Прагматический потенциал гастрономической метафоры: переводоведческий подход

20

Е.М.Кирсанова

МГЛУ

ПРАГМАТИЧЕСКИЙ  ПОТЕНЦИАЛ

ГАСТРОНОМИЧЕСКОЙ  МЕТАФОРЫ:

ПЕРЕВОДОВЕДЧЕСКИЙ ПОДХОД

Пища и ее вкус оказывают на человека и его сознание

особое воздействие, заставляя психику генерировать сильные

эмоции. Человеческая всеядность, менее острое, по сравнению с

животными, осязание и обоняние позволили человеку включать

в свой рацион пищу более разнообразную по сравнению  с дру-

гими представителями  животного мира. При этом уникальные

нейрофизиологические  способности человеческого мозга, по-

зволяющие обрабатывать чувственные данные, а также отличи-

тельная способность  к саморефлексии привели человека к осоз-

нанию того, что  прием пищи может быть сопряжен с  весьма

специфическими  чувственными переживаниями: «От сдобы  до-

бреют, от уксуса куксятся, от горчицы огорчаются» (Л.Кэрол

«Алиса в Зазеркалье», перевод Н.Демуровой).

Особая роль пищи в жизни человека объясняет особую

роль и разнообразие того пласта лексического состава языка,

который отображает в языке эту сферу человеческой деятельно-

сти.

С одной стороны, тесная связь с базовыми глубинными

психическими  переживаниями и доступность понимания по-

добных переживаний  большинству членов одноязычного со-

циума обусловливает  мощный прагматический потенциал дан-

ной лексики. С  другой стороны, национальная специфика, и, как

ни парадоксально, «неуниверсальность», присущая этому пла-

сту лексики и  обусловленная особенностями ее онтогенеза

(природные, исторические, этнические, социальные факторы,

сопровождающие  ее формирование), наполняет эту  лексику зна-

чениями, неуловимыми или трудноуловимыми для представите-

лей иноязычных социумов, ограниченных в своих представле-

ниях рамками  своей культуры, языка и менталитета.

21

Коннотативный признак, служащий основой метафориза-

ции, считается  нерелативным для опознания и часто не входит в

основное значение слова [Вардзелашвили, Шмелев 1982, см.

также: Телия 1977; Телия 1981; Котелова 1975; Бессарабова

1975; Скляревская  1993; Ваулина 1994]. Однако в структуре  ху-

дожественного текста данный «несущественный» признак мо-

жет приобретать  весьма существенное значение.

Перевод гастрономической метафоры требует глубокого

проникновения в  имплицированные в метафоре чувственные

ассоциации, поскольку  за ними стоят целые ряды ассоциаций

исторических, культурных и личностных, что влечет за собой

несовпадения  в семном наборе значений и коннотаций, казалось

бы, сходных по значению слов.

Рассмотрим данную посылку на примере перевода четвер-

той части поэмы  В. Маяковского «Облако в штанах», идейную

суть которой  поэт определил как «крик “Долой вашу религию”».

Сюжет и авторский  подбор лексики максимально приземлен,

даже брутален; неслучайно, поэма, написанная в 1914-15 гг.,

была полностью  опубликована только после революции  в 1918

г. Автор раскрывает свое душевное состояние и на фоне душев-

ного надлома  полемизирует с Богом, низвергая  его, приземляя, и

очеловечивая, т.е. уподобляя его самому себе. Мы видим  не

противопоставление  низменного (человеческого) и высокого

(божественного), а напротив, принижение божественного.

Элементы семантического поля «Пища», использованные

В.В.Маяковским в  своей поэме, а именно общеупотребительные

и просторечные слова булка, кисель, жирный, зажиревший, об-

сосать, иссосанный, обслуживающие сниженные стили и ассо-

циирующиеся с  идеей приземленности, несут в  поэме значи-

тельную стилистическую нагрузку.

Например, авторская  метафора «что у меня в зубах –

опять! –/ черствая булка вчерашней ласки» низводит факт ин-

тимной близости между поэтом и его возлюбленной до потреби-

тельски непригодного товара, приевшегося, «навязшего в зу-

бах», перечеркивая, таким образом, и красоту, и глубину, и на-

дежность отношений. В переводе картина совсем иная: “on the

hard crust of yesterday’s caress” рисует более возвышенный образ

22

охладившихся  отношений. Вчерашний жар остыл, но в глубине

еще теплится привязанность  и живет надежда.

Обращаясь _____ô##_”к Марии, поэт говорит: «а я –/ весь из мяса/

человек весь –/ тело твое просто прошу,/ как просят христиане –/

«хлеб наш насущный/ даждь нам днесь». Таким образом, слово

«мясо» заменяет церковно-употребительное «плоть», противо-

поставляясь ему, чего не смогли позволить себе М. Хэйворд  и

Дж. Риви, переводившие эту поэму на английский язык: “I am

all flesh,/ a man every bit/ I simply ask for your body/ as Christians

pray:/ "Give us this day our daily bread!”

Сравнив приведенный  выше отрывок оригинала и перево-

да, нельзя не заметить, что замена, по сути, одного лишь слова

«мясо» на слово  “flesh”, широко используемое в христианских

текстах, кардинальным образом изменяет коннотативное  поле

всего данного  текста, преобразуя описание откровенно плотско-

го и низменного в высокохудожественное романтическое  опи-

сание, что меняет, в конечном итоге, эстетику всего  произведе-

ния.

Еще один пример: «Вездесущий, ты будешь в каждом

шкапу,/ и вина такие расставим по столу, чтоб захотелось

пройтись в  ки-ка-пу/ хмурому Петру Апостолу». В этом отрывке

В.В.Маяковский, используя  аллюзию на заповедь Христа и при-

частие, нивелирует слово Божие, дискредитируя могущество и

значение Бога и сводя его присутствие до бутылок с дешевым

вином, хранящимся в каждом деревенском «шкапу». Перево-

дчики же, не передав  просторечие, используют общелитератур-

ное слово “cupboard”. При этом, «облагородив» коннотативного

поле данного  отрывка коннотативными элементами, стоящими

за глаголом “grace”, который имеет устойчивое религиозное

употребление  и вызывает у носителей английского  языка значи-

тельное количество положительных ассоциаций (в отличие  от

русского глагола «расставим», коннотативное поле которого

ỳже и лишено «возвышенных» элементов), в очередной раз из-

меняют коннотативное  поле всего отрывка: “Omnipresent, you

will be in each cupboard,/ and with such wines we’ll grace the table/

that even frowning Apostle Peter/ will want to step out in the ki-kapou.”

Можем предположить, что такие стратегии переводчиков,

последовательно применяемые ими на протяжении всей поэмы,

23

обусловлены особенностями  их менталитета, культуры, миро-

воззрения, в том  числе отношением к Богу, Деве Марии  и хри-

стианским ценностям.

Таким образом, перевод гастрономической метафоры об-

ладает высокой  степенью сложности, т.к. различные  продукты

питания, ритуалы  приготовления и потребления  пищи могут

быть связаны  у носителей разных языков с несхожими, иногда

даже абсолютно  противоположными ассоциациями, акценти-

рующими различные  признаки одного эталона в сопоставляе-

мых языках. Переводчик сталкивается с необходимостью глубо-

кого проникновения  в экстралингвистический контекст и выяв-

ления актуализированных  в данном контексте дополнительных

элементов значения слова с тем, чтобы максимально сохранить

прагматический  потенциал переводимого текста.

Литература

1. Вардзелашвили Ж. Сравнение как семантический посредник

метафоры [http://vjanetta.narod.ru/sem.posr.met.html].

2. Маяковский В.В. Сочинения в двух томах. – М.: Правда,

1988. – Т. 2 –  767 с.

3. Mayakovsky, Vladimir. The Bedbug and Selected Poetry,

translated by Max Hayward and George Reavey (transcribed by

Mitch Abidor). – Bloomington: Indiana University Press, 1975. –

317 p.

4. Кэрол Л. Алиса в Зазеркалье. Перев. Н. Демуровой. М., Наука,

1978.