Влияние христианства на предпринимательскую деятельность и деловую культуру

Таинство брака (Венчания) состоит в благословении священником жениха и невесты на совместную жизнь и воспитание детей.
Таинство священства (Хиротонии, Рукоположения) производится над будущими священнослужителями-епископами, священниками и диаконами. В таинстве рукоположения по особому чину посвящаемому передается Божественная благодать и право совершать богослужебные действия.

III. Влияние христианства на предпринимательскую деятельность и деловую культуру.

1.Воздействие христианства на бизнес.

  В этике бизнеса сложились четыре основных подхода к моральным проблемам бизнеса, опирающихся на четыре этических направления.                Первое из них основано на религиозной этике. В его основе лежит ориентация на абсолютные нравственные ценности, берущие свое начало в христианской традиции: “Не лги”, “Не укради”, “Не лжесвидетельствуй против ближнего своего” и др. Хорошо известно, что первые предприниматели были весьма религиозными людьми. Как показал М.Вебер, именно религиозные особенности протестантизма привели в Новое время к бурному развитию капиталистических отношений.

  Хотя при решении любых моральных проблем человек с необходимостью  должен опираться на некоторые абсолютные нравственные ценности, все же прямое использование религиозной этики в бизнесе имеет определенные ограничения.

  Во-первых, глобализация современного бизнеса приводит к тому, что агентами деловых отношений становятся люди, принадлежащие к различным религиозным традициям: христианству, иудаизму, исламу, буддизму, конфуцианству и т. д. Более того, в значительной степени современная культура является светской по своему характеру.

  Во-вторых, абсолютные нравственные ценности мало что могут дать человеку в ситуации конкретного нравственного выбора. Для этого бизнесмен, даже и опирающийся на религиозные нравственные ценности, нуждается в некотором этическом инструментарии, который мог бы помочь ему проанализировать и решить сложнейшие проблемы современной предпринимательской практики.

  Другие три подхода в этике бизнеса опираются на три различные этические

традиции — утилитаризм, этику долга и этику справедливости.

  Разумеется, влияние религиозного сознания на экономическое поведение нельзя преуменьшать. Религиозные основания поведения человека, в том числе и в бизнесе, превратившись в культурную традицию, проявляются даже тогда, когда человек не задумывается о корнях своих предпочтений и пристрастий. Не случайно поэтому в настоящее время бурно развивается область менеджмента, изучающая культурную специфику поведения в разных странах.

   Православие оказало существенное влияние на российское предпринимательство, выработав самобытный эталон хозяйственного рационализма. Литературный носитель этого эталона хорошо известен — это "Домострой", книга, написанная духовным наставником молодого царя Ивана IV протопопом московского Благовещенского собора Сильвестром.

Как документ эпохи только формирующегося рынка, к тому же эпохи, отягощенной политическими потрясениями, "Домострой" отразил постоянную неустойчивость ситуации, угрожавшую любому хозяйственнику. Отсюда его стремление свести к минимуму зависимость от внешней среды, культ рачительности, бережливости и особая забота о поддержании репутации; ведь судьба в любой момент могла повернуться так, что без помощи соседей и даже чужих людей под вопросом оказалось бы не только благосостояние человека, но и его жизнь. В такой обстановке сугубо практическое звучание получает повторяемая в "Домострое" евангельская

мудрость: "...всякую скорбь и притеснение с благодарностью приемли, если обидят — не мсти, если хулят — молись, не воздавай злом на зло, согрешающих не осуждай, вспомни и о своих грехах..." Ежедневное, ежечасное следование этой заповеди было необходимо, для того

чтобы обрести доверие окружающих, кредитоспособность. Забота о репутации проявлялась и в том, как ставился вопрос о качестве. "Не понравится товар — обратно возьму и деньги отдам", — писал автор "Домостроя". Не одно поколение русских купцов воспитывалось в

таких традициях. Как вспоминал впоследствии Владимир Павлович Рябушинский — представитель второго поколения этой известной фамилии, "уклад жизни почти до самой революции мог называться патриархальным: сидели в своих особняках-усадьбах, как западные средневековые феодалы в замках... В этой среде, ориентированной на православную нравственность и вековую народную мудрость, учились мелочам, ритуалу, а через них и духу

московской хозяйственной деятельности". Но православие не просто нашло собственный эквивалент протестантскому рационализму. Оно изначально исходило из более высоких нравственных критериев, что не могло не отразиться и на деловой сфере. В противоположность протестантскому "предопределению к спасению" и "оправданию верой" этической нормой православия является, по словам протоиерея Сергия Булгакова, "хождение перед Богом с мыслью об ответственности перед ним"; для православного человека сам по себе успех предпринятого дела, величина приносимой им прибыли еще не является доказательством его этической оправданности,

богоугодности. "Краше быть в праведном убожестве, чем в неправедном богатстве", — предписывал все тот же "Домострой", и большая часть русских купцов, часто обвиняемых в склонности к обману, твердо следовали этой заповеди. Представители русского купечества в большинстве своем происходили из крестьянской среды. О них говорили, что пришли из деревень с котомками и в лаптях и сделались миллионерами. В нравственном же развитии, в привычках, в быту они оставались неизменными, и лишь столичная жизнь отшлифовала их внешне. Купечество хранило древние обычаи и веру отцов и дедов.

  Художественные и публицистические произведения, посвященные событиям того времени, пестрят указаниями на поразительную религиозность купечества, иногда выражаемую терминами "мракобесие", "домостроевщина". Но редко указывалось на тот положительный импульс, который давала эта религиозность развитию частных предприятий и хозяйства в целом, как проявлялась в повседневном быту, в хозяйственной

деятельности. Редко упоминалось и о том, что религиозность составляли не только общехристианские нормы, но и традиционные практические хозяйственные добродетели: рационализм, включающий прилежание, усердие, предприимчивость (оборотистость), осмотрительность, верность и точность в деловых отношениях, воздержание и милосердие, которое в хозяйственной жизни реализуется в благотворительности. Соблюдение

христианских норм поведения связывалось с успехом, хозяйственный процесс воспринимался как Промысел Божий, где человеческая воля часто бессильна.

  Система ценностей, напрямую связанная с православием, во многом определила поведение представителей торгово-промышленного сословия и легла в основу внутрикупеческих взаимоотношений. Очень популярна среди купцов была ветхозаветная книга Иова, в которой пророк говорит: "Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты — надежда моя? Радовался ли я, что богатство мое было велико и что рука моя приобрела много?., я отрекся бы тогда от Бога Всевышнего... Но Он... не предпочитает богатого бедному, потому что все они дело рук Его" (Иов. 24—25, 28, 34). Не случайно, что именно в России получило распространение такое явление, как заключение сделок посредством честного слова, скрепленного не подписью и печатью, а крестным знамением. Крепко было купеческое слово, и, видимо, в этом одна из причин того, что даже в условиях развитого рынка многие сделки заключались вне биржи — в амбарах и трактирах. В.А. Гиляровский, знаток московской жизни начала ХХ века, описывает один из таких трактиров, прозванный "хлебной биржей", где собираются за чаем «солидные купцы, делают сделки с уха на ухо, предъявляют образцы, после чего ударяют по рукам и едут обедать к "Яру". Через час агент из какого-нибудь порта мог сообщить, что цены поднялись, в силу чего только что заключенная сделка оказывалась убыточной. Но раз слово было дано, приходилось нести и потери».

Часто купец мог пользоваться только кредитным капиталом. Предоставление кредита основывалось на доверии кредитора. Не случайно в это время слова "вера" и "кредит" были синонимами. Примечательно и то, что первостепенное значение имел именно беспроцентный кредит.

  Характерны в этом отношении методы торговли Михаила Александровича Соколова, чья букинистическая лавка находилась в Москве на Никитской. Про него говорили, что он душу покупателя насквозь видит. Так, придет "какой-нибудь искатель книги и начнет рыться на полках, Соколов сразу почувствует, что денег у покупателя нет, а книга ему нужна... И наградит ошеломленного покупателя пачкой книг на значительную сумму в долг, на веру".

  Такие отношения устанавливались на основе деловых качеств купца, фирмы. Оценка их достоинств была иной, чем, например, во Франции, где торговец старался продать как можно дороже, хотя бы за счет сокращения оборота; где хорошим купцом считался тот, кто умел продать дорого. В России, наоборот, хорошей фирмой считалась та, которая могла торговать дешевле, чем ее конкуренты. Однако эта дешевизна не должна была идти за счет недоплаты персоналу.

  Другим проявлением высокой нравственности дореволюционного российского предпринимательства являлся культ честной конкуренции. "Не знаю почему, — писал автор мемуаров "Москва купеческая" Я.А. Бурышкин, — между московскими "скупщиками" (оптовыми торговцами текстильным товаром) никакой общности не было, разве что были друг с другом знакомы, да и то более домашним порядком, а не по деловым отношениям.

Совершенно не было в обычае обмениваться справками о кредитоспособности покупателя или иными деловыми сведениями". Считалось неуместным заходить в чужой амбар, даже к знакомым. Очевидно, боялись, что таким путем можно было выведать какие-либо коммерческие тайны и создать недобросовестную конкуренцию. О том же косвенно свидетельствуют воспоминания известнейшего московского купца П.И. Щукина, который, много говоря о своих покупателях, совсем не упоминает о фирмах-конкурентах. Следствием постоянного "хождения перед Богом" была также щедрая благотворительность русских предпринимателей. Достаточно назвать суммы, которые потратили на дела милосердия только некоторые из них: Бахрушины — 3,4 млн. руб., Третьяковы — 3,1 млн. А вклад С.И. Мамонтова, С.Т. Морозова, К.С. Алексеева (Станиславского) в отечественную культуру не подлежит оценке в денежном выражении. Являясь мощным стимулом развития здравоохранения, просвещения и культуры, благотворительные пожертвования стали одним из регуляторов социальной стабильности в стране. Причем не только крупные купеческие фамилии тратили деньги на благотворительность, но и мелкие торговцы. Такова была российская альтернатива "кровавым законам" против бедняков в других, "цивилизованных" странах.

  Не менее важным залогом социальной стабильности был свойственный российскому предпринимательству особый тип внутрифирменных отношений, в котором воплотился православный дух соборности, стремление любого социального организма, будь то семья, предприятие или государство, к целостности. «Служащие, — вспоминал о деле своего отца В.П. Рябушинский, — начиная с главного доверенного, бухгалтера, приказчиков,

артельщиков и кончая рабочими, все это — долголетние сотрудники. Редко-редко кого-либо увольняли, разве только за очень крупные проступки, воровство или уж очень бесшабашное пьянство. Отношение было патриархальное. Если кто-либо сам уходил без особых причин, то это было для хозяина поношением. В хороших домах с гордостью говорили: "От нас уходят, только когда помирают"».

  Хорошей фирма считалась лишь тогда, когда служащие знали, что их положение лучше, чем в других, и стремились остаться на службе, покидая ее только при намерении начать собственное дело. Фирмы, где служащие из-за плохого обращения с ними часто менялись, уважением не пользовались. Их презрительно называли проходными дворами. Фабрика в России конца XIX — начала XX в. стала уже целым городом, где было все необходимое для жизни: школа, больница, жилье для рабочих и служащих, столовая, библиотека, роддом, дом для престарелых, иногда даже театр, как

на Никольской мануфактуре Саввы Морозова. Фабричные столовые принадлежали артелям и были дешевы, а в фабричных магазинах можно было покупать товары в кредит.

  Предприятия содержали свою пожарную команду и полицейских, воспринимали обслуживание окрестного населения как "повинность".

Нельзя не сказать и еще об одной особенности деловой жизни России тех лет, также связанной с соборным мироощущением русского человека, с верой в предпочтительность достижения любых целей через единение, с неприятием буржуазного эгоизма. Речь идет о широком распространении артельных форм в разных областях народного хозяйства.

  Особый интерес с точки зрения рассматриваемой темы представляют артели,

организованные в сфере обслуживания предпринимательской деятельности: кассиры, исполнители денежных поручений, хранители товарных складов, биржевые маклеры.

  Артель не только давала таким людям определенные гарантии на случай

непредвиденных обстоятельств, но и ручалась за своих членов перед клиентами, а значит, должна была заботиться о поддержании определенного уровня предоставляемых услуг.

  Хозяйственная деятельность дореволюционной России в нравственной основе своей определялась требованиями православного вероисповедания.     Это была экономика, в которой интересы отдельных людей не приносились в жертву абстрактной идее экономической эффективности. Православная Россия шла к своему "социальному рыночному хозяйству", причем значительно раньше Западной Европы. И сегодня, когда страна стоит на пути возрождения предпринимательства, важно обратиться к своему тысячелетнему духовному опыту.

  В наши дни в России начинает возрождаться христианское предпринимательство. Уже существуют Лига христианских предпринимателей, православные курсы экономического профиля.

В 1993 г. по инициативе финансово-хозяйственного управления Московского

Патриархата, известного концерна РЭМ и ряда других организаций создана Русская экономическая миссия — некоммерческая организация, целями которой являются сохранение отечественных духовных и культурных ценностей, развитие православных традиций, привнесение в бизнес христианской этики, основанной на евангельских идеалах добра и