Россия и русский человек в романе «Лето Господне»

План

1 .Введение

2. Так о России не говорил еще никто...

3. Россия и русский человек в романе «Лето Господне»

4. Заключение.

5. Список использованной литературы.

Введение

Шмелев Иван Сергеевич (1873 – 1950) – выдающийся русский писатель и публицист. Яркий представитель консервативно-христианского направления русской словесности, был одним из самых известных и популярных писателей России начала века. После того, как в 1920 г. В Крыму большевиками был расстрелян его сын, - русский офицер, - могилу которого Шмелев отчаялся найти, писатель в 1922 г. Эмигрировал. В изгнании стал одним из духовных лидеров русской эмиграции. Шмелева высоко ценили И.А. Ильин, А. И. Куприн, Б.К. Зайцев, К. Бальмонт, Г. Струве.

Он не мог жить без живого русского слова, без чтения русского. Шмелев постоянно писал о России, о русском человеке, о русской душе, затрагивал вопросы монашества, старчества. Для Шмелева тема России была не только главной, но и единственной. Вот почему Шмелев, быть может, острее чем кто-либо другой из русских писателей зарубежья, так близко к сердцу принимал все, что было связано с Россией. По словам Бальмонта, лишь Шмелев “воистину горит неугасимым огнем жертвенности и воссоздания – в образах, - истинной Руси”.

Шмелев много сделал для того, чтобы вернуть России память о себе, память о давно забытых обычаях и обрядах, о неисчерпаемых богатствах русского языка, о Святой Руси. “Моя жизнь – вся открыта, и мною написанное – мой паспорт. Я больше полувека – русский писатель и знаю, каков его долг.

За рубежом И. Шмелев выпустил более двадцати книг, с годами в творчестве Шмелева центральное место заняли воспоминания о прошлом – “Богомолье”, 1931, “Лето Господне”, 1933-48. За рубежом к нему приходит и мировое признание. Так, Томас Манн, давая в одном из писем Шмелеву (1926г.) Оценку повести “Неупиваемая чаша”, взволнованно писал “о чистоте и грустной красоте, богатстве содержания произведения” и делал вывод, что Шмелев и в любви и в гневе остается на высоте “русского эпоса”.

Сегодня происходит не просто возвращение – воскрешение Шмелева-писателя, который еще недавно зачислялся некоторыми профессорами и словесниками в разряд натуралистов, бескрылых бытописателей. Феномен Шмелева едва ли не самый удивительный во всем возвращенном мире русской литературы нашего века.

В последнее десятилетие русские читатели получили возможность познакомиться с некоторыми зарубежными критическими работами, посвященными творчеству И.С. Шмелева. Их авторы – русские эмигранты: Г. Адамович, Г. Струве, И. Ильин, А.В. Карташов, К. Бальмонт.

В годы эмиграции Шмелев опубликовал довольно много произведений и русская эмигрантская критика откликалась на них рецензиями и статьями. Характерна позиция философа И. Ильина, друга Ивана Сергеевича. Вот как он пишет: “Россия творится ныне более всего в кельях. В их сосредоточенности и ясновидении, в их молчании, в их скорбных молитвах… Вот перед нами творческая келья Ивана Сергеевича Шмелева, где он сам, страдая и терзаясь вместе с Россией и о России, созерцает ее муку как явление мировой скорби”.

Не оставили равнодушным исследователя и самые вершинные произведения – “Лето Господне”, “Богомолье”: “И чуется мне, что эту книгу написала о себе сама Россия пером Шмелева; выговорила о себе глубинную правду … утвердила себя навек…” (“О Лете Господнем”). Ильин воспринимал “Лето Господне” как подлинно новаторское произведение. Ильин считает: цель Шмелева – показать, как быт взрослого народа превращается в эпическую поэму о России и об основах ее духовного бытия. “Так Шмелев показывает нам русскую православную душу в момент ее пробуждения к Богу, в период ее первого младенческого восприятия Божества” – Шмелев показал в этом произведении “православную Русь из сердечной глубины верующего ребенка”

Критика русского зарубежья дала анализ таких произведений писателя таких произведений писателя, как “Солнце мертвых”, “Лето Господне”, “Богомолье”, “Пути небесные”. В работах критиков русского зарубежья на первый план выходили вопросы творческой индивидуальности, стиля, художественного метода, жанровой системы писателя. Особое внимание исследователи уделяли языку писателя. Вот как писал в 1933 г. В своей работе, посвященной 60-летию И.С. Шмелева А.И. Куприн: “Шмелев теперь – последний и единственный из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству о мощи и свободе русского языка”.

О языке много писал Ильин: “Язык Шмелева приковывает к себе читателя с первых же фраз…”. “При всем том этот язык прост. Всегда народен. Часто простонароден…”.

Так о России не говорил еще никто…

Долгое время наше литературоведение не затрагивало вопрос о духовных поисках Шмелева, о его религиозности и мировосприятии. Для критиков он был одним из представителей демократического направления в русской литературе начала века, одним из художников критического реализма.

В отличие от советской критики в литературе русского зарубежья не была обойдена вниманием тема духовных исканий Ивана Сергеевича Шмелева.

Среди лучших работ сохранивших значение до настоящего времени – статьи писателя, философа Ивана Ильина. В своей книге “О тьме и просветлении” Ильин пришел к заключению, что с точки зрения духовных ценностей Православия Иван Шмелев являет собой высший тип писателя – “Он подлинно национальный”, - писал Ильин в своей книге, - в Шмелеве – художнике скрыт мыслитель. Но мышление его остается всегда подземным и художественным. Верой в Россию исполнено творчество религиозного писателя И.С. Шмелева”.

Анализируя творчество Шмелева, Ильин пишет о всеобъемлющей любви писателя к России как о великой духовной ценности, ставя его в один ряд с классиками русской литературы. “Так о России не говорил еще никто. Но живая субстанция Руси – всегда была именно такова. Ее прозревали Пушкин и Тютчев. Ее осязал в своих неосуществимых замыслах Достоевский. Ее показывал в своих кратких простонародных рассказах Лев Толстой. Ее проникновенно исповедовал Лесков. Раз или два целомудренно и робко ее коснулся Чехов. Ее знал, как никто, незабвенный Иван Егорович Забелин. О ней всю жизнь нежно и строго мечтал Нестеров. Ее ведал Мусоргский. Из нее пропел свою серафическую всенощную Рахманинов. Ее показали и оправдали наши священномученики и исповедники в неизжитую еще нами революционную эпоху. И ныне ее, как никто доселе, пропел Шмелев”.

Служебные поездки по владимирским дорогам многое открыли чуткому писателю. Нравственным слухом улавливает он в российской глубинке начинающиеся раскаты грома, предвещавшие революционную грозу. И. А. Ильин говорил: "Когда он пишет - он слушает, как растет трава русского бытия, как стонет и ноет русская душа...".

В рассказах этого периода, навеянных многочисленными встречами с разными по сословию и судьбам людьми во время служебных разъездов, Шмелев передает ощущение того, что что-то сдвинулось в народном укладе, что старая жизнь уже не выдерживает напора новой. Нарастание революционных настроений в русском обществе молодой писатель ощущает в едва заметных еще трещинах и сдвигах в семейном быту, в старом укладе жизни.

В годы эмиграции продолжаются духовные поиски Шмелева. Среди немногих друзей и единомышленников Шмелева можно назвать семью генерала А.И. Деникина, К. Бальмонта, А. Куприна, И.А. Ильина. С последним у Шмелева устанавливается особая духовная близость. Ильин как никто из исследователей понимал и чувствовал Шмелева. Многое сближало двух писателей – мыслителей.

Возрождение России и для Шмелева и для Ильина – “семена добра”, заложенные в русском народе изначально. Оба мыслителя призывают не к знанию, а к чувству Родины, утверждая, что не внешним, а только внутренним чувством можно понимать и любить Россию.

     Обоих художников роднит общая тема – тема Родины, России, а также связанная с ней тема добра и зла, совести, праведности, подвига и объединила в этих темах, конечно, вера в Бога. Единой для них является главная идея – необходимость религиозного, национального, культурного Возрождения России.

Русская катастрофа имела одним из своих последствий возвращение части интеллигенции к вере, в лоно Православной Церкви. Именно в эмиграции “первой волны” появился ряд писателей, с различной, конечно, мерой художественного таланта, которые вошли в мир русского православия и воплотили его на страницах своих книг. Миссия русских изгнанников промыслительно заключалась в том, чтобы явить и соотечественникам и всему миру духовные сокровища “Святой Руси”. Б.К. Зайцев, например, признавался, что страдания и потрясения, пережитые им во время революции, позволили ему открыть для себя “Россию святой Руси”, которую без этих испытаний, он, может быть, не увидел никогда. Образ “России Святой Руси – центральный в творчестве И.С. Шмелева. Писатель открывает читателю мир, в котором своей чередой “идут праздники, радости, скорби”, мир, максимально приближенный к повседневной жизни человека, его быту и в то же время духовно возвышенный, ибо в его основе лежит православный взгляд, христианское понимание человеческого сердца и души, пути отдельной личности и всей России.

Образ России и русского человека в романе «Лето Господне»

Этапом духовного пути Шмелева стала книга “Лето Господне” (часть 1 — 1927—1931, часть 2 и 3 — 1934—1944). "В ней, - говорил Шмелев о своей книге, - я показываю лицо Святой Руси, которую я ношу в своем сердце". Родившись из устного рассказа, адресованного семилетнему сыну одной из знакомых писателя, роман превратился в широкое повествование о русской жизни и русском человеке. Такой России, как в "Лете Господнем", мы не найдем, пожалуй, во всей богатейшей отечественной литературе.

Чтобы как-то утешить боль от созерцания поруганной, разоренной России, избавиться от мучительных картин пережитого кровавого кошмара, Шмелев обращается к годам далекого детства. И там, отбросив весь багаж юношеских рационалистических идей и более поздних теорий и представлений, открывает заново то, что некогда наполнило и питало его душу. Он всматривается в себя самого, когда-то по-детски доверчиво принявшего истину, и запечатлевает мировосприятие верующего ребенка.

В “Лете Господнем” Шмелев чрезвычайно полно и глубоко воссоздает церковно-религиозный пласт народного бытия. Он рисует жизнь людей, неразрывно связанную с жизнью церковной и богослужением. Смысл и красота православных праздников, обрядов, треб, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько точно, что книга и в эмиграции, и дойдя до современного русского читателя, стала для многих верующих настольной книгой, своеобразной энциклопедией. Кроме того, именно здесь, пожалуй, впервые в творчестве Шмелева раскрываются психологические переживания, эмоции, молитвенные состояния — душевно-духовная жизнь православного христианина.

"Лето Господне" - это мир русского бытового благочестия, где православный трудовой и годовой циклы взаимосвязаны и взаимодополняемы. Кольцевая композиция произведения отражает годовой цикл православных праздников: Великий Пост, Благовещение, Пасха, Троица, Преображение, Покров, Рождество и вновь канун Великого Поста. Так возникает целый мир повседневной жизни, "светлого царства русского", где все находится в нерасторжимом единстве. С ходом православного календаря сцеплены будничные дела персонажей романа: Великим Постом запасают на лето лед, на Спас-Преображение снимают яблоки, в канун "Ивана-Постного" солят огурцы, после Воздвижения рубят капусту. И так год за годом. "И всего у нас запасено будет, ухитимся потеплее, а над нами Владычица, Покровом Своим укроет ... Работай - знай - и живи, не бойся, заступа у нас великая", - резюмирует один из главных персонажей произведения Горкин. Таким образом, заложенная в основу композиции данного произведения идея круга придает романному миру облик совершенства, гармонии.

Повествование в книге ведется от лица мальчика, что делает ее по сути лирической поэмой о внутреннем откровении маленького человека. Увиденный глазами ребенка старый московский быт описан точными, выразительными словами: вот "таратанье московской капели", в солнечном луче "суетятся золотинки", "хряпкают топоры", покупаются арбузы с "подтреском", видна "черная каша галок на небе". Эти сочные определения говорят о явлениях жизни больше, чем самые точные их описания.

Ребенок не постигает учения, не разумеет церковного ритуала отвлеченно-умозрительным способом, он воспринимает священное прежде всего через повседневность, через быт. Повествование от начала до конца окрашено радостным ощущением многоликой жизни, от всего исходит "свет живой, кристально-чистый, свет радостного детства". Этот мир для него - небесный и одновременно материальный, земной, насыщенный звуками, красками, запахами, цветами, залитый золотым светом: "льется весеннее солнце на золотой дощатый двор. В осеннем золотистом саду золотятся яблоки, и небо золотое. И вся земля. И звон немолчный кажется золотым мне тоже, как все вокруг". А надо всем этим золото куполов и крестов благословенной Москвы. Праздничный духовный свет, несущий в детское сердце Божью Красоту и Благодать. Не выходя за рамки естественного языка, автор словно наносит позолоту на свое поэтическое слово, чтобы как можно ярче, чище и образнее запечатлеть то прекрасное, что хранит его память.

В романе "Лето Господне" нет самоценных пейзажных зарисовок. Картины природы служат важным средством психологической характеристики персонажа, но нередко выражают и авторское восприятие родины: "Морозная Россия ... А тепло". В этом - все существо России, ядро ее самобытного образа: с зимними суровыми морозами непротиворечиво соседствует тепло ее лика, ее широко-раздольной и одновременно глубокой души. Можно сказать, что лирическая поэма, как определяет жанр "Лета Господня" И. Ильин, исходя из внутренней интонации произведения, разрастается вместе с тем до поэмы эпической - о России и основах ее духовного бытия. Повествование воссоздает обобщающие картины жизни многих поколений русских людей, утверждая мысль о бесконечном жизнетворчестве народа, его силе и мудрости, преемственности его деяний. Жизнь должна строиться не на ломке, а на укреплении фундамента прошлого, на продолжении традиции. Это одна из любимых мыслей автора. В неразрывной связи поколений он видит основу духовного обогащения человека и нации.