Конкретное и абстрактное. Мышление

  Не  останавливайтесь! Вы - реактор мысли! Чтобы началась цепная реакция, в  реакторе должно скопиться критическое  количество реагентов. Держитесь! Накопите критическую массу фактов, сведений, данных и - держитесь! Это состояние  называют ещё “вынашиванием замысла”. Можно сказать, что Вы беременны идеей. Осталось только доносить положенный срок.

  Озарение  происходит неожиданно. Чаще всего  во время занятий чем-то к делу никакого отношения не имеющим. Это  очень приятное состояние. Экстаз, эйфория, ликование. Это достойная награда за усилия, за терпение, за решимость довести начатое до конца. Но помимо радости, у Вас теперь есть ещё понимание причин своего неуспеха. Есть ключ к решению проблемы. И то, что поначалу казалось, прямо таки, до безобразия ясным, а потом безнадёжно запутанным, теперь снова стало ясным, но уже на другом, более высоком, уровне понимания действительности.

  Теперь  у Вас есть смысл. Есть ощущение чего-то глубинного, чего-то изначального, чего-то лежащего в истоке всех причин. Вы вполне можете удовлетвориться достигнутым и здесь остановиться. Но Вы ещё не решили проблему, Вы только поняли, в чём она заключается . После короткой передышки, надо взяться за выведение формулы. Теперь надо сформулировать принцип, создать концепцию или что-то подобное. Надо выловить из личного яркого переживания голую суть. Когда же Вы сформулируете принцип, оформите идею, настанет пора пересмотреть свои представления о действительности . Теперь действительность предстанет перед Вами в более полном виде. К тому же, Вы уже владеете формулой ситуации. Теперь ситуация перед Вами как на ладони! Настало время строить план достижения успеха. Разумеется, план надо ещё воплотить в жизнь! Но мышление своё дело сделало. По мере выполнения задуманного остаётся только сознательно переходить к конкретно-дробному мышлению всякий раз, когда возникнут какие-то осложнения. Не привязывайтесь к абстрактно-дробному мышлению, именно оно является поставщиком иллюзий и несбыточных надежд! По мере приближения к цели, Вы много еще сделаете для себя открытий, много поймёте, если будете правильно пользоваться своим мышлением. Когда же цель будет достигнута, Вы обнаружите, что действительность уже не столь враждебна к Вам, как это казалось поначалу.

  А Вы не задумывались о творческом подходе не только к отдельным каким-то делам, а вообще к жизни? А если понимать жизнь как профессию? Может, и здесь стать профессионалами? А?

  Таблица "Виды мышления"

Список  литературы

  Айян  Дж. 10 способов освободить Ваш творческий гений. СПб., "Питер", 1997

  Василюк Ф.Е. Психология переживания. М, МГУ, 1984

  Вилюнас В.К. Психологические механизмы биологической  мотивации. М, МГУ, 1986

  Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. МГУ, 1990

  Голдстейн М., Голдстейн И. Как мы познаем. М, "Знание", 1984

  Гончаренко  Н.В. Гений в искусстве и науке. М, "Искусство", 1991

  Дейч  Г., Спрингер С. Левый мозг, правый мозг М, "Мир", 1983

  Дзэн-буддизм /Д. Судзуки Основы дзэн-буддизма, С. Кацуки Практика Дзэн/ Бишкек, МП "Одиссей", 1993

  Как мы пишем/Сборник/ М, "Книга", 1989

  Колосов Д.В. Эволюция психики и природа  наркотизма . М., "Педагогика" 1991

  Краткий миг торжества. Сост. В. Черникова  М, "Наука", 1989

  Кудрявцев Т.В. Психология технического мышления. М., “Педагогика”, 1975

  Лук А.Н. Психология творчества. М, "Наука", 1978

  Матейко А. Условия творческого труда. М, "Мир", 1970

  Парандовский  Я. Алхимия слова. М. "Правда". 1990

  Половинкин  А.И. Основы инженерного творчества. М., “Машиностроение”, 1988

  Пономарев Я.А. Психология творческого мышления. М., Изд. АПН, 1960

  Природа научного открытия. /Сборник/ Отв .р  ед. В.С.Готт М., "Наука", 1986

  Симонов П.В. Созидающий мозг. М. “Наука” 1993

  Талызина  Н.Ф. Управление процессом усвоения знаний. МГУ, 1975

  Теплов  Б.М. Ум полководца. М, "Педагогика", 1990

  Фейнберг  Е.Л. Две культуры: Интуиция и логика в искусстве и науке М. "Наука", 1992

  Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.i-u.ru/ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. ТЕРМИН "КОНКРЕТНОЕ" И ЕГО ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА (РАЦИОНАЛИЗМ)

Естественно, что слабости сенсуалистической  гносеологии уже в 17-18 вв. подвергались резкой и сокрушительной критике  представителей рационализма.

Рационалисты всегда справедливо подчеркивали тот факт, что мышление человека, как высшая познавательная способность, никоим образом не сводится к простой абстракции от эмпирических данных, к простому выражению чувственно-созерцаемого общего в сознании, выраженному и закрепленному для удобства запоминания в словах, терминах и предложениях.

Наиболее  умные противники метафизического  материализма в гносеологии (например, Лейбниц), соглашаясь с тем, что мышлению свойственно воспарять от чувственно-данного  многообразия единичных вещей к его абстрактному, обесцвеченному, обобщенному выражению, – показывали вместе с тем, что эта черта еще ровно ничего не объясняет в тайне мышления, в тайне способности логически рассуждать, логически обрабатывать данные чувственного опыта.

"Выводы, делаемые животными, в точности  такие же, как выводы чистых  эмпириков, уверяющих, будто то, что произошло несколько раз,  произойдет снова в случае, представляющем  сходные, – как им кажется,  обстоятельства, хотя они и не  могут судить, имеются ли налицо те же самые условия. Благодаря этому люди так легко ловят животных, а эмпирики так легко впадают в ошибки". (Лейбниц. Новые опыты, с. 48)

Борьба  философских направлений и школ нового времени все четче выявляла то обстоятельство, что понятие –  как основная элементарная форма мышления – не может быть определено как зафиксированное в слове, термине, названии – отражение чувственно воспринимаемого сходства, тождества единичных вещей, и что способность оперировать понятиями предполагает более глубокое представление о природе понятия.

Решение вопроса об отношении абстрактного и конкретного, развитое на основе метафизического  понимания отношения мышления к  действительности, неизбежно отражало в себе соответственно недиалектическое представление об отношении общего и единичного. Более того, эти проблемы по существу сливались в одну. Под "конкретным" более или менее безотчетно по-прежнему – как и во времена схоластики – понималось именно единичное, индивидуальное, чувственно воспринимаемая вещь, явление, событие, факт.

Категории же общего и абстрактного при этом естественно становились синонимами.

"Конкретное" и "абстрактное" тем самым  метафизически распределялись между  двумя различными мирами. Чувственно  воспринимаемые единичные вещи, явления, факты составляют согласно этому представлению мир "конкретного", а идеальный мир, мир мышления, оказывается сотканным из "абстракций". Категория "конкретного" кажется уже совершенно неприменимой к знанию, заключенному в мышлении. "Конкретным" объявляется лишь такое знание, лишь такое "понятие", для которого можно отыскать непосредственный аналог в чувственной достоверности. Поэтому путь осмысления чувственно-данных фактов, процесс логической обработки чувственно-данной реальности, и определяется с этой точки зрения как движение от конкретного к абстрактному. Абстрактно общее в итоге предстает как цель деятельности мышления, направленного на отыскание истины, а логика как общая теория мышления неизбежно сводится к совокупности формальных правил оперирования с абстрактными терминами, и приобретает тот вид, который Кант с известным основанием посчитал окончательным и не подлежащим дальнейшему усовершенствованию.

Рационалистическая  критика позиций эмпиризма и  номинализма в логике всегда отправлялась от того действительного факта, что процесс осмысливания чувственных данных никак не сводится к простому сокращенному повторению того общего, что можно подметить в фактах, открытых эмпирическому созерцанию. Против этого восставала сама практика научного познания.

Позиция последовательного эмпиризма не давала никакой возможности объяснить и обосновать хотя бы тот исходный тезис, на основе которого строилось все здание тогдашней науки, – тезис о том, что лишь математически выражаемые формы бытия вещей суть единственно объективные их формы. Этого положения методы эмпиризма доказать, конечно, были не в состоянии. Абсолютно необъяснимой оказалась и способность человека критически относиться к показаниям органов чувств, к данным созерцания. Если мышление понимается лишь как пассивный сколок с чувственных данных, как их сокращенное и обобщенное выражение, то эта способность и в самом деле оказывается таинственной и необъяснимой.

Такие категории, как "субстанция", "атрибут", "причина" и т.п., принципиально  не могли быть объяснены в качестве простых отвлечений от чувственно созерцаемых фактов, в качестве простых эмпирических абстракций, в качестве "наиболее общих" понятий.

Отсюда  и вытекало стремление рационалистов  отыскать принципиально иной источник образования понятий разума, нежели созерцание фактов, абстрактно-общих черт этих фактов.