Философские идеи пифагорейцев и элеатов и их анализ

Гераклит утверждал, что природа  постоянно меняет свои характеристики. Парменид признавал это, но выводил  отсюда другие следствия: ни о чем в природе нельзя сказать, что оно есть, а лишь то, что оно становится. Было бы надуманно называть наблюдаемые природные объекты «бытием», поскольку это не есть бытие, а есть то, что может перестать быть. Парменид стремился разрешить эти недоумения и с этой целью поставил понятие бытия в центр своих рассуждений.

Теория бытия. Исходный пункт рассуждений  Парменида о бытии был чрезвычайно  простым. Он основывался на одном  тавтологически звучащем тезисе: «Необходимо, в конечном счете, говорить и мыслить о том, что только то, что есть, существует, поскольку бытие есть, а небытия нет». Таким образом, он основывался только на самом, как сейчас говорят, «онтологическом принципе тождества»⁸.

Но из этой простой  предпосылки Парменид вывел достаточно много – все характеристики бытия. Тавтологическое утверждение о том, что бытие существует, а небытие не существует, стало для него основанием для всех остальных положений его теории бытия. Бытие не имеет начала, иначе из чего же оно должно появиться? Только из небытия, а небытия не существует. Оно не имеет также конца, исходя из той же посылки, по которой не имеет начала, ибо бытие вечно.

Следовательно, оно протяженно, поскольку каждый разрыв есть небытие; оно является неподвижным и, в  целом, неизменным, так как могло бы измениться лишь в небытие; оно неделимо, раз часть бытия не будет уже бытием и должна стать небытием; оно не имеет в себе различий, поэтому то, что отлично от бытия, есть небытие. Бытие является устойчивым и единым, является противоположным становлению и множеству. «Словами являются только те, что смертные установили в своем языке в уверенности, что говорят правду: становление и гибель, бытие и небытие, изменение места и светящегося цвета».

Это было разрывом с гилозоизмом  ионийцев, для которых движение было неотделимо от вещей. Но разве бытие, о котором говорил Парменид, – это то же материальное бытие, о котором размышляли ионийцы и о котором Гераклит говорил, что оно изменчиво и разнородно? Не является ли его бытие скорее чем-то иным – абстрактным, нематериальным, потусторонним бытием? Такое различение было чуждо эпохе Парменида. Мысль в тот период не выходила за пределы мира и материи. Парменид имел в виду то же самое материальное бытие, о котором другие греческие философы, опирающиеся на чувственные данные, высказывали столь разнообразные мнения. Это следует хотя бы из утверждений Парменида о том, что бытие ограничено, конечно, во всех направлениях, подобно шару.

Теория Гераклита соответствовала  опыту, чувственно воспринимаемому  образу мира. Парменид же исключительно путем размышления пришел к иным результатам. Он полагал, что результаты размышления, а не явления дают непосредственный образ бытия, что мы правильнее поймем реальность, если абстрагируемся от изменчивости и разнородности явлений и обратим внимание на ее простые и неизменные, цельные и протяженные основания.

Парменид изучал явления  и их изменчивость и разнородность, частично описал во второй части своей  поэмы, однако в его понимании  это были не «истинные слова» и  «мысли об истине», а лишь «человеческие ошибочные мнения».

Результаты, к которым  пришел Парменид, отличались от достигнутых  опытным путем и в конечном итоге позволили констатировать отличие бытия от явлений. Этого  различия он сам отчетливо не сформулировал, но фактически его проводил. Поэтому философия единого, как бы это ни казалось парадоксально, носила в себе зачатки дуализма, который не был характерен для философии Гераклита.

Дедуктивный метод. С  фактами опыта, которые Гераклит умел достаточно хорошо описывать и  обобщать, Парменид был в явном несогласии. Тем не менее, он впервые целенаправленно применил дедуктивное рассуждение и систематически использовал этот прием. Парменид стал прототипом тех философов, которые отвергали опыт как средство познания, и все знания выводили из априорно существующих общих предпосылок. Парменид полагался только на разум и дедукцию. Из двух родов познания – мыслимое и чувственное, которые он выделил, он признавал только мыслимое познание; чувственное же находил непостижимым, поскольку оно давало, в целом, иную картину мира.

Действия Парменида  как бы соответствовали естественным склонностям разума: единое и устойчивое есть потребность разума и в силу этого являются постулатом исследования. В то же время этот архаичный мыслитель, намеренно упрощая принципы, не принял во внимание того обстоятельства, что исследование реальности кроме постулатов требует еще знания фактов, которые демонстрировали бы, чем и как в реальности подтверждаются постулаты. Упоенный тем ощущением необходимости, которое дает дедукция, он применял только ее.

Оперируя понятием, Парменид пришел к убеждению, что бытие имеет  черты устойчивости, а устойчивость исключает изменения, а также  что опыт неприменим к парменидовскому  бытию, поскольку связь между  бытием и опытом, между разумным знанием и знанием фактов оказалась разорванной. Парменид был, насколько мы можем судить, великим мыслителем, однако он создал очень небезопасный прецедент. И не раз в ходе своей истории философия впоследствии повторяла ошибку элеатов.

Первое утверждение, на котором Парменид основал свою онтологию, он не принимал как аксиому, но стремился обосновать его эпистемологически. Аргументировал он его следующим образом: откуда нам известно, что «небытие не существует»? Потому что о небытии в целом нельзя мыслить: небытия нельзя ни познать, ни сказать что либо о нем. Почему? Потому что между мыслью и бытием имеется наиболее тесная связь. «Одна и та же вещь существует и является мыслимой», «тем самым, есть мысль и вещь, которой мысль касается, хотя не найдешь мысли без чего-либо существующего, что высказывается в мысли»⁹.

Эти положения, высказанные по поводу теории бытия, в немалой степени  имели отношение к теории познания. Они выражали присущий грекам взгляд на природу мышления, которое, по их мнению, имеет пассивную природу и может отразить только «нечто существующее». Парменид впервые обратил внимание на связь мышления и бытия, но неразличенность понятий связи двух областей установила их тождество. Однако было бы достаточно сложно в этом отождествлении бытия и мышления доискиваться идеализма, выводящего из мышления бытие, или также материализма, из мысли делающего материальным отражение бытия. Смысл высказываний Парменида был прост.

Мысль, если она не ошибочна, по сути своей не отличается от того, что  реально существует.

Утверждение Парменида о тождестве  бытия и мышления было, в конечном счете, менее парадоксальным, чем  это кажется на первый взгляд; еще  не были выделены дискурсивный и интуитивный  виды мышления. Мышление не отождествлялось  греками с процессом размышления, но, скорее, напротив, — преобладала склонность к пониманию мышления как интуиции, как определенного рода созерцания и постижения реальности при помощи разума. Мышление понималось не как абстрактное, а как конкретное действие и могло быть легко отождествлено с конкретным бытием.

Парменид отождествлял мышление и  бытие, хотя в то же время видел, что  человеческие ощущения могут быть ошибочными и представления также полны  ошибок; но он отождествлял бытие с  мыслью, а не с ощущениями и представлениями. Он отличал ощущения от мысли достаточно выразительно.

Вместе с созданием элеатской школы Парменид оставил после себя в философии: 1) исходную теорию единства и неизменности бытия; 2) взгляд на неразрывность бытия и мышления; 3) отличение мысли от ощущения и 4) дедуктивный, диалектический метод философствования.

Мелисс из всех учеников был наиболее близок Пармениду. Он был не профессиональным философом, а философствующим воином.

Первые греческие историки, а  именно Аристотель, сурово оценили  его дилетантскую философию. Мы знаем о ней достаточно много благодаря произведению «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии» неизвестного греческого историка философии. Бытию Мелисс приписывал пять особенностей: 1) оно вечно или бесконечно во времени, 2) также бесконечно в пространстве, 3) едино, 4) неизменно, 5) не знает боли и страдания. От взглядов своего учителя он отличался тем, что: принимал пространственную бесконечность бытия (по-видимому он уловил аналогию времени и пространства, хотя взгляды Парменида и не требовали таких следствий), оптимистически признавал совершенство бытия, поскольку это оправдывало отсутствие боли и страдания.

Зенон из Элей был наиболее выдающимся и наиболее самостоятельным из последователей Парменида. О его жизни и характере  ничего не известно. Зенон жил приблизительно в 490–430 гг. до н. э. и принадлежал к тому поколению, которое дало натурфилософов нового типа, таких как Эмпедокл и Анаксагор. Его работа «О природе», написанная прозой в форме вопросов и ответов, впоследствии стала образцом для диалоговой формы изложения философских взглядов¹⁰.

Зенон являл собой иной тип философа, нежели его предшественники: был  апологетом и полемистом, менее занятым  поиском новых истин, чем защитой  добытых истин и борьбой с  противниками. Он усовершенствовал искусство  ведения споров, искусство доказательства только на основе сопоставления понятий, истины как таковой и борьбой с чужими заблуждениями, он был творцом диалектики, как об этом свидетельствовал Аристотель.

Зенон защищал единое и неизменность бытия элеатов, но защищал опосредованно и критически таким способом, что демонстрировал невозможность и противоречивость любого множества и любого изменения: особенно он направлял свои усилия против наиболее простой формы изменения – движения. Зенон выдвинул четыре аргумента против движения:

1. Так называемая «Дихотомия».  Предмет, находящийся в движении, должен пройти какойто путь, но  он должен вначале пройти его  половину, затем половину оставшегося  пути, затем половину остатка  и так до бесконечности. Поскольку  путь, который предмет должен пройти, чрезвычайно мал, предмет должен пройти бесконечное количество малых отрезков пути, а этого за конечный отрезок времени он сделать не в состоянии, следовательно, движение невозможно.

2. Так называемый «Ахиллес».  Самый быстрый бегун никогда  не догонит самого медленного, Ахиллес не догонит черепаху, если она хотя бы немного его опередит. Догоняющий должен достигнуть вначале того места, из которого начал движение преследуемый, но тот уже продвинется вперед, и так будет всегда.

3. Так называемая «Стрела». Летящая стрела в некоторый момент времени не двигается, но находится в воздухе и не изменяет места в пространстве, и так происходит в каждый иной момент. Но время состоит из моментов, значит, стрела не может двигаться в воздухе, а находится в покое.

4. Так называемый «Стадий». Скорость, с которой двигаются  предметы, может одновременно быть  той или иной, большей или меньшей,  в зависимости от того, с позиций  какого объекта она рассматривается.  Если же движение совершается  со скоростью, которая одновременно и такая и не такая, то оно противоречиво и не может существовать. То, что скорость объектов одновременно различна, видно из следующего примера: из трех множеств тел А, В, С первое неподвижно, а остальные находятся в движении; когда эти множества из первой позиции переходят во вторую, то множество С уже миновало два интервала А – 2 и четыре интервала В – В, следовательно, они прошли определенный путь, и одновременно в два раза больший.

В следующем после  Зенона поколении сторонники философии  элеатов не создали отдельной группы, но были как среди софистов, так и среди учеников Сократа. Среди первых сторонником элеатов был Горгий, а среди учеников Сократа – так называемая мегарская школа. Но эти последователи Парменида отходили все дальше от позитивных исследований основателя теории природы истинного бытия. Их начинания, с точки зрения диалектики, были неизменно негативными.

Доктрина элеатов оказала  влияние и вне школы, непосредственно  отразившись на всей греческой философии. Парменид превзошел Гераклита. Эмпедокл, Анаксагор и атомисты создавали свои системы для того, чтобы согласовать идеи Парменида с опытными данными. Под влиянием Парменида более поздняя философия природы начала понимать материю пассивной, а под влиянием Зенона – бесконечно делимой. Позже учение о неизменности бытия воспринял Платон в своей теории идей.

Диалектика вошла в  кровь греческой философии: ее использовали в своих теориях как софисты, так и Платон, как философы классической эпохи, так и периода эллинизма. Аргументы Зенона, собственно говоря, до новейшего времени сохранили свою побудительную силу и обсуждались наиболее выдающимися философами, такими как Бейль, Декарт, Лейбниц, Кант, Гегель, Гербарт, Гамильтон, Милль, Ренувье, Бергсон, Рассел.

3. Философия пифагорейцев.

В то время, как одни греческие философы – от Фалеса до Демокрита – жили и работали в Ионии, другие обосновались в западных ионийских колониях, в Италии. Из этих «италийских» философов наиболее видную группу составляли пифагорейцы. Приблизительно в середине VI в. Пифагор основал этическирелигиозный союз, который стал центром научных исследований. В течение нескольких веков пифагорейцы были пионерами математических и естественнонаучных исследований. Связь религиозной мистики с точными научными исследованиями была особенностью союза. С одной стороны – религиозная, а с другой – математическая ориентация придала пифагорейской философии особую краску.

Пифагор жил в VI в. до н. э. (570 – 497 гг.). Как и другие философы VI в., он родился в восточных ионийских колониях на острове Самос. Когда ему было около 40 лет, покинул Ионию, которая в это время начала войну с персами, и после длительного путешествия осел в колониях Великой Греции, где обнаружил хорошие условия для интеллектуальной деятельности. Там он начал свою реформаторскую работу: в Кротоне основал союз, который получил название пифагорейского. Этот союз пережил своего творца, и достаточно трудно отделить заслуги основателя союза от заслуг его более поздних членов¹¹.