Этика науки как глобальная проблема XXI века

      Вызов 21 века, однако, состоит в том, чтобы  формировать публичную политику и практику клинической медицины в контексте жестких моральных  противоречий и серьезных разногласий  по вопросам биоэтики.

      Повсюду в мире споры по вопросам морали подстегивают политические дебаты. Нередко  участники этих дебатов выясняют, что они придерживаются представлений, морально и метафизически не согласующихся  друг с другом, по вопросам о надлежащем человеческом поведении, о смысле человеческой жизни, о том, в чем состоит  человеческое благополучие.

      Эти диспуты, порождающие целые сражения в ходе культурных войн, не просто затрагивают  серьезные моральные вопросы  – их отличает также удивительное постоянство. Во многих случаях история  современных разногласий уходит в глубь веков, если не тысячелетий, как например по вопросам об абортах, самоубийстве при содействии врача  или эвтаназии. Участников подобных дискуссий часто разделяют фундаментально различные метафизические взгляды на природу человека.

      Если  исходить из того, что наличие общей  с другими людьми морали предполагает и общее ранжирование правильных поступков и важных для человека благ, включая общее понимание  морали в вопросах прав собственности, страданий, умирания и смерти, то оказывается, что люди не привержены одной морали. Тем не менее они, в силу особенностей своего физического воплощения, могут иметь между собой кое-что общее в проявлении интереса к какому-либо вопросу.

      Все системы морали пытаются ответить на фундаментальные вопросы жизни, но все они отличаются друг от друга  представлениями о мире. Различие точек зрения зависит от глубокого  расхождения во мнениях об основополагающей ценности человеческой жизни.

      Несовместимость основополагающих моральных правил и поддерживаемых ими принятых суждений обусловливает несовместимые биоэтические требования, касающиеся правдивого информирования в медицине, ведущей роли индивида или семьи в принятии решений, ассистируемого врачом самоубийства и эвтаназии. Перед лицом такого рода разногласий наибольший успех в биоэтике приносят те стратегии, которые не зависят от аргументов, относящихся к существу дела, а, напротив, включают процедуры, которые позволяют достигать ограниченного сотрудничества при наличии серьезных разногласий.

      Учитывая  совершенно очевидное существование  морального плюрализма, резонно задать вопрос, почему многие специалисты  в области биоэтики не только отрицают его наличие, но и заявляют о существенном моральном консенсусе, который бы мог обеспечить официальное учреждение светской глобальной биоэтике? Страстное желание достичь консенсуса может отчасти являться реакцией на неправильно понятое значение признания морального плюрализма, когда признание плюрализма толкуется как нечто эквивалентное одобрению морального релятивизма. Поэтому важно отметить, что из неустранимости морального разнообразия не вытекает отсутствие моральной истины.

      Огромная  заинтересованность, заявляющая вопреки  фактам утверждать существование морального консенсуса, имеет, по-видимому, еще  по крайней мере три причины сходного порядка.

• Консенсус как ложное сознание (впечатление, что рациональные личности согласны с некоторым определенным моральным воззрением, может послужить средством для того, чтобы обойти демократическое политическое обсуждение противоречивых моральных вопросов);
• Консенсус как реальная политика (впечатление, что все рациональные личности сходятся во мнениях по наиболее животрепещущим моральным и биоэтическим вопросам, усиливается логикой функционирования национальной комиссии и комитетов по биоэтике. Если бы такие комиссии и комитеты пытались честно отразить разнообразие, характерное для большинства обществ, то они вели бы бесконечные дискуссии и не смогли бы выработать ожидаемые от них рекомендации. Таким образом, когда некто формирует комиссии и комитеты из «правильных членов, это позволяет ему эффективно добиваться своих политических целей);
• Консенсус как предвзятость наблюдателя (впечатление, что все рациональные личности сходятся во мнениях по наиболее существенным моральным и биоэтическим вопросам, подкрепляется социологией морального дискурса и сообществ).

  Принимая во внимание наличие существенных и нередко резких разногласии в вопросах морали, важно найти такие процедурные средства для мирного сотрудничества, которые не требовали бы от заинтересованных сторон ни отказа от своих моральных убеждений, ни компромисса со своими моральными принципами. На международном уровне это потребует принятия достаточно гибких допущений, таких, например как: следует ли рассматривать пациентов как лиц, способных принимать независимые решения, либо как лиц, решения по поводу которых принимает семья.

  Если ситуация действительна такова, какой она представляется, а именно что биоэтическое разнообразие реально, устойчиво и неустранимо, то утверждения о полновесной, содержательной глобальной биоэтике оказывается под вопросом, а усилия следует направлять на изучение природы этого биоэтического разнообразия  возможностей мирного взаимодействия перед лицом моральных разногласий. Врачи, специализирующиеся в области интенсивной терапии и реанимации, должны обладать способностью критически оценивать и интеллектуальную силу призывов к достижению консенсуса, и сам характер биоэтического плюрализма.

  В статье П.Д.Тищенко «О множественности моральных позиций в биоэтике» автор утверждает, что возникновение биоэтики обусловлено двумя фундаментальными открытиями. Во-первых, столкнувшись с острейшими проблемами, порождаемыми научно-техническим прогрессом, ученые постепенно пришли к осознанию ограниченности возможностей естественнонаучного разума. Возникла острая необходимость призвать на помощь экспертов-гуманитариев. Однако целостности в классическом понимании не возникло. Наоборот, было обнаружено ( и в этом состоит второе открытие), что «этик» в современном мире слишком много. Одной, единой для всех моральной перспективы в современном обществе не оказалось.

В связи с  этим Тищенко обращается к статье Энгельгардта «Почему не существует глобальной биоэтики?». Автор утверждает, что речь в этой статье идет не о  множественности мнений, а о множественности  оснований – философских, богословских, научных и иных – для решений  возникающих проблем. Осмыслить  эту множественность следует  со всей серьезностью.

  Энгельгардт видит основание этой множественности в особенностях современной культуры. Распад христианства на ряд конфессий предопределил невозможность выработки единой религиозной позиции в отношении новых угроз, с которыми столкнулось человечество в сфере биомедицины.

  Науки и технологии в сознании современного человека – это одновременно защита и угроза, путь спасения и опасное скольжение по наклонной плоскости, ведущей к гибели. Поэтому биоэтика представляет собой сферу дисциплинированной мысли, которая вынуждена мыслить себя иначе, чем в условиях нормальной науки или этики.

  Энгельгардт считает, что множественность для биоэтики основополагающа и не может быть снята чистым актом осмысливающего обобщения. По своей природе современные сообщества политеистичны. Поэтому необходимо искать светский подход к решению проблем, связанных с множественностью моральных перспектив в биоэтике. Он разбивает биоэтику как бы на две половины. Одну он называет «биоэтикой для друзей», а другую – «биоэтикой для посторонних». Биоэтика для друзей – это сфера дисциплинарных исследований в рамках идейно связанного сообщества. Внутри такого сообщества возможна и необходима выработка содержательного ответа на извечные вопросы.

  Множественность, существующая за счет непродуманности собственной содержательной позиции, ценностью не обладает. Реальна и принципиальна множественность иного рода – множественность возможных обоснований, конкретных моральных сообществ, самых единств. Именно эту множественность Энгельгардт требует рассматривать серьезно в биоэтике, понимаемой как «биоэтика для посторонних». Первый шаг заключается в отказе от насильственного навязывания собственной моральной перспективы тем, кто придерживается иной позиции.

  Тищенко полностью соглашается с Энгельгардтом: отказ от насилия является условием не только физического, но и морального выживания современных сообществ.

  Содержательной моральной истолкование биоэтических проблем с неизбежностью порождает множественность ответов. Следовательно, биоэтика для посторонних должна быть бессодержательной – чисто формальной, или, как предлагает Энгельгардт, - процедурной.

  Для Энгельгардта «биоэтика для посторонних» является единственным мирным способом разрешения конфликтов в области биомедицины, без насилия и обмана.

  Но процедурное решение биоэтических проблем выглядит не столь уж бессодержательным. Когда Бог не слышен всеми одинаково, и когда все принадлежат к разным коллективам, и когда разум уже не может открыть единственную мораль, то в этой ситуации обоснование морального авторитета зависит от индивидуума.

  Оказывается, что бессодержательная биоэтика для посторонних покоится на вполне определенном содержании – либеральной идее индивида как источника морального авторитета. Для того чтобы яснее понять особенность рассуждений Энгельгардта, необходимо рассмотреть, в чем он видит одну из ошибок Канта. Кант не видит различия между свободой как моральной ценностью и свободой как условием морали вообще.

  Свобода как условие биоэтики для посторонних предполагает уважение к праву другого индивида самому решать, в чем эта свобода заключается, в том числе уважение к решению другого отказаться, например, от самостоятельного свободного выбора, положиться на мнение врача, учителя, книги или другого авторитета.

  В биоэтике смысл свободы как граничного условия морального сообщества инако-мыслящих людей является определяющим.

  Принцип свободы вполне легитимен лишь для этики друзей, но совсем не обязателен в отношении сообщества посторонних.

  Тищенко считает, что необходимо освобождаться от предрассудков холодной войны. Ведь любые идеи становятся в обществе значимыми лишь тогда, когда начинают помогать людям осмысливать и разрешать проблемы, связанные с их конкретными жизненными ситуациями.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

       Нет сомнения, что в случае глобальных проблем, кризисов ученым не раз придется обращаться к своей совести, призывать чувство ответственности, чтобы найти правильный путь преодоления возникающих угроз. И, разумеется, дело общественной совести ученых мира, общей ответственности — всемерно бороться с причинами, вызывающими вредные, губительные последствия, направлять научные поиски на исправление вреда, который сама паука, не взвесив и не учтя возможных последствий, могла бы принести и тем самым оказаться причастной к возникновению тех или иных глобальных проблем. И не чем иным, как капитуляцией, следует считать встречающуюся в последнее время своеобразную форму реакции на возникающие перед совестью ученого трудные решения, которая находит свое выражение в выдвижении лозунгов «контрнауки» и «контркультуры» с призывом приостановить поступательное движение научного исследования.

  В настоящее время привлекают все более пристальное внимание такие широкие формы общественного движения, какими являются Международная федерация ученых, их профессиональные объединения в отдельных странах, возникновение организаций с четко выраженной специальной целью, таких, как Британская ассоциация по социальной ответственности ученых (BSSRS), и т.д.

  Что же касается биоэтики, то биоэтика, как и любое другое изобретение человеческого духа, конечна, т. е. не является ни в коей мере моральной панацеей. Она хороша в свое время, в своем месте и в своей мере. На этот счет не должно быть иллюзий. Никаких обещаний чудесного, освобождающего плоть и облегчающего дух решения проблем, рассматриваемых биоэтикой, давать не следует. Пожалуй, даже наоборот, одной из главных задач, особенно в начале пути, должна быть попытка спровоцировать у граждан угнетающее чувство вины — ответственности за ту варварскую социальную форму, в которой ситуации возникают и разворачиваются в нашей стране. Нам всем предстоит как бы вновь пережить тот опыт детства, когда хочется сказать, объяснить другим, что тебя мучает, но нет языка для выговаривания этого состояния... этого языка нет ни у кого, поскольку только в реальном диалоге с другими соотечественниками он может родиться...

   Это и есть путь к началам биоэтики... 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы

1. Вопросы философии. – 1994. - №3 – Биоэтика: проблемы и перспективы.
2. Тулинов В.Ф. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов. – 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. – 416с.
3. Силуянова И.В. Биоэтика и мировоззренческие традиции // Человек, №5, 1995.
4. Лазар М.Г. Этика науки. — Л.: ЛГУ, 1985. — 125с.
5. Биоэтический форум www.bioethics.ru
6. Х.Т.Энгельгардт «Почему не существует глобальной биоэтики?» - Человек. – 2008. - №1
7. П.Д.Тищенко «О множественности моральных позиций в биоэтике» - Человек. – 2008. - №1