Трансплантация органов

     Те, кто придерживается консервативной позиции, менее всего склонны  содействовать тому, чтобы современная  российская наука вновь вставала на исхоженный советским атеизмом вдоль  и поперек тупиковый путь противопоставления науки и веры. Сегодня естествознание получило наконец возможность осознать, что действительное различие между  наукой и верой является условием их самоценности. Сегодня стало очевидным, насколько произвольно само «воинственное» взаимоисключение науки и веры. В православном Символе веры утверждается вера в воскресение мертвых. Вопрос - включает ли «оживление костей» воссоздание целостности тела, которое стало жертвой трансплантологической практики, является предметом веры. И какую бы научную форму ни принимал атеизм, он также обречен всего лишь на веру, правда атеистическую, в невозможность воскресения мертвых, так как никакими «научными» доказательствами атеизм не располагает и располагать не может. Путь противопоставления одной веры другой - бесперспективен для сторонников и идеологов «научно обоснованного донорства». Реальные же возможности обоснования донорства заключены не в науке, а в самой религии. Все мировые религии сохраняют почтительное отношение к телу покойного. К сожалению, понимание смерти в натуралистическо-материалистическом мировоззрении порождает весьма типичное к ней отношение. Оно проявляется, например, в следующей рекомендации врачам и сестрам, которые находятся в состоянии «эмоционального раздвоения», воспринимая человека с диагнозом «смерть мозга» как определенную личность: «В таких случаях надо четко осознавать: при смерти мозга пациент перестает быть человеческой индивидуальностью». Христианская позиция, которую ясно выразил православный богослов проф. В.Несмелов, исходит из того, что физическая смерть - не только переход в новую жизнь, но и последний момент «действительной жизни». Христианская позиция - это понимание смерти как «стадии» (пусть и последней) жизни, как «личностно значимого события», отношение к которому-это область человеколюбия, область собственно нравственного отношения между человеком умершим и человеком живым (в частности, между умершим больным и врачом как субъектом нравственных отношений). В христианстве мертвое тело остается пространством личности. Почтение к умершему непосредственно связано с уважением к живущему. Утрата почтения к умершему, в частности нанесение повреждений телу, влечет за собой потерю уважения к живущему. Прагматическое использование трупов в медицине, как правило, влечет за собой усиление потребительского отношения к человеку. Это проявляется в устойчивой и, к сожалению, неизбежной тенденции коммерциализации медицины. Закон Российской Федерации «О трансплантации органов и/или тканей человека» запрещает куплю-продажу человеческих органов и тканей, что, повторюсь, как нельзя более убедительно свидетельствует о реальности подобных сделок, создавая при этом новый набор «мотивов» и для так называемых преднамеренных убийств, и для легализации производства поздних абортов, как единственного «источника» фетальных тканей. Остальные ткани - это человеческие эмбрионы, извлеченные в результате прерывания беременности на поздних сроках (16-22 недели). Появление постановления Правительства РФ (1996) о введении расширенного перечня социальных показаний для искусственного прерывания беременности сроком до 22 недель было связано со стремительным развитием такого вида трансплантации, как фетальная, использующая зародышевые ткани человека. По данным директора Международного института биологической медицины проф. Г.Сухих, в его институте «собран самый крупный в мире банк фетальных тканей».

     Этот  «самый крупный в мире банк» - результат опережающего все мировые показатели количества абортов, в т.ч. и на поздних сроках беременности, производимых в России. Новые «возможности» и методики «новы» прежде всего тем, что работают вне каких-либо границ, определяемых традиционной моралью и этикой. Архиерейский Собор 2000г. подтвердил отрицательное отношение к фетальной терапии православной общественности и Церковно-общественного совета по биомедицинской этике: «Безусловно недопустимым Церковь считает употребление методов так называемой фетальной терапии, в основе которой лежат изъятие и использование тканей и органов человеческих зародышей, абортированных на разных стадиях развития для попыток лечения различных заболеваний и «омоложения» организма».⁵

     Осуждая аборт как смертный грех, Церковь  не может найти ему оправдания и в том случае, если от уничтожения  зачатой человеческой жизни некто, возможно, будет получать пользу для  здоровья. Неизбежно способствуя  еще более широкому распространению  и коммерциализации абортов, такая  практика (даже если ее эффективность, в настоящее время гипотетическая, была бы научно доказана) являет собой  пример вопиющей безнравственности и носит преступный характер. Перечисленные «явления» говорят о том, что даже такая фундаментальная цель, как лечение и спасение человеческой жизни, требует обеспечения множества условий, среди которых - свобода и добровольность, т.е. ценности, которые неотделимы от самопожертвования. «Посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти. Такого рода дарение или завещание не может считаться обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора неизвестно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости к его родственникам.

     Так называемую презумпцию согласия потенциального донора на изъятие органов и тканей его тела, закрепленную в законодательстве ряда стран, Церковь считает недопустимым нарушением свободы человека. Донорские  органы и ткани усвояются воспринимающему  их человеку (реципиенту), включаясь  в сферу его личностного душевно-телесного  единства. Поэтому ни при каких  обстоятельствах не может быть нравственно  оправдана такая трансплантация, которая способна повлечь за собой  угрозу для идентичности реципиента, затрагивая его уникальность как  личности и как представителя  рода. Об этом условии особенно важно  помнить при решении вопросов, связанных с пересадкой тканей и  органов животного происхождения». В православной этической традиции никогда не шла речь о том, что нельзя жертвовать собою во имя спасения жизни человека. Напротив, нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Сама жертвенная смерть Спасителя является неоспоримым свидетельством этической ценности самопожертвования. Но самопожертвование есть сознательное и добровольное действие человека, оно не может быть результатом внушения и - тем более - насилия. Определенным видом нравственного «насилия» и может стать превращение человеческой способности к жертвенности в обязательную норму, или жесткое правило, или новый критерий гуманности.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

     Основная  позиция ВОЗ по вопросу о праве  человека на свое тело после смерти сводится к признанию этого права  по аналогии с правом человека распоряжаться  своей собственностью после смерти. Основываясь на рекомендациях ВОЗ, Закон РФ «О трансплантации органов и/или тканей человека» вводит презумпцию согласия («неиспрошенное согласие»), в соответствии с которой «забор» органов из трупа и их использование осуществляются, если умерший при жизни не высказывал возражений против этого или если возражений не высказывают его родственники. Отсутствие выраженного отказа трактуется как согласие, т.е. каждый человек практически автоматически превращается в донора после смерти, если он не высказал своего отрицательного отношения к этому. «Презумпция согласия» является одной из двух основных юридических моделей регулирования процедуры получения согласия на изъятие органов у умерших людей. Второй моделью является так называемое испрошенное согласие, которое означает, что либо умерший явно заявлял до кончины о своем согласии на изъятие органа, либо родственник умершего выражает согласие на изъятие (в том случае, когда умерший не оставил подобного заявления). Доктрина «испрошенного согласия» предполагает определенное документальное подтверждение «согласия». Примером подобного документа являются «карточки донора», получаемые в США теми, кто высказывает свое согласие на донорство.

     Практика  трансплантации органов вышла сегодня  из узко экспериментальных рамок  на уровень обычной медицинской  работы. Найти, понять и принять меру участия человека в спасении Жизни - это, действительно, непростая задача разумного отношения к этическим  проблемам трансплантации. Но путь разума, и особенно разума нравственного, не исключает, а напротив, предполагает и запреты, и самоограничение. Для религиозной нравственной философии очевидно, что все разумное имеет свои пределы, беспредельны только глупость и безумие.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы 

1. Быкова  С., Юдин Б., Ясная Л. Эвтаназия: мнение врачей//Человек. - 1994.-  №2.
2. Гальцева Р. Христианство перед лицом современной цивилизации//Новая Европа.-  1994.-  №5.
3. Мирский М. Из истории разработки в советской медицине нормативных актов по изъятию кадаверных тканей и органов//Актуальные вопросы трансплантации искусственных органов. - М., 1980.
4. Попова Л. Смерть мозга // Большая Медицинская энциклопедия. - М., 1984. Т. 23.
5. Прозоровский В., Велишева А., Бурштейн Е. и др. Актуальные вопросы трансплантации и медико-правовые аспекты регулирования//Судебно-медицинская экспертиза. - 1970. - №3.
6. Тарабарко Н. Критерии биологической смерти: Методы оценки потенциального донора//Трансплантология: Руководство / Под. ред. Акад. В. Шумакова. - М., 1995.