Министерство образования  Российской Федерации

Российский  государственный профессионально-педагогический университет

Институт  экономики и управления 
 
 

Контрольная работа

по дисциплине

«Философия»

на тему «Философия русского религиозного искусства» 
 

Работу  выполнила:

Студентка 2 курса

Группа: КЧ-213 АУ

Черных  Марина

Анатольевна

Работу  проверил: 
 

Качканар 2009

СОДЕРЖАНИЕ 

ВВЕДЕНИЕ 3

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ 6

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ И РЕЛИГИОЗНОЕ ИСКУССТВО 8

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 17

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 18

ВВЕДЕНИЕ

     С момента своего появления на сцене  европейской истории философия  осознавала себя в качестве мышления о первоначалах и занималась «раскопками» таких странных «объектов», как бытие, мышление, благо, красота. Философы стремились познать эти «объекты» не в  их многообразных выражениях, а в их начале. Философы – первые археологи, то есть люди, озабоченные началом (началами) сущего и думающие о том, как удержать его в логосе. Свое начало есть и у самой философии. Вопрос о возникновении философии, о ее архе, – законный философский вопрос, которым задавались еще древние греки.

     Возникновение философии сопряжено с конкретными  историческими условиями (ведь философия  возникла «когда-то», а не была у  людей «всегда»). В то же время, философская  мысль не может «происходить»  из нефилософской мысли, нефилософского сознания, в противном случае у  нас не было бы возможности отличить философское сознание от того, что  им не является (философия замкнута сама на себя, она не из чего не выводится). Каково же отношение свободной философии  к историческим обстоятельствам  ее появления на свет? Исторические обстоятельства следует рассматривать  не как причину, а как условия  возникновения философии. Философия, в нашем ее понимании, есть свободное  явление, которое обнаруживается в  определенных культурных и экзистенциальных условиях, и чей характер, стиль  и предметный горизонт несвободны от этих условий.

     Предмет философствования, его тематический горизонт (в момент, когда философия  «появляется на свет») задается расположением  человека в мире, характерным для  данной культуры способом открытия мира. Древнегреческая философия возникла на развалинах мифа как попытка помыслить  мир, космос в его начале, в его  основе. Мир перестал быть чем-то само собой разумеющимся и тем самым  утратил свою непосредственную целостность, его «целое» стало проблемой, обнаружение его начала и воссоздание  из этого начала мира как целого – вот что занимало греческих натурфилософов.

     Ближайшим же образом мир дан, открыт человеку в языке, и для древнего грека, отправившегося на свой страх и риск в философскую одиссею, этот мир  был миром его мифологических представлений, миром, который в  какой-то момент перестал быть чем-то само собой разумеющимся, стал «проблематичным» (когда, как и почему это произошло  в античной Греции, мы здесь выяснять не можем, и ограничимся простой  констатацией этого исторического  факта).

     Мир задан философствующему, тем языком, которым он пользуется в своей повседневной речи. Но то, что человек всегда уже видит мир так, а не иначе, остается скрытым от его сознания. На уровне сознания человек отдает себе отчет в значении употребляемых им и другими людьми слов, ему открыт смысл конкретных суждений и умозаключений, но при этом он не осознает того мира, который дан ему на уровне первичной интерпретации явлений мира и содержится в семантическом поле языка, семантические координаты языка предопределяют общее направление и характер вопросов, реализуемых на уровне философского вопрошания, но не само событие вопрошания, не само событие мысли. Философия приводит к сознанию то, что уже есть и «работает» бессознательно, через скрытые, неосознаваемые человеком семантические координаты языка, которые делают видимыми и осознаваемыми одни предметы, скрывает другие, определяет ценностно-эмоциональное отношение к третьим. Поскольку человек изначально погружен в языковую стихию, то мир всегда дан ему преломленным ее семантикой, так что философская проблематизация мировой данности по необходимости оказывается проблематизацией мира в горизонте данного (древнегреческого, немецкого, русского…) языка. А потому можно с уверенностью сказать, что исследование истории той или иной философской традиции, ее анализ без учета «языкового фактора» неизбежно будет носить приблизительный и схематичный характер. Мышление и бытие, мышление и речь, бытие и язык – неразделимы (точнее, разделимы, но лишь теоретически, в абстрагировании от реального существования мысли и языка).

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

     Для истории русской философии вопрос о возникновении философии –  один из важнейших ее вопросов. Для  углубления решения этого вопроса  следовало бы по-новому поставить  его или, по крайней мере, сделать  шаг или несколько шагов в  направлении, которое позволило  бы по-новому развернуть этот вопрос. Чего пока не происходит. Чаще всего историки отечественной философии ограничиваются простым описанием того, как и  когда в России появились «приметы» (книги, рукописи) свидетельствующие о появлении философии в пространстве ее культуры. Одни историки находят философию уже в Древней Руси, другие – в петровской России, третьи – в двадцатые-тридцатые годы девятнадцатого века. Как известно, наиболее авторитетна именно эта последняя датировка. Ее приверженцы не обнаруживают в памятниках древнерусской литературы оригинальных философских текстов, а тексты, созданные до второй четверти ХIХ столетия, оцениваются ими как подражательные, «несамостоятельные» и, в качестве таковых, не могут претендовать на статус философских произведений (то есть эти тексты относят к дофилософскому периоду русской культуры).

     В русской истории мы имеем дело с ситуацией, которая существенным образом отличается от ситуации зарождения философии в Древней Греции или  в тех культурах, которые оказались  прямыми наследниками античной философской  традиции. Ситуация возникновения философии  в пространстве характеризуется, с  одной стороны, стремительным, катастрофическим распадом традиционного (религиозно-мифологического) сознания в дворянской среде, а с  другой – экспортом готовых форм философского языка и мышления. Запаздывание экзистенциального аспекта философствования по отношению к появлению его  культурно-языковой формы философии  не могло не привести к тому, что  философский язык в России был  усвоен (пусть и на поверхностном  уровне) раньше, чем сформировалась потребность в философском осмыслении бытия. Т.е сначала появились книги по философии, переведенные с иностранных языков на русский, а только потом у культурной элиты дворянства России появились свои мысли и вопросы, на которые пытались ответить уже русские философы.

     Важно отметить, что перед русскими мыслителями с самого начала, с момента знакомства с образцами новоевропейской философии встала задача создания философской терминологии на русском языке. Культурная элита дворянской России, не смотря на то важное место, которое занимал французский язык в дворянском образе жизни в конца XVIII – первой половине XIX-го века, творила новую (светскую, авторскую) культуру на родном языке, что ставило перед русскими просветителями непростую задачу перевода философских терминов с латинского, французского, английского или немецкого языков на русский язык. Стремление практиковать новые для России формы духовной жизни на родном языке было связано с тем обстоятельством, что в самой Европе процесс перехода в науке и философии с «ученой» латыни на использование национальных языков как языков литературных, письменных зашел уже очень далеко, а также с многовековой традицией древнерусской литературы, создававшейся хоть и не на разговорном, но на понятном большинству русских людей церковнославянском языке. Определенную роль здесь сыграли и патриотические чувства создателей новой, имперской культуры, стремившихся доказать и самим себе и «Европе», что русский язык способен стать языком искусства, философии и науки, наряду с языками крупнейших передовых европейских держав.

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ И РЕЛИГИОЗНОЕ ИСКУССТВО

     В 1980-е годы мировая гуманитарная наука  открыла для себя два больших  явления русской культуры конца XIX – начала ХХ века. Одно из них –  русская религиозная философия, дающая основание говорить о русском  религиозном ренессансе. Второе –  русское изобразительное и прикладное искусство и архитектура.

     Оба явления практически не рассматривались  как взаимосвязанные, хотя общность их бесспорна. Она определяется не только исторической общностью: оба представляют собой порождение и выражают, хотя и разными средствами, единое миропонимание  и идеалы. Кроме того, не возможно не видеть в русском религиозном  искусстве конца XIX – начала XX столетия явление родственно-коренное русской  религиозной мысли того же времени. Как и в русской философии, в русском искусстве сфера, связанная  с церковью, впервые после XVII века приобретает самостоятельное значение, впервые выдвигается на первый план, впервые обретает стилеобразующий  характер. В разных областях, включая  и музыку, ренессанс религиозного искусства начинается одновременно, и главное – одновременно появлению  трудов, ознаменовавших зарождению русской  религиозной философии.

     Второе, не менее важное обстоятельство, –  общность проблематики, общность истоков, единый центр, вокруг которого группируются представители нового религиозного искусства и духовной мысли, а  также очевидный интерес многих религиозных философов к практике древнерусского и нового храмового  строительства и занятиям вопросами  изобразительного искусства и архитектуры. И наоборот – обращение религиозных  художников к работам отечественных  философов, общение с ними, литературные труды художников и архитекторов (А. В. Щусева, Н. К. Рериха, С. И. Вашкова  и др.), посвященные проблемам  религиозного искусства, – все это  дает основание говорить о возникновении  нового, покоящегося на основе православия, неизвестного более раннему времени  единого культурного пространства. Тенденции, ранее всего выразившиеся в славянофильстве и храмовом зодчестве в русском стиле, с  конца XIX века приобретают всеобщность. Все это и дает основание связывать  русский религиозный ренессанс  не только с философией, а в такой  же мере – религиозным искусством.

     Новая, резко возросшая роль религиозного искусства связана с мировоззренческим  переворотом. Будучи прямым результатом  пересмотра господствовавших в среде  интеллигенции в 1860-е – 70-е годы духовно-этических ценностей, он сказался, в первую очередь, в изменении  отношения к религии. Всплеск  неоромантических настроений в 1880-е  годы как явления всемирного приобрел благодаря событиям российской истории (таким как народническое движение, великие реформы, наконец, убийство царя-реформатора) неповторимый отпечаток  и своеобразие. С убийством Александра II и вызванным этим событием сложным  комплексом социально-этических проблем  связано в той или иной мере становление и развитие русской  религиозной философии, трансформация  религиозного искусства, новый подход к теме Христа в русской живописи. Достаточно привести в пример хорошо известные факты. Три больших  и очень разных художника: В. В. Верещагин, В. Д. Поленов, Н. Н. Ге в начале 1880-х  годов обращаются к христианской теме. Монументальные полотна Верещагина и Поленова связаны так или  иначе с проблемой права людей  распоряжаться жизнями других из-за идеологических разногласий.

     Бесспорность  существования ассоциативной связи  между событиями библейской и  современной истории подтверждают сюжеты картин «Трилогия казней»  Верещагина: «Распятие на кресте у  римлян», «Подавление индийского восстания  англичанами», «Казнь заговорщиков через  повешение в России»; первоначальное, запрещенное цензурой, название огромного  полотна Поленова «Христос и грешница», повторявшее слова Христа: «Кто из вас без греха?»; возвращение Ге в начале 1880-х годов к евангельской тематике; предпринятые Верещагиным  и Поленовым непосредственно  после убийства Александра II поездки  к святым местам в Палестину. Палестинская серия Верещагина и христологический цикл работ Поленова явились естественным продолжением идей, заложенных в первых работах обоих художников. Можно  думать, что не только новые веяния в философии и искусстве, соотносимые  с русской религиозной философией и неорусским стилем в религиозном  и светском искусстве, но и возврат  или обращение живописцев и скульпторов, далеких от новых исканий, к отечественному наследию в архитектуре и прикладном искусстве, к теме Христа или философско-этической  проблематике (В. В. Верещагин, В. Д. Поленов, Н. Н. Ге, М. М. Антокольский, М. В. Нестеров, В. М. Васнецов и др.) так или иначе  соотносятся не только с социально-этическими, но и философско-этическими проблемами, рожденными обстановкой в духовной, социальной и политической жизни  в пореформенной России. [1]

     Новая, резко возросшая роль религиозного искусства в России в конце XIX – начале ХХ века связана с изменением отношения интеллигенции к религии, что в свою очередь явилось  причиной изменения места религиозного искусства в системе высокого искусства. Оно повлекло за собою  не только пересмотр иерархии жанров изобразительного искусства, но и ознаменовалось исчезновением существовавшего  на протяжении всей истории нового русского искусства несовпадения процессов  развития его религиозной и светской сфер. Возрождение стилевого и  содержательного единства религиозного и светского искусства по своему значению выходит за рамки изобразительного искусства и принадлежит к  числу наиболее характерных и  ярких особенностей русского искусства XIX – начала ХХ века, изменивших существовавшее без малого два столетия положение  дел. Религиозное искусство переживает в конце XIX – начале ХХ века период активного и сознательного обновления.

     Именно  в этот период создаются объективные  предпосылки для ликвидации разрыва  между изобразительным и предметно-пространственными  искусствами. Задачей обоих становится утверждение и обобщение –  утверждение доброго и прекрасного, забота о красоте как важной духовной и преобразующей силе. Поиски красоты  оказываются тесно соотнесенными  с поисками духовности. Создается  реальная почва для резкой интенсификации религиозных исканий в среде  русской интеллигенции. Эта тенденция  исподволь развивалась со времени  романтизма. Она нашла ярчайшее выражение  в философской публицистике славянофилов и почвенников и приобрела  качественно новый характер в  конце XIX – начале ХХ века в мощном умственном движении русской интеллигенции. В нем объединились на общей идейной  основе стремившееся к обновлению церкви духовенство, русская художественная интеллигенция – живописцы, литераторы, архитекторы, композиторы, а также  представители философской и  эстетической мысли. Все проявления этого движения, получившие в начале ХХ века в пору его расцвета название богоискательства, основывались на убеждении  в необходимости выработки нового религиозного сознания. И в философско-богословской, и в сфере искусства инициатива исходила не от церкви, как в допетровской Руси, не от государства, как в послепетровское  время, а как правило, от частных  лиц, часто вопреки церкви, иногда при ее противодействии, почти всегда без ее прямого или активного  участия.