Истоки литературы для детей

      Лекция  № 3

Тема: Истоки литературы для  детей.

План

1. Зарождение детской литературы на Руси в Х – ХIII веках.
2. Возникновение и развитие литературы для детей в ХV – ХVI веках.

1.Зарождение детской литературы на Руси в Х – ХIII веках.

    Начало  славянской книжной культуры было положено деяниями братьев Кирилла (826-869) и Мефодия (820-885). Греки родом из Македонии, они несли византийское вероучение в земли южных славян, оттуда и попали в земли Древней Руси первые книжные знания. Кирилл и Мефодий перевели на македонское наречие древнеболгарского языка Библию, книги для церковного служения. Для переводов святые братья создали в 863 году славянскую азбуку - на основе греческого алфавита с добавлением еврейских и коптских букв. Азбука получила название кириллицы. Ученые пытаются расшифровать текст, который складывается при перечне букв: «аз, буки, веди, глаголь, добро, ести, живете, зело, земля, и, како, люди, мыслете, наш...». В одной из расшифровок звучит гимн Слову и учению: «Я буду ведать глагол добра...»2. До начала истории детской литературы еще далеко, но важнейшая традиция ее - следование высокой учительной цели - была заложена в период становления общеславянской письменной культуры.

    Литература  Киевской Руси складывалась с конца  X до середины XIII века. Древнерусский книжник осознавал писание как проповедь христианства, повествовал лишь о том, что считал правдой. Он не умел и не хотел фантазировать, выражать свою личность через текст или хотя бы сообщать свое имя. Бытовое, частное, индивидуальное не было еще предметом внимания автора, который сообщал только сверхценные сведения, необходимые для всех. Понятие о жанрах еще не сформировалось тогда, систему жанров заменяла система канонов, т. е. правил писания текстов, в зависимости от их назначения. А каноны не предполагали разделения текстов по возрастным категориям читателей.

    Литература  этого периода по своим свойствам  не могла «увидеть» особенного читателя - ребенка. К тому же ребенок воспринимался либо как уменьшенная копия взрослого, либо как несмышленое чадо - существо маргинальное, стоящее на самой грани понятия «человек»; да и пора детства заканчивалась гораздо раньше, чем в наше время.

    В киевском периоде  не выявлен ни один «детский» текст. Вероятнее всего, круг чтения взрослых и детей был общим, в основном это были переводы византийских произведений. Однако знакомство с некоторыми книгами происходило именно в детские и отроческие годы. В первую очередь человек учил Азбуку, т.е. славянский кириллический алфавит.

    Из  книг Кирилла и Мефодия на Руси долгое и широкое распространение получило недельное Священное Писание (Евангелие, приспособленное для богослужебного календаря).

    И в Европе, и на Руси одной из первых учебных книг для детей и взрослых была Псалтырь, входящая в состав Священного Писания (Псалтырь - сборник изречений, притч из Ветхого Завета - из всех книг Ветхого Завета ближе всего к христианству). Долгие века она следовала за Азбукой и была общесемейной книгой. Отдельные псалмы и фрагменты заучивали наизусть, выводили из нее пословичные выражения. В детской памяти запечатлевались яркие и поучительные истории-притчи: к примеру, об Ионе, который в бурю упал с корабля, был проглочен китом и спасен по воле Бога; о строительстве Вавилонской башни, положившем начало многоязычию; о царе Соломоне и его мудрых делах. Многие из притч затем не раз перелагались писателями для детей (например, сборник «Вавилонская башня» под редакцией К. И. Чуковского).

    Азбука  и Псалтырь готовили к чтению главной  книги - Библии, были этапными ступенями к постижению универсальной концепции космоса и человечества.

    В каждой книге раскрывалось универсальное  содержание, постигать которое предстояло всю сознательную жизнь. И в наше время классическими называют в первую очередь те произведения, с которыми любой читатель может вести диалог всю жизнь.

    Грамотность широко распространилась среди русичей. Грамотные люди (их называли «букварями») пользовались большим уважением, а книга была предметом особого культа. Репертуар форм детского фольклора был общеизвестным (в отличие от репертуара былин) и не фиксировался в книгах вплоть до начала XX века.

    Параллельно книжной традиции развивалась традиция устной риторической словесности, в рамках которой юное поколение получало обращенное к нему авторское Слово. Один из древнейших русских памятников - «Поучение» Владимира Мономаха (1117 год) дает представление о том, какими могли быть лучшие из подобных произведений. Князь Владимир Всеволодович (1053-1125) обращался с поучением к сыновьям и своим духовным «детям», давая им христианские, военные и житейские наставления и рассказывая о своей жизни. В частности, он призывал постоянно всему учиться и приводил в пример своего отца, который, «дома сидя, научился пяти языкам». Первый из восьмидесяти трех военных походов князь совершил в тринадцать лет, много раз рисковал жизнью на охоте. Лаконичный рассказ князя об опасных охотах способен поразить и современного юного читателя: «Дважды туры поднимали меня на рога вместе с конем. Олень меня бодал, а из двух лосей один ногами меня топтал, а другой рогами бодал. Вепрь у меня с бедра меч сорвал, медведь возле моего колена потник прокусил, лютый зверь вскочил на конский круп и коня вместе со мной повалил».

    Со  временем «Поучение» стало восприниматься как обращение  к молодежи, к детям и вошло в круг детского и подросткового чтения. От «Поучения» ведет начало русская мемуарно-автобиографическая литература, одна из жанровых форм которой - автобиографическая повесть о детстве - играет роль промежуточного звена между литературой для взрослых и литературой для детей.

    В древнерусских памятниках раскрывается тема воспитания идеального человека, которая впоследствии оформилась в  так называемые «роман воспитания» (в европейских литературах) или «повесть воспитания» (в русской литературе) и вошла в набор популярных мотивов литературных сказок. Произведения на тему воспитания традиционно входят в чтение современных детей и подростков.

    В «Повести о Варлааме и Иоасафе» (переведена не позднее XII века) разрабатывается сюжет, похожий на жизнеописание Будды: Иоасафу, только родившемуся сыну индийского царя Авенира, звездочеты предсказывают будущее христианского подвижника.

    Царь-язычник  запирает сына во дворце, чтобы тот  никогда не узнал ни о болезнях и смертях, ни о христианстве. Однако во дворец проникает под видом купца христианин-пустынник Варлаам, говорит с царевичем о смысле жизни и смерти, раскрывает в нравоучительных притчах догматы христианского учения, и под его влиянием Иоасаф находит путь к истинной вере. Царь после упорной борьбы с сыном принимает крещение, а Иоасаф по примеру наставника удаляется в пустыню и становится отшельником.

    Основной  сюжет и притчи Варлаама имели  долгую жизнь - не только в поздних  списках и фольклоре, но и на фресках, иконах, книжных миниатюрах; одна из первых пьес русского театра (XVII век) была поставлена на основе данного сюжета.

    Привлекал детей и витязь Девгений - главный  герой повести византийского  происхождения «Девгениево деяние» (переведена в XII веке, известна по спискам XVII-XVIII веков). Одна из глав повествует о подвиге мальчика Девгения: на своей первой охоте он руками разрывает медведя и мечом рассекает пополам льва. Затем подросший богатырь увозит дочь военачальника Стратега; она же ему под стать - дева-поляница из русских былин. В целом повесть напоминает сказку о добывании невесты, былины и вместе с тем рыцарские романы, переводы которых вошли на Руси в моду.

    Первый  образ ребенка  в древнерусской  литературе встречается  в «Сказании о Борисе и Глебе», которое было написано по мотивам истории, изложенной в «Повести временных лет». Это сказание примерно датируется серединой XI века. В нем говорится о сыновьях Владимира, убитых в 1015 году Свято полком Окаянным, их старшим братом. В отличие от летописной версии, сказание создавалось ради возведения жертв в чин святых мучеников (первых на Руси), поэтому оно более эмоционально, в нем использованы литературные приемы условности. Так, автор уменьшил возраст князя Глеба, хотя по историческим данным Глеб не был к моменту убийства ребенком; подчеркнул примету будущей святости братьев, сказав, что малолетние Борис и Глеб любили читать книги. Особенно трогателен образ юного Глеба - беспечного, доверчивого. Увидев издали убийц, он тянется к ним, приказывает гребцам своей лодки грести навстречу к ним. Увидев его, злодеи «омрачились»; он же ждет от них «целования». Когда его собрались убить, он посмотрел на убийц кроткими очами и, слезами заливаясь, жалостно умолял: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего!.. Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого, не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую...».

    Тот факт, что истоком  темы детства в  русской литературе является образ ребенка-жертвы, святого мученика, имел огромное значение для дальнейшего развития этой темы в творчестве Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, Андреева, Платонова и других писателей. Главные вопросы русской философии и этики так или иначе проходили проверку в сюжете детского страдания.

    Представление об устройстве Вселенной  грамотные дети могли  получить из «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова - переведенного византийского «научного» сочинения (время перевода неизвестно). Следуя античным заблуждениям и противореча Птолемею, который считал Землю шарообразной, Козьма утверждает, что Земля плоская и окружена океаном, солнце по ночам заходит на севере за большую гору. Его познания из области животного мира не отличались достоверностью, зато давали волю воображению художников: в далеких странах обитают ноздророг (носорог), телчеслон (слон), вельблудопардус (жираф), единорог, речной конь, дельфин.

    Излюбленная в наши дни литература детей и  подростков - приключения и фэнтези - восходит к произведению, которое еще в глубокой древности будоражило умы читателей, - к эллинистическому роману «Александрия» (II-III века, первый древнерусский перевод появился не позднее середины XIII века). Это сказочно-легендарное жизнеописание Александра Македонского (356-323 гг. до н. э.). В начале романа рассказывается о родителях Александра - чародее Нектанаве и македонской царице Олимпии, о его детстве и воспитании, о начале его правления и о первых подвигах, например об укрощении коня-людоеда Буцефала («вологлавого»), о войнах со скифами. Вторую часть составляют описания походов, побед и завоеваний Александра. Последняя, наиболее обширная часть романа была для юных читателей особенно привлекательна, так как занимающий ее целиком рассказ о походе Александра в Индию более всего изобилует фантастическими подробностями. Путешествующий завоеватель встречает свирепых людей-гигантов, шестиногих и трехглавых зверей, людей с собачьими головами («песиглавцы»), диких женщин («девьи жены»). Войско Александра попадает в землю, где нет солнца; оттуда его выводят говорящие птицы с человеческими лицами. Александр сражается с чудовищем Горгоной и отрубает ей голову, на которой вместо волос растут змеи; верхом на крылатом грифе поднимается он к небу, в стеклянном ящике опускается на дно морское; посещает Мака-рийские («счастливые») острова, на которых обитают «нагомуд-рецы», живущие в мире и довольстве; побеждает нечистые народы Гог и Магог и «заклепывает» их в пещере за северными горами, откуда они выйдут лишь перед концом мира; наконец, доходит до пределов земли, до «реки-Океана», видит страну, где томятся грешники, хочет даже проникнуть в «земной рай», и только пламенный меч ангела останавливает его.

    Хотя  «Христианская топография» и  «Александрия» не давали достоверных  сведений о географии и истории, все же они будили интерес к большому миру, раздвигали мысленные горизонты читателей.

    Гораздо больше точных сведений содержится в  многочисленных произведениях о русской истории, да и художественный уровень таких величайших памятников, как «Сказание о житии Бориса и Глеба» (конец XI века), «Повесть временных лет» (начатая в 1113 году) и «Слово о полку Игореве» (конец XII века), несравненно более высок. Эти и другие отечественные произведения составляли наиболее ценную часть круга чтения молодого поколения, и до сих пор российские школьники получают уроки патриотизма и исторического мышления по ним в переложениях и адаптированных переводах.

    Помимо  поучений, сказаний, летописей, хронографов (исторических хроник), военных и бытовых повестей в круг детского чтения входили также жития святых. Пишущий в этом жанре обязан был следовать строгим канонам: жизнь святого должна быть представлена целиком - детство, когда герой добровольно отказывается от забав ради благочестия, зрелость, отданная богоугодным делам, кончина - последний подвиг благочестия - и посмертные чудеса, свидетельствующие о святости героя. Интерес к житиям поддерживался давней традицией давать имена младенцам по святцам. Людям нравилось читать жития «своих» святых и святых своих близких.

    Даже  когда школа в России стала отделяться от церкви, жития, переложенные специально для детей, оставались в круге их чтения. Особенно часто в детских учебных хрестоматиях встречались жития русских святых: Алексея - Человека Божьего, Александра Невского, Сергия Радонежского.

    Жития стали прообразом книг о замечательных  людях, оставивших благой след в истории; очевидно, что такие произведения чаще предлагались молодому поколению, на их основе создавались повести с реальным героем, чья жизнь и деяния изображены как пример для подражания.

    «Древнерусскую  литературу можно  рассматривать как  литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет - мировая история, и эта тема - смысл человеческой жизни», - утверждал академик Д. С. Лихачев.

    История детей-книжников начинается с крещения Руси в 988 году, вместе с историей древнерусской школы. В «Повести временных лет» говорится о киевском князе Владимире: «Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей плакали о них, ибо не утвердились еще они в вере, и плакали о них, как о мертвых. Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: "В те дни услышат глухие слова книжные и ясен будет язык косноязычных». Тогда же первый митрополит Киевский Михаил обратился к учителям с наставлением учить детей «яко же словесам книжного разума, так же и благонравию, и правды, и любви».