Философские взгляды Дезидерий Эразм Роттердамский

Монтень считал, что возникновение, изменение и исчезновение сознания определяются состоянием человеческого  тела, над которым сознание невластно; люди, как и их братья, животные, — дети «нашей матери-природы»; объективным непреложным законам природы подчинены все вещи, все живые существа, в т. ч. и люди. Волюнтаризм и антропоцентризм — вздорные иллюзии. Материальный мир — это все, что есть; никакого потустороннего мира не существует. Учение о бессмертии и воздаянии — такой же обман, как рассказы о сверхъестественном, о чудесах и прорицаниях. Все это противоречит здравому смыслу и законам природы.

Решительно отвергая христианскую этику с ее призывом к умерщвлению  плоти и самоуничижению, критикуя этические взгляды стоиков (влияние  которых он испытал на себе), Монтень  провозглашает гедонизм и индивидуализм. По Монтеню, взгляд, будто образ жизни  и образ мыслей его соотечественников  единственно разумный и естественный, рушится при ознакомлении с античностью  и с народом только что открытого  Нового Света. Монтень провозглашал идею естественного равенства людей  и идеализировал «естественное  состояние» человечества, где счастливая жизнь и исключительно высокие  моральные качества людей обусловлены  отсутствием сословного и имущественного неравенства, государства и религии. Все эти преимущества были утрачены с развитием цивилизации.

Общепризнанные политические, этические, эстетические положения лишены, по Монтеню, разумных оснований, навязаны силой авторитетов, воспитания и  обычаев. Монтень требовал отказа от мнений, принятых на веру, призывал представить  все вопросы на суд разума. Вера, по Монтеню, вовсе не нисходит на людей  свыше

Учение Мишеля де Монтеня о мудрости повседневной жизни стало крайне популярным в XVI—XVII вв., а его «Опыты» - одной из самых читаемых книг. Связано  это было с тем, что произведения Монтеня оказались полностью  созвучны новой социально-политической и духовной реальности, в которой начала жить Западная Европа в XVI—XVII столетиях. Все более набирающий силу буржуазный уклад жизни постепенно приводил западноевропейскую цивилизацию к торжеству принципов индивидуализма.

Монтень оказался одним из первых, кто откровенно заявил о нуждах и  желаниях «личного Я» в условиях новой исторической эпохи. И не зря многие мыслители последующих времен столь часто обращались к мудрости «Опытов» французского философа. Подводя своеобразный итог развитию гуманистических учений, идеи Монтеня были обращены в будущее. Потому и сегодня «Опыты» стоят в ряду книг, в которых современный человек открывает для, себя прелести повседневности.

Опыты Монтеня – это проверки, испытания, которым он подвергает собственные  мнения по разным вопросам. Воспитание, дружба, родительская любовь, свобода  совести, власть над собственной  волей – все рассматривается  с точки зрения личного опыта  и подкрепляется цитатами. Монтень  приходит к выводу об относительности  всех вещей. Согласно одной из легенд, замысел «Опытов» пришел в голову Монтеня в тот момент, когда он однажды увидел, как художник расписывал стены монастыря замысловатой вязью орнамента. Монтень подумал, что таким же образом можно сплести в единое повествование свои размышления о жизни людей и природе. Монтень начал работать над «Опытами» на 39-м году жизни; в 1572 г. первое издание «Опытов», включавшее только первую и вторую книги, вышло в Бордо в 1580 г.; первое издание третьей книги — в 1588 году.

Не стремясь к созданию собственной  философской системы, Монтень выступил основоположником философско-морализаторского эссе в европейской культуре. В  своих «Эссе»он открыл новую разновидность — эссеистику: особый жанр несистематических очерков на самые разные темы. Отказавшись от педантичного следования какой-нибудь теме он предложил читателю свободное, ничем не связанное обсуждение философских, эстетических, социальных и моральных проблем. Это были первые испытания особого литературного приёма — «художественного беспорядка». [Эссе {лат. essais) — «опыты над самим собой», или «опыты на самом себе». Форма «опыта» ведёт свое происхождение от сборников притч, цитат и изречений — род литературы, который всегда, начиная с античности, пользовался неизменной популярностью]. Предметом большинства эссе Монтеня являлось поведение человека в экстремальных ситуациях, раскрывающее как самые причудливые движения его души, так и самые разнообразные патологии его характера (с точки зрения М., "истинное зеркало нашей речи — это течение нашей жизни").

«Опыты» оказали важное влияние  на развитие философии и культуры в Европе.Они способствовали развенчанию одностороннего рационализма и утверждению принципов натурализма и эмпиризма (Бэкон, Гассенди, Паскаль, Локк и др.), скептицизма (Декарт, Паскаль), вольнодумства (Паскаль, Бейль, Вольтер, Юм, французские материалисты), гуманизма в педагогике (Локк, Руссо).

Монтень сумел осуществить значимый поворот в системе ценностей  западноевропейского интеллектуализма: "хорошо заполненной голове" (Рабле) Монтень предпочитал "правильно  выработанный разум", воспитываемый  на исторической эрудиции, склонности к парадоксам и двусмысленностям.

После Монтеня в Европе был подорван культ «строгого трактатного  философствования» и стал популярным свободный стиль размышлений  в форме «опытов», или «эссе», получивший наименование «эссеистского стиля философствования». Этой изящной форме в философии отдали дань Бэкон, Паскаль, Вольтер, Юм, Шопенгауэр, Ницше и многие другие.

Вместе с тем атеизм Монтень  считал «чудовищным и противоестественным  учением», обличал «безумие человеческого  самомнения», гордыню «атеистического  ума». Монтень намерен обуздать эти  «высокомерные притязания» средствами самого разума, просветленного возвышающей  верой в Бога-творца, «великого  зодчего» вселенной. Он одобряет замысел испанского богослова Раймунда Сабундского обосновать в «Естественной теологии» (в духе Фомы Аквинского) «все положения христианской религии с помощью естественных доводов и доводов человеческого разума» (Кн.2. - С 381).

Монтень видит в философии (не умозрительно-схоластической, а «живой античной мудрости») «умного  наставника», высвечивающего главные  жизненные ценности и дарующего  духовное и физическое здоровье человеку. «Душа, ставшая вместилищем философии, непременно наполнит здоровьем и тело» (Кн. 1. - С150).

Культ «естественного человека», счастья  и радостей жизни — основа гуманизма  Монтеня, заостренного против христианского  аскетизма, стоицистского нравственного ригоризма («пугала, устрашающего род человеческий») и всяческого насилия над личностью. Ему больше по душе «мягкий эпикуреизм», «этика наслаждения», в которой он видел средство избавления от страдания и трагизма жизни. Где для человека польза, там должны быть для него и радость, и здравый смысл. Не «ходульный аскетизм», а жизнь в соответствии с разумом и простыми требованиями нашей «матери-природы» — такова, по Монтеню, основа человеческого достоинства и «естественной добродетели».

Монтень выдвигал прогрессивные педагогические идеи: школа должна не «начинять  память» учащегося, а развивать  его разум; ни одно философское учение не должно ему преподноситься как  догма - ознакомившись с различными воззрениями «пусть сделает выбор  самостоятельно» (Кн.1. – С. 195-96). Изучаться должны не только книги, но прежде всего сама жизнь, природа и люди. При этом воспитание интеллекта должно сочетаться с физическим воспитанием.

По мнению Монтеня, "вся мудрость и все рассуждения в нашем  мире сводятся в конечном итоге к  тому, чтобы научить нас не бояться  смерти... Предвкушение смерти есть предвкушение свободы. Кто научился умирать, тот  разучился рабски служить".

"Опыты" Монтеня явили собой  творческую процедуру метафорического  соединения мира настоящего и  мира прошлого с одновременным  новаторским экспериментом бессюжетного художественного "беспорядка". Темы "Опытов" Монтеня по своей широте могут показаться своего рода разрозненной энциклопедией; нельзя, однако, зная Монтеня, вообразить, чтобы он пожелал увидеть разрозненное собранным. Так вот, если проводить классификацию по вышеназванному признаку, энциклопедисты, видевшие в том же Монтене своего предшественника, довольно неожиданно оказываются вовсе не в его обществе, но в обществе ненавистных им создателей средневековых схоластических сводов, какими были, например, Винцент из Бове, автор "Великого зерцала", или Фома Аквинский с обеими своими "Суммами".)

Они оказались, видимо, первым в христианской Европе светским прецедентом создания высокоэвристичного ризоморфного гипертекста — в силу глубинной укорененности в сопряженной культурной традиции используемой Монтенем символики наряду с узнаваемостью в интеллектуальных кругах личностного ряда ассоциаций. Мысль Монтеня о том, что "эта книга создана мной в той же мере, в какой я создан ею", была подхвачена Вольтером: "Прекрасен замысел Монтеня наивным образом обрисовать самого себя, ибо он в итоге изобразил человека вообще".