Даосизм

    Но  нас больше интересует вопрос не существования  Лао-Цзы, а его философия.

    Центральной идеей философии Лао Цзы была идея двух первоначал — Дао и Дэ. Слово «Дао» или «Тао» на китайском языке буквально означает «путь»; но в этой философской системе оно получило гораздо более широкое метафизическое содержание. «Дао» означает не только путь, но и суть вещей и тотального бытия вселенной. Само понятие «дао» можно толковать и материалистически: дао — это природа, объективный мир. Одним из сложнейших в китайской традиции выступает понятие Дэ. С одной стороны, Дэ — есть то, что питает Дао, делает его возможным (вариант из противоположности: Дао питает Дэ, Дао ― безгранично, Дэ ― определено). Это некая универсальная сила, принцип, с помощью которого Дао-путь вещей может состояться. Это также метод, с помощью которого можно практиковать и соответствовать Дао. Дэ — принцип, способ бытия. Это и возможность правильного накопления жизненной энергии, ци. Дэ — искусство правильно распорядиться жизненной энергией, правильное поведение. Но Дэ — не мораль в узком понимании. Дэ выходит за рамки здравого смысла, побуждая человека высвобождать жизненную силу из пут повседневности. К понятию Дэ близко даосское учение об У-Вэй, недеянии.

    Непостижимое  Дэ — это то, что наполняет форму вещей, но происходит оно из Дао. Дао — это то, что движет вещами, путь его загадочен и непостижим. …Тот, кто в делах следует Дао, …очищающий свой дух, вступает в союз с силой Дэ.

    Лао-Цзы  об истине: Высказанная вслух истина перестает быть таковой, ибо уже  утратила первичную связь с моментом истинности: знающий не говорит, говорящий не знает.

    Философия Лао Цзы пронизана и своеобразной диалектикой: из бытия и небытия произошло всё; из невозможного и возможного — исполнение; из длинного и короткого — форма. Высокое подчиняет себе низкое; высшие голоса вместе с низшими производят гармонию, предшествующее подчиняет себе последующее.

    Однако  Лао Цзы понимал её не как борьбу противоположностей, а как их примирение. А отсюда делались и практические выводы: когда человек дойдет до неделания, то нет того, чтобы не было сделано; кто любит народ и управляет им, тот должен быть бездеятельным.

    Из  этих мыслей видна основная идея философии, или этики, Лао Цзы: это принцип неделания, бездействия, квиетизма. Всякое насильственное стремление что-либо сделать, что-либо изменить в природе или в жизни людей осуждается.

    Множество горных рек впадает в глубокое море. Причина в том, что моря расположены ниже гор. Поэтому они в состоянии властвовать над всеми потоками. Так и мудрец, желая быть над людьми, он становится ниже их, желая быть впереди, он становится сзади. Поэтому, хотя его место над людьми, они не чувствуют его тяжести, хотя его место перед ними, они не считают это несправедливостью.

    «Святой муж», управляющий страной, старается  чтобы мудрые не смели сделать  чего-нибудь. Когда все сделаются  бездеятельными, то (на земле) будет  полное спокойствие.

    Кто свободен от всякого рода знаний, тот никогда не будет болеть.

    Нет знания; вот почему я не знаю ничего.

    Власть  царя среди народа Лао Цзы ставил очень высоко, но понимал ее как  чисто патриархальную власть. В понимании  Лао Цзы царь — это священный и бездеятельный вождь. К современной же ему государственной власти Лао Цзы относился отрицательно.

    Оттого  народ голодает, что слишком велики и тяжелы государственные налоги. Это именно причина бедствий народа.

    Согласно  историку Сыма Цянь Конфуций и Лао-Цзы не только общались между собой, но и делились философским опытом. Примером этого служит краткий исторический отрывок:  ...Когда Конфуций находился в Сиу, то он посетил Лао-Цзы, чтобы услышать мнение его относительно обрядов. 
— Обрати внимание на то, — сказал Лао-Цзы Конфуцию, — что люди, которые учили народ, умерли, и кости их уже давно истлели, но слова их доселе существуют. Когда мудрецу благоприятствуют обстоятельства, он будет разъезжать на колесницах; когда же нет — он будет носить на голове тяжесть, держась руками за края ее. 
— Я слышал, что опытный купец скрывает свой товар, как будто ничего не имеет. Точно так же, когда мудрец имеет высокую нравственность, то наружность его этого не выражает. Ты брось свою гордость, вместе со всякого рода страстями; оставь свою любовь к прекрасному, вместе с наклонностью к чувственности, потому что они бесполезны для тебя. 
— Вот что я говорю тебе, и больше ничего не скажу. Удалившись от нашего мудреца, Конфуций сказал своим ученикам: 
— Я знаю, что птицы умеют летать, — рыбы умеют плавать в воде и животные умеют бегать. Также знаю, что бегущих можно остановить тенетами, плавающих — сетями, а летающих — силками. Но что касается дракона, то я не знаю ничего. Он несется по облакам и поднимается на небо. 
— Я сегодня видел Лао-Цзы. Не дракон ли он?..[5]. 

     3.Даосизм как образ жизни 

    Даосизм является очень многообразным учением  и не ограничивается только теоретическими построениями. Уже ранние даосы выработали свою собственную, причем очень глубокую и оригинальную, концепцию культурного развития человека, которая легла в основу даосской культуры психической деятельности, оказавшей огромное влияние на всю психическую культуру древнего и средневекового Китая.

    Особенность психических концепций даосов заключалась в том, что они рассматривали природное не как сугубо психофизиологическое в человеке, а как воплощение всеобщих и универсальных закономерностей структурной организации и функционирования мира, единых для всей природы — как живой, так и неживой, хоть и изоморфных таковым в человеческом существе, но несводимых к ним целиком и полностью в силу определенной специфики, с которой эти всеобщие закономерности проявляются в человеке. Поэтому главная задача даосской практики психотренинга и психической саморегуляции (так называемой даосской йоги) заключалась не в подчинении человека биологическому началу как таковому, а в выявлении изначально заложенного в нем космического начала и в подчинении психофизиологических процессов всеобщим космическим законам с тем, чтобы устранить все препятствия для их естественного и полнокровного самопроявления и на макроскопическом уровне, в результате чего человек становится равноправным во всех отношениях членом космической триады «небо – земля – человек». Предельным выражением всеобщей закономерности функционирования вселенной есть «великое Дао», которое отождествлялось даосами с «истинной сущностью» человека и в полном подчинении которому они видели высшую цель культурного развития человеческой личности. [8].

    Соответственно  высшим достижением даосской практики морального и психического самоусовершенствования провозглашалось состояние полной идентичности «истинной сущности» самого человека с истинной сущностью всех вещей и явлений. Эта идентичность рассматривалась не как интеллектуальный синтез субъективности человека и объективности мира вещей и явлений или рациональная идея медиации (посредничества) между ними, а как прямое спонтанное и мгновенное взаиморастворение, иными словами, «прыжок в подлинный первоисточник идентичности», слияние с универсальной первоосновой всего сущего (Дао), которая одновременно является и «истинной природой» каждого человека.

    Вместе  с тем даосы выступали против всякого насилия над человеческой личностью и считали, что привязанность к индивидуальному «Я» нельзя подавлять с помощью насильственных методов, поэтому относились к «культуризаторской» миссии конфуцианских правил резко негативно. Указывая на принципиальное расхождение двух учений в этом вопросе, академик Н. И. Конрад писал: «Конфуций настаивал на том, что человек живет и действует в организованном коллективе — обществе, государстве. Эта организованность достигается подчинением каждого члена общества определенным правилам — нормам общественной жизни, выработанным самим человечеством в процессе развития цивилизации. Лао-Цзы придерживался противоположной концепции: все бедствия человечества, все пороки — и личности, и общества — проистекают именно от этих самых «правил». Идеальный порядок достигается только отказом от всяких правил; их должно заменить следование человеком его «естественной природе». «Правила» есть насилие над человеческой личностью».

    Чтобы постичь принцип всеобщего космического порядка и слиться с ним, действовать  в неразрывном единстве с этим принципом, даосы предлагали просто «забыть» конвенциальные нормы и условности, и в порыве спонтанного «просветления» идентифицироваться с безусловным Дао. Они утверждали, что в «самозабвенном» состоянии, постигая свою истинную природу, тождественную истинной сущности каждой вещи, каждого явления, человек одновременно отождествляется с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и гармоничное единство, так как постижение Дао есть такой психологический опыт, в котором исчезает различие между субъектом и объектом, между «Я» и «не-Я». При этом происходит как бы «самоидентификация» всех противоречий и оппозиций, раскалывающих изначальную целостность мира и создающих в обыденном сознании драматические коллизии между микрокосмом и макрокосмом, с одной стороны, и между человеческой личностью (точнее, его индивидуальным «Я») и истинной природой человека — с другой. Психотерапевтическая ценность «просветления», по мнению даосов, заключается в его способности примирять противоречия на более высоком уровне сознания, и в этом смысле Дао интерпретировалось ими как путь к более целостной и гармоничной жизнедеятельности человеческой психики, ведущей к слиянию индивидуального потока психики с универсальным Путем вселенной и его функционированию в полном соответствии с всеобщим принципом структурной организации и функционирования космического целого.

    Вместе  с тем даосы утверждали, что  противоречия и противоположности  взаимоидентифицируются внутри себя (т. е. внутри каждой пары оппозиции), а  не на какой-то более высокой ступени  синтеза, как в диалектике Гегеля. Поэтому для даоса, обретающего состояние «не-дуальности», нет прогрессии к некоему абсолюту, но все противоречия существуют одновременно с их тождеством, так как всякое явление одновременно и утверждает и отрицает себя в процессе динамического взаимодействия полярностей, которое является источником всякого движения и развития и которое предстает как диалектическое единство непрерывности и дискретности.

    В «Дао дэ цзине» метод психической саморегуляции характеризуется следующим образом: «Нужно сделать [свое сознание] предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. [В мире] большое разнообразие вещей, но [все они] возвращаются к своему истоку (т. е. к Дао)».

    Достижение подобной «бесстрастности» не означает, однако, выхолащивания психической жизни человека. Напротив, отстраненность субъекта, отсутствие деструктурирующего вмешательства активности его личности, его индивидуального «Я» приводит к более полному проявлению специфики каждого феномена как такового, к максимальному выявлению его собственного Дао (т. е. Дао «всех вещей»). Подобное следование «всех вещей» своей собственной природе (а под «всеми вещами" можно понимать как внешние объекты, так и явления внутренней жизни, т. е. психические феномены) имело большое значение в любой сфере человеческой жизнедеятельности, так как позволяло даосу решать сенсорно-перцептивные и моторно-двигательные задачи, встававшие перед ним во время занятий теми или иными видами практической деятельности, которые могли рассматриваться как конкретные средства претворения принципов Дао на практике. [9].

    Невозможно  полностью раскрыть данный вопрос без  рассмотрения философии любви в  даосизме. Даосы придерживались того мнения, что сексуальная гармония приводит нас к единению с бесконечной силой природы, которая по их мнению также имеет сексуальные обертоны. Земля, к примеру, женщина или элемент Инь, а Небо ― мужчина или Ян. Взаимодействие между ними составляет мир в целом. Посредством развития союз мужчины и женщины также создают единство. И одно также важно, как и другое. С самого начала женщины играли важную роль в философии дао любви, они были известны как учителя дао любви и советницы императора. До недавних времен в китайской философии не было такого, чтобы роль женщины снижалась на второстепенный уровень. Важность женщины пространно иллюстрировалась в текстах по дао любви; некоторые из них еще доступны; многие написаны в форме диалогов. Среди них имеются диалоги императора Чжан Ли и его советницы Су Ню. Интересно заметить в связи с этим, что древние китайцы никогда не использовали термины в уничижительном смысле, как это делают сегодня люди улицы. Их открытое и свободное отношение к сексу делало невозможным для них думать о сексуальных терминах как о грязных словах. Пэн Цзу писал: «Мужчина может получить долголетие сохранением эякуляции, развитием своего духа и потреблением здоровой пищи и питья, если он не знает дао любви, тогда не имеет значения, что он ест или пьет, — он не доживает до глубокой старости Союз мужчины и женщины должен быть подобен гармонии земли и неба. Именно благодаря гармонии инь и ян земля и небо существуют вечно, однако мужчина долго пренебрегал этой гармонией инь и ян, поэтому находится в упадке здоровья и силы, но если бы он смог вновь изучить дао любви, чтобы избежать болезней, тогда он когда-нибудь вновь открыл бы путь к долголетию».

    Заключение

    Результатом проделанной работы явилось следующее:

• Даосизм в стабильной религиозной организации оформился только во II веке, но многочисленные свидетельства говорят, что даосизм возник существенно раньше, во всяком случае в IV — III веках до н. э. уже имелась развитая традиция, подготовившая элементы учения, активно используемые в средние века. Основными источниками даосизма послужили мистические и шаманские культы царства Чу и других «варварских» государств на юге Китая, учение о бессмертии и магические практики, развившиеся в царстве Ци и философская традиция северного Китая;
• Лао-Цзы (Ли Эр, Лао Дань, Ли Боян, Лао Лай-цзы) (VI (V) в. до н. э.) («Престарелый мудрец», «Престарелый младенец») — один из основателей даосизма, древнекитайский философ, которому приписывается авторство на классический даосский философский трактат «Дао дэ цзин»;
• Образ жизни по даосизму заключается в единстве: тела и души, человека и природы, мужчины и женщины.