Философско-экономический анализ К.Н. Леонтьева

Нелегко было Леонтьеву найти единомышленников при жизни. Многие обрушивались на него с критикой и осуждением. В XXI веке также практически не находит отклика учение Леонтьева среди современных философов, которые придерживаеются либо социализма, либо рыночного процветания. Поэтому он и оказался одиноким, непонятым, забытым.

 

2.1 Философско-экономический анализ учения К.Н. Леонтьева.

К. Н. Леонтьев предложил  весьма своеобразную версию русского социализма . Ему принадлежит формула «царь во главе социалистического движения». "Только одна могучая монархическая власть, ничем кроме собственной совести не стесняемая, освящаемая свыше религией, благословенная Церковью, только такая власть может найти практический выход из неразрешимой, по-видимому, современной задачи примирения капитала и труда". 
   Вне всякого сомнения, Леонтьев решительно отвергал социализм как теорию. По мнению мыслителя, данное направление "со всеми его разветвлениями есть не что иное, как вполне законное по логике происхождения детище тех прогрессивно-эвдемонических идей, тех верований в благо земное от равенства и свободы, которые Франция объявила в 89-м году". В данном плане коммунисты и социалисты ничем не отличаются от либералов, которые стремятся к эгалитарному упрощению и чьим идеалом является "средний европеец". Единственная "добрая сторона" коммунизма – это "дух щедрости и общительности", который сближает его с христианством.

Другое дело – социализм, взятый как практика, которая может привести самих социалистов к иным целям, нежели они ставят перед собой. "Коммунизм, – предсказывал Леонтьев, – в  своих буйных устремлениях к идеалу неподвижного равенства должен…  привести постепенно, с одной стороны, к меньшей подвижности капитала и собственности, с другой – к  новому юридическому неравенству, к  новым привилегиям, к стеснениям личной свободы и принудительным корпоративным группам, законам, резко очерченным. Вероятно, коммунизм может даже привести и к новым формам личного рабства или закрепощения (хотя бы и косвенного, иначе названного). Если же анархисты и либеральные коммунисты, стремясь к собственному идеалу крайнего равенства своими собственными методами необузданной свободы личных посягательств, должны рядом антитез привести общества, имеющие еще жить и развиваться, к большей неподвижности и к весьма значительной неравноправности, то можно себе сказать, вообще, что социализм, понятый как следует, есть не что иное, как новый феодализм уже вовсе недалекого будущего". История такого социализма будет невероятно сложна и трагична, он будет утверждаться среди "потоков крови и неисчислимых ужасов анархии".

Леонтьев предусматривал и возможность  третьего варианта – соединения социализма с православным монархизмом: "Чувство  мое пророчит мне, что славянский православный царь возьмет когда-нибудь в руки социалистическое движение (так, как Константин Византийский взял в  руки движение религиозное) и с благословения  Церкви учредит социалистическую форму  жизни на место буржуазно-либеральной…". Монархический социализм – это не "нигилистический бунт и бред отрицания, а… законная организация труда и капитала… новое корпоративное принудительное закрепощение человеческих обществ". Этот порядок не должен вредить "ни Церкви, ни семье, ни высшей цивилизации". Показательно, что Леонтьев находил некоторую социаличность и коммунистичность уже и в современной ему монархии. Он писал о соединении самодержавия с общинным коммунизмом русского крестьянства. Кроме того, Леонтьев сравнивал коммунистические порядки с монастырским общежитием.

Что же до самих социалистов, то Леонтьев считал, что они всего лишь предпочтительнее либералов, ибо могут ограничить подвижность, ликвидировав самую подвижную  общественную силу – капитал. В этом – их возможная польза, но никак  не заслуга, ибо последняя предполагает сознательность в выполнении какой-либо задачи, а социалисты будут феодализировать общество бессознательно, ставя перед собой совершенно иные задачи.

При этом Леонтьев считал, что социализм  победит, первым делом, в Западной Европе, скорее всего, во Франции. И тут перед  ним откроются только два пути. Первый – стать социально-либеральной  республикой и обречь себя на длительную нестабильность и скорую гибель. Второй путь – принять монархическую  и "деспотическую" форму, обеспечив  себе определенную устойчивость, которая  может продлиться века. При этом Леонтьев признавал возможность  того, что социализм получит наибольшее распространение именно в России. Он пророчествует: "Если бы русский народ доведен был до состояния временного безначалия, то именно те крайности и те ужасы, до которых он дошел бы со свойственным ему молодечеством, духом разрушения и страстью к безумному пьянству, разрешились бы опять по его же собственной воле такими суровыми порядками, каких мы еще и не видывали, может быть!" Здесь его слова оказались пророческими.

Итак: неограниченная монархия; служилая аристократия, обладающая широкими привилегиями; сословно-корпоративный  строй; неотчуждаемая от владельцев земля; государственное вмешательство  в хозяйственную жизнь для  обеспечения относительной социальной справедливости — вот в общих  чертах "социалистическая монархия" Леонтьева, его общественно-экономический  и общественно-политический идеал. Мыслитель увидел в "реальном социализме" соответствие своему иерархически-авторитарному  традиционализму и попытался  совместить их. К социалистической теории леонтьевские построения, конечно, не имеют никакого отношения (они более напоминают идеологию итальянского фашизма), но практику "реального социализма" Константин Николаевич предсказал довольно точно.

Любопытно отметить несомненное родство самой логики мышления Леонтьева и его старших  современников — П.Я. Чаадаева и  А.И. Герцена. Как и они, автор "Среднего европейца..." уверен, что Россия опередит Европу в осуществлении ее же собственных передовых идей, поскольку более им адекватна, нежели "загнивающий" "романо-германский мир". Особенно очевидно сходство с Герценом, который также был уверен в социалистическом будущем России, но чей расплывчато-свободолюбивый социализм при этом являл собой абсолютную противоположность леонтьевскому. У славянофилов также имелись социалистические тенденции, но они практически не похожи на идею "социалистической монархии".  

Идеи Леонтьева, как философские, так и экономические, вызвали буйную дискуссию в российских интеллектуальных кругах начала прошлого века. Но при всем этом он был не понят современниками, которые воспринимали его как эстетствующего эксцентрика, и никому дореволюционной России даже в голову не пришло воплотить его идеи в жизнь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Философское учение  К. Н. Леонтьева  – это особое учение, непохожее на традиционные учения 19го века.  На формирование его философии повлияли такие люди как, Н.Я. Данилевский, И.С. Тургенев, В.С. Соловьев. Безусловно, повлияла также жизнь философа в качестве дипломата и консула в балканских странах, это дало огромные импульсы для его творчества. Он не читал чьих-то философских трудов, не был академиком и профессором. Леонтьев всей душой пытался обратить внимание других на свои идеи, старался уберечь Россию от «загнивающей» Европы, старался не дать русскому человеку превратится в среднеевропейского «мещанина», хотел для России лучшего будущего. К. Н. Леонтьев не боялся высказывать свои мысли и идеи. Можно сказать, что некоторые идеи К.Н. Леонтьева были схожи с идеями Г.Спенсера. Когда Леонтьев писал «Византизм и славянство», он не знал Г. Спенсера, но впоследствии прочел и признал, что у них общая исходная точка зрения. К. Н. Леонтьева также называют «русским Ницше» или «Ницше до Ницше». На такое прозвище повлияла эстетическая идея, где провозглашается особая мораль, мораль ценностей. Ф. Ницше также провозглашал особую мораль.

 «К. Н. Леонтьев – неповторимо-индивидуальное явление. Нужен особый вкус, чтобы полюбить и оценить его.» Говорит Н.А. Бердяев в своем исследовании философии Леонтьева. Другой русский философ В.В. Розанов, с которым Леонтьев в конце жизни активно переписывался, сказал о нем замечательные слова, наиболее точно характеризующие философа: «Он (Леонтьев) не принадлежит ни к какой школе и не основал никакой школы, он не характерен ни для какой эпохи и ни для какого течения. Он ни за кем не следовал, и никто за ним не следовал. Он страстно относился к самым жизненным историческим задачам своего времени, но не имел влияния, несмотря на признанный огромный дар свой, и остался одиноким, непонятым, никому не пригодившимся, интимным мыслителем и художником... Леонтьевский подход к вечным темам через слишком временные остался чуждым и непонятным "правому" лагерю, к которому он был формально и официально близок, и ненавистен и отвратителен лагерю "левому". "Западники отталкивают его с отвращением, славянофилы страшатся принять его в свои ряды - положение единственное, оригинальное, указывающее уже самою необычайностью своею на крупный, самобытный ум; на великую силу, место которой в литературе и истории нашей не определено..."

Все идеи К. Н. Леонтьева нашли очень мало откликов среди людей его эпохи и среди людей нашего времени. Вряд ли можно сказать, что его мысли достаточно реальны, они скорее носят утопический характер. Наверное, уже никогда не будет в России леонтьевского «монархического социализма». Над прогрессом мы, к сожалению, не властны: огромная, страшная машина мировой экономики безудержно все идет и идет вперед, набирая обороты и истощая ресурсы стран. Правда, «средний человек» Леонтьева – это своеобразный нынешний средний класс. Не остаются в стороне интеграция и глобализация – неотъемлемые свойства современного мира, которые повергли бы в ужас Леонтьева. И неравенство, так желаемое философом, как бы есть, но это изуродованное неравенство, огромная пропасть, между самыми богатыми и самыми бедными. Философия К.Н. Леонтьева, безусловно, уникальна и неординарна, но здесь оказалось утопических идей намного больше, чем реальных.

 

 

 

 

 

 

Список  использованной литературы.

1. Н. А. Бердяев  «Константин Леонтьев.  Очерк из истории русской религиозной мысли».
2. К. Н. Леонтьев «Византизм и славянство».
3. К.Н.Леонтьев «Средний европеец как орудие всемирного разрушения».
4. http://ru.wikipedia.org
5. http://www.petersburg-mystic-history.info/ru/people-leo_2.html
6. http://www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=641