Проблематика пьесы А. Стриндберга "Фрекен Жюли"

Проблематика  пьесы А. Стриндберга «Фрёкен Жюли»

«И к тому же я выбрал... мотив, который вобщем-то далёк от современных политических конфликтов, хотя и тема социального восхождения или падения, конфликт высокого или низкого, лучшего или худшего, конфликт между мужчиной и женщиной были, суть и будут представлять неизменный интерес... Мои герои современны, они живут в переходное время, время эклектичное, истерическое... поэтому персонажи охвачены сомнением, расколоты, в них черты старого и нового...»

 А. Стриндберг, «Предисловие  к «Фрёкен Жюли»

«Кто перевел «Юлию»? Вот если бы Вы перевели рассказы Стринберга и выпустили бы в свет целый томик! Это замечательный писатель. Сила не совсем обыкновенная.»

А. Чехов,  Письмо Шавровой Е. М.

Огромный интерес вызывает отношение Стринберга к театру, его новаторские взгляды на сценическое искусство, оказавшееся в тупике ввиду устоявшихся мещанских вкусов. В своей программной статье Натуралистическая драма изложена концепция психологического театра, он выступает новым теоретиком. Стриндберг категоричен, создавая иллюзию действительности, он исключает персонажей-схем, где предугадывается смешная реплика или известная зрителю банальность. Своим персонажам он даёт возможность спорить и высказываться, перебивая и не слушая, «как это бывает в жизни... избегая всякой симметрии, математичности, свойственной диалогу, сконструированному на французский момент» – диалог в пьесах Стриндберга подвижен, характеры «более подвижные и истеричные», порой взрывное развитие получает то, что лишь мельком скользит ранее – сразу вспоминается «висящее ружьё» Чехова.

Пьеса «Фрёкен Жюли», написанная в 1888 г. В Дании, – одна из наиболее значительных пьес в творчестве  Стриндберга. По словам издателя К. О. Боньера, откзавшегося публиковать её, но тем не менее, признавая несомненные достоинства драматурга пьеса «слишком смелая и натуралистическая», потому что в ней затронута интимная и физиологическая сторона отношений между мужчиной и женщиной.  Все ницшеанские и психоаналитические подробности драмы, ненависть графини к родному отцу, мужское воспитание, слабость аристократки к плебеям, мезальянс в семье её родителей, женская эмансипация – вот весь огромный пласт, столь важный для Стриндберга.

Единственная ночь накануне Ивана Купалы коснулась судьбы героев пьесы – графской дочери Жюли, камердинера Жана и служанки Кристины. Последняя ночь, напоенная сумасшедшим сладострастием, неподдающимся никаким логическим объяснениям, и ожиданием любви, спутавшая все сословные границы, бросила в объятия друг другу камердинера и графиню, запутала их отношения, подтолкнула к поступкам, о которых они задумались только с наступлением рассвета.

Героиня Стриндберга полночи бьется в истерике. То она решается немедля бежать с Жаном в Швейцарию и открыть там отель, покончить жизнь самоубийством, то бросается лакею на шею и требует слов любви, с презрением отталкивает его, то не может пошевелиться от страха, то превращается в кровожадную валькирию, грозящуюся съесть сердце своего любовника. Как быть с этим диким поведением своей героини? Двойственная сторона образа выражена в мучительной агонии: здесь страх и ужас, надежда и бессмысленные попытки повернуть события вспять. Чувства молодых людей сотканы из клубка противоречий, пылкая страсть сочетается с яростной неприязнью. Фрекен Жюли трогательна в своей попытке быть правдивой и искренней с прагматичным и самоуверенным Жаном, не способным по своей душевной организации, ее понять. Она «не может позволить себе жить, будучи обесчещенной» вооружившись бритвой кончает жизнь самоубийством.

Трагедию героини нельзя трактовать как падении героини с графом. Важнейший мотив судьбы героини мотив падения, воплощенный в навязчивом сне Фрёкен Жюли. Происходящее с ней в пьесе - «реальное» воплощение ее сна. Сон – необходимая и важнейшая категория театрального слова Стриндберга. Герои его камерных пьес, в которых на самом деле нет героев, одни персонажи живут по законам сновидений. И Фрекен Жюли, явная героиня, живущая по тем же законам. В каком-то смысле она «соткана из вещества того же, что наши сны». Происходящее с ней нельзя сводить к сюжету «падения» графини с лакеем. Сны героини говорят о том, что «пасть» ей, собственно, некуда - ведь влекущая ее роковая пропасть гораздо глубже интрижки с лакеем. Кстати, не случайно именно графиня Жюли заводит разговор о снах. Ей снится, что её тянет «вниз», как можно ниже, но только что-то её не пускает. Она естеством понимает, что «надо вниз», вряд ли сознательно, поэтому и выбирает самоубийство, но самоубийство «во сне» - в гипнотическом состоянии. Графиня принадлежит миру снов, миру сказочному и фантастическому, она рекрасно понимает и осознаёт неотвратимость собственной смерти. Символическое убийство чижика даёт понять читателю, что героиня обречена на верную гибель. Но её природа двойственна; краем своего существа Фрёкен Жюли всё же соприкасается с тем, что можно назвать реальным миром, с тем самым, в котором так прочно утвердились Жан и особенно символизирующая агрессивную стабильность реального мира кухарка Кристина. Фрёкен Жюли - существо хрупкое, психически неустойчивое, мистически одаренное, мечущееся между сновидениями и явью. В драме Стриндберга переплетаются сюрреалистические, натуралистические, реалистические и экспрессионисткие элементы. Сценическое действие - непрестанный поединок мужчины и женщины. Не только словесный, но и поединок внутренних состояний людей, которых судьба столкнула в загадочную Иванову ночь. Согласно фольклорной традиции, среди отмечающих этот религиозно-магический праздник временно отменяются все сословные рамки.

Причудливая биография пьесы, прочитанной во всех уголках земного  шара, переведенной на десятки языков, включая эсперанто, завораживает: так  много великих имен вписано в  ее сценическую судьбу. Сам автор  считал ее одним из своих шедевров. История гордой аристократки, соблазненной лакеем или соблазнившей его, привлекала в разные годы ярчайших творцов искусства ХХ века, таких как В.Мейерхольд и М.Рейнхардт, Л.Висконти и И.Бергман. В Швеции драма «Фрёкен Жюли» на долгие годы была запрещена цензурой. Лишь с 1906 года её начали с успехом ставить на сценах стокгольмских театров.

Из предисловия А.Стриндберга

Фрекен Жюли - современный характер, но не потому, что тип полуженщины, мужененавистницы, не существовал прежде, а потому, что лишь теперь его открыли, лишь он шумно заявил о себе. Жертва заблуждения (поразившего и более сильные умы), будто женщина, это недоразвитая форма человека на пути к мужчине, владыке творения, творцу культуры, равноценна или может быть равноценна мужчине, запутывается в нелепом стремлении, которое и становится причиной её гибели. Нелепом потому, что недоразвитая форма, управляемая законами размножения, всегда будет рождаться недоразвитой и не сможет догнать того, кто имеет преимущество, согласно следующей формуле: А (мужчина) и Б (женщина) выходят из одного и того же пункта В; А (мужчина) со скоростью, скажем 100, и Б (женщина) со скоростью 60. Вопрос: когда Б догонит А? — Ответ: Никогда! Ни с помощью одинакового образования, равного избирательного права, разоружения или трезвости — это так же верно, как и то, что две параллельные линии не пересекутся.  
Полуженщина — это тип, который пробивает себе дорогу, который продаётся теперь за власть, ордена, знаки отличия, дипломы, как прежде за деньги, и он свидетельствует о вырождении. Это скверный вид, ибо он недолговечен, но, к сожалению, он будет ещё какое-то время плодиться распространяя заключенное в нём зло; и благодаря мужчинам, похоже неосознанно останавливающим на них свой выбор, они размножаются производя на свет существа неопределённого пола, которые мучаются, но, к счастью, погибают — либо от дисгармонии с действительностью, либо от неудержимого прорыва подавленного инстинкта, либо от разбитых надежд на возможность встать вровень с мужчиной. Тип трагический, разыгрывающий драму отчаянной борьбы с природой, трагический, как романтическое наследство, которое сейчас развеивается натурализмом, стремящимся только к счастью; а счастья заслуживают лишь сильные и доброкачественные виды.