Насколько симулякры и симуляции вошли  в нашу жизнь? Нравится нам это или нет, но различные симулякры стали частью нашей действительности. Они существуют вполне реально, хотя, как правило, относительно непродолжительное время. Такие симулякры как «истинные патриоты, демократы», менты из телесериалов, финансовые пирамиды, «настоящая любовь» Марий и т. д., представляется настолько заполнили нашу жизнь, стали «правдивыми», близкими и «родными», что начали абсорбировать, поглощать объективную реальность. В результате структуры и функции, представляющие собственно общество, становятся размытыми и диффузными. Складывается ситуация с утверждением и распространением симуляций «реального мира», который теперь трудно или почти невозможно описать с помощью традиционно принятого, рационального научного инструментария. Становится невозможным ответить на вопрос, какая же реальность «истинная» или хотя бы – какая «более реальная». Но очевидно то, что симуляции стали, мягко скажем, определенными реальностями, которые размывают значения современных и исторических событий, лишают людей памяти, стремлений постичь истину.⁴

     Симулякры неотделимы от новых культурных продуктов. Они делают их качественно неопределенными. Так, современная звукозаписывающая аппаратура позволяет совершать невозможные ранее манипуляции со звуком. Классические произведения Моцарта, Бетховена, Шостаковича могут приобретать совершенно иное по самым разным параметрам звучание, которое многих слушателей просто зачаровывает.

     Более того, аппаратура позволяет слушателям становиться Соавторами исполнения, задавая звучанию определенные качественные характеристики. Но это будет не тот вариант исполнения, который задумывался изначально авторами произведений. Это будет «копия копии». Очевидно несоответствие нового и аутентичного, авторского звучания.

     Благодаря симулякрам, стираются различия между китчем и высоким искусством.

     Тогда при всех возможных вкусовых допущениях все же существовала разделительная грань между общепринятой культурой (нормой) и разного рода субкультурами  и контркультурами (девиация), к которым  у общества в целом было негативное отношение. Сегодня же, например, игра на всем, включая грязную посуду, может симулировать культуру вообще. Во всяком случае, такое исполнение рассматривается как одна из субкультур в культурном плюрализме, имеющая равные права на автономное существование, на потребление зрительскими массами. И подобные симулякры культурных продуктов подчас распространяются миллионными тиражами на наших телеэкранах. Тем самым начинает размываться само представление о нормативности и девиации, маскируется культурная деградация.

     Аналогичная ситуация складывается и в других сферах общественной жизни. Так, всегда существовали легальный и черный рынки. В различных культурах  отношение к нелегальной экономической  деятельности варьировалось от нетерпимого  до снисходительного. Но это было отражение реальности, стремящееся к адекватному представлению положения дел в обществе. Люди знали, что действительно они имели.

     Появление и развитие современных экономических  симулякров – теневых предприятий  и банков, фирм однодневок, разного  рода «крыш» – смешало все настолько, что идентифицировать легальную и нелегальную деятельность становиться все труднее.

     Фактически, симулякры уничтожают всякую соотнесенность знаков, слов, реклам с истинным положением дел.

     Симулякры начинают размывать реальность и  в политической сфере. Подчас исчезает само представление о политике как  целедостиженческой деятельности. Она симулируется сугубо прагматической целью сохранения или обретения властных полномочий – успехом локального уровня, не имеющего ничего общего ни с реализацией конкретных программ, ни даже с выполнением традиционных «обещаний» политиков народу. И при том появляются симулякры самих источников власти: возникают структуры с размытыми функциями, иногда даже никак легитимно не закрепленными.

     Можно по-разному оценивать последствия  ликвидации двухполюсного мира. Но, несомненно, одно – появились симулякры  и в сфере международных отношений.

     Ломаются  и уходят в прошлое прежние  образы «друзей» и «врагов». А где  же новые нормы взаимодействия между  странами? Их реальные контуры даже не выкристаллизовываются. Нормой же становится симуляция «стратегического партнерства», до которого, чтобы оно стало реальным, надо политически и экономически дозреть. Пока же имеет место явный или латентный отказ международных структур от ранее призвавшихся норм. Естественно, что реально Мир не становится от этого более безопасным и стабильным. Пожалуй, наоборот – возрастают риски, связанные с неопределенностью, непредсказуемыми флуктуациями политических интересов.

     Бодрийяр  считает, что выход из создавшегося положения состоит в том, чтобы, полагаясь на патафизику и научную  фантастику, повернуть систему против самой себя: «Система должна сама совершить самоубийство как ответ на многочисленные вызовы убийств и самоубийств».⁵

Заключение

     Человек информационного общества все в  большей степени контактирует с  симулякрами, порядок которых меняется в направлении потери вещественности и все большего обобщения в сторону симуляции самой по себе коммуникации. У теряющего вещественность симулякра нет не только материального тела, но и явленной идеальной сущности, от которой он оторвался и которую безнадежно стремится догнать.

     Такой человек все в меньшей степени  оказывается способным к реконструкции  значений, так как знаки чаще оказываются  симулякрами. Вот почему он скорее откажется  от самой идеи реконструкции, чем  попытается выяснить, что существует, а что ему показывают под видом реальности. Происходит нивелирование понятия и значения смысла и автоматическое приятие навязываемых симулятивных кодов. Ясно, что последствия – психологические, педагогические и, в целом, культурологические – этих процессов далеко не позитивны.

     Вместе  с тем, тот же человек, как бы противостоя  личностному уничтожению, развивает  способности к сотворению собственных  симулякров, эволюционирующих в том  же направлении, как и те, что создаются  во внешней социокультурной среде. Эти «авторские» симулякры наделяются смыслами частной человеческой жизни и уже этим заявляют о своем существовании в глобальных коммуникативных пространствах.

     Отношение индивидуальной симулятивной реальности и системы симулятивных реальностей  цивилизации, вероятно, и является главной антропологической проблемой современности.

Список  литературы.

1. Алексеева Т. А. Современные политические теории. М.: РОСПЭН, 2000.
2. Бауман З. Мыслить социологически. М.: Аспект Пресс, 1996
3. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995
4. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / Pour une critique de l’économie politique du signe (1972, рус. перевод 2003)
5. Бодрийяр Ж. «3еркало производства» / «The Mirror of Production». St. Louis: Telos Press, 1975
6. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / L’échange symbolique et la mort (1976, рус. перевод 2000)
7. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Simulacra and Simulation(англ.) / Simulacres et simulation(фр.) (1981, рус. перевод 1996)
8. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального.Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000
9. Бодрийяр Ж. Америка. М.: «Владимир Даль», 2000
10. Давыдов Ю. Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности. – История теоретической социологии. Том 4. – С-Петербург, 2000
11. Ильин И. Постмодернизм. От истоков до конца столетия. Эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998
12. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997
13. Постмодернизм. Энциклопедия. – Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001
14. Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С. А. Кравченко. М.: Экзамен, 2001