Таков источник рассуждения Бэкона о «призраках»  познания. «Деятельность человека очень  противоречива; возможности его  огромны, велики его способности, но он запутывается в своих собственных  слабостях. Так порожденные разумом  слова обращают свою силу против разума»¹³.

    Кроме разума, источником призраков является чувственная структура человеческой природы, а с другой стороны –  сетка межчеловеческих отношений.

    Бэкон пишет о четырех видах призраков. Первые два из них коренятся непосредственно  в человеческой природе, будучи врожденными  ей, два последних восходят к ней  опосредованно, поскольку порождаются  особенностями социальной жизни  и психологии.

    Первый  вид заблуждения – это «призраки  рода». Они свойственны всему  человеческому роду, поскольку происходят из природы человека и выражаются в естественной ограниченности чувственного восприятия.

    Второй вид заблуждений – «призраки пещеры» – индивидуальные заблуждения, возникающие из-за того, что каждый человек видит мир со своей точки зрения, как бы из пещеры, ограничивающей его поле зрения.

    Третий  вид – «призраки рынка» возникают из неточности нашего языка, который не всегда ясно и однозначно обозначает исследуемый предмет.

    Четвертый вид – «призраки театра» производны от третьих. Искажающее воздействие  ложных теорий и философских учений.

    Освободившись от призраков разум должен избрать  метод познания для его усовершенствования и преимущественного применения. «Ведь познавать, предупреждает  Бэкон, можно только вполне определенным методом, чуждым эклектическим шатаниям и непоследовательности. Такой метод  сможет стать настоящим «искусством  изобретения», и только от существенных перемен в методе мышления ожидает  Бэкон господства людей над природой»¹⁴. Какими путями, с помощью каких процедур и какого метода достижимо освобождение разума от «призраков» для восприятия природных форм. Нужна процедура из двух частей: первая состоит в извлечении аксиом из опыта, вторая – в выведении новых экспериментов из аксиом. Но что нужно сделать, чтобы извлечь аксиомы из опыта. По Бэкону путь, которым надо следовать, – это путь индукции, но «законной и истинной индукции, дающей ключ к интерпретации»¹⁵, а не аристотелевской индукции. Последняя, по мнению Бэкона, – индукция путем простого перечисления отдельных случаев; она очень быстро переходит на опыт и частности, следуя дурной привычке ума немедленно перескакивать от незначительного опыта к абстрактным идеям, сразу приступает к общим, бесполезным понятиям. Такая индукция скользит по фактам, в то время как индукция путем элиминации постигает форму, или суть явлений.

    Если  в Англии на формирование новой науки  оказало воздействие вдохновение  Бэкона, то на континенте ее мировоззренческие  основы заложил Рене Декарт, выразивший и самоопределение эпохи, и самоутверждение  нового сознания.

    «Декарт понял, что в новом быстро развивающемся  мире нужен уже другой ум: не созерцающий  и спокойный ум античного мыслителя, не застывший от бога сформированный ум средневековья, но ум динамичный, способный  изменяться, отстраняться от самого себя; ум способный к критике и самопроверке»¹⁶

   Учение  Декарта представляло собой одну из первых и значительных систем рационализма, в которой нашли отражение  глубинные потребности новоевропейской  культуры в рациональном обосновании  философского знания. Декарт, будучи одним  из творцов математики, возвел свои научные изыскания на максимально  обобщенный методологический уровень.

   Главным методом познания и исходной точкой всякого размышления Декарт видит сомнение. Его задачей является отмена прежнего типа сознания для постройки новой культуры – культуры рациональной в своем существе. Именно Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит название «универсальной математики» и с помощью, которого Декарт считает возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство над природой. Научное знание, по мнению Декарта, составляют не отдельные открытия, а всеобщая понятийная сетка, в которой необходимо заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины, что не составляет большого труда. Согласно Декарту, именно математика должна стать главным средством познания природы.

   Декарт подвергает тщательному и точному исследованию все философские вопросы и признает истинными только те идеи, что предстают перед разумом ясными, отчетливыми и свободными от внутренних противоречий. В этом состоит метод для достижения абсолютной определенности. Именно рационально выверенная критика должна преодолеть те недостоверные сведения о мире, которые предоставляют человеку его ощущения или же воображение. «Встав на такой путь, Декарт заявил о себе как о втором Аристотеле и основал науку, которая впоследствии должна привести человека к новой эпохе практического знания, мудрости и благоденствия»¹⁷.

   Таким образом, скептицизм в союзе с математикой породил картезианскую революцию в философии. Методически подвергая сомнению все, даже столь очевидную реальность физического мира и собственного тела (ведь все это может быть только сновидением), Декарт приходит к выводу: единственное, что невозможно подвергнуть сомнению – сам факт собственного сомнения. Существует, во всяком случае, то «я», которое осознает свои сомнения, то есть сомневающийся субъект. Все можно поставить под вопрос, но только не сам факт самосознания мыслителя, который невозможно ни к чему свести. И, осознав эту единственную определенную истину, разум может постичь, что же именно отличает саму определенность: определенное знание есть то, что воспринимается ясно и четко.

   «В  качестве достоверного знания, способного выдержать любые испытания «на  скепсис», Декарт выдвигает только то, что находится в полном подчинении сознанию и может быть удостоверено с помощью ясного и внимательного  ума. К такого рода истинам относятся  утверждение «Мыслю, следовательно  существую» и ряд метафизических и математических истин. В области  суждений не о мышлении, а о физическом мире, согласно Декарту, возможны только более или менее вероятные  гипотезы»¹⁸.

   Декарт  определяет бытие, прежде всего как Ego cogito. Декартовское «я мыслю» означает «я полагаю», «я удостоверяю», поскольку  истина понимается им как достоверность, уверенность и неопровержимость. То есть, только разумно выверенное и оправданное может быть допущено как истинное. На этом основании  зиждется в целом вся наука, созидающая в Новое время свои предметы и  понятия, конституирующая само сущее. «Весь смысл и дух картезианской философии – я есть вещь, но – мыслящая. Как вещь я состою из тела и души. И как таковая занимаю место в непрерывной причинной цепи, которая охватывает весь мир, включая в себя все существа этого мира. Но я мыслящая вещь и поэтому могу выскочить из этой цепи»¹⁹

   В вопросах познания мира Декарт возводит человеческий разум на пьедестал верховного авторитета, который способен познать определенную метафизическую истину и достигнуть определенного научного понимания материального мира. «Только один интеллект способен познавать истину, хотя он и должен прибегать к помощи воображения, чувств и памяти»²⁰. Изначальная непогрешимость, которая некогда приписывалась Библии или папе римскому, ныне была перенесена на человеческий разум.

3. Философия французского Просвещения XVIII века

   Философия Просвещения, как часто называют философию XVIII века, не отмечена созданием  фундаментальных учений и новых  традиций, подобных эмпиризму или  рационализму. Движение философской  мысли направлено в ней не «вглубь», а «вширь», и ориентировано не столько на создание новых систем, сколько на пропаганду и распространение  уже сформировавшихся идей. Возникнув  в Англии, просветительское движение распространяется затем во Франции, которая становится его центром.

   В XVIII веке практически все французские творчески мыслящие философы были просветителями. Именно во Франции основные черты этой эпохи выразились с классической четкостью, последовательностью и радикальностью. Французские мыслители, ознакомившись с идеями Локка благодаря Юму, в течение ряда лет занимавшему пост секретаря английского посольства в Париже, увидели в них возможность реализации своих собственных либеральных устремлений и постарались перенести их на французскую почву. Основоположниками и инициаторами этого процесса явились Вольтер и Монтескье. «Их произведения, прежде всего Вольтера, способствовали формированию многочисленного второго поколения просветителей, творчество которых начало развертываться с середины 40-х годов. Виднейшие представители этого поколения – Ламетри, Дидро, Кондильяк, Руссо, Тюрго, Гельвеций, Гольбах»²¹.

   Для просветителей характерно убеждение  в том, что причина всякого  да и несчастья человека в невежестве. Преодолеть зло можно только избавившись  от невежества, просветив разум. Французское  Просвещение вновь обращается к  разуму, но с гораздо более скромными  требованиями, чем классическое картезианство. Рациональность Просвещения вырастает  из своеобразного синтеза английского  эмпиризма и картезианского рационализма. Просвещение совмещает эмпирический взгляд на происхождение знания с рационалистическим убеждением в могуществе и независимости разума. Отсюда формируются и основное требование теоретической и практической программы просветителей. Все существующее: знание, мораль, религиозная вера, но так же и система политического управления, структура хозяйственных отношений, сословная организация общества – все должно быть подвергнуто беспощадному суду разума, и только то, что будет оправдано этим судом, имеет право на существование.

   «Философы Просвещения подчиняли научный  разум жизни, преобразованию социальных отношений, улучшению жизненных  условий. Отсюда защита ими естественных прав человека и гражданина, критика  суеверий, воплощенных в религиях, пропаганда идей религиозной терпимости, пантеизма и деизма»²²

   Принципиально важно, что, возвышая разум, философы Просвещения  ставили его в зависимость  от опыта; в конечном итоге он контролируется опытом и потому не всемогущ. Таким  образом, трактовка разума основана не столько на философско-методологической установке, сколько на достижениях  науки. Философия Просвещения отрицает правомерность заранее установленных  принципов, которые должны быть метафизическими  указателями. Меняется роль исходных принципов, которые оказываются зависимыми от опыта, данных науки. Отсюда методологическая установка: опытные данные должны быть исходными в понимании происходящих процессов, от них следует идти к  истине. Это поднимает статус науки  и образования в культуре, поскольку  именно наука и образование учат анализировать, критически мыслить, не принимая ничего на веру.

   Вместе  с тем, чтобы не упрощать рационалистическую концепцию эпохи Просвещения, следует  отметить, что философы понимали несводимость человека к разуму, наличие в мире неразумного. Основная идея просветителей  состоит не в том, что все в  человеке сводится к разуму и все, что неразумно, бессмысленно, а в том, что все, что человек делает, думает, чувствует, все, во что он верит, может и должно быть осмыслено разумом. Человек – существо разумное, и в нем не должно быть ничего не осмысленного разумом.

   Тем самым просветители делают новый  шаг в развитии рационалистической трактовки разума. Они идут дальше Декарта, Спинозы, Лейбница, поскольку  освобождают разум от врожденных, априорных истин, религиозных откровений. Метафизика в старом смысле слова  теряет свое влияние. Новую трактовку  получает человек: поскольку все  природное естественно, значит, в  естественных стремлениях человека нет ничего плохого. Особенно настойчиво проводил эту точку зрения Руссо, который доказывал, что люди в "естественном состоянии" доброжелательны, нравственны  и справедливы и только последующая  цивилизация портит человека.

   Социальный  прогресс философы Просвещения видят  в распространении знания, науки, образовании населения. Особое внимание следует уделять просвещению  правителей, обладающих реальной властью.

Список  использованной литературы

1. Бессонов  Б.Н. Философия Р. Декарта // Социально-гуманитарные знания. –  №6. – 1999. – С. 76-91.

2. Бэкон  Ф. Новый органон. / Сочинения.  В 2 т. – Т. 2. – М. – 1972.

3. Галилей  Г. Избранные труды. В 2 т.  – Т.1. – М. – 1964.

4. Гегель  Г.В.Ф. Лекции по истории философии. – СПб. – 1994. –Т.3.

5. Декарт  Р. Рассуждение о методе. / Декарт  Р. Избранные произведения. –  М. – 1950.

6. Касавин  И.Т., Лекторский В.А., Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры / Вестник Российской Академии наук. – №11. – 2005. – С. 1028-1038.

7. Косарева  Л.М. Рождение науки Нового  времени из духа культуры. – М. – 1997.

8. Кузнецов В.Н., Мееровский Б.В., Грязнов А.Ф. Западноевропейская философия XVIII века. – М. – 1988.

9. Мамардашвили  М.К. Картезианские размышления.  – М. – 1993.

10. Мареев  С.Н., Мареева Е.В. История философии  (общий курс): Учебн. пособие. –  М. – 2003.

11. Нарский  И.С. Западноевропейская философия  XVII века. – М. – 1974.

12. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта. – СПб. – 2002.

13. Тарнас  Р. История западного мышления. – М. – 1995.

14. Философия:  Учебник / Под. ред. О.А. Митрошенкова. – М. – 2004.