Агностицизм

Агностицизм

Наряду с вопросами  о том, в чем заключается сущность мира, конечен ли

мир или бесконечен, развивается ли он, а если развивается, то в каком

направлении, что представляет собой время, причинность и т.п., важное место

в философской  проблематике занимают вопросы, связанные  с познанием

окружающих человека предметов (вещей, отношений, процессов). «Познаваем ли

мир?»- таков традиционный вопрос, возникший еще в древнюю  эпоху, когда

философия делала свои первые шаги, стремясь быть доказательным, рационально

обоснованным мировоззрением. Но традиционность именно такой формы  вопроса

может толкнуть к  представлению, будто существовали философы, считавшие, что

мир вообще не познаваем.

     Вопрос  о том, познаваем ли мир,  в гносеологии имеет следующую

формулировку: как  относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому

этому миру? В состоянии  ли наше мышление познавать действительный мир,

можем ли мы в наших  представлениях и понятиях о действительном мире

составлять верное отражение действительности? Данная формулировка более

строга в том  смысле, что предполагает сложность  познания предметов,

процессов, ситуаций, наличие не только внешней их стороны, но и внутренней,

сущностной; она  учитывает трудности познания внешней  стороны явлений и

особенно сущности материальных объектов, не только раскрываемых в своих

проявлениях, но и скрываемых в них. Поэтому вопрос состоит не в том,

познаваем ли мир,- этот вопрос в буквальном смысле никем  не ставится,-

вопрос заключается  в том, можно ли достоверно познать  предметы, их сущности

и проявления сущности. Это и есть подлинная философская  проблема, не видеть

которую не могли трезвомыслящие философы.

     В  истории философии сложились  две позиции: познавательно-

реалистическая и агностическая, и не всегда в активе первой было чуткое

улавливание реальной сложности проблемы.

     В  чем суть агностицизма, какова  его определяющая черта? Некоторые

ученые полагают, что для агностицизма характерно утверждение, что мир не

познаваем. Но если взять трактовку агностицизма как  учения, отрицающего

познаваемость мира (а в некоторых учебных пособиях подчеркивается даже,

будто «основной  тезис агностицизма – познание невозможно») и применить ее к

оценке мировоззренческих  позиций И.Канта, И.Мюллера, Г. Гельмгольца, А.

Пуанкаре, Т. Гексли, К. Пирсона или Г. Башляра, то, быть может, мы и

определим их как  агностические в общетеоретическом  плане, но при этом

останется непонятным, почему эти ученые внесли значительный вклад в

разработку проблем  именно научно-теоретического познания.

     Представление,  будто агностицизм отрицает познаваемость  вещей, не

применимо ни к  одной из его распространенных форм, причем не только

настоящего, но и  прошлого.

     Наличие  агностицизма в философии свидетельствует  о том, что познание

есть сложный  феномен, что здесь есть над чем  поразмыслить, что оно

заслуживает специального философского продумывания. Древнегреческий  философ

Протагор разделял материалистические убеждения, сомневался в существовании

богов. Касаясь  возможности познания окружающих явлений, он обосновал

взгляд, согласно которому «как оно кажется, так оно  и есть». Разным людям

свойственны разные знания, разные оценки одних и тех  же явлений, поэтому

«человек есть мера всех вещей». Таким образом, философ  делал вывод о

невозможности достоверного, т.е. общезначимого знания существа окружающих

явлений.

     В  школе софистов ставилась цель  обосновывать любые суждения, точки

зрения, прибегая даже к логическим передержкам и  парадоксам (софизмам).

     Основатель  античного скептицизма Пиррон (ок. 365- 275 до н.э.) считал

достоверным чувственные  восприятия (если нечто кажется горьким  или сладким,

то соответствующее  утверждение будет истинным); заблуждение  возникает,

когда от явления  мы пытаемся перейти к его основе, сущности. Всякому

утверждению о  предмете может быть с равным правом противопоставлено

противоречащее  ему утверждение. Именно такой ход  мысли привел к позиции

воздержания от окончательных  суждений.

    Уже  знакомство с античным скептицизмом  как наиболее ранней формой

агностицизма показывает, сколь неточным является представление  об

агностицизме как учении, отрицающем познание (или познаваемость) мира.

     В  Новое время на основе прогрессирующего  развития естествознания

сложились представления  Д. Юма и И. Канта о возможностях познания.

     Английский  философ Д. Юм (1711- 1776) отмечал ограниченность

монокаузализма, универсализировавшего тождественность причины и следствия в

механических взаимодействиях. Он показал, что в научном эксперименте, да и

в обыденном опыте, следствие отличается от причины, а  потому не может быть

в ней выявлено. Из этого, по его мнению, следовало, что доказать

существование причинно-следственных связей невозможно: они не выводимы из

опыта, т.е. не выводимы «апостериорно», но они не устанавливаемы также и

логическим выведением следствий из причин, т.е. «априорно». Есть, однако,

субъективная причинность  – наша привычка, наше ожидание связи  одного

явления с другим (нередко по аналогии с уже известной  связью) и фиксация

этой связи в  ощущениях. За пределы этих психических  связей мы проникнуть не

можем. «Природа, - утверждал Юм,- держит нас на почтительном расстоянии от

своих тайн и предоставляет  нам лишь знание немногих поверхностных  качеств

объектов, скрывая  от нас те силы и принципы, от которых  всецело зависят

действия этих объектов» (Юм Д. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1996. С. 35).

     Не  сомневаясь в отличие от Юма  в существовании вне сознания

материальных «вещей самих по себе», Кант, однако, считал их в принципе

непознаваемыми. Воздействуя  на человека, «вещи сами по себе»  вызывают в нем

множество разнообразных  ощущений, которые оказываются упорядоченными

посредством априорных  форм живого созерцания. Обретая пространственную и

временную форму, представления упорядочиваются  далее посредством категорий

рассудка («причины», «количества» и др.) и трансформируясь  в явления,

соотносятся как  внешние субъекту феномены с воздействующими на субъект

«вещами самими по себе». В процессе познавательной (и трудовой)

деятельности субъект  раскрывает мир феноменов и развивает  научное знание.

     На  рубеже XIX-XX вв. сформировалась разновидность  агностицизма –

конвенционализм. Внутринаучной предпосылкой его формирования были

теоретизация естественных наук, усиление роли научных понятий, законов,

теорий в качестве средств познания, выявившаяся возможность  выбора средств

теоретического  отражения действительности, расширяющийся  диапазон конвенций

в среде естествоиспытателей. Конвенционализм (от лат.conventio – договор,

соглашение) определятся  как философская концепция, согласно которой научные

теории и понятия  являются не отражением объективного мира, а продуктом

соглашения между  учеными.

     Виднейший  его представитель – французский  математик методолог науки А.

Пуанкаре (1854- 1912). Он отделял отношения между вещами от сущности самих

вещей, считал, что  познаваемы только отношения, но природа  вещей

непознаваема. «Не  только наука не может открыть  нам природу вещей; ничто не

в силах открыть  нам ее, и если бы ее знал какой-нибудь бог, то он не мог бы

найти слов для  ее выражения» (Пуанкаре А. «О науке». М., 1983. С. 277).

     Конвенционализм  как система мировоззренческих  взглядов и принципов

научного познания широко распространился в последние  десятилетия в западной

философии, а также  в логике и методологии науки. С конвенционалистскими

установками выступали  Поппер, Лакатос, Фейерабенд и многие другие ученые.

     Краткий  обзор перечисленных выше концепций  убеждает, что в них вовсе

не отрицается возможность познания мира вообще или  феноменологической его

стороны, данной в  ощущениях или рассудке человека, да и нелепо, видимо,

полагать, будто  найдутся философы, в прямом смысле слова отрицающие

возможность познания каких-то, хотя бы самых очевидных, сторон объектов

мира.

     И  если некоторые философы и  естествоиспытатели все же ставят  под

сомнение   возможность  познания «вещи в себе», то этого  не делает никто,

когда заходит  речь о явлениях (другое дело, как  трактуется при этом природа

самого явления  или «мира вообще»).

     Так  или иначе, трактовка агностицизма  как учения, подвергающего

отрицанию (или  сомнению) принципиальную познаваемость  мира, является

неточной.

     Агностические  концепции появляются и функционируют  в сфере науки,

философии, культуры не из наивно-примитивного нигилизма  в отношении к

познанию, а из столкновения с противоречивой природой материальных систем и

чрезвычайно сложным  характером и процессом ее отображения  в сознании

субъекта.

     Современная  философская теория познания  не расходится с агностицизмом

в вопросе о  познаваемости явлений (как  феноменов, объектов чувственного

познания). Не расходятся они и в ответе  на вопрос: можно  ли познать мир

целиком во всех его  связях и опосредованиях? (На это дается отрицательный

ответ).

     Расхождение в другом – по вопросу о том, познаваема ли сущность

материальных систем. Расхождения – в трактовке  природы «феномена» -

явления: имеют  ли эти явления непосредственное отношение у сущности

материальных систем?

     На  вопрос о возможности получения  достоверного знания о сущности

предметов (или  о главном в этой сущности) агностики  отвечают отрицательно,

хотя и по-разному, в зависимости от того, признают ли они вообще

существование сущности или нет, а если признают, то какую  видят связь

сущности с явлением.

     С  точки зрения диалектической  философии мир материальных систем  не

ограничивается  чувственно воспринимаемыми свойствами и отношениями. За ними