вряд ли можно встретить человека, который бы сказал для себя: «Я не хочу быть счастливым. Я вот такой  человек, что хочу жить плохо». «Человек создан для счастья как птица  для полета», - говорит Иван Сергеевич  Тургенев на страницах повести «Ася».

Странно, но факт: все  люди хотят быть счастливыми, а счастье  в жизни всегда было и теперь есть не так уж много – гораздо больше скорбей, горя, всякого рода неприятностей  и переживаний. В чем же дело?

Мы знаем, что если люди объединяются каким-то одним желанием, так эти люди преодолевают любые  препятствия  и добиваются желаемого. Люди перегораживают плотинами многоводные  реки, покоряют океаны, осваивают космические  пространства, превращают пустыни в  цветущие сады. И все это делают сравнительно небольшие группы людей, движимые одной целью. А тут не группы людей, а все хотят быть счастливыми, и это у них так  плохо получается. Почему?

Долгое время считалось (а многими и теперь считается), что счастье человеческое напрямую зависит от материального благополучия: чем достатка больше, тем больше и счастья. Многие надеялись и  старались осчастливить людей, облегчая их труд, окружая комфортом, улучшая  условия жизни. Но человек все  равно может быть глубоко несчастным.

От чего же, в таком  случае, зависит счастье и смысл  жизни? Где его искать?

Вопрос непраздный. Одни ищут на верхних ступенях общественной лестницы – для таких людей  счастье и смысл жизни обуславливается  высокой и хорошо оплачиваемой должностью; другой ищет счастья в любимой  работе, третий – в интересных книгах; развратник – в красивых женщинах, пьяница – в вине, наркоман -  героине…Кто в чем. Отчего ж не находим? Наверное, ответ прост: не там  ищем. Не находим, потому что не той  дорогой шагаем, разыскивая смысл  жизни. На этой дороге могут быть только лишь временные, скоропреходящие удовольствия, суррогаты счастья. Но финал этих обольщений известен: душевное разочарование, уныние, неудовлетворенность жизнью, мысли о самоубийстве.