Нормы права и нравственности как структурные компоненты

НОРМЫ ПРАВА И НРАВСТВЕННОСТИ КАК СТРУКТУРНЫЕ КОМПОНЕНТЫ НРАВСТВЕННО-ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ  

На этапе построения в нашем обществе основ правовой государственности все большую  актуальность и практическую значимость приобретает нравственно-правовая культура как неотъемлемый атрибут и отличительный признак правового государства. Однако практическую значимость нравственно-правовой культуры, как, впрочем, и любого другого явления, невозможно до конца осмыслить и оценить без ее глубокого и разноаспектного анализа.

 
С философской точки зрения нравственно-правовая культура возникает в процессе социально-правовой деятельности индивида, представляет собой специфическую форму общественного сознания и несет в себе определенные мировоззренческие элементы, отражающие не только социально значимую ценность правовых норм, но и их нравственную сущность .Анализ нормативно-правовых норм как конкретных составных компонентов нравственно-правовой культуры позволяет рассматривать их прежде всего с позиции нравственной оценки.  
Нравственно-правовая культура как вид идейно-нравственного состояния правового государства и гражданского общества привлекает сегодня особое внимание ученых в различных научных областях .

Несмотря на неоднозначные  подходы к пониманию нравственно-правовой культуры, практически все исследователи сходятся во мнении, что важными структурными элементами ее являются нормы права и нравственности, которым в условиях становления правовой государственности принадлежит все более активная социально-регулирующая роль.

В ходе разработки и принятия законодательно-правовых норм законодатель все чаще использует их нравственное обоснование, указывая в них мотивы и цели, преследуемые им, а также давая оценку тем направлениям, на поддержку, развитие или искоренение которых ориентированы принимаемые документы .Право и нравственность взаимовлияют, взаимоопосредуют друг друга, и если право выступает в качестве надежного гаранта реализации нравственных норм и принципов, то нравственность придает праву подлинную человечность, гуманность.

Так, согласно определениям, данным СИ. Ожеговым, «право - это совокупность устанавливаемых и охраняемых государственной властью норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе, а также наука, изучающая эти нормы»; «нравственность - это правила, определяющие поведение; духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе» . 
Говоря об исторических предпосылках проблемы взаимодействия права и нравственности, следует отметить, что практическая ценность этих систем социального регулирования определятся критериями развития личности, ее самореализации, а вопрос о соотношении данных категорий всегда был объектом философских, правовых и социологических исследований.

Безусловно, право  как система юридических норм проявляется только с возникновением государства  Однако в «догосударственный» период истории регулятором отношений между людьми и их общностями выступали нормы и принципы первобытной морали. Обычаи и традиции, согласно которым собственно и строились человеческие отношения в первобытных социумах, основывались исключительно на нравственных принципах и установках, которые в разные времена существенным образом различались .

Первые систематизированные  сведения относительно соотношения  права и нравственности появились  в европейской науке в период средневековья. Однако проблема соотношения права и нравственности на указанном этапе культурно-исторического развития рассматривалась преимущественно с философско-теологических позиций .

Свое наиболее основательное  рассмотрение данная проблема получила несколько позже, в трудах выдающихся представителей немецкой классической философии И. Канта и Г. Гегеля.  
И. Кант выдвинул и разработал теорию «чистого разума», утверждавшую верховенство изначально существующей объективной идеи божественного происхождения. Ведущим принципом этики Канта стал так называемый «категорический императив», формула которого впрямую затрагивала проблему соотношения права и нравственности: «Действуй так, что максимы (правила), которыми руководствуется твоя воля, могли бы стать принципом всеобщего законодательства» [16, с. 179].

Вопросы соотношения  права и нравственности нашли  свое дальнейшее развитие в трудах Г. Гегеля. Право и нравственность Гегель считал последовательными моментами  диалектического развития свободы. Однако он отмечал, что данные категории, несмотря на их тесную взаимосвязь, все же не являются тождественными: право лишено всякого определенного содержания и устанавливает одну возможность свободы; нравственность, напротив, определяет не возможное, а должное, чем указывает праву его содержание.  
Право в широком смысле у Гегеля развивается на трех ступенях: как абстрактное (формальное) право, представляющее собой проявление свободы во внешнем мире, как личная мораль - сфера внутренних определений воли и, наконец, как общественная нравственность, являющаяся сочетанием права и нравственности в общественных отношениях. Так же как и Кант, Г. Гегель считал главным признаком отличия права от нравственности принуждение (как возможность государства добиться безусловного выполнения правовой нормы, в отличие от нравственной установки, подобной гарантии не предполагающей). Однако он считал, что определять эти понятия только со стороны последствий, наступающих в результате их нарушения, не рационально, так как это не раскрывает сущности самих понятий [17, с. 216-218].

По-иному на проблему соотношения права и нравственности смотрел известный теоретик Г. Елиннек. По мнению этого ученого, право есть этический минимум, соблюдение которого на данной стадии общественного развития признается безусловным, необходимым. Следовательно, право есть только та часть нравственности, которая составляет необходимое условие данного общественного порядка. Все, что в нравственных требованиях содержится сверх этого необходимого минимума, составляет нравственность в широком смысле в отличие от права. Соблюдение таких нравственных требований только желательно, а не необходимо: это своего рода этическая роскошь [18].

Не менее важное значение проблема соотношения права  и нравственности имела в российской философии права начала XX века [19, с. 5-20; 20; 21, с. 237; 22]. «Оба предписания - право и нравственность - исходят из одного корня, из существа человеческой личности, требуют к себе уважения, - писал П. Нежданов. Правом определяются вытекающие отсюда отношения внешней свободы; нравственность касается только внутренних помыслов, но в этом заключается и требование уважения к праву как выражению человеческой личности. Когда согласно с юридическим законом действие внушено не страхом внешнего наказания, а сознанием долга, оно получает нравственный характер» [19].  
Для Ю.В. Ключникова «дело нравственности - это прежде всего удовлетворение потребностей социальной жизни в нормах абсолютных или кажущихся абсолютными. Право же удовлетворяет ее потребности в нормах поведения, применимых в течение некоторого периода, определенного или неопределенного» [23].

По мнению Б.Н. Чичерина, «и право, и нравственность указывают  на высшую связь лиц в обществе. Из самого этого взаимодействия вытекают совокупные понятия и чувства, интересы и цели, которые ведут к установлению общего порядка» [24, с. 34],  
«Разница между правом и нравственностью является не количественной, а качественной, - писал Б.Н. Чичерин. - Если право - это свобода, определенная законом, то нравственность - это явление, налагающее на человека одни только обязанности и не определяющее никаких прав...» [24, с. 114].  
Разница между правом и нравственностью определяется Б.Н. Чичериным как качественная разница между законом правды (правомерностью) и законом любви. Закон правды требует воздавать каждому свое, тогда как закон любви предписывает человеку жертвовать собой во имя ближнего [24, с. ПО]. На позиции тесной взаимосвязи между правом и нравственностью стоял и П.И. Новгородцев, который рассматривал право с точки зрения применения к нему нравственной оценки. Ученый отмечал, что право с момента своего возникновения является не только внешним механическим устроением общества, но и нравственным ограничением общественных сил, поскольку в нем заключается совместное подчинение их высшему решению и принятие на себя известных обязанностей. Эффективность действия права обусловливается тем, насколько оно проникает в сознание индивидов и встречает в них нравственное сочувствие и поддержку. Без этой поддержки право превращается в мертвую букву, лишенную жизненного значения, или в тяжелое бремя, сносимое против воли. С другой стороны, из этой естественной связи права с нравственностью вытекает их постоянное взаимодействие, одним из проявлений которого служит нравственная критика правовых норм [25, с. 7-8].

Многочисленные теории взаимоотношения права и нравственности в свое время пытался систематизировать  И.В. Михайловский, который выделял  среди них три основных типа [26, с. 144].  
К первому типу относилась теория о том, что каждое требование нравственности может быть обличено в форму юридической нормы и только эта форма создает право, т. е. между правом и нравственностью нет различий.  
Второй тип диаметрально противоположен первому. Здесь право выводится из самостоятельного источника отношений между разумными и свободными существами. Именно в этих отношениях, а не в нравственных началах заимствует право свою силу.  
Третий тип теории не отождествляет областей права и нравственности, но исходя из несомненного их родства и тождества содержания многих правовых и нравственных норм утверждает, что право есть известная часть нравственности. А чтобы решить вопрос, какая же это часть нравственности, выдвигается теория этического минимума [26, с. 143-146].

В России теорию этического минимума защищал выдающийся мыслитель конца XIX - начала XX века B.C. Соловьев. В своей работе «Право и нравственность. Очерки из прикладной этики» он признавал, что между правом и нравственностью существует внутренняя связь, полагая, что «они неразлучны в прогрессе и упадке своем» [22, с. 126].  
Необходимым условием всякого права для B.C. Соловьева является свобода и равенство его субъектов. Общее определение права как свободы, обусловленной равенство хотя и обозначает собственно юридическую область общественных отношений, все же не может служить решением в вопросе о связи между правом и нравственностью.

В двух терминах «право»  и «закон» воплощается существенное единство правового и этического начала. Ибо что такое право, как  не выражение правды и как не содержание закона, а с другой стороны -то же понятие правды и справедливости предписывается нравственным законом.  
Всякая мысль о противоположности и несовместимости нравственного и правового начал упраздняется, когда мы говорим о нравственном праве и нравственной обязанности. С другой стороны, необходимо указать на существенное различие между ними, которое сводится к трем главным пунктам.  
1. Сугубо нравственное требование предполагает стремление к совершенству. Право есть низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный.  
2. Высшие нравственные заповеди не предписывают заранее никаких внешних определенных действий, тогда как правовой закон имеет своим предметомопределенные внешние действия, совершению или содержанию которых этот закон удовлетворяет.  
В этой противоположности нет противоречия: нравственное настроение не только исключает внешние поступки, но в них выражается, а юридическое предписание или запрещение определенных действий предполагает одобрение или осуждение внутренних состояний.  
И нравственный и правовой законы относятся к внутреннему существу индивида, к его воле, но первый берет эту волю в ее общности и целостности, а второй лишь в частной реализации по отношению к известным внешним факторам, представляющим определенный правовой смысл.  
3. Требование нравственного совершенства как внутреннего состояния предполагает свободное или добровольное исполнение; напротив, внешнее осуществление законного предписания допускает прямое или косвенное принуждение, так как одним словесным убеждением нельзя прекратить все противоправные действия.  
Соединяя указанные признаки, B.C. Соловьев дает определение права в его объективном отношении к нравственности: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра или такого порядка, который не допускает известных проявлений зла [22].

Признавая автономную ценность права и проводя своеобразную черту, отделяющую право от нравственности, B.C. Соловьев использовал формулу  Шопенгауэра: «Никому не вреди, но всем, насколько можешь, помогай». Первая часть этой формулы определяла область права, вторая относилась к нравственности, т. е. к области положительных, добровольно исполняемых обязанностей, регулируемых христианским идеалом любви. Такое определение задач права сводило к минимуму сферу государственного правового регулирования и согласовалось с доктриной классического либерализма.  
По мнению А. Ященко, право никогда не может быть обособлено от нравственности. Даже тогда, когда его сводят к простому разграничению интересов и воль, нельзя не считаться с моментом оценки этих интересов и воль по содержанию. Никакое разграничение невозможно без оценки. Когда кто-либо пытается противопоставить право нравственности по различию внешнего поведения и внутреннего настроения, то все равно приходится признавать, что право обращает внимание на содержание воли и на внутреннее состояние людей и что нравственность требует не только одного настроения, но и действия. Право есть именно принудительно осуществляемый минимум нравственности. Оно не может быть понято как начало самостоятельное и отдельное от нравственности. Из этого следует, что как правовые, так и нравственные начала в сознании имеют различные состояния [27, с. 116-118].

Против понимания  права как минимума нравственности высказывался профессор Г.Ф. Шершеневич. Выражая свое несогласие, он обосновал его в трех пунктах: а) право может определить нравственность; б) правовые нормы могут не иметь никакого отношения к нравственности; в) право может некоторыми частями вступать в противоречие с нравственностью [28, с. 319].  
По мнению П.И. Новгородцева, определение права как этического минимума также покоится на недоразумении. Несомненно, что к области права могут относиться не только действия, безразличные с нравственной точки зрения, но и запрещаемые нравственностью. Право, писал П.И. Новгородцев, никогда не может проникнуться началами справедливости и любви. Но если оно вступает в известных случаях в противоречие с нравственными заветами, то его нельзя назвать нравственным, даже в минимальной степени [20, с. 46].

При этом он добавляет, что эти противоречия при ближайшем  рассмотрении оказываются мнимыми  и объясняются лишь разными точками  зрения относительно права, с одной  стороны, и нравственности - с другой. Следовательно, эти противоречия существуют не между правом и нравственностью, а между различными состояниями как правового, так и нравственного сознания. Право и нравственность следует понимать исходящими из одного источника, определяемого общественным сознанием и требованием разума. Подтверждают данную мысль слова Б.А. Кис-тяковского, полагавшего, что главное и самое существенное содержание права и нравственности составляет свобода. Право - это проявление внешней свободы, представляющее собой относительное явление, обусловленное внешней средой. Нравственность - свобода внутренняя, более абстрактная и безотносительная. «Однако нравственная свобода возможна только при существовании свободы внешней (правовой) и последняя есть самая лучшая школа для первой» [29, с. 49-66].