Военный комунизм

 

Подоходный налог ввели в 1922—1923 гг. вначале с населения (1922 г.), с  ростом налоговых ставок в зависимости  от доходов. 20 июля 1923 г. был введен подоходный налог с государственных и  кооперативных предприятий, а также с концессионных. Сумма его исчислялась в размере 8% от чистой прибыли. До 20% в бюджет 1925—1926 гг. поступили суммы от акцизных сборов: на предметы первой необходимости в виде продуктов питания, одежды и обуви, а также со спиртных напитков, табачных изделий, парфюмерии, т. е. с предметов излишнего потребления. Но из-за слабого развития внешнеторговых связей и неналаженности в полной мере таможенной системы поступления от таможенных пошлин, т. е. другого вида косвенных налогов, составили лишь 3% в 1925—1926 гг. Собирались и местные налоги: с грузов, строений и т. д. Важную роль играл сбор, начиная с 1925 г., единого сельскохозяйственного налога. В итоге в первый год после окончания денежной реформы доля налогов в бюджете составила свыше половины. Бюджет впервые после 1917 г. оказался бездефицитным.

 

К чрезвычайным источникам доходов  бюджета относились займы и эмиссия  денег. Первыми внутренними займами  в стране были после 1917 г.: хлебные  займы 1922 и 1923 гг.; сахарный заем 1923 г.; 8%-ный внутренний заем 1924 г.

 

Но положительное влияние на экономику страны денежная реформа 1922—1924 гг. оказывала недолго. Стабилизация в финансовой сфере была нарушена, как и предупреждал Л. Н. Юровский и другие экономисты, эмиссией денег  в связи с партийно-правительственным курсом форсирования индустриализации социалистического типа. Предвестником свертывания в скором будущем в стране рыночных отношений явилось сокращение в ходе денежной реформы роли частного капитала в розничном товарообороте с 75,3% в середине 1922 г. до 42,4% в 1925 г.

 

За пять лет, с 1921 по 1926 г., индекс промышленного  производства вырос втрое, сельскохозяйственного  — вдвое. С учетом ряда данных, среднегодовой  темп прироста национального дохода в 1921—1928 гг. составил 18%.

 

Вопрос о путях построения социализма в стране в 20-е гг. тесно переплетался с вопросом о судьбе нэпа. Проблема эта активно дискутировалась в различных аудиториях.

 

Экономическая наука оказалась  с переходом к нэпу в новых, по сравнению с 1917—1921 гг., более демократических условиях развития общества. В 1920-х гг. состоялось множество методологических дискуссий. Представляет интерес обсуждение проблем становления рынка и развития товарно-денежных отношений в переходный к социализму период. Неоднократно по этим вопросам выступал Б. Бруцкус. Он сумел предсказать будущее экономического развития России вне рамок рыночной экономики: возникнет громадная шкала потребительских предпочтений, т. е. распределения материальных благ; государство не сможет правильно руководить производством, поэтому будет осуществляться авторитарное распределение благ; "трудовые цены" (введение их предлагали многие экономисты) будут фиксированными и не обеспечат равновесия между спросом и предложением. В стране, прогнозировал автор, произойдет "полная бюрократизация хозяйственной жизни"; в условиях отсутствия материальной ответственности хозяйственные руководители будут перекладывать хозяйственный риск на общество в целом; снабжение предприятий будет осуществляться независимо от их производительности, по усмотрению служащих хозяйственных органов. В итоге социалистическая организация хозяйства будет характеризоваться крайним расточительством, "суперанархией" и "громадным консерватизмом и инерцией".

 

Как известно, критические предостережения  Б. Бруцкуса, Л. Юровского и ряда других ученых не были учтены. Е. Преображенский, А. Кон, многие другие экономисты скептически относились к развитию товарно-денежных отношений, оправдывали подрыв товарного производства в стране и нарушение государственными структурами закона стоимости в хозяйственной жизни. В противовес им В. Мотылев, А. Мендельсон и др., не отрицая в целом идей плановой экономики, подчеркивали полезность использования закона стоимости. Особенно настойчиво доказывал (1926 г.) необходимость развития товарного хозяйства с учетом закона стоимости, не отрицая регулирующей роли государства, Л. Юровский.

 

Но в стране по-прежнему товарные отношения рассматривались как  метод управления народным хозяйством, а не как производственные отношения.

 

Все больше в первые годы нэпа на первое место в дискуссиях о путях построения социализма вставал вопрос об отношении к крестьянскому хозяйству. Считалось, что оно развивается в частнохозяйственном секторе (при этом как бы не учитывалось осуществление еще в 1917 г. всеобщей национализации земли в государстве). В марксистской теории, как известно, утверждалась неизбежность отмирания товарно-денежных отношений при социализме. Реалии экономической жизни в России 1920-х гг. вступили в противоречие с этим важным марксистским постулатом. С утверждением новой экономической политики в деревне начало шириться кооперативное движение, активизировалась торговля. Нужно было теоретически объяснить сохранение товарно-денежных отношений. Но все больше утверждалось мнение о том, что товарно-денежные отношения не присущи государственному сектору в экономике, они проникают в экономику из частнохозяйственного крестьянского сектора, т. е. подготавливалась теоретическая почва для перехода к массовой коллективизации деревни.

 

Все более господствующей к концу 1920-х гг. становилась точка зрения о необходимости возрастания роли государства в руководстве экономикой страны. С наиболее левых позиций в этом плане выступил Е. Преображенский. Утверждая, что социалистические предприятия не в состоянии выдержать свободную конкуренцию с предприятиями капиталистическими, он по сути призывал к свертыванию нэпа. Автор предлагал для усиления госсектора: объединить все предприятия госсектора в единый трест; "первоначальное социалистическое накопление" проводить за счет эксплуатации "досоциалистических" форм хозяйства, в первую очередь крестьянского; необходимо повышать цены на производственные товары, чтобы наблюдалось превышение спроса над предложением1.

 

Против этой точки зрения резко  выступал вплоть до начала 1930-х гг. Н. И. Бухарин.

 

Н. И. Бухарин заявлял многократно, в прессе и с трибуны, что такая  политика приведет к ликвидации "союза  рабочих и крестьян", т. е. вновь  популяризировал ленинские идеи по этому вопросу. Он предлагал поощрять мелких сельских предпринимателей экспортировать их продукцию и импортировать сельхозтехнику для дальнейшего подъема сельского хозяйства. Должен быть "технический союз" между восстанавливаемой тяжелой промышленностью и сельским хозяйством. Средства от вывоза сельхозпродукции за границу постепенно обеспечат подъем промышленности. Таким образом, Н. Бухарин считал, что переход к социализму займет не один десяток лет, но это было лучше, чем разрыв отношений с деревней, который произойдет из-за слишком высоких темпов индустриализации за счет крестьянства. В 30-е гг. эти взгляды будут объявлены "правыми", "антипартийными" и вредительскими.

 

Н. Бухарин в своих работах "Мировое  хозяйство и империализм", "Экономика  переходного периода" также писал  о достижении общественного равновесия как составной части революционных преобразований. Но высокие темпы социалистической индустриализации и проведение ее за счет аграрного сектора не способствовали установлению экономического и общественного равновесия.

 

Дискуссии экономистов постепенно приняли более ожесточенный характер. Провалились планы активного приступа к социалистической индустриализации. В 1925 г. после XIV съезда ВКП(б) социалистические предприятия не выдерживали конкуренции с частнохозяйственными. "Виновных" нашли в лице инженерно-технических работников, особенно так называемых "буржуазных спецов" из числа специалистов с дореволюционным стажем. Многих из них репрессировали по процессу "Промпартии" (1928 г.).

 

Рост доходности сельского хозяйства  объективно приводил к возрастанию  спроса на промышленную продукцию и т. д. Таким образом, речь шла о прописных истинах рыночной экономики, но дальнейшее развитие ее считалось партийными органами несовместимой с марксистской теорией, поэтому нэп неминуемо должен быть свернут. Налицо проявился неразрешимый для того времени конфликт:

 

несоответствие плюрализма в экономике (многоукладность) монизму в общественно-политической жизни, т. е. единоличному руководству  правящей коммунистической партии. Нэп  должен был отмереть, так как нес  в себе отрицание коммунистических идей.

 

Мировая практика не знала еще опыта  развития стран по пути рыночного  социализма, не готовы были к этому  руководители партии и правительства  страны и слишком низким был старт  в экономике из-за разрушенного многолетней  войной народного хозяйства. Периодически повторяющиеся в 1920-е гг. экономические кризисы (1921, 1922, 1923, 1926—1928 гг.) свидетельствовали о нарастании тенденций саморазрушения. Они усиливались налоговой, ценовой и т. д. политикой советской власти. На передний план выступили идеи плановой экономики, административных методов управления хозяйством.

 

На фоне свертывания рыночных тенденций  в развитии экономики все чаще говорили и писали о необходимости  коллективизации. Крупнейшим экономистом-аграрником был А. В. Чаянов, разработавший концепцию "кооперативной коллективизации". Н. Бухарин и А. Чаянов, многие другие экономисты призывали к созданию снабженческо- сбытовых кооперативов. Для развития кооперации, писал Н. Бухарин, нужно было использовать рыночные механизмы, в том числе банковский кредит.

 

Итак, в экономических дискуссиях 1920-х гг. по проблемам рыночной экономики  в России можно выделить несколько  групп.

 

1. Сторонниками активного развития  аграрного сектора с опорой  на индивидуальные трудовые хозяйства  крестьян и снабженческо-сбытовую кооперацию были представители организационно-производственной школы во главе с А. В. Чаяновым, А. Н. Челинцевым. По ряду проблем к ним примыкал и Н. Д. Кондратьев, который, кроме аграрных, занимался многими другими вопросами развития народного хозяйства.

 

2. Умеренными модернизаторами,  выступавшими за индустриальное  развитие, но при сохранении рыночного  равновесия при отсутствии эксплуатации  крестьянства, были Н. И. Бухарин,  А. И. Рыков, Л. Н. Юровский  со своими учениками и сподвижниками.

 

3. За "большой скачок" с форсированием принудительной модернизации за счет перекачки средств в тяжелую промышленность из сельского хозяйства при нарушении хозяйственного равновесия выступали Е. Преображенский и ряд других ученых и общественных деятелей. В конце 20-х гг. их поддержал И. Сталин и его окружение.

 

Осенью 1929 г. страна перешла к решению задач  ускоренного построения социализма.

 

 

 

 

13.3. Социалистическая

индустриализация  и коллективизация

крестьянских  хозяйств в 1930-е гг.

 

 

 

Советская экономика в 1921—1928 гг. развивалась противоречиво, но основная задача нэпа была выполнена: промышленное и сельскохозяйственное производство было в основном восстановлено до уровня 1913 г.

 

Кризис хлебопоставок 1925/26 и 1927/28 хозяйственных  лет показал партийно-советскому руководству, что крестьянин в стране — уже не тот, что в годы гражданской войны. Окрепла экономически зажиточно-кулацкая прослойка, усилились связи с рынком у середняков. Урожай по зерновым 1926 г. был неважным в ряде крупных районов, но отлично уродились технические культуры. Крестьяне, поверив в идеи рыночной экономики, решили с пользой для своих хозяйств продать (сдать) государству больше технических и овощных культур, меньше зерновых. Но государству нужен был хлеб для экспортных операций, чтобы закупать станки для индустриализации. Возникла кризисная ситуация.

 

К тому же интерес крестьян к широким  поставкам зерна на рынок и  продаже его в больших объемах  государственным хлебозаготовителям стал резко падать именно в 1925—1927 гг. С конца 1925 г. партией во главе со Сталиным определился курс на индустриализацию. Были приняты масштабные планы развертывания индустрии. Хлебофуражный баланс на 1925/26 гг. соответствующими органами был рассчитан неверно. Зерна собрали меньше ожидаемого, и был сорван Госплан ввоза в страну оборудования и сырья для промышленности. Первый хлебозаготовительный кризис 1925/26 гг. объясняется также недостаточным поступлением в сельскую местность промышленных товаров и высокими ценами на них.

 

Любая индустриализация в мире — капиталистического или социалистического типа — подразумевает развитие тяжелой промышленности группы "А". Все материальные средства и ресурсы, в том числе вырученные от хлебно-экспортных операций, перекачивались в СССР на строительство (или подготовку к строительству) индустриальных гигантов. Крестьяне не могли за свои трудовые деньги купить в необходимых объемах товары народного потребления, т. е. произведенные на предприятиях легкой промышленности группы "Б".

 

Капитальные затраты на индустриализацию не погашались, как предполагалось, "самофинансированием" промышленности с помощью режима экономии, роста производительности труда и т. д. Для этого нужно было провести обновление основных фондов производства на старых предприятиях, построенных еще в XVIII в., и предприятиях, модернизированных или созданных в условиях промышленной революции в XIX в. На новых объектах, возводимых еще по плану ГОЭЛРО и в соответствии с новыми планами индустриализации, повышение производительности труда зависело во многом от высококвалифицированного труда работников. Но после продолжительной войны и разрухи в народном хозяйстве очень остро стоял вопрос о подготовке профессиональных кадров, их катастрофически не хватало.

 

За годы нэпа так и не была решена проблема с ценами, хроническим стало их расхождение на товары промышленности и сельского хозяйства.

 

В 1927/28 хозяйственных годах, когда  уже было решено перейти к выполнению I пятилетнего плана развития народного  хозяйства, вторично оказалось под  угрозой срыва выполнение плана  хлебозаготовок. Речь уже шла не только о невозможности широкой продажи хлеба за рубеж, но и о снабжении городского населения и армии.

 

После апрельского пленума ЦК партии 1928 г. государственная карательная  машина обрушилась на всех держателей товарного хлеба, в том числе середняков. Страна вновь, как и в 1921 г., втягивалась в сильнейший социально-экономический кризис. "Сумерки" нэпа, проявившиеся в отказе от многих рыночных механизмов хозяйствования в 1926—1927 гг., переросли в забвение всех его принципов. Нэповская модель построения социализма на глазах у мирового сообщества перерастала в командно-административную. Через год окончательно сформировалась тоталитарная модель построения социализма, основанная на режиме личной власти одного человека.