Конфуцианство как мировая религия

Зарождение  учений Конфуция.      

В конце III тысячелетия  до нашей эры на территории центральных  равнин Китая начинало складываться протогосударство, которое в то время  представляло собой по сути племенной  союз, объединенный удачливым и умным  вождем. Этот период принято называть эпохой Шан-Инь - по имени клана, который  главенствовал в ту пору. После  очередной междоусобицы в Китае  наступила эпоха династии Чжоу (XI-III вв. до н.э.)-один из самых интересных периодов в истории страны, когда  начали закладываться основы практически  всех философских школ и мистических  учений.      

 Издревле китайская  социальная система была четко  поделена на уровни, каждому из  которых предписывались свои  строжайшие нормы поведения, причем  эти предписания порой касались  даже мелочей. Например, было точно  известно, в каких одеждах кому  ходить, какую пищу есть, какие  обряды совершать. Высшая аристократия  так и назевалась - «те, кто  ест мясную пищу», в то время  как на столе простолюдинов  мясо не появлялось, и поэтому,  что его не хватало на всех, - причина заключалась в ритуальных  предписаниях.     

 Вся земля принадлежала  верховному правителю - вану. Немного ниже вана стояли несколько властительных князей, которые иногда управляли областями. Ван долгое время сочетал в себе функции племенного вождя и жреца, т.е. мог и управлять людьми и общаться с Небом. О его священной функции говорил даже сам иероглиф «ван», который представлял собой горизонтальные черты, пересеченные одной вертикальной. Это символически обозначало, что дух правителя способен соединить в себе три начала: Небо, Землю и Человека. Ван, обладая неограниченной властью, мог перераспределять землю, чем привязывал к себе наследственную знать.      

 По представлениям, характерным для древнего Китая,  император обладал огромной духовной  помощью, или дэ, которая дарована ему Небом и которую он мог передавать своим подданным. Эту помощь можно также называть священной силой, благостью, благодатью или просто благодетелью. Представление о ней сложилось ещё в глубокой древности, когда мир понимался как место встречи людей с духами и поэтому был пропитан особой «энергией». Именно благодать (дэ) вана стала позже одним из ключевых моментов учения Конфуция о государстве и роли в нем правителя. Безраздельная власть требовала одновременно и особой нравственной чистоты, добродетельности, личного духовного совершенства вана, к чему призывал Конфуций.      

 Существовал принцип:  «Кто знатен - тот богат». Незнатный  не мог быть не только богатым,  но даже зажиточным.     

 На первый взгляд  такая система может показаться  несправедливой и даже бесчеловечной.  Но не стоит оценивать древность  с точки зрения современных  представлений о свободе, равенстве  возможностей, демократических правах. Факт остаётся фактом: в течение  многих веков именно такая  система социального разделения  с её жесткими предписаниями  поддерживала стабильность в  обществе и достаточно ровные  отношения между властями и  народом.     

 В китайской  истории период правления Чжоурской  династии считается едва не  идеальным временем в жизни  людей и государства, когда  все жили в достатке и каждый  «знал своё место». Как сказал  бы Конфуций, «правитель был правителем, а подданный - подданным».     

 Основателем дома  Чжоу считается Чжоу-гун, мужественный  и добродетельный человек. Он  выгодно отличался от своего  неудачливого предшественника, последнего  правителя династии Инь, который  погряз в разврате. Именно Чжоу-гуну  история приписывает лозунг: «Уважать  добродетель и оберегать народ». Многие мудрецы, в том числе  и Конфуций, называли его образцом  лучших нравственных качеств,  подтвержденных временем. Учитель  ставил Чжоу-гуна выше всех  правителей древности, указывая  на то, что он «полностью овладел  культурным началом»,а значит, и  «ритуальными» нормами поведения,  в которых Конфуций видел основу  вселенской гармонии.     

 Однако такому  благоденствию не суждено было  длиться долго. Сильнейшие социальные  и духовные кризисы, разрушение  идей архаического оккультизма  потеря веры в духов - все  это способствовало рождению  совсем иного типа философии.  Но прежде следует рассмотреть,  какие причины привели Китай  к такому кризису.     

 Несколькими веками  ранее в обиходе появилось  железо. Это нарушило гармонию  общественных отношений, позволив  людям, не обладающим знатностью, богатеть за счет обработки  новых земель. В результате возникли  так называемые «сильные дома».  Казалось, золотой век китайской  государственности остался позади, в страну приходят «смута и  хаос». Нет уже великих мудрецов  древности - Яо, Шуня, Хуан-ди, Чжоу-гуна, способных возвратить Китай в  лоно вселенской гармонии. Да  разве найдется сегодня тот,  кто передаст правление не  по наследству, а по заслугам - самому достойному, как великий  правитель древности Яо, передавший  трон Шуню? Нет, нравы измельчали, все власть предержащие заботятся  лишь о собственном достатке  и страдают неумеренными амбициями.  Китай раскололся на множество  мелких царств, непрестанно враждовавших  между собой. Не случайно эта  эпоха (V - III вв. до н.э.) получила  название Чжаньго (Борющегося  царства или Воюющие государства).      

 Страна, раздробленная  на противоборствующие владения, вела долгие, изнурительные и  бесполезные войны. В начале  этой эпохи на территории центральных  равнин оказалось около 140 мелких  и крупных царств. Не проходило  и года, чтобы между ними не  возникали стычки. Образовалась  даже особая группа бродячих мудрецов, которые, переходя из одного государства в другое, пытались уладить конфликты между правителями. К таким людям принадлежал известный философ Мо-цзы.      

 В результате  кровопролитных междоусобиц выделилось  «семь сильнейших» царств: Чу (где,  по приданию, родился Лао-цзы), Ци, Чжао, Хань, Вэй, Ян и Цинь. Многие  государства оказались поглощены  более сильными соседями. Так,  царство Лу, где родился Конфуций, попало под власть царства  Чу.     

 Что-то разладилось  в Поднебесной... Разрушился стержень  взаимоотношений между людьми. Неужели  великую страну ожидают хаос  и смута?     

 Именно в этот  момент многие мудрецы, философы  и мистики, страшась «великой  смуты в Поднебесной», размышляли  над способами, которые могли  бы привести к покою и процветанию.  На этой волне возникло множество  духовных, философских и политических  учений. Некоторые из них угасли  за несколько столетий или  даже десятилетий; другие - такие,  как конфуцианство, легизм, даосизм, - настолько внедрились в культуру  Китая, что китайская цивилизация  сегодня просто немыслима без  них.     

 И все же, говоря  о рождении мощных учений Китая  в VI - V вв. до н.э., необходимо заметить, что возникновение их было  обусловлено не только социальной  и политической ситуацией. Характерно, что все крупнейшие китайские  духовно-философские системы возникли  приблизительно в одно и то  же время.     

 Духи, которым  поклонялся Китай, оказались не  способны привести страну к  гармонии. Наступил кризис архаического  сознания, духообщение уже не  давало человеку полноты истины, а человек стремился именно  к ней, его больше не устраивало  просто спасение от бед и  несчастий. Не случайно Конфуций  однажды заметил, что «если  утром постигнешь истину, то вечером  можно и умереть».      

 Единственное  известное крупное мистическое  произведение архаической традиции - знаменитая книга «И цзинь», или, как принято переводить  её название, «книга перемен». Частично  она была написана в конце  II тыс. до н. Э., хотя сама  тема возникла гораздо раньше. «И цзин» считалась гадательной  книгой, по которой предсказывали  разливы рек и исходы сражений, судьбу человека и великие  события. Считается, что сам  Конфуций составил комментарии  к основному разделу этой книги,  которые называются «Двенадцать  крыльев».     

 Мир представлялся  чередой вечных изменений, он  дан человеку как «вечное непостоянство», как переход двух противоположных  и взаимодополняющих начал - светлого (ян) и темного (инь). Окружающий мир в равной степени и реален, иллюзорен, за видимой действительностью скрывается более глубокая, «истинная» сущность, рассказать о которой невозможно. Однако существует способ символического выражения этой внутренней реальности - через рисунки или сочетание сплошных и прерывистых линий.     

 В «Книге перемен», непостижимым образом повлиявшей  на развитие всей китайской  философии, видимо, содержалось какое-то  древнее  мистическое  знание , суть  которого  выходила  далеко  за  рамки  гадательной  практики и примитивного общения с духами. Скорее всего во времена Конфуция её истинного, изначального смысла уже никто не понимал. Мистическое свелось на уровень оккультного - магических приемов, обрядов взывания и изгнания духов. Возникала явственная необходимость по-иному оценить место человека в этом мире, как бы заново осмыслить себя в пространстве уже иной духовной реальности.[1]       
 
 

Глава II. «Культы конфуцианства».

«Культ предков и нормы «сяо».     

 Речь идет о  культе предков - как живых  так и мертвых. Значительно  изменив содержание и формы  этого культа, известного в своих  основных чертах едва ли не  всем народам («Чти отца и  матерь свою», - сказано в Библии), конфуцианство придало ему глубокий  смысл символа социального порядка  и превратило его в первейшую  обязанность каждого китайца,  универсальную и всеобщую норму  поведения. Именно с этой целью  Конфуций разработал учение о  сяо, сыновней почтительности.      

 Сяо, как считал  Конфуций, - это основа гуманности. Быть почтительным сыном обязан  каждый, а особенно - человек грамотный,  образованный, гуманный, стремящийся  к идеалу цзюнь-цзы. Смысл сяо,  как его толкует Лицзи, - служить  родителям по правилам ли, похоронить  их по правилам ли и приносить  им жертвы по правилам ли. Согласно  этим правилам, подробно и обстоятельно  растолкованным в Лицзи, почтительный  сын должен всю жизнь преданно  заботиться о родителях, прислуживать  и угождать им, быть готовым  на все во имя их здоровья  и блага, чтить их при любых  обстоятельствах. Даже если отец  недобродетелен, если он злодей, вор или убийца, почтительный  сын обязан лишь смиренно увещевать  родителя, униженно просить его  вернуться на стезю добродетели.  В средневековом Китае считалось  нормальным и даже поощрялось  законом, что сын не смеет  свидетельствовать против отца, что опять таки восходило к  Конфуцию, который как-то в полемике  заявил, что прямота и честность  не в том, чтобы предать отца, а в том, чтобы покрыть его,  даже если он «украл барана».       

 Культ сыновей  почтительности с течением времени  достиг в Китае всеобщего признания,  стал нормой жизни, а выдающиеся  примеры сяо, собранные в сборнике  «24 примера сяо», превратились в  объект восхищения и подражания. Вот несколько образцов сяо  из этого сборника: бедняк, продавший  сына, чтобы накормить умирающую  с голода мать, находит в огороде  сосуд с золотом и надписью  «за твое сяо»; восьмилетний мальчик  в летние ночи не отгоняет  от себя комаров - пусть они  лучше жалят его, а то ведь  станут беспокоить его родителей;  почтительный сын в голодный  год отрезал от себя кусок  тела, дабы сварить бульон для  ослабевшего отца; добродетельный  ханьский император Вэнди во  время трехлетней болезни матери  не отходил от её ложа, лично  готовил ей еду и пробовал  все предназначавшиеся ей лекарства.  Эти и многие другие аналогичные  рассказы призваны были с детства  воспитывать в почтительном сыне  готовность к самопожертвованию  во имя культа предков.1

Культ семьи и клана.     

 Конфуцианский  культ предков и нормы сяо  способствовали расцвету культа  семьи и клана. Семья считалась  сердцевиной общества, интересы  семьи намного превосходили интересы  отдельно взятой личности, которая  рассматривалась лишь в аспекте  семьи, сквозь призму её вечных - от далеких предков к далеким  потомкам - интересов. Подросшего  сына женили, дочь выдавали замуж  по выбору и решению родителей,  причем это считалось настолько  нормальным и естественным, что  проблема любви при этом вовсе  не вставала. Любовь, т. е. нечто  личное и эмоциональное, всегда  находилась совсем иной плоскости,  на неизмеримо более низком  уровне, чем интересы семьи, считавшиеся  категорией высокого морального  долга, «и». Любовь могла придти  после брака, могла и не приходить  вовсе (мужчины из состоятельных  семей могли компенсировать её  отсутствие выбором наложницы  по вкусу - этому жена не  имела права препятствовать, хотя  на практике случалось по-разному). Но это никогда не мешало  нормальному существованию семьи и выполнению супругами своего осознанного социально-семейного долга, который выражался опять-таки в соблюдении интересов семьи, т.е. в рождении детей, прежде всего сыновей, призванных продолжить род, упрочить позиции семьи в веках.