Інтерпритація Біблії в практичній філософії І.Канта

Во втором параграфе «Кант об использовании Библии в целях морального просвещения» анализируется интерпретация, осуществленная философом,  Ветхого и Нового Заветов в соответствии с функциями практического разума. В ней дается классификация случаев использования Библии Кантом для морального просвещения. Во-первых, чаще всего Кант обращается к Библии, чтобы дать пример ученого ее истолкования в целях религии в пределах только разума,  это связано с тем, что в XVIII столетии авторитет Библии высок, ее часто используют в проповедях, надеясь с помощью священных текстов побуждать людей к добру, но, с кантовской точки зрения, такие проповеди малоуспешны, так как церковная интерпретация Священного Писания плохо вписывается в концепцию моральной религии и в целом неудовлетворительна: она не выдерживает критики разума в «век критики». Как правило, здесь Кант лишь косвенно цитирует Священное Писание, а затем в круглых скобках указывает стих той или иной библейской книги, чтобы его читатели могли сравнить буквальный смысл и интерпретацию. Примерами такого применения Библии могут служить фрагменты книги Бытия, посвященные первым этапам человеческой истории или  кантовская интерпретация книги Иова и евангельских сообщений о нравственном учении Христа. Во-вторых, иногда Кант вступает в полемику с Библией по вопросам морали, оттачивая при этом свои воззрения. В этом случае Кант или прямо отрицает значимость библейских фраз, или прибегает к тонкой иронии. В качестве примера такого использования Библии выступает догмат о первородном грехе или неоднократно упоминаемая Кантом сцена жертвоприношения Авраама, а также знаменитые десять заповедей Моисея. Критика Кантом «золотого правила нравственности», которое много раз встречается и в Ветхом, и в Новом Заветах, тоже относится к подобному случаю. Наконец, иногда Кант использует библейские фразы для популяризации своего этического учения. В этом случае библейские фрагменты воспроизводятся им в виде прямых цитат, правда, часто они намеренно вырываются Кантом из контекста, поскольку эти строки из священных книг призваны иллюстрировать мысли его самого, а не авторов Священного Писания.

 Кант утверждает, что Библия  должна быть истолкована и  теоретически, то есть в соответствии  с принципами исторических учений (она должна согласоваться сама  с собой), и практически (в соответствии  с понятиями разума). Причем практическое  толкование обладает приматом  над теоретическим. Подтверждение  этого мы находим, когда обращаемся  к кантовской интерпретации Ветхого  Завета в целях морального  просвещения людей. Буквально  понимаемые книги Ветхого Завета  не способны оказывать моральное  воздействие на сердца людей.  С позиций религии разума, то  есть морали, неудовлетворительны  ни десять заповедей Моисея, описывающие  сущность иудейских нравов,  ни  псалмы Давида.  Ветхозаветный миф о жертвоприношении Авраама Кант использует в качестве иллюстрации недопустимости полагаться на одну только веру в случае, когда она противоречит  практическому разуму. Примат морального поведения над религиозной верой Кант также обосновывает, прибегая к собственной интерпретации книги Иова  в трактате «О неудаче всех философских попыток теодицеи». Новый Завет Кант предлагает использовать в целях морального просвещения человечества, так как при надлежащей интерпретации его можно представить как книгу, содержащую поясняющие примеры к моральной религии разума. По сути дела, так оно и есть, поскольку в языках и сознании христианских народов библеизмы играют эту роль.  При этом важно лишь научить людей не истолковывать Новый Завет как совокупность позитивных учений Откровения и исходить из собственного практического разума. Христос для Канта воплощает в себе идеал человечности. Он должен быть сыном человеческим, то есть существом, зависящим от своих потребностей и склонностей, но сумевшим их подчинить разуму.

В третьем параграфе раскрывается значение кантовской интерпретации Библии для философии морали, философии истории и философии религии критицизма. В области философии морали критика Кантом «золотого правила нравственности» приводит к выработке им концепции этики внутреннего долга. В основном принципе новозаветной этики Кант выделяет существенные недостатки, он не может быть законом морали, так как своим основанием содержит индивидуальное произвольное желание субъекта, не является общезначимым, содержит ошибку предвосхищения основания, в форме заповеди любви делает этику гетерономной. Все это не позволяет рассматривать Нагорную проповедь Христа, в которой встречается это правило, как кодекс основанной на законе морали, она – Нагорная проповедь – предстает как свод обыденных нравственных норм, кодифицированных в интересах церкви и государства, которому церковь служит.  Этот кодекс содержит заповеди, но не дает обоснования их моральной истинности. С позиции своей этики Кант использует тексты Библии для прояснения и популяризации своих этических взглядов, опираясь здесь на прочную религиозную традицию, часто лишенную непосредственного религиозного смысла. Кант признавал, что Библия обладает определенным потенциалом в качестве средства морального просвещения человечества, но к церковным попыткам реализации этого потенциала он призывал относиться критически, и сама кантовская интерпретация Священного Писания не совмещается с христианской традицией.

 В области философии истории  Кант подходит к Библии как  к тексту, изучение которого и  сравнение с аналогичными текстами  дает возможность индуктивного  обобщения ранних этапов развития  человеческого общества как такового. В этом отношении Библия, особенно  ее древнейшая часть, дает богатый  материал для изучения хода  истории народов Передней Азии  и востока Средиземноморья. Однако  собственно Священная история  для Канта не является наукой, она сродни догматической метафизике, и философ рекомендует интерпретировать  ее события с позиций не  столько теоретического, сколько  практического разума, то есть  использовать ее для морального  просвещения людей.

 В своей философии религии  Кант использует Библию также  для популяризации своих этических  взглядов, находит в ней такие  фрагменты, которые могут быть  интерпретированы в качестве  указаний на тождественность  религии и морали. Кант демонстрирует  своим читателям, что библейские  тексты можно истолковывать в  том смысле, что в нас изначально  присутствуют задатки морального  поведения, другими словами, что  нам, как существам, обладающим  практическим разумом, присущ  тот нравственный дух, что продемонстрировал  Христос, и человечество обладает достаточным потенциалом, чтобы в своем историческом развитии постепенно приближаться к нравственному идеалу. Такая трактовка образа Христа и понятия «Бог» в целом как морального символа, который может воплотиться в реальность благодаря деятельности человечества, ориентированной на практический разум, свидетельствует, что  взгляды Канта весьма близки к атеизму. C позиций практического разума все божественные качества присущи человечеству, царство Божие люди могут сами создать на Земле, и оно является нравственным идеалом. Только соотнося все добрые, моральные потенции человечества с идеей Бога, мы можем эту идею себе представить. Если же рассуждать о Боге в отрыве от практического смысла, то тогда, по Канту, мы приписываем неизвестному объекту человеческие качества вообще как моральные, так и аморальные, и тем самым способствуем укоренению морального неверия и лжеслужения. Значит, единственная возможная трактовка Бога - это признание Его символом идеальных моральных отношений, то есть  символом человечества во всем его моральном совершенстве. Такой смысл понятия "Бог" у Канта достаточно завуалирован, и чтобы его выявить, необходимо прибегнуть к текстологическому анализу, но это объясняется стилистической особенностью многих кантовских произведений по философии религии и практической философии в целом - иронией. Кроме того, такая интерпретация понятия "Бог" позволяет показать неразрывную и непротиворечивую связь между теоретической философией Канта, где Богу нет места, и практической, где Он ничем не отличается от идеального человеческого общества, живущего только по законам морали, то есть такого состояния, к которому человечество само способно подойти в ходе своего исторического развития, если будет руководствоваться своим практическим разумом. Подобная трактовка понятия «Бог» позволяет увидеть неразрывную связь в трудах Канта философии религии, философии морали и философии истории – составных частей практической философии критицизма.

¹ Ward K. The Development of Kant’s View of Ethics. Oxford: Basil Blackwell, 1972.

² Асмус В. Ф. Иммануил Кант: 1724-1804. К двухсотпятидесятилетию со дня рождения. - М.: Наука, 1973. Митрохин Л. Н. Философия религии. - М.: Республика, 1993. Ойзерман Т. И. Нравственное сознание и религия в системе Канта // Кантовский сборник. / Калинингр. ун-т. – Калининград, 1993. Выпуск 17. С. 3-11. Соловьев Э. Ю. Проблемы философии истории в поздних работах Канта // Вопросы теоретического наследия И. Канта. / Калинингр. ун-т. – Калининград, 1978. Выпуск 3. С. 67-74.

³ Collins, James. The Emergence of Philosophy of Religion. New Haven: Yale University Press, 1967.

⁴Copleston F. A History of Philosophy. Westminster-Maryland, 1960-1966, vol. IV, p. 184.

⁵ Быховский Б.Э. Религия перед судом разума (к 250-летию со дня рождения И. Канта) // Вопросы научного атеизма. М., 1975. - Выпуск 17. – С. 200-229. Дробницкий О. Г. Теоретические основы этики Канта // Философия Канта и современность. М.: Мысль, 1974. С. 103-152. Калинников Л. А. Постулаты практического разума в свете кантовской философии истории // Кантовский сборник. / Калинингр. ун-т. – Калининград, 1983. - Выпуск 8. С. 12-26. Нарский И.С. Кант и религия // Кантовский сборник. / Калинингр. ун-т. – Калининград, 1983. Выпуск 8. С. 3-12.