Позитивизм и постпозитивизм

Можно констатировать, что во второй четверти XX в., когда  революции в физике завершились (теория относительности и современная  квантовая механика были уже созданы) и физика снова вступила в относительно спокойный этап развития, интерес  к философии в среде ученых упал, и стремительно усложнявшиеся  построения логического позитивизма  их задевали не очень сильно. Наиболее философствующими среди ученых были физики-теоретики, но они, следуя А.Эйнштейну, в основном довольствовались уровнем  обсуждения второго позитивизма, отвечавшего  предреволюционной эпохе конца XIX – начала XX в. Влияние логического позитивизма было заметным лишь в философии квантовой механики, в которой активное участие принимали многие крупные физики-теоретики. Но философия квантовой механики к этому времени перестала взаимодействовать с самой квантовой механикой, перешедшей из стадии становления, когда это взаимодействие было существенным, в стадию роста.

В философии науки  на смену логическому позитивизму, программа которого, как было отмечено в конце предыдущей главы, к середине XX в. выдыхается, приходит постпозитивизм, в центре внимания которого находятся процессы развития и функционирования научного знания и научные революции. Являясь новым словом в философии науки, постпозитивизм образует область относительно малоизвестную ученым. Он проще логического позитивизма по своему языку и аппарату, но психологически сложнее, ибо обсуждаемые здесь идеи противоречат многим привычным установкам ученых. Впрочем, подобным качеством обладал и махизм для ученых XIX в.

Одной из вех, обозначивших наступление так называемого "постпозитивистского" периода, стало английское переиздание книги К. Поппера "Логика научного исследования" (1959), написанной им за четверть века до этого на немецком языке (но тогда, во время расцвета логического позитивизма, она не произвела заметного эффекта) Попперовская критика логического позитивизма была многократно усилена его талантливыми учениками – И. Лакатосом, П. Фейерабендом и др. Другим героем наступления на логический позитивизм и одновременно оппонентом К. Поппера (который тем не менее оказал на него сильное влияние) был Т. Кун со своей книгой "Структура научных революций" (1962).

В результате концепции  логического позитивизма подвергаются логической (К. Поппер, В. Куайн и др.) и исторической (Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд и др.) критике. По словам известного философа науки Марии Хессе эти постпозитивистские программы "оказались вполне очевидной реакцией на ту революционную ситуацию в философии науки 1960-х годов, когда идеи теоретического иммунитета ("теоретической нагруженности" эмпирических данных – А.Л.) и научных революций превратили в развалины тщательно разработанную и специфицированную программу позитивистской и гипотетико-индуктивистской философии науки"¹. Крушение программы логических позитивистов способствовало росту скептических и иррационалистических учений. "Критический рационализм" К. Поппера и И. Лакатоса выступал как альтернатива тех, так и других.

«Среди разнообразных  проблем, обсуждаемых в философии  науки 1960-80-х годов, на первый план - утверждает М. Хессе, - выходят два круга вопросов: методология историко-научных исследований и онтология научных теорий» , т.е. вопросов истории развития науки и отношение научной теории к реальности.

Первый круг вопросов разрабатывается  К. Поппером, Т. Куном  и И.Лакатосом, спорящими между собой, но выступающими единым фронтом против логических позитивистов.

Второй круг вопросов выявляется в спорах между "конструктивистами" ("инструменталистами") и реалистами, которые делятся на "метафизических" (или "наивных") реалистов (типа М.Планка) и более утонченных реалистов-реформаторов (типа "критических рационалистов").

Современник Поппера, В. Куайн (1908–2000) является наследником американского прагматизма, считающим «концептуальную схему науки инструментом… для предсказания будущего опыта, исходя из прошлого опыта». Он начал критику неопозитивизма еще в 50-х годах, его "влияние… на философскую жизнь США сопоставимо с влиянием К. Поппера на философскую жизнь Европы". В 1953 г. он опубликовал свои "Две догмы эмпиризма", где оспорил позицию крупнейшего представителя логического позитивизма Р. Карнапа и его концепцию языковых каркасов. Там он  указывает «на две обусловливающие одна другую предпосылки карнаповской точки зрения – дихотомию (противопоставление) аналитического и синтетического (введенное еще Кантом – А.Л.) и редукционизм (имеется в виду позиция, утверждающая непосредственную или опосредованную сводимость теоретических предложений и терминов к некоей общей эмпирии, базирующейся на данных наблюдения и экспериментов)», которые он характеризует как «догмы эмпиризма». Понимая под онтологией «совокупность объектов, существование которых предполагается теорией», он формулирует тезис «онтологической относительности»: онтология, т.е. «совокупность объектов, существование которых предполагается теорией», «относительна той теории, интерпретацией которой она является». Это предтеча близкому по духу более позднему тезису о «несоизмеримости теорий» Т. Куна и П. Фейерабенда Продолжая идеи П.Дюгема о целостности физической теории Куайн сформулировал известный «тезис Дюгема–Куайна»: «наши предложения о внешнем мире предстают перед трибуналом чувственного опыта не индивидуально, а только как единое целое». Но, занимая почетное место в истории постпозитивизма, Куайн, в отличие, от К. Поппера, Т. Куна и И. Лакатоса не создавал новых моделей развития науки.² 
Заключение

Итак, главный тезис позитивизма  состоит в том, что все подлинное, положительное («позитивное») знание о действительности может быть получено лишь в виде результатов отдельных специальных наук или их «синтетического» объединения и что философия как особая наука, претендующая на содержательное исследование особой сферы реальности, не имеет права на существование. Вся история позитивизма представляет собой в этом смысле интереснейший парадокс: на каждом новом историческом этапе позитивисты ратовали за все более последовательную и строгую «ориентацию на науку» и вместе с тем на каждом новом этапе они все в большей мере утрачивали контакты с действительным содержанием развивающейся научной теории.

Для понимания сущности позитивистской философии недостаточно просто выделить те черты, которые общи различным ее формам, необходимо вскрыть внутренние тенденции развития позитивизма, выяснить причины его возникновения и движущие пружины его эволюции. А это, в свою очередь, требует учета тех изменений во взаимоотношениях науки и философии, которые характерны для нового времени.

Логико-позитивистская доктрина анализа  научного знания чем дальше, тем больше обнаруживала свое несоответствие реальной научной практике, философским осмыслением которой она себя представляла. В итоге среди аналитических философов общепризнанным стало мнение о том, что эта концепция, претендовавшая на точность, строгость и доказательность утверждений, на превращение философии в вид специализированной деятельности, сама является лишь вариантом «метафизики», причем вариантом явно несостоятельным. Из констатации этого факта исходят те направления, которые пришли на смену логическому позитивизму, оставаясь в то же время в рамках аналитической философии.

После разочарования ученых в метафизических концепциях натурфилософии в формировавшейся  как самостоятельное направление  философии науки надолго возобладала тенденция к опускания значения рациональных элементов в научном познании. Это привело к феноменологизации философии науки, рассмотрению науки как «вещи в себе», существующей и развивающейся изолированно от остального мира по своим собственным законам, что нашло свое воплощение в системах позитивизма, а позднее – неопозитивизма. Однако «статичность» создаваемой ими картины науки, невозможность адекватного отражения ни генезиса знания, ни закономерностей и динамики развития науки в целом привело к тому, что к середине ХХ века потенциал этих систем оказался в значительной степени исчерпан. Попытка исправить сложившееся положение была предпринята представителями нового направления в философии науки – постпозитивизма, основоположником которого выступил английский философ Карл Поппер.

Таковы некоторые итоги и  тенденции эволюции позитивистской философии. Эта философия не только не обладает сегодня крупными и влиятельными концепциями, но в значительной мере утратила уверенность в себе, охотно допуская возможность (и даже неизбежность) других, даже откровенно «метафизических», направлений. Представление о возможности устранить из науки специфически-философскую мировоззренческую проблематику и превратить философию в разновидность специальной технической дисциплины оказалось мифом.

Список  литературы

1. Данцев А.А., Любченко В.С. Философия. Учебник для технических направлений и специальностей вузов. М., 1998
2. Хрестоматия по философии: Учебное пособие / Отв. ред. и сост. А. А. Радугин. — Москва: Центр, 2001.
3. Введение в философию. В 2-х частях. Часть 1. Москва: ПОЛИТИЗДАТ, 1999.
4. История философии. Под редакцией В.М.Мапельмана, Е.М.Пенькова. Москва: ПРИОР, 1997 г. (с. 11 - 255).
5. Курбатов В. И. История философии: конспект. Ростов н/Д, 1997.
6. Курс лекций. Екатеринбург, 2000.
7. Основы философии. Учебное пособие. Под редакцией Е.В.Попова - Москва: ВЛАДОС, 1997.
8. Скирбекк Г., Гилье Н. История философии. М., 2000.
9. Философия. Курс лекций. Под редакцией Е.Ф.Солопова. Москва: ВЛАДОС, 1997.

¹ Порус, 1984, с. 109

² Печенкин, 1994, с. 14–20