Еще более решительный шаг в деле
очеловечивания представлений о мире,
и в частности, об общественной жизни,
государстве и человеке делает итальянский
мыслитель Никколо Макиавелли (1469—1527).
Следует отметить две важнейшие идеи итальянского
мыслителя, которые серьезно ослабляли
позиции богословия и повышали социальное
значение науки. Речь идет о решающей роли
не веры, а интереса, выступавшего могущественным
стимулом во всех проявлениях человеческой
деятельности. Суть второй идеи заключалась
в утверждении, что создание государства,
в действительности, есть результат человеческой
деятельности, и Бог к этому не имеет никакого
отношения. Церковь быстро поняла ту угрозу,
которую представляли сочинения Макиавелли
для ее могущества и поспешила предать
их анафеме, т.е. отлучить от церкви.
Заметный вклад в ослабление
позиции богословской доктрины
и усиление позиции философии
принадлежит религиозным движениям
XV—XVII вв., прокатившимся по Европе. Они
ослабляли религиозную доктрину изнутри,
тем самым понемногу освобождая пространство
для философской трактовки мира. Имеет
смысл очень кратко коснуться их характера
и направленности.
Первое, по размаху и влиянию,
реформационное движение, серьезно
ослабившее позиции римско-католической
церкви в Германии, возглавил немецкий
священник Мартин Лютер (1483—1546). Суть доктринальных
расхождений Лютера с высшими иерархами
церкви заключалась в глубоком убеждении,
что верующий достигает «спасения души»
не в силу выполнения различных церковных
ритуалов, а благодаря только вере, получаемой
человеком непосредственно от Бога. Только
личной верой в Бога люди могут приобрести
спасение. Лютеранство, которое окончательно
сложилось после смерти его основателя
в самостоятельное религиозно-общественное
движение на половине Германии, отрицает
сословие духовенства как наделенное
благодатью посредника между Богом и человеком.
Духовная власть, согласно Лютеру, ничем
не должна отличаться от светской и должна
быть подчинена государственным интересам.
А это серьезно расширяло сферу распространения
научных, в том числе философских, знаний.
Другим разрушителем монолитности
церковной доктрины в эпоху
Возрождения стал французский
священник Жан Кальвин (1509— 1564). В
доктринальном плане, Кальвин, в противоположность
догматам римско-католической церкви,
утверждал, что Христос предопределил
события так, что люди делятся на избранных
и осужденных. Ни своей верой (а человек
верит потому, что предопределен к этому
Всевышним), ни своими земными делами человек
не может что-либо изменить в своей судьбе
после ухода из жизни. Избранным будет
обеспечено спасение, а обреченным — вечные
страдания. По существу, своим постулатом
Кальвин как бы освобождал человека от
необходимости при жизни заботиться о
своем послежизненном спасении. Вместе
с тем его доктрина призывала и даже обязывала
верующих отдавать все свои силы трудовой
деятельности. Не вера, а результаты трудовой
деятельности, проявлявшиеся в богатстве,
служили как бы косвенным признаком принадлежности
людей к той части, которую Христос относит
к числу избранных.
Что касается осуществления ритуальных
церковных служений, то Кальвин
еще больше их упростил. В кальвинистской
церкви первичная религиозная
община верующих приобретала
значительные права, которые конкретно
проявлялись в избрании ею своего помощника,
и притом на ограниченный срок. Кроме того,
кальвинисты стремились к тому, чтобы
новая церковь определяла религиозные
и общественные нравы людей, а светские
власти в своей деятельности руководствовались
церковными предписаниями.
Кроме лютеранства и кальвинизма
в этот период дали о себе
знать и другие менее значительные
церковные движения. Несмотря на
некоторые различия, в целом все
они вели к одному знаменателю
— ослабляли позиции церкви во всех сферах
общественной жизни: государственной,
политической, научной, духовной и после
многовекового преобладания церковной
идеологии освобождали пространство для
распространения светских человеческих
знаний о мире.
4.
Усиление философии
в Новое время
Значительные изменения во взаимоотношениях
между религией и философией
происходят в Новое время, хронологически
охватывающее собой период с
конца XVI века до середины XIX в. Начинается
этот период с того, что философия только-только
подготавливает пространство для самостоятельного
существования, а заканчивается серьезным
ослаблением роли религии и доминированием
светских концепций, опирающихся на человеческий
разум и опыт социально-политической жизни
общества.
Такое изменение ситуации стало возможным
главным образом благодаря потребностям
экономического развития преимущественно
европейских государств. Жизнь, развитие
производства настоятельно требовали
эмпирических данных, их систематизации
и выяснения причинно-следственных связей.
Первым мыслителем, заложившим серьезные
материалистические предпосылки
для научного объяснения явлений
мира, был английский философ
Фрэнсис Бэкон (1561—-1626). Он же стоит
у истоков формирования важнейших принципов,
определивших лицо новой философии. Прежде
всего Бэкон делает попытку' радикально
изменить взгляд на философию, которую
он рассматривает не как созерцание мира,
а как науку о реальном мире, опирающуюся
на опытное познание. В соответствии с
этой посылкой, английский мыслитель предлагает
по-новому определить место и роль науки,
в том числе и философии, в жизни человека,
которые сводятся к тому, что с помощью
науки человек может подчинить себе природу
и использовать ее для своего Благополучия.
Бэкону принадлежат крылатые слова: «Знание
— сила».
Бэкон является также родоначальником
английского материализма и всей
современной экспериментальной
науки.
Наконец, принципиально важным
для укрепления положений философии
и усиления ее позиций в
обществе стал предложенный Бэконом
индуктивный метод познания, суть которого
заключалась в постепенном обобщении
фактов, наблюдаемых с помощью опыта. Индуктивный
метод включал в себя обязательное использование
человеческого разума при анализе эмпирических
фактов. Путь к истине, по Бэкону, лежит
через непрерывные и постепенные обобщения
частных фактов к более общим положениям,
а от них — к общим аксиомам. Бэкон был
сторонником «двойственности истины».
Он не отрицал божественную истину, то
есть истину о Боге, но он утверждал за
философией право на свою истину, а это
поднимало философию на такую высоту,
открывало перед философией такие возможности
для развития, которые были немыслимы
еще несколько десятилетий назад.
Огромная роль в утверждении
позиции философии в качестве
познавательной дисциплины в общественной
жизни принадлежит французскому мыслителю
Рене Декарту (1596—1650). Прежде всего он
утвердил в праве на самостоятельное существование
человеческое «Я», человеческое мышление,
независимое ни от чего, в том числе от
Бога. Человеческий ум, разум, по Декарту,
— это независимая ни от кого и ни от чего
субстанция. Более того, без Я, человеческого
мышления трудно представить что-либо
существующим. Отсюда знаменитое декартовское
изречение: «Я мыслю, следовательно, я
существуют. После Декарта, человеческий
ум, человеческое Я, которое в течение
столетий боролось с религией за самостоятельное
от Бога существование, обрело право на
жизнь.
Философия
Декарта являет собой новый, рационально
мыслимый мир, отвечающий соответствующему
уровню естествознания и определяющий
параметры его будущего развития.
В области познания для Декарта,
и это органически вытекает
из его основополагающего принципа,
исходным выступает мыслящее
Я, то есть человеческое сознание.
Ни Бог, ни вера, а человек,
его мысль является источником
и средством постижения знания.
Исходя из сказанного, можно полным
на то основанием утверждать,
что после Декарта философия
не только уравнялась с богословием
в правах на существование и объяснение
мира, но и в определенной степени даже
получила кое-какие преимущества в том,
что касается роли человеческого ума в
познании мира.
Новую страницу во взаимоотношениях
философии с религией открыли
французские мыслители-просветители
XVIII века. Впервые в истории общественно-политической
мысли они сделали Бога, религию, церковные
ритуалы объектом критики, порой непоследовательной,
а иногда даже ставившей под сомнение
право религии со всеми ее атрибутами
на существование.
У истоков радикальной критики
религии и церкви стоял Жан
Мелье (1664—1739), французский философ-материалист,
большую часть своей жизни проработавший
священником в сельской местности. Мелье,
по существу, решительно отвергает основные
догматы католической веры, само изложение
церковной истории. Он критикует само
содержание Библии, причем так, как до
него никто этого не делал. Прежде всего
он показал несостоятельность содержавшихся
в ней сведений о явлениях Бога людям.
Что же касается божественных деяний,
свидетельствующих о могуществе Хреста,
то Мелье увидел в них различные вариации
мифов, существовавших до появления Библии.
Не обошел он своим вниманием обещания
и пророчества, заявленные в Ветхом и Новом
заветах, которые оказались нереализованными.
Рассматривая учение церкви о сотворении
мира Богом, Мелье показывает, что имеется
достаточно доказательств, которые не
подтверждают существование Бога. Творцом
всего он считает природу. И вообще объяснение
мира и всего в нем образующегося через
всевозможные комбинации материи Мелье
считает более разумным и естественным,
чем идею сотворения мира Богом. Еще более
резко отзывается Мелье о служителях церковного
культа, осуждая их за поддержку грабительской
политики правителей по отношению к народу
с помощью веры в Бога. Лейтмотивом отношения
Мелье к богословию и его служителям выступают
слова, высказанные им в его «Завещании»,
ставшим достоянием общества только после
смерти философа. Обращаясь к посещавшим
его проповеди крестьянам, он обещает
открыть им глаза, хоть и поздно, на те
нелепые заблуждения, среди которых мы
все, сколько нас есть, имели несчастье
родиться и жить, на заблуждения, которые
я сам имел неприятную обязанность поддерживать»
Мелье не только отрицал христианство,
но и право на существование других религий,
поскольку «всякий культ и поклонение
богам» — это не только «заблуждение»,
но также «злоупотребление», «обман и
шарлатанство».
Антирелигиозная направленность
идей Мелье получила дальнейшее
развитие в трудах других французских
мыслителей, и в первую очередь,
Дени Дидро (1713—1784) и Гольбаха (1723—1789).
Французские философы дают всестороннюю
критику и самой религии, и ее проповедников.
Прежде всего они подвергают сомнению
само содержание Библии, ее божественность
и делают попытку, можно сказать, первую
в истории общественной мысли, объяснить
ее земное происхождение. Так, Дидро обращает
внимание на то, что в первые века существования
христианской веры насчитывалось несколько
десятков только Евангелий, из которых
в дальнейшем только сами богослужители
отлучили пятьдесят шесть, как содержащие
всякий вздор. Используя другие аргументы,Дидро
утверждает, что составление и написание
текста Священного писания было делом
рук человеческих, а не божественных. Так,
критикуя Ветхий завет, он, подобно другим
мыслителям выражает сомнение, что Моисей
действительно является автором Пятикнижия,
то есть первых пяти книг Библии. Его аргументы
сводятся к тому, что в этих книгах, излагающих
основы иудаизма, «упоминаются города,
которых не существовало в эпоху Моисея.
Там рассказывается о царях задолго до
того, как у евреев они появились. Наконец,
в этих книгах говорится о смерти и погребении
Моисея». На основании этих и некоторых
других фактов делается вывод, что «произведения,
приписываемые Моисею, написаны разными
людьми в разное время».
Нетрудно сделать вывод, что
подобные рассуждения и доказательства
Дидро, Гольбаха, других мыслителей-безбожников
подрывали фундамент самой христианской
веры, как, впрочем, и всякой другой религии.
Следующим объектом критики являются
различные «чудеса», которыми изобилует
Священное писание и которые
служат доказательствами ее «боговдохновенности».
Дидро обращает внимание на наличие «чудес»
в священных книгах, преданиях и летописях
всех народов мира и единственным критерием,
подтверждающим истинность «родных чудес»
и ложность «чужих», является авторитет
своей религии. Не говоря уже о том, что
большинство чудес просто невозможны
с позиций достижений естествознания,
Дидро отмечает, что в истории всех народов
есть события, которых нельзя отрицать,
не впавши в нечестие, и которых нельзя
признать, не впавши в слабоумие.
«Боговдохновенность»
христианства отрицает и Гольбах. Он
приводит очень веские аргументы в пользу
земного происхождения религии . Причем
эти доводы в ходе исследования данного
вопроса конкретизировались, уточнялись
и насыщались новыми фактами. Одним из
таких источников является иудаизм, а
поэтому заповеди Иисуса (речь идет о его
образе в Евангелиях), которые призывали
верующих расстаться с светским образом
жизни и посвятить себя служению Богу,
заимствованы, по мнению Гольбаха, у «набожных
и фанатичных евреев, известных под именем
эссенов, ессеев или терапевтов...».
Гольбах обнаружил и такой
мирской источник христианского
вероучения, как платоновская идеалистическая
философия. Фундаментальный для
Христианства догмат троичности
божества явно заимствован из фантазий
Платона — Платон дотекал три ипостаси
или вида существования божества. Первая
— это всевышний бог, вторая — логос, слово,
божественный разум, порожденный первым
богом, и третья — дух, или душа мира. По-видимому,
первые учителя Христианства, были платониками.
Если бы они не проявляли неблагодарности,
они должны были бы объявить Платона пророком
или отцом церкви.
Однако главным земным источником
происхождения религии почти
все французские мыслители считали
невежество народа, предрассудки и
суеверия, иарнвише в его среде, незнание
природы, космоса, страх перед ними. Именно
эти условия были главными, и они породили
веру в богов, сначала языческих, а затем
христианского.
Теоретическая деятельность французских
мыслителей-безбожников, которые уже
не удовлетворялись лишь отрицанием реальности
Бога и обязательности религиозного культа,
но также требовали принятия на государственном
и общественных уровнях решений, которые
бы секуляризировали государственную
власть, то есть отделили церковь от государства,
ликвидировали привилегии церкви и ее
клира, сыграла колоссальную роль в изменении
соотношения сил и влияния между религией
и философией. С этого момента религия
начала постепенно сдавать свои доминирующие
позиции практически во всех сферах духовной
жизни, а философия не только получила
статус самостоятельной и независимой
от религии науки, но начала постепенно
усиливать свои позиции в общественной
жизни.