История развития герменевтических идей

В начале своей  научной деятельности Дильтей предпринимает попытку подвести под науки о духе психологический фундамент. Существуют, согласно Дильтею, два вида психологии: “описательная” и “объясняющая”. Они имеют различные предметы. Объясняющая психология изучает внутренний мир человека, опираясь на внешний опыт и на выдвижение абстрактных гипотетических схем, не способных давать достоверное знание. Главным методологическим пороком объясняющей психологии является изучение психологических свойств индивида в отрыве от его общественной жизни и от материальных предпосылок, ее формирующих. Описательная психология опирается на внутренний мир человека. На ее основе возникает комплекс наук о духе. Внутренняя жизнь человека представлена ему непосредственно. Дильтей предлагает здесь в качестве основного метода исследования самонаблюдение. Внутреннюю жизнь мы понимаем, а не объясняем. Методы объясняющей психологии здесь не могут быть использованы.

Общество, по мнению Дильтея, понимается, исходя из постижения собственного духовного мира, так  как члены общества аналогичны друг другу. Основа аналогии — родство человеческих душ.

В более поздних  работах Дильтей пересматривает свое отношение к интроспекции. Он считает ее неадекватным методом  исследования. Дильтей увеличивает  возможности применения герменевтики за счет расширения области ее приложения: она теперь используется для постижения любых “жизненных проявлений”, а не только для изучения культуры прошлого. Расширение области действия герменевтики намечало своеобразный подход к построению методологии гуманитарных наук.

За основу новой  методологии, способной, как казалось Дильтею, преодолеть узость и недостатки психологического обоснования наук о духе, он берет герменевтику, понимаемую двояким образом: и как искусство  интерпретации, и как теорию такого искусства. Герменевтика давала возможность преодолеть недостатки психологического подхода, намечался своеобразный выход герменевтики в философские сферы.

Что же теперь, после  устранения внутреннего опыта как  основы (но не совсем) наук о духе, является предметом понимания, который позволил бы по-новому взглянуть на внутренний мир человека и на его историю? Этим предметом является, согласно Дильтею, внутренний мир индивида, объективированный вовне, проявившийся в виде права, религии, языка, норм морали, регулирующих общественное поведение людей. Все эти явления выступают для любого члена общества как объективный дух, который становится посредником при общении и понимании индивидами друг друга. “Таким образом, членение объективного духа оказывается членением культуры и действительным медиумом, посредником понимания между людьми становится культурно-историческая структура того или иного уровня”.

Возможности понимания  заложены объективно в недрах историко-культурной общности, где живет и действует  индивид. Вопрос о возможности понимания является едва ли не самым главным при исследовании проблемы понимания, и уж, конечно, его нельзя обойти молчанием при построении герменевтики как теории искусства интерпретации. Для решения этого вопроса Дильтей вводит в контекст своих исследований категорию “общность”. Любое состояние индивидуального сознания, по его мнению, выражается в словах, поступках, жестах, выражениях лица. Все это может быть объективировано, выражено вовне в национальном устройстве языка, в структуре общественных отношений и общественных организаций, в государствах, церквах, научных сообществах. Объединение всего этого представляет собой связь, в которой движется история. Такая объективация внутреннего опыта становится доступной любому члену общества, из непостижимого внутреннего плана переходит в план чувственно воспринимаемого, становящегося объектом понимания. На вопрос о том, как возможно понимание, Дильтей отвечает: оно возможно в форме герменевтического анализа физических процессов, так как между объектом понимания и понимающим существует общность.

Здесь виден  элемент заимствования у Шлейермахера, который тоже считал, что понимание  возможно только тогда, когда автор  текста и интерпретатор будут  поставлены в одинаковые условия, когда  будут устранены посредством  активного вмешательства интерпретатора языковая, культурная и историческая дистанции, разделяющие автора произведения и его истолкователя. Но Дильтей все же придает своей теории значительную психологическую окраску. Правда, в отличие от первого обоснования наук о духе психологические оттенки в его методологию наук вводятся неявно, скорее даже невольно. Так, например, современный исследователь творчества Дильтея X. Цёклер считает, что понимание, согласно Дильтею, побуждается переживанием отдельных состояний сознания в сфере осознанной общности. В подтверждение своего вывода он приводит следующую цитату из Дильтея: “Каждое слово, каждое предложение, каждый жест или форма вежливости, каждое произведение искусства понятны лишь потому, что выражающего и понимающего связывает общность; кто переживает отдельное, тот думает и действует всегда в сфере общности и только поэтому понимает”.

Общность основывается на одинаковых элементах сознания, которые мы можем обнаружить во всех выражениях жизни, во всех объективациях  внутреннего опыта. Например, понимание выражений жизни, зафиксированных в предложениях языка, обусловлено постижением смысла последних. Смысл является общим достоянием многих людей. Эта общность и одинаковость его для многих людей служит основой понимания людей в общении их друг с другом. Здесь следует подчеркнуть, что категория общности характеризует свойства основы (базиса) понимания, а не сам способ понимания. Дильтеевское понятие общности относится не к способу обмена информацией между людьми, а к условиям, в которых оно осуществляется, к внеязыковому контексту общественной коммуникации.

Отметим еще  два момента, в которых прослеживается линия наследования герменевтической проблематики Дильтеем от Шлейермахера. Первый момент связан с проблематикой  герменевтического круга, который через Дильтея дошел до современной герменевтики и стал неотъемлемым понятием герменевтического инструментария. Вспомним, что Шлейермахер круг, возникающий при понимании литературных текстов, называл “мнимым”. Реально никакого круга не было. На самом деле существует процесс постижения целого при помощи все время уточняющегося истолкования целого. Причем при интерпретации текстов имеются два типа отношений “часть — целое”. Первое представляет собой отношение части произведения ко всему произведению как к целому, во втором раскрывается отношение произведения как части ко всей совокупности внешних и внутренних условий жизни автора произведения как целого. Дильтей, наследуя проблематику герменевтического круга от Шлейермахера, усмотрел в нем возможность конструирования уникальности “единичного проявления жизни” из составляющих его частей. Различие между двумя типами понимания аналогично различию между дедукцией и индукцией, а также между анализом и синтезом. Первый вид понимания есть истолкование смысла части на основании знания о смысле целого, из знания о целом дедуктивно выводится знание о части (“о единичном жизненном проявлении”). Такая операция аналогична анализу. Цель ее — выделить элементарное понимание. Второй вид понимания является интерпретацией “единства жизненных проявлений”. Здесь первый вид понимания служит основой для специфического герменевтического синтеза, осуществляющегося путем особой индукции, направленной от искусственно выбранных частных случаев к целому, представляющему собой единый внутренний мир других людей. Основой для “скачка” от части к целому служит Дильтею аналогия, существенное сходство внутренней жизни индивидов.

Второй момент, который хотелось бы подчеркнуть, относится  к усмотрению бессознательного элемента в творчестве художника и в постулировании необходимости явного его выделения интерпретатором.

Герменевтика  предназначалась Дильтеем для снятия упреков, которые неизбежно следовали  при ориентации на психологическое  обоснование наук о духе, для построения, как ему казалось, адекватной методологии гуманитарных наук. Дильтей считал герменевтику теорией герменевтического метода в широком смысле и в узком смысле техникой интерпретации, представляющей средства практического искусства истолкования. В герменевтике, полагал Дильтей, он преодолел субъективизм и релятивизм, связанные с психологическим познанием. Как философская наука, герменевтика стала у него теорией познания общественно-исторической действительности, а как исследование процедуры понимания она стала логикой наук, исследующих историю и культуру. Такая трактовка ее находилась в полном соответствии с задачей, поставленной Дильтеем еще во “Введении в науки о духе”: «Помочь выявиться истинной природе наук о духе и тем способствовать разбиванию оков, в которых держат молодых “сестер” “сестры” старшие и более сильные с тех пор, как Декарт, Спиноза и Гоббс перенесли на эти отстающие науки свои методы, развитые на основе математики и естествознания».

Понимание духовной жизни общества является действительной задачей, актуальность которой ощущалась еще современниками Дильтея. Острота постановки этой проблемы не снимается и в настоящее время. Задача Дильтеем была поставлена правильно. Определить основания гуманитарных наук, выявить их специфику, ответить на вопрос об их природе — проблемы, не утратившие своего значения и для современных исследователей.

Заключение

Как мы уже выяснили, центральной категорией герменевтики как искусства (техники, теории, метода) интерпретации “текстов” является категория понимания. Философская теория интерпретации бытия в целом и мира гуманитарной культуры в частности предоставляет средства для понимания гуманитарных явлений, для проникновения в их смысл. Проблематика понимания сближает герменевтику с философией культуры и с философией языка, открывает возможность для создания философской герменевтики, которая предполагает новое измерение человека. В ней ставится вопрос о человеке понимающем. Понимающим себя, свое место в мире, окружающую реальность и другого человека. Понимание также, как и способность к труду, способность к разумной деятельности, языку, вере, также, как социальность, является сущностным свойством человека. Век компьютерной и научно-технической революции, нарастающие информационно-коммуникативные связи, крушение и создание цивилизаций еще более обостряют актуальность проблемы понимания и всех связанных с ней герменевтических моментов.

Историческое  нарастание значимости герменевтической проблематики от античности до наших  дней подобно кумулятивному процессу. Герменевтика всегда была вплетена в живую ткань социальной деятельности людей, никогда не была абстрактной теорией, а являлась техникой, искусством интерпретации и применялась для решения задач, актуальных для жизни и нормального функционирования общественных институтов. Важнейшие переломные моменты развития герменевтического метода совпадали по времени и были существенно связаны с крупнейшими историческими событиями, определялись в конечном счете практическими потребностями жизни людей.

Среди практических и теоретических потребностей, повлиявших на развитие герменевтики, можно выделить запросы греческой педагогики в античности, позднее превращение христианства в религию широких народных масс, переводы и истолкования библейских и более поздних христианских источников. Далее еще можно отметить Реформацию и связанную с ней критику католической доктрины, Возрождение, переводы с классических древних языков на живые национальные языки литературных, философских и исторических памятников и их комментарии, превращение Библии в литературный памятник, интерес к истории, языкознанию, спасение авторитета гуманитарного знания от уничижительной критики философов позитивистской направленности. И, наконец, XX век — век коммуникации, необходимости установления понимания, диалога. Герменевтика занимается анализом политики, права, проблемами межконфессионального понимания, она используется в медицинской практике, понимание рассматривается как проблема бытия человека, возникает философская герменевтика.

И, наконец, несколько  слов следует сказать о связи герменевтики с собственно философией. Философия возможна как особый тип знания со своим предметом, специфическими методами исследования и с собственными критериями познавательного значения. Наличие специфических признаков не мешает существовать философскому знанию в форме учений, теорий, концепций, направлений. Форма представления и функционирования философского знания может совпадать (и действительно совпадает) с формой других типов знания. Например, от конкретных наук философия отличается не формой представления знания, а критериями познавательного значения, наличием особенных (кроме общих) методов исследования. И разумеется, у философии есть свой особый предмет: принципы, основания, начала бытия (природы, человека и общества), его познания (в том числе научного), мыслительной и духовной деятельности. 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы 

     1. Будков  В.  А.  Философские  аспекты.- Труды Московского филиала СибНИЦАЯ, вып.1, М.:1994, - 72с.

     2. Андреев Д. Л. Роза Мира (Метафилософия  истории).- М.:Прометей, 1991. - 288с.

     3. Блаватская Е.  П. Тайная доктрина (Синтез науки,  религии и философии). - М.:Т - Око,  1991. Т.1 - 845с. Т.2 - 1008с.

     4. Рерих Е.  И.  Агни Йога.  Издание в шести томах. - М.: Русский  Духовный Центр,   1992.  Т.1  -  288с., Т.2  - 368с., Т.3 - 384с.,   Т.4 - 352с.,  Т.5 - 336с., Т.6 - 336с.

     5. Кураев А.  О  вере и знании - без антиномий // Вопросы философии,  1992,  N7,  с.46.

     6. Леонов Л. М. Пирамида. Роман  - наваждение в трех частях // Наш  современник,  1994,  вып. 1 - 192 с.,  вып.2 - 256 с.,  вып.3 - 240 с.

     7. Блаватская Е. П. Закон причин  и последствий,  объясняющий человеческую  судьбу (Карма).- Л.:1991,   - 24 с;  Весть  Е.  П. Блаватской.- Л.: 1991,  - 99 с.

     8. Никитин Е. П. Духовный мир  : органический космос или разбегающаяся вселенная ? // Вопросы философии,  1991,  N8,  с.3 - 12.