Философия любви

Проблему любви Н.А. Бердяев рассматривает через призму творчества, творческого акта, созидательного начала мира, что приводит его к убеждениям высшей ценности любви. Творчество становится для него синтезирующим началом. Обращение русского мыслителя к проблемам пола и любви связано еще и с отмеченным им «мучительным» их обострением в современном человечестве.

Бердяев развивает андрогинные  мотивы, берущие свое начало от Платона и присутствующие в философском учении Соловьева. Одиночество человека, согласно Бердяеву, во многом связано с полом: «Человек есть существо половое, т.е. половинчатое, разорванное, не целостное, томящееся по восполнению. Пол вносит глубокий надрыв в «я», которое бисексуально. «Я» целостное и полное было бы мужеженственным, андрогинным»¹⁵. Следует заметить, что андрогинизм – явление в понимании Бердяева духовное, ничего общего с гермафродитизмом, на что указывал и сам философ, не имеющее.

Выход из полового раздвоения Бердяев видит в воспитании в  человеке мужской и женской его сторон, в восстановлении целостности его посредством сублимирования половой энергии. Философ говорит о сублимировании, так как не в сексуальном акте совершается настоящее соединение разорванных в природе начал, а в любви как сверхприродном, космическом явлении.

Человек, подобно Христу, должен вторично родиться не в роде, а в духе. «Задача человеческой жизни – окончательно освободиться от всего элементарно-насущного, хлебного, трудового, семейного, биологически-родового, окончательно перейти в свободу, в творчество, в высшую легкость, в вечное зачинание новой жизни и вечное открытие новых миров», – пишет Бердяев¹⁶.

По мнению Бердяева «тайна пола раскрывается лишь в любви»¹⁷. Он, однако, протестует против сведения половой любви к сексуальному акту, более того, он уверен, что сексуальный акт противоположен любви и губителен для нее. Любовь в своих высших проявления не нуждается в нем (любовь Тристана и Изольды, Данте и Беатриче и др.), она трагична по своей сути, ибо ведет свое начало не от мира сего. Любовь ближе смерти, чем рождению, утверждает Бердяев, она гибельна для повседневности, ибо она разрушает привычный мир, она созидает новую реальность, она есть высший акт творчества, именно в этом находит Бердяев «залог», «печать» ее вечности. Любовь есть «дерзновение, свобода». «Любовь – акт творческий, созидающий иную жизнь, побеждающий мир, преодолевающий род и природную необходимость».¹⁸ Любовь не терпит никакого приспособления ни к семье, ни к государственным правилам, ни к церковным требованиям, она абсолютно свободна. Источник ее свободы – высшее начало, эта свобода небесна. На этом основании Бердяев относит любовь к универсальным космическим явлениям. Именно космические законы, не выводимые в терминах классической рациональности и обыденного сознания определяют пути любви. Иначе можно сказать, что мы не властны над своей любовью, не каждому дано ее встретить, как не каждому дано родится гением, но выше нее нет ничего, и она всегда права.

Наряду с половой  любовью Бердяев выделяет любовь-дружбу, общечеловеческую любовь, братскую, христианскую. Все они ценны как проявление любви. «Любовь половая преодолевает греховное распадение мужского и женского в нездешнем соединении двух. Любовь христианская преодолевает разобщение всех существ мира, всех частей мира в нездешнем соединении всех».¹⁹

Бердяев проводит параллель  между любовью и философией, истинная философия должна быть объяснением в любви двух влюбленных; познание есть любовь (любовь к Богу – познание Бога, любовь к миру – познание мира, любовь к человеку – познание человека); об отвлеченном рационализме философ пишет, что в нем познание перестало быть браком, а у познающего отняли невесту.

Философия любви Бердяева, как и все его творческое наследие в целом, является заметной вехой в развитии русской философской мысли. Его призыв к свободе личности, его уважение к любви в разных ее проявлениях сохраняют несомненную актуальность, будучи наполнены глубоким гуманистическим смыслом.

В.В. Розанов разрабатывает уникальную концепцию пола и любви, которую можно назвать «религией пола», так как для него пол представляет собой Абсолют, модус Божественного, универсальный принцип бытия, основное условие существования, организующее как одушевленный так и неодушевленный мир. Редукция всей человеческой культуры и духовности к полу лежит в основе антропологии Розанова.

Он считал, что пол  — это не функция и не орган, а второе, «темное» лицо в человеке, под темнотой философ имеет в виду не нечистоту, а иррациональность, таинственность. Касание миров иных гораздо более непосредственно происходит через пол и половое общение, чем через разум или через совесть. Именно в момент зачатия, хоть на секунду, но соединяются «пуповиной» земля и таинственное, не астрономическое небо. Огонек новой зажигаемой жизни не от мира сего. «Пол есть странное физиолого-мистическое явление, где так необыкновенно запутаны нити романа и церкви, «мяса» и духа; где столько земного, и так очевидно есть небесное. Нет еще явления, куда сходилось бы столько и из самых разнообразных областей тропинок: наука и поэзия равно спешат сюда, сюда подходит искусство и сюда торопится священник. Каждый находит здесь свое, себе пищу, свою тему. И между тем нет области, менее освещенной и даже едва ли осветимой в глубине: эпитет тайны – особенно приложим сюда. Неисследимое, «непознаваемое» или, по крайней мере, с великими усилиями и очень малыми дозами познаваемое».²⁰

Исходя из такой метафизики пола, Розанов создал и свою картину мира, которая предстает как живая связь всех вещей: человека, природы, истории, Бога, трансцендентного. Но связывает все это любовь, именно чувственная любовь, которая, несмотря на ее грозовые и временами разрушительные воздействия, драгоценна, велика и загадочна тем, что пронизывает все человечество какими-то жгучими лучами, но одновременно и нитями прочности. И Бог есть чувственная любовь. Пренебрежение полом, его бездонной трансцендентностью, постепенно, по Розанову, ведет к вырождению, к потере связи с «землей», с «материнством». Великая задача женщины, по его мнению, — переработать нашу цивилизацию, овлажнить ее сухие черты влажностью материнства, а «деловитость» ее — безгрешностью и святостью.

Философ огромное значение придает семье, которая играет чрезвычайно  важную роль в обществе. Брак, согласно Розанову, должен быть основан на любви, на половом инстинкте в самом глубоком метафизическом его смысле. Но вместо этого он, согласно Розанову, зачастую является продолжением холостых удовольствий. Его строгая и действительная, в самом сердце зиждущаяся моногамия, или «вечность», в наше позитивистское время вовсе недостижима, она реально не осуществляется. Стоит ли удивляться, что пол, исключенный из «дыхания», из религии, не пронизываемый этим дыханием, не высвечиваемый религиозно, лег в основу «пассивной» семьи и номинально религиозного (лишь в минуту венчания) брака. Отсюда очень малое количество счастливых семей. Это, согласно Розанову, семьи, где сильно «животное» начало, где члены семьи сбиты в «кучу», копаются друг около друга, живут в теплой атмосфере дыхания, у них есть чувство серьезности, если не религиозности, разлившееся на самый ритм брака, его реальное и длительное существо. В такой семье дети почитают своих родителей, почитают именно религиозно, а не благодарят за квартиру и стол. Дети — религиозные существа и находятся в религиозной связи с родителями. Это как разбежавшиеся слова одной молитвы, связь которых уже непонятна. Но лишь в этой связи постигается существо ребенка, неразрывная связь мужа и жены, любовь до гроба.

Через семью завязываются живые связи с исторической жизнью. «Семья – ближайшее и самое дорогое для нас отечество; пространственно – это место самых горячих связей; духовно – это место совершенного идеализма, живого, лучащегося»²¹, – пишет философ. Семья, конечно, признает он, есть животный союз, но при бесспорно животной сути она имеет и бесспорно мистическую, религиозную суть. Но в обществе должного внимания семье не уделяется: «И семья насколько страшно нужна каждому порознь, настолько же вообще все, коллективным национальным умом, коллективным христианским умом, собирательным церковным сердцем – к ней равнодушны и безучастны»²².

Через все философское  и публицистическое творчество Розанова красной нитью проходит мысль о непреходящей ценности любви, без которой человечество рассыпалось бы ненужным и холодным мусором.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Феномен любви интересовал человечество с давних времен. Первые попытки  объяснения феномена любви появились  уже в античные времена. Наиболее цельную концепцию любви сформулировал Платон, идеи которого заложили идеалистическую философскую традицию. Для Платона любовь это стремление к целостности, соединению двух половин, которые ранее были одним целым и восхождение человека по лестнице от плотской к духовной любви.

Христианство, определившее европейскую картину мира начиная с эпохи средневековья, именно любовь ставит во главу угла. Однако любовь здесь утрачивает свою связь с телесностью и в Новом завете речь идет о духовной любви к Богу и ближнему. Христианская любовь это, прежде всего, любовь жертвенная, всепрощающая, которой чужд всякий эгоизм.

Базой для русской  философии любви Серебряного  века явилось учение древнегреческого философа-идеалиста Платона и христианское, православное понимание этого феномена. Н.А. Бердяев обращается к платоновской мифологеме человека-андрогина и трактует любовь как тоску по утраченной цельности, которую однако можно восстановить не столько в плотском соединении с другой половинкой, а в духовном соединении с Богом в свободном творческом акте.

В.В. Розанов, трактует феномен любви как проявление половой сущности человека, которую он кладет в основу всего человеческого существования. Его понимание любви несколько натуралистично и именно половая, плотская любовь является основой брака и семьи. Подобные воззрения вызывали критическое отношение со стороны православия, так как духовная составляющая любви нивелировалась.

Из рассмотренного материала  следует, что тема любви, как основания  и важнейшего элемента человеческого  существования в мире, всегда присутствовала в размышлениях философов. Подходы к ее трактовке и оценке различны, однако общим является выделение двух видов любви – плотской и духовной.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Августин Аврелий. Исповедь. http://www/philosophy.ru/library/august/04/0.htm.
2. Бердяев Н.А. Русская идея. Продолжение // Вопросы философии. 1990, №. 2.
3. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
4. Демидов А.Б. Феномены человеческого бытия. http://www.psylib.org.ua/books/demid/index.html.
5. Новый завет. http://www.apologia.narod.ru/bible/.
6. Платон. Пир. http://www.philosophy.ru/library/plato/pir.html.
7. Розанов В.В. Нечто из седой древности. / В.В. Розанов. Религия и культура. М., 1990.
8. Розанов В.В. Новые эмбрионы. / В.В. Розанов. Религия и культура. М., 1990.
9. Розанов В.В. Опавшие листья. Короб второй. / В.В. Розанов. Уединенное. М., 2006.

¹ Платон. Пир. http://www.philosophy.ru/library/plato/pir.html

² Там же.

³Там же.

⁴Там же.

⁵ Новый завет. Ин.3. 16. http://www.apologia.narod.ru/bible

⁶ Новый завет. Еф.3. 17-19. http://www.apologia.narod.ru/bible

⁷ Новый завет. Мф. 22. 37-39. http://www.apologia.narod.ru/bible

⁸ Новый завет.1Ин 4. 20. http://www.apologia.narod.ru/bible

⁹ Новый завет. 1Ин 4. 18. http://www.apologia.narod.ru/bible

¹⁰Новый завет. 1Кор.13. 4-8. http://www.apologia.narod.ru/bible/

¹¹ Демидов А.Б. Феномены человеческого бытия. http://www.psylib.org.ua/books/demid/index.htm.

¹² Августин Аврелий. Исповедь. http://www/philosophy.ru/library/august/04/0.htm.

¹³ Демидов А.Б. Феномены человеческого бытия. http://www. psylib.org.ua/books/demid/index.htm.

¹⁴ Бердяев Н.А. Русская идея. Продолжение. // Вопросы философии. 1990, №. 2. С. 152.

¹⁵ Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 228.

¹⁶ Бердяев Н.А. Русская идея. Продолжение.  // Вопросы философии. 1990, №. 2. С. 126.

¹⁷ Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 421.

¹⁸ Там же. С. 427

¹⁹ Там же. С. 436.

²⁰ Розанов В.В. Новые эмбрионы. / В.В. Розанов. Религия и культура. М., 1990. С. 306.

²¹ Розанов В.В. Нечто из седой древности. / В.В. Розанов. Религия и культура. М., 1990. С. 251.

²² Розанов В.В. Опавшие листья. Короб второй. / В.В. Розанов. Уединенное. М., 2006. С. 577.