Міністерство  освіти та науки, молоді та спорту України

Харківський національний університет ім.В.Н.Каразіна

Геолого-географічний факультет

Кафедра філософії 

Реферат

на тему

                       « Платін та його філософія» 

                                                                                                    

                                                                                                                               Виконав 

    Студент групи ГІ-21

    Лобанов С.О. 

    Перевір

                                                                                                             Доцент 
 
 
 
 

                                                          Харків  2011 

                     Содержание 
 

1. Характеристика  Философии Плотина
2. Связь с философией Платона
3. Главные учения
4. Преимущества и недостатки его учений
5. Великий мистик
6. Список использованной литературы

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                Характеристика Философии Плотина 

       Все результаты греческой мысли привходят в гениальную систему Плотина, который принадлежит уже не классической Греции, а Греции на грани двух миров, в эпоху напряженных искании духовности.Его философия – утверждение мысли о Всеединстве, о единой природе мира, в основании которой лежит нечто духовное. В неоплатонизме была уже надломлена целостная гармония человека с космосом; так прорывался дух в замкнутый круговорот космической жизни.Согласно учению Плотина, основой всего существующего является Единое – сверхчувственный, сверхъестественный, сверхразумный божественный принцип, от которого зависят все формы бытия. Из неистощимой полноты Единого, отождествляемого с (Высшим) Благом (лат. summum bonum), в процессе эманации (истечения) образуются 3 главные субстанции бытия: Божественный ум, содержащий идеи; Мировая Душа, заключающая в себе все индивидуальные души; телесный мир, природа. Высшее бытие постижимо лишь путем чистого созерцания, что становится возможным лишь в состоянии экстаза. Путь человеческой души – восхождение от чувственного мира к экстатическому слиянию с Единым. 
           Первопричиной, началом всего Плотин считает непознаваемое разумом, которое он часто сравнивает со светом. Это Благо (Единое) – первоисточник всего сущего, присуще всему, и именно оно делает мир единым, стройным во всех его частях, взаимосвязанным целым. 
           Ниже Блага стоят Мировой Разум и Мировая Душа, частями которых являются умы и души богов, светил, людей, животных. Верховный свет, как бы пройдя через разум и душу, постепенно меркнет и совершенно погасает в материи. Задача человека – путём совершенствования своей души и выделения таящегося в ней света слиться с Высшим Благом.

   Обычные люди, погруженные в течение всей жизни в чувственное, а также люди, ненадолго возвышающиеся над ним, но затем обращающиеся к обычной практической жизни, идут по пути, противному их истинной природе, и чем дальше они отходят от нее, тем труднее им возвратиться. Как дети, оставленные родителями и воспитанные чужими, не могут узнать своих отцов и, забыв свое происхождение, не могут правильно определить самих себя, так и души этих людей, далеко ушедшие от первоисточника, забывают последние основания бытия, своего отца, себя самих, свое прошлое. Таким людям все представляется более ценным, чем собственная душа, даже предметы, которые оказываются ниже их собственной природы. Чтобы возвратить их на истинную дорогу, есть только один путь: разъяснить им, как высоки они сравнительно с чувственными предметами, перед которыми они унижают достоинства своей души. 
        Но есть люди, одаренные высшей способностью – способностью умственного созерцания (интеллектуальной интуиции). Они устремляются к Единому и остаются в лучах Его света. Это делает их похожими на человека, возвратившегося после долгого отсутствия в свое отечество. 
        Главной задачей философии Плотина было – последовательно вывести из божественного единства – как из последнего основания всякого бытия – градацию всего остального, существующего в мире, и указать путь, ведущий обратно к Исходному Единству. Плотин понимал всю безмерную трудность этой задачи. Непосредственно подняться до понятия о Едином, признать Единое безусловно самостоятельным началом, усмотреть в нем основание, из которого должно истекать все, может только гений, и притом гений в исключительном состоянии духа.  
        Плотин “духовнее” своих предшественников, однако он сохраняет греческий интеллектуализм в понимании духа. В нем нет магии, которая захлестнула других неоплатоников (Ямвлиха, Прокла и др.). Нус, интеллект, стоящий у Плотина между Единым и множественным, сохраняет свою непорочность, чистоту. Зло в человеке есть лишь результат смешения этой непорочной части человеческой природы, соединяющей ее с Единым, с материей, с множественным миром. Достижение духовности означает преодоление смешения, выделение той части человека, которая всегда остается чистой. 
        У гностиков, которые синкретически смешивали разные миры, разные мифы и идеи, пневма и духовна, и материальна, космические силы господствуют над духом человека, освобожденным христианством. Дух есть тонкая материя. И вместе с тем гностики крайние спиритуалисты.                               В индусской религиозной философии, которая существенно духовна и акосмична, Manos есть дух и мысль. Atman есть духовная глубина человека, и она тождественна с Brahman. Индусская мысль стоит по ту сторону западных категорий бытия и небытия, и в этом было ее своеобразное величие. Бытие происходит из небытия. Творчество мира понимается как жертва Бога. Мир есть трансформация первопричины. Индусская мысль духовнее греческой: в ней дух спиритуализирован. 
        Этой мысли родствен Плотин. Это духовный монизм. В "атмане", в абсолютной самости "Я" теряет себя. В индусской духовности нет личного духа, личность есть общее, а не индивидуальное. Христианство же вносит существенно новые черты в понимание духа. 
         Есть нечто общее и между индийским и неоплатоническим идеализмом. Плотин говорит, что природа есть созерцание, творящее созерцаемое. Природа не говорит, она рождает свои объекты в молчаливом созерцании: «созерцающее во мне производит созерцаемое». Природа есть душа, созерцающая в молчании. Если спросить, обладает ли она сознанием и ощущением, то мы должны ответить, что она подобна спящему человеку: она созерцает бессознательно, как во сне. Все порождения природы суть созерцания. 
        Душа человека тоже есть созерцание, и притом созерцание различной силы и интенсивности. Плотин высказывает при этом замечательную мысль в духе индийского отрешенного идеализма: чувственное созерцание и чувственно-практическая жизнь есть бессилие души достигнуть более высокого и истинного созерцания и его реализовать в себе. Но истинное созерцание есть созерцание идеи, т. е. первообраза и прообраза. (Enn. III. 8; 1,3, 4, 5). В неоплатонизме возникает идея метафизической мощи воображения и как эта идея приводит к своеобразной магии воображения. 
       Созерцание прообраза есть во-ображение. В этом идеализме уже заложена будущая немецкая мысль о “продуктивном воображении”: природа и есть такое продуктивное воображение, и притом бессознательное, – природа фантазирует и творит образы и формы как во сне. (В этом круге идей – весь ранний Шеллинг).

        Плотин – противник крайнего аскетизма, он считает, как и стоики, что мудрец должен жить в обществе, исполнять свои обязанности по отношению к нему и помнить, что он только часть прекрасного и совершенного целого, благо которого выше блага его части. Для определения задач человека Плотин охотно пользуется образами стоиков: человек – это актёр мировой драмы, боец в мировом воинстве. Он высмеивает тех, кто складывает руки, полагаясь на богов или пришествие “божественного спасителя”, а потом жалуется на жизнь. Понятно, говорит он, что, когда люди становятся подобны робким овцам, их пожирают сильные волки, т. е. богачи и тираны. Этот призыв к борьбе весьма знаменателен, если учесть события времени  Галлиена. 
      Заимствуя многое из этики стоиков, Плотин приспособляет её к индивидуализму своего времени. Добродетель для него, в отличие от стоиков, не самоцель, а лишь путь к слиянию с Верховным Благом.        Некоторые видят в учении Плотина законченную проповедь “онтологизированного эгоцентризма”. 
     Не признаёт Плотин и конечной мировой катастрофы, о которой говорили стоики, и неоднократно возражает гностикам, для которых эта катастрофа была одной из основ их пессимизма. По мнению Плотина, мир вечен и прекрасен, как вечна и прекрасна его Первопричина. Он движется по неизменным законам, которых не могут изменить ни пришествия “спасителей”, ни заклинания демонов, ни молитвы богам.  
      Однажды Порфирий попросил Плотина пойти с ним в храм, на что тот, усмехнувшись, ответил: «Пусть боги ко мне приходят, а не я к ним». «Но что хотел сказать этим Плотин, – пишет Порфирий, – это мне неведомо». 
 
Мысль о том, что весь божественный мир находится внутри человека, вытекает из всей философии Плотина, об этом кричат его трактаты, и тогда ясно, что такому человеку незачем ходить в языческие храмы. Истинное богопознание есть прежде всего самопознание, и на путях самопознания, прежде всего, и нужно искать ключ к философии Плотина. 
 
 

              Связь с философией Платона 

 
1. Верный платоник 
 
      Принадлежа своему времени, своей эпохе, Плотин, основатель неоплатонизма, казалось бы, также не создавал своей собственной школы. Сам он ощущал себя платоником – истолкователем учения Платона. По мнению русского исследователя А. Ф. Лосева, «Плотин, безусловно, воспроизводит всю философско-эстетическую систему Платона и в основном и в деталях. Расхождения незначительны и едва ли стоят упоминания и тем более анализа. Вместе с тем бросается в глаза специфическая рефлектированность платонизма у Плотина, которая проявляется и в тонкостях анализа, и в синтезировании отдельных высказываний Платона в одно целое, и, главное, в каком-то особого рода воодушевлении, восторженности и такой рефлексии, которая часто доходит до живейшей заинтересованности в предмете и почти до экзальтации как в переносном, так и в буквальном смысле. Это не платонизм классики, но платонизм экзальтированно-рефлективный решительно во всех философско-эстетических проблемах». 
 
       Хотя в своих трактатах он иногда и позволял себе поспорить с Платоном, но эта фраза, – он сказал, встречается у Плотина часто. Плотин неизменно следовал Платону: 
 
1) в учении о бессмертии души, 
 
2) о нисхождении её с неба на землю и обратном уходе на небо, 
 
3) об укорененности всех индивидуальных душ в единой Мировой Душе, 
 
4) о знании как припоминании. 
 
5) Плотин критиковал пифагорейское учение о "душе" как о гармонии тела, 
 
6) отвергал концепцию аристотелевской энтелехии 
 
7) и отвергал натуралистическое учение стоицизма о пневме. Материя для Плотина (в точном соответствии с Платоном) – только "восприемница" вечных идей, эйдосов; она лишена качества, количества, массы и т. п., представляет собой в чистом виде лишь субстрат изменений, бесконечную неопределённость, несущее. 
 
8) Времени как становлению предшествует нестановящаяся Вечность, 
 
9) однако в сравнении с чистым эйдосом эта Вечность также есть вечное становление – живая вечность или вечная жизнь. 
 
10) Время не есть ни движение, ни число или мера движения, ни другие его атрибуты. Время есть инобытие вечности, её подвижный образ или вечная энергия Мировой Души. 
2. Оригинальные стороны платонизма Плотина 
 
       Платонизм Плотина имел, однако, оригинальные стороны. Он обогатился взглядами Аристотеля, стоиков, скептиков, эпикурейцев, пифагорейцев – и притом так, что при этом получалась не эклектичная смесь, а цельная философская система, получившая название неоплатонизма. В этом названии содержится доля истины, но всего лишь доля. Это действительно платонизм, но платонизм, созданный в значительном удалении (600 лет) от того времени, в котором жил Платон, и в значительно большей степени являющийся самобытным учением Плотина и его учеников и последователей. 
 
      Т. обр., Плотин – это не только хронологически последний великий представитель платонизма: в Плотине древняя философия нашла свое орудие, через которое она получила свое окончательное завершение. Плотин – последний гений античной мысли. С его помощью в последний период античной философии зародилась монистическая система неоплатонизма, в которой вся космическую действительность была объединена посредством самосознающего бытия (Я), представляющего собой одновременно и объект, и субъект. С этого времени неоплатонизм становится одной из самой мощных философских школ. 
 
     В своей философии Плотин предпринимает беспрецедентную попытку синтеза всех предыдущих систем. И ему это удалось: свою задачу он выполняет с настойчивостью и мастерством. Он пользуется всеми достижениями древних: пифагорейцы, Гераклит, Парменид, Сократ, Платон, Аристотель, стоики – подготовили для него достаточно материала. Но он сумел все, что было собрано почти за 600 лет великими мыслителями Эллады, переплавить в единую систему, очарованию которой не могли противиться даже самые замечательные представители нарождавшегося христианства.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                Главное в его философии 
 
1. Аммоний Саккас (175–242) 
 
     Уже непосредственный учитель Плотина (и Оригена) Аммоний Саккас окончательно раскритиковал материалистическое понимание природы ума, и это привело к изгнанию всякого стоического натурализма из неоплатонизма. С другой стороны, Аммоний Саккас полностью изгонял натурализм также и из учения о душе. Душа, по Аммонию Саккасу, конечно, дробится в связи с одушевляемыми ею телами; но сама она остается неделимой, нерушимой и вечной, будучи причиной движения тел, а не самими телами. Самое же главное – это то, что и свое Первоначало Аммоний Саккас также лишил всякого натурализма, признавши его выше всякого разделения и потому даже выше самого [аристотелевского] Ума. 
 
2. Всё готово для синтеза 
 
       Т. обр., ко времени появления Плотина уже все специфические категории неоплатонизма были достаточно разработаны. Оставалось только привести в систему эти ступени сверхумственного единства – Ума, Души и Космоса, и тут уже появлялась система неоплатонизма в целом. Исходный и общий для всей античности чувственно-материальный Космос стал таким неделимым существом, в котором ноуменальная структура через посредство души стала общекосмическим телом. Но это и значит, что чувственно-материальный космос стал единственным и единичным живым существом, то есть человеком, то есть мифом. Это уже была не диалектика объекта и не диалектика субъекта, а диалектическое их единство, то есть диалектика мифологии. 
 
       Так и возник последний философский синтез античной философии, где уже не было места ни для какой объективной субстанции. Это не значит, что в неоплатонизме исчез раз и навсегда чувственно-материальный Космос как объект. Наоборот, его объективная субстанциальность здесь только подчеркивалась. Но это не значит также и то, что исчез первоначальный стоический субъективизм с его исходным иррелевантным обоснованием. Субъективная жизнь в неоплатонизме не только осталась навсегда, но и достигла самых невероятных размеров, то есть достигла того, дальше чего уже никакая античная философия не могла продвигаться и преуспевать. Таким образом Плотин многократно усилил мистическое содержание учения Платона. 
 
3. Абстрактность системы Плотина 
 
       Система Плотина абстрактна, сложна и внешне совершенно оторвана от реальной жизни, но, как и всякая философская система, она всё же порождена окружающей действительностью. Для Плотина, как и для его современников, наиболее важны вопросы о добре и зле, о боге и мире, о месте и задачах человека. Он является последовательным идеалистом и связывает зло с материей. Он “презирает” людей, для него большую роль играют мистика, астрология, магия. В этом смысле система Плотина носит на себе черты глубокого упадка, но всё-таки он попытался спасти то, что ещё казалось возможным спасти из свойственного античности активного, оптимистического отношения к миру. 

       
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

         Достоинства и недостатки его учений

         Постараемся же теперь суммировать достоинства и недостатки учения Плотина, в основном воспринятого христианской теологией в той мере, в какой она оставалась систематической и интеллектуальной.

       Прежде всего и главным образом рассмотрим конструкцию того, что, как Плотин верил, является безопасным убежищем для идеалов и надежд, кроме того, ту конструкцию, которая охватывает и моральное и интеллектуальное усилия. В III веке и в те века, которые следовали за нашествием варваров, Западная цивилизация стояла на грани окончательной гибели. К счастью, в то время как теология была почти единственной сохранившейся областью умственной деятельности, система, принятая тогда, не была полностью суеверна, а сохраняла, хотя временами и глубоко скрытые, доктрины, воплощающие многое и из достижений греческой мысли и многое из моральной набожности, общей стоикам и платоникам. Это сделало возможным возникновение схоластической философии, а позже, с наступлением эпохи Возрождения, усилило влияние Платона в эту эпоху, а тем самым и других древних философов.

      С другой стороны, философия Плотина имела тот недостаток, что она поощряла людей смотреть скорее внутрь себя, чем на внешний мир: когда мы смотрим внутрь, мы видим нус, который божествен, а когда мы смотрим вовне, мы видим несовершенство чувственного мира. Этот род субъективизма постепенно возрастал, его можно найти в доктринах Протагора, Сократа и Платона, так же как у стоиков и эпикурейцев. Но вначале он был лишь доктринальным, а не психологическим; долгое время он не в состоянии был убить научную любознательность. Мы видим, как Посидоний около 100 года до н.э. совершил путешествия в Испанию и на Атлантический берег Африки с целью изучить приливы и отливы. Постепенно тем не менее субъективизм охватил чувства человека, равно как и его доктрины. Наука больше не культивировалась, и только добродетель считалась важной. Добродетель, как ее понимал Платон, включала все, что было тогда возможно в смысле достижений ума; но в позднейшие века о ней все более стали думать как о включающей только добродетельную волю, а не желание понять физический мир или усовершенствовать мир человеческих учреждений. Христианство в своих этических доктринах не было свободно от этого недостатка, хотя на практике вера в важность распространения христианской религии давала практически осуществимый объект для моральных усилий, которые более уже не ограничивались самосовершенствованием.                                                                                  Философия Плотина одновременно и конец и начало: конец того, что касается греков, и начало того, что касается христианства. Для древнего мира, утомленного веками разочарований, измученного отчаянием, его доктрина могла быть приемлемой, но не могла оказывать стимулирующего воздействия. Для более грубого, варварского мира, где бьющая ключом энергия нуждалась скорее в обуздании и регулировании, чем в стимулировании, то, что могло проникнуть из его учения, было благотворным, поскольку зло, которое предстояло побороть, было связано не с апатией, а с жестокостью. То, что могло сохраниться от его философии, было унаследовано философами в последние годы Римской империи.    Наверное, там, где и жила всегда, в нашей душе. И если мы кого-то любили и любим, то именно потому, что сердце наше интуитивно чувствует священное и прекрасное в другом человеке, настолько сильно и глубоко, насколько оно проснулось в нем самом. Философия Плотина — философия пробуждения красоты в нашей душе.