Институциональный подход

 
2.1. Институциональный подход 
 
Институциональный подход к анализу политических процессов — один из самых «старых» методологических подходов. Достаточно продолжительное время (примерно до 30-х гг. 20-го столетия) институциональный подход составлял одну из доминирующих методологических традиций в США и Великобритании. Основное внимание его представители уделяли изучению весьма важного аспекта политического процесса — политических институтов. Вместе с тем, анализу подвергались только институты, носящие формально-правовой характер. Институционалисты изучали формально-правовые аспекты государственного управления, в частности конституционные документы и реализацию их положений на практике. 
 
С течением времени институционализм претерпел значительную эволюцию, общая тенденция которой заключалась в восприятии некоторых принципов других методологических подходов. В рамках современного институционализма иногда выделяют три основных подхода, для каждого из которых характерна в той или иной степени эта тенденция: конституционные исследования, public administration (в российской политической науке чаще всего его переводят как государственное и муниципальное управление) и так называемый новый институционализм.  
 
Конституционные исследования, пережившие в 70-х гг. значительный подъем, в настоящее время представлены, главным образом, в Великобритании. Это направление сохранило сочетание формально-легального и либерально-реформистского подходов. 
 
Основное внимание конституционалисты уделяют изменениям в британской политике, сравнению практики конституционных соглашений и т.п. Несмотря на сохранение традиционного подхода, конституционалисты пытаются избежать былого формализма в исследовании институтов, анализируя «институты в действии», то есть то, как в институтах реализуются цели и намерения людей. Кроме того, исследования современных конституционалистов, в большей степени по сравнению с их предшественниками, опираются на обобщающие теории. 
 
Представители public administration основное внимание уделяют изучению институциональных условий для государственной службы. Помимо изучения формальных моментов, а также истории, структуры, функций и «членства» в государственных структурах управления, эти ученые анализируют также вопросы эффективности государственной службы. С задачами выявления эффективности государственных структур связано и сочетание анализа формальной организации с поведенческими аспектами. Вместе с тем признается, что изучение поведенческих аспектов может дать плодотворные результаты лишь в том случае, когда учитываются институциональные условия. 
 
Новый институционализм в отличие от других направлений подчеркивает более самостоятельную роль политических институтов в политическом процессе. Это направление также значительно отличается от традиционного институционализма тем, что неоинституционализм воспринял ряд принципов других методологических подходов. От «классического» институционализма его отличает, в первую очередь, более широкая трактовка понятия «институт», пристальное внимание к теории развития и использованию количественных методов анализа. 
 
Неоинституционалисты не ограничиваются простым описанием институтов, а пытаются выявить «независимые переменные величины», определяющие политику и административное поведение. В частности, большое внимание уделяется исследованию неформальной структуры политических институтов, а также предпринимаются попытки дополнить анализ поведенческим подходом. Так, например, неоинституционалистов волнует вопрос: влияет ли форма правления (парламентская или президентская) на поведение политических акторов или она представляет собой лишь формальное различие. Некоторые неоинституционалисты концентрируют внимание также на результатах деятельности институтов. 
 
Заслугой неоинституционалистов является то, что благодаря ему, можно вести речь об институтах с более широких компаративистских позиций. Он представляет исследователям возможность выяснить, имеет ли институциональная динамика разных режимов больше сходства между собой, чем это может показаться из отдельных описаний, предпринятых учеными, ориентированными на исследование одной страны или даже региона. Применение одного из вариантов институционального анализа не гарантирует успеха такого сравнения, но вооружает ученого необходимым набором средств для его проведения.  
 
2.2. Бихевиорализм. 
 
Преодолеть недостатки нормативного и институционального подхода было призвано так называемое бихевиоральное научно-методологическое направление. С его появлением связана настоящая революция в области политических исследовании, произошедшая в 1930-х гг. и изменившая их облик. Основной расцвет бихевиорального направления пришелся на 1950—1960 гг. нынешнего столетия, когда оно занимало одно из ведущих позиций в социальных науках. 
 
Инициаторами и последователями бихевиорального подхода к анализу политических процессов были, в первую очередь, представители Чикагской школы американской политической науки. Это такие ученые, как Б. Берельсон, П. Лазерсфельд, Г. Лассуэл, Ч. Мерриам, Л. Уайт и др. 
 
Основное внимание представители бихевиорального направления уделяли не политическим институтам (например, государству), а механизмам осуществления власти. Предметом их анализа явилось политическое поведение на индивидуальном и социально-агрегированном уровне (в группах, социальных институтах и т.д.). В поле зрения бихевиоралистов оказались многочисленные аспекты политического процесса, связанные с политическим поведением, такие как голосование на выборах, участие в других различных формах политической активности, в том числе и в неконвенциональных формах (демонстрации, забастовки и т.п.), лидерство, деятельность групп интересов и политических партий и даже субъектов международных отношений. Изучая эти разнообразные аспекты, они пытались ответить на вопрос: почему люди в политике ведут себя определенным образом. 
 
Помимо особенностей предмета исследования, отличительными признаками бихевиорализма были и его основные методологические принципы: исследование поведения людей путем наблюдения и эмпирическая проверка выводов. 
 
Как отмечает Д. Истон, «бихевиоралисты были в гораздо большей степени, чем их предшественники, склонны к теоретическим изысканиям. Поиск систематических объяснений, основанных на объективном наблюдении, привел к изменению самого понятия теории. В прошлом теория традиционно имела философский характер. Главной ее проблемой было достижение «достойной жизни». Позднее теория приобрела по преимуществу историческую окраску, и ее целью стал анализ происхождения и развития политических идей прошлого. Бихевиоралистская же теория была ориентирована на эмпирическое применение и видела свою задачу в том, чтобы помочь нам объяснить, понимать и даже, насколько это возможно, предсказывать политическое поведение людей и функционирование политических институтов».  
 
Необходимость проверки гипотезы с помощью исследования всех случаев или их репрезентативного количества обусловила использование бихевиоралистами количественных методов анализа, таких как статистические методы, моделирование, опросные методы, метод наблюдения и т.п. Во многом благодаря бихевиоралистам эти методы получили широкое применение в рамках политической науки. Постепенно их применение стало рассматриваться представителями данного научного подхода как одна из основных проблем науки. Появились специальные учебные курсы, пособия и т.п. 
 
Вместе с тем бихевиорализм был несвободен от некоторых недостатков и спорных моментов. Чаще всего это методологическое направление подвергали критике за следующие типические особенности, которые выделяет Д. Истон: 
 
- попытку дистанцироваться от политической реальности и абстрагироваться от «особой ответственности» по практическому применению знаний, которую накладывают занятия профессиональной наукой; 
 
- концепцию научности процедуры и методов, которая уводила исследователя от изучения самого индивида, мотивов и механизма его выбора («внутреннего» поведения) к исследованию условий, которые влияют на действия («внешнее» поведение людей). Это могло привести к тому, что политическая наука превратится в «бессубъектную и нечеловеческую» дисциплину, в рамках которой изучение человеческих намерений и целей занимает достаточно скромное место; 
 
- «предположение, что одна только бихевиоральная политическая наука свободна от идеологических посылок»; 
 
- неспособность к изучению ценностных аспектов политических отношений; 
 
- индифферентное отношение к возникающей фрагментации знания, несмотря на необходимость его использования для решения комплекса социальных проблем.  
 
Кроме того, среди недостатков данного подхода необходимо отметить отсутствие системного взгляда на политические процессы и игнорирование историко-культурного контекста. 
 
Отмеченные недостатки бихевиорализма, его неспособность дать ответы на многие вопросы политической жизни, предсказать некоторые политические события вызвали кризис этого направления и породили, по меткому замечанию Д. Истона, так называемую «постбихевиоральную революцию», которая ознаменовалась возникновением некоторых новых методологических направлений. 
 
В то же время часть исследователей продолжила работу в бихевиоральной традиции, пытаясь адаптировать основные положения этого методологического подхода к велению времени. В настоящее время «постбихевиоральному бихевиорализму» присущи следующие характерные черты: признание значения не только тех теорий, которые имеют эмпирическое происхождение, но и остальных при сохранении принципа верификации; отказ от принципа полной верификации, признание значимости частичной верификации; отсутствие абсолютизации технических приемов, допущение использования качественных методов анализа и исторического подхода; признание неизбежности и значимости ценностного подхода (возможности оценки изучаемого явления). 
 
2.3. Структурно-функциональный анализ. 
 
Другой попыткой преодолеть недостатки бихевиорализма стало развитие структурно-функционального подхода. 
 
Сторонники структурно-функционального анализа представляют общество как систему, включающую в себя устойчивые элементы, а также способы связей между этими элементами. Эти элементы, а также способы связи между ними образуют структуру системы. Каждый из элементов выполняет определенную функцию, которая является важной для поддержания системы в целостности. 
 
Согласно структурно-функциональному подходу, общество можно представить как совокупность крупных элементов (подсистем), а также как совокупность отдельных позиций, занимаемых индивидами, и ролей, соответствующих этим позициям. Состояние и поведение крупных элементов и индивидов объясняется, в первую очередь, потребностями в выполнении функций и ролей. Поэтому главной задачей исследования, по мнению, представителей данного подхода, является выявление элементов системы, их функций и способов связи между ними. 
 
Основателем структурно-функционального анализа считают Т. Парсонса, положившего начало системному взгляду на политический процесс. Т. Парсонс выделяет четыре крупных элемента общества: экономическую, политическую, социетальную и культурную подсистемы. Каждая подсистема выполняет определенную функцию, важную для поддержания целостности системы. Экономическая подсистема выполняет функцию адаптации к внешней по отношению к обществу среде; политическая выполняет функцию достижения общих для общества целей; социетальная — функцию интеграции; культурная — воспроизводство культурных образцов. В свою очередь, каждая из подсистем может быть также представлена как система с соответствующими характеристиками. 
 
Структурно-функциональный подход явился основой для создания теории политических систем, уделявший большое внимание факторам, которые обуславливают стабильность политической системы. 
 
Основные заслуги данного методологического подхода заключаются в следующем. Возникновение теорий политической системы и структурно-функционального подхода в целом сделало возможным появление теории, основанной на вычленении универсальных компонентов политического процесса. Структурный функционализм способствовал включению в сферу анализа политического процесса макропоказателей и макроструктур и созданию исследовательского инструмента, пригодного для научного кросснационального сравнения. Возникновение этого подхода благоприятствовало также значительному расширению сферы сравнительных исследований, в которую была включена, в частности, большая группа стран Азии, Африки и Латинской Америки (страны «третьего мира»). Кроме того, его появление благоприятно сказалось на развитии исследований неформальных механизмов функционирования государства и других политических институтов. 
 
Вместе с тем структурно-функциональный подход был несвободен от некоторых недостатков: недостаточно внимания уделялось микроуровню анализа политических процессов; политическое поведение людей рассматривалось как производное от их функционального статуса, недооценивалась самостоятельность и активность политических акторов, а также влияние социальных факторов; недостаточное внимание уделялось изучению причин и механизма конфликтов, что послужило причиной неспособности объяснить конфликтные политические процессы (например, войны и социально-политические конфликты 60-х гг.)  
 
Вместе с тем наличие несомненных достоинств структурного функционализма обусловило то, что данный методологический подход, несмотря на пережитый им в 60—70-х гг. кризис, и по сей день широко применяется при анализе политического процесса. Как показывает практика, наилучшие результаты дает его применение в совокупности с элементами других методологических подходов. 
 
2.4. Социологический подход. 
 
Одним из подходов к исследованию политических процессов, уделяющих значительное внимание анализу среды, является социологический подход. Он предполагает анализ воздействия социальных и социокультурных факторов. 
 
Влияние социальных и социокультурных факторов может проявляться не только в особенностях индивидуальных или групповых политических акторов в виде интересов, политических установок, мотивов, способов поведения и т.п. Это влияние может также проявляться в виде специфики «разделения» труда в политике, распределения властных ресурсов, а также особенностей отдельных политических институтов. Социальные и социокультурные факторы могут оказывать влияние и на структурные характеристики политической системы. Социальный и социокультурный контекст во многом определяют значения («смыслы») тех или иных действий, а также специфику сюжета политического процесса. Поэтому анализ этих факторов является неотъемлемой частью исследования политического процесса. 
 
Как правило, такой анализ проводится в рамках такой субдисциплины, как политическая социология. Эта субдисциплина моложе политологии и социологии, на стыке которых она и появилась: ее официальное признание произошло в 50-е гг. 20 в. Нередко крупные политологи являются одновременно и политическими социологами. Среди них можно назвать такие имена, как С. Липсет, X. Линц, Дж. Сартори, М. Каазе, Р. Арон и многие другие. Специфика этой субдисциплины заключается в том, что, она представляет собой, по меткому выражению Дж. Сартори, «междисциплинарный гибрид», использующий социальные и политические независимые переменные для объяснения политических явлений. 
 
2.5. Теория рационального выбора. 
 
Теория рационального выбора была призвана преодолеть недостатки бихевиорализма, структурно-функционального анализа и институционализма, создав теорию политического поведения, в которой человек бы выступал независимым, активным политическим актором, теорию, которая позволяла бы посмотреть на поведение человека «изнутри», учитывая характер его установок, выбор оптимального поведения и т.п. 
 
В политическую науку теория рационального выбора пришла из экономической науки. «Отцами-основателями» теории рационального выбора считаются Э. Даунс (сформулировал основные положения теории в своем труде труд «Экономическая теория демократии»), Д. Блэк (ввел в политическую науку понятие предпочтений, описал механизм их трансляции в результаты деятельности), Г. Симон (обосновал концепцию ограниченной рациональности и продемонстрировал возможности применения парадигмы рационального выбора), а также Л. Шаплей, М. Шубик, В. Райкер, М. Олсон, Дж. Бьюкенен, Г. Таллок (разрабатывали «теорию игр»).  
 
Сторонники теории рационального выбора исходят из следующих методологических посылок: 
 
Во-первых, методологический индивидуализм, то есть признание того, что социальные и политические структуры, политика и общество в целом вторичны по отношению к индивиду. Именно индивид производит своей деятельностью институты и отношения. Поэтому интересы индивида определяются им самим, так же как и порядок предпочтений. 
 
Во-вторых, эгоизм индивида, то есть его стремление максимизировать собственную выгоду. Сторонники теории рационального выбора считают, что избиратель решает, прийти ли ему на избирательные участки или нет, в зависимости от того, как он оценивает выгоду от своего голоса, голосует также исходя из рациональных соображений пользы.  
 
В третьих, рациональность индивидов, то есть их способность располагать свои предпочтения в соответствии со своей максимальной выгодой. Как писал Э. Даунс, «каждый раз, когда мы говорим о рациональном поведении, мы имеем в виду рациональное поведение, изначально направленное к эгоистическим целям». При этом индивид соотносит ожидаемые результаты и затраты и, стремясь максимизировать результат, пытается одновременно минимизировать затраты.  
 
В-четвертых, обмен деятельностью. Индивиды в обществе действуют не одни, существует взаимозависимость выборов людей. Поведение каждого индивида осуществляется в определенных институциональных условиях, то есть под влиянием действия институтов. Сами эти институциональные условия создаются людьми, но исходным при этом является согласие людей на осуществление обмена деятельностью. В процессе деятельности индивиды скорее не приспосабливаются к институтам, а пытаются их изменить в соответствии со своими интересами. Институты же, в свою очередь, могут изменить порядок предпочтений, но это означает лишь то, что измененный порядок оказался выгодным для политических акторов при данных условиях. 
 
Недостатки данного методологического подхода заключаются в следующем: недостаточный учет социальных и культурно-исторических факторов, влияющих на поведение индивида; допущение сторонниками данной теории рациональности поведения индивидов (часто люди действуют иррационально под влиянием краткосрочных факторов, под влиянием аффекта, руководствуясь, например, сиюминутными порывами). 
 
Несмотря на отмеченные недостатки, теория рационального выбора обладает рядом достоинств, которые и обуславливают ее большую популярность. Первое несомненное достоинство заключается в том, что здесь используются стандартные методы научного исследования. Аналитик формулирует гипотезы или теоремы на основе общей теории. Методика анализа, применяемая сторонниками теории рационального выбора, предлагает конструирование теорем, включающих альтернативные гипотезы относительно намерений политических субъектов. Потом исследователь подвергает эти гипотезы или теоремы эмпирическому тестированию. Если реальность не опровергает теоремы, эта теорема или гипотеза считается релевантной. Если результаты тестирования неудачны, исследователь делает соответствующие выводы и повторяет процедуру заново. Использование этой методики позволяет исследователю сделать вывод о том, какие действия людей, институциональные структуры и результаты обмена деятельностью будут наиболее вероятными при определенных условиях. Таким образом, теория рационального выбора решает задачу верификации теоретических положений путем тестирования предположений ученых относительно намерений политических субъектов. 
 
Теория рационального выбора имеет достаточно широкую область применения. Она используется для анализа поведения избирателей, парламентской деятельности и формирования коалиций, международных отношений и т.д., широко применяется при моделировании политических процессов. 
 
2.6. Дискурсный подход 
 
Основы теории политического дискурса были заложены представителями кембриджской и оксфордской философской школы в 50-е гг. XX в., которые анализировали лингвистический контекст общественной мысли. Первые результаты исследования политического дискурса были опубликованы в серийном издании П. Ласлетт «Философия, политика и общество», начатом в 1956 г. В 70-е гг. термин «дискурсы» начинает широко использоваться в анализе политических процессов. В 80-е гг. возникает центр семиотических исследований, связанный с анализом дискурсов. Он концентрируется вокруг Т. Ван Дейка. Исследователи центра начинают уделять внимание не только содержательным аспектам, но и технике анализа политического дискурса. С этого момента можно говорить о становлении самостоятельного методологического подхода анализа политических процессов. 
 
Для изучения политического дискурса представители данного методологического направления широко используют методы семиотического анализа (изучение дискурса-рамки), а также риторики и литературоведения (анализ конкретного дискурса-произведения). Дискурс-рамка по выражению Дж. Поккока и К. Скиннера - это «порождающая система». Для обозначения этого явления часто используются термины «язык», «идеология»; именно в этом значении говорят о дискурсе либерализма, консерватизма и т.п. Дискурс-произведение обладает определенным сюжетом, например дискурс выборов Президента РФ 2000 г. 
 
Анализ знаковых систем предполагает выделение уровней их сложности. Простейшим уровнем является словарь, образуемый набором знаков. Это уровень семантики. Далее возникает более сложное построение, когда знаки объединяются с помощью кода. Это переход на уровень синтактики. Подъем еще на один уровень связан с включением в сообщение его субъектов с их особыми намерениями и ожиданиями. Это уровень прагматики. Именно данный уровень особенно важен для анализа дискурса. 
 
Одним из наиболее развитых направлений анализа в рамках данного подхода является контекстный анализ политического дискурса, а точнее его отдельных составляющих. В результате такого контекстного анализа выявляются особенности смыслов отдельных составляющих политического дискурса, формирующиеся под воздействием внешних для него факторов (социально-экономических, культурных и политических условий). При этом признается, что дискурс не является простым отражением процессов, происходящих в других областях социального мира, например в экономике. Он объединяет смысловые элементы и практики всех сфер общественной жизни. Для объяснения процесса его конструирования используется концепция артикуляции. Соединись, разнородные элементы образуют новую конструкцию, новые смыслы, новую череду смыслов или дискурс. Например, лейбористское правительство, пришедшее к власти в Англии в 1950-х гг., выстроило свою программу, используя различные идеологические компоненты: государство всеобщего благосостояния, обещания всеобщей занятости, кейнсианская модель управления, национализация определенных индустрий, поддержка предпринимательства, холодная война. Эта стратегия была не просто выражением интересов определенных социальных слоев общества, ответом на изменения в экономике; она явилась результатом объединения различных политических, идеологических и экономических моделей, в результате чего был сконструирован новый дискурс. 
 
Обращение при анализе дискурса-произведения к достижениям риторики и литературоведения предполагает, в первую очередь, использование методов, связанных с анализом сюжета. Здесь существуют хорошо зарекомендовавшие себя схемы и модели, которые позволяют представить отдельные политические события и процессы (митинг, избирательный процесс и т.п.) как дискурс со своим сюжетом, смыслами и прочими параметрами и спрогнозировать его развитие. Большое внимание уделяется исследованию альтернативных сюжетов на основе одной исходной модели, а также изучению сюжетов с открытыми концами. Эта техника и позволяет получить хорошие результаты при анализе политического процесса как динамической характеристики политики. 
 
Практическое применение теории дискурса можно продемонстрировать на примере анализа тетчеризма (С. Холл). Проект тетчеризма состоял из двух, во многом взаимоисключающих друг друга сфер идей и теорий: это элементы неолиберальной идеологии (артикулировались концепты «личные интересы», «монетаризм», «конкуренция») и элементы консервативной идеологии («нация», «семья», «долг», «авторитет», «власть», «традиции»). Он был основан на соединении политики свободного рынка и сильного государства. Вокруг термина «коллективизм», который не укладывался в рамки этого проекта, идеологами тетчериэма была выстроена целая цепь ассоциаций, которая привела к возникновению социального неприятия этого понятия. Коллективизм в массовом сознании стал ассоциироваться с социализмом, застоем, неэффективным управлением, властью не государства, а профсоюзов в ущерб государственным интересам. Итогом этой политики стало внедрение представлений, что социальные институты, выстроенные в соответствии с идеологемой «коллективизм», несут ответственность за кризисное состояние экономики и затянувшийся застой в обществе. Тетчеризм стал ассоциироваться с индивидуальными свободами и личным предпринимательством, моральным и политическим омоложением британского общества, восстановлением закона и порядка. 
 
Одним из направлений анализа политического дискурса является постмодернистский подход. О постмодернизме в дискурсивном анализе нельзя не упомянуть в силу того, что данное направление получает все более широкое распространение в социальных науках, в том числе и в политологии и считается одним из «модных» направлений социального и политического анализа. Остановимся кратко на его характеристике. 
 
При анализе политического дискурса постмодернисты исходят из следующих посылок. Они отрицают возможность существования единого и разделяемого всеми образа реальности, который можно точно изучить и объяснить. Окружающий мир создается верованиями и поведением людей. По мере распространения идей, люди начинают верить в них и действовать в соответствии с ними. Будучи закрепленными в определенных правилах, нормах, институтах и механизмах социального контроля, эти идеи тем самым создают реальность. 
 
Большинство представителей данного направления полагают, что смыслы необходимо искать не в окружающем внешнем мире, а только в языке, который является механизмом создания и транслирования индивидуальных представлений. Поэтому исследование языка объявляется главной задачей науки. Провозглашается необходимость понять, каким образом происходит формирование и конструирование объектов реальности; единственным путем достижения этой цели считается интерпретация языка посредством текста. Как считают представители постмодернистского направления, для понимания дискурса достаточно проанализировать только сам текст.  
 
Таким образом, в рамках постмодернизма отсутствует полноценный анализ политического дискурса, поскольку анализу подвергаются лишь получаемые исследователями его субъективные смыслы. В этом отношении показательно, что в рамках постмодернизма даже не дается определения понятия дискурс, хотя сам термин используется достаточно широко. В целом постмодернистский подход к анализу политического дискурса нельзя признать особенно плодотворным, хотя несомненно то, что в рамках данного направления анализируется немало фактического материала, обращение к которому представляет несомненный интерес для дальнейших исследований.