Поэзия военных лет

     Не  было человека в стране, который  не знал бы стихотворения К. М. Симонова “Жди меня, и я вернусь…” (1941). Его печатали во фронтовых газетах, отправляли друг другу в письмах с фронта и на фронт. Так после долгого перерыва ожил в те годы и получил широкое признание полузабытый жанр стихотворного послания, столь распространенный в поэзии пушкинского времени.

     Убедительным  доказательством расцвета лирической поэзии военного времени являются ее успехи в песенном жанре. Подлинно всенародными стали “Песня смелых” и “Огонек”, “Ой, туманы мои” и “Бьется в  тесной печурке огонь”, “Эх, дороги” и “В лесу прифронтовом” и др. Их пели в окопах и в залах, в землянках и в столицах. Выразив свое время, эти песни стали его символом, его позывными.

     Но  и движение философской лирики в  годы войны не приостановилось. По-прежнему волнуют поэтов вечные вопросы бытия, смысла жизни, сущности искусства, смерти и бессмертия.

     В те дни исчез, отхлынул быт, и смело

       В права свои вступило бытие, - писала О.Берггольц, находившаяся в блокадном Ленинграде.

     В годы Великой Отечественной войны  до высокого гражданского пафоса возвысился голос А.Ахматовой:

     Мы  знаем, что ныне лежит на весах

       И что совершается ныне.

       Час мужества пробил на наших  часах,

       И мужество нас не покинет…

     Создавались также произведения крупных жанров - баллады и поэмы.

     Скорбным, но и жизнеутверждающим гимном во славу Ленинграда, выдержавшего беспримерную блокаду, звучат страницы поэм О.Берггольц “Февральский дневник” (1942), “Ленинградская поэма” (1942).

     В то время работа над многими поэтическими произведениями начиналась именно так - с глубоких жизненных потрясений. Поэтическая фантазия, вымысел лишь помогали осмыслить, углубить, развернуть, изобразить факты, события, судьбы людей.

     Поэзия, очень долго работала почти исключительно, так сказать, на двух красках: белой и черной, без полутонов, потому что лишь два чувства владели тогда поэтом — любовь и ненависть. В соответствии с этим душевным  настроением, впервые с большой силой выразившимся в песне В. И. Лебедева-Кумача и А. В. Александрова «Священная война», быстро сформировался тот отмеченный заметным своеобразием призывно-агитационный колорит стихотворной публицистической речи, что впоследствии был даже назван «стилем 1941 года». Многим стихотворным произведениям первых месяцев войны были действительно присущи и широкое использование газетных фразеологизмов, и тех стилистических клише, что обычно бывают свойственны торопливой и энергичной ораторской речи, лаконизм, импровизационность, плакатная наглядность и т. д. Большинство поэтов, разумеется, и не рассчитывало на долговечность своих стихов. «Умри, мой стих, умри, как рядовой, как безымянные на штурмах мерли наши», — так с полным правом и не без понятной гордости могли бы они сказать вслед за В. Маяковским.

     Лирическая  поэзия периода Великой Отечественной  войны — явление яркое, многообразное, широкое по спектру выразившихся в ней человеческих чувств. Она отличалась страстностью гражданского языка и высотою помыслов, устремленных к борьбе за свободу своей Родины. Поистине поэты войны знали «одной лишь думы власть, одну — но пламенную страсть» — волю к победе. Идя вместе с воюющим народом по дорогам войны, они внимательно вглядывались в его лицо, слушали его речь и в этой постоянной близости находили силу для своего стиха.

     С ходом войны стала все яснее  вырисовываться еще одна характерная особенность лирики тех лет: она все чаще и охотнее стала вбирать в себя большой и напряженный мир философских раздумий, все чаще стала прибегать к таким приемам лирической типизации, которые приближались к символу или аллегории. Все меньше становится, по сравнению с начальным периодом войны, фактографических, информационных стихов, все более заметную роль приобретает философская интонация и символ как результат углубленного осмысления жизни. Черточки и детали фронтового, окопного быта, штрихи поведения человека на войне все чаще используются поэтами не только как выразительные средства поэтической живописи или графики, но и как самостоятельные, наполненные философским содержанием образы-понятия. Характерно в этом отношении видоизменение лирики А. Недогонова. Его «окопные» стихи, ранее несколько замкнутые в пределах солдатского быта, отныне смело включают в себя и дальний, но все отчетливее видимый поэту контур Победы и еще более отдаленный послевоенный солнечный мирный день. В одном из стихотворений он снова описывает окоп, но как?

     Взглянул  солдат вокруг окопа:

     в траве земля, в дыму трава.

     Пред  гребнем бруствера — Европа,

     за  гранью траверза — Москва.

     В этом же стихотворении убитый сапер  лежит у него

     мертвой головою —

     на  Москву,

     сердцем отгремевшим —

     на  потомков.

     Даже  любовная, интимная лирика начинает удивительно  естественно сочетать в себе детали грубого, кровавого солдатского  быта с высокой торжественной  патетикой, которая позволяет читателю видеть не только «ближнее», но и «дальнее»: страну, историю, победу.

     Все настойчивее, шире, звонче и выше звучит в поэзии голос жизни и любви.

     Любви серебряное горло,

     Лебединый голос у любви...

     Вижу  – руки ты ко мне простерла,

     И зовешь... Не надо, не зови.

     Дай забыться хоть на миг единый,

     Снов  моих заветных не тревожь.

     Разве чем-нибудь на лебединый

     Голос мой натруженный похож?

     Разве ты не чувствуешь, что дымом

     Я пропах у роковой черты?

     Что с таким суровым, нелюдимым

     Будешь  делать, ласковая, ты?

     Но  опять мне в грохоте и вое

     Голос твой звучит, как наяву:

     «Ты такой мне стал дороже вдвое,

     Я тебя такого и зову»

     Это – Николай Рыленков, 1944 год. Но сходное  писали многие. Любовная лирика не только завоевывала в военной поэзии свое положение, но одновременно и как  бы укрупнялась, так как постоянно  соотносилась, не могла не соотноситься с войной, неотступно напоминавшей человеку об игре жизни и смерти, о цене победы и человеческого счастья, от победы — общей победы — неотделимого.

     Стихи Симонова, Суркова, Исаковского учили  воевать, преодолевать военные и  тыловые тяготы: страх, смерть, голод, разруху. Более того, они помогали не только воевать, но и жить. Именно в суровую военную пору, точнее, в самые тяжелые первые месяцы военной страды созданы почти все поэтические шедевры Симонова: "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины... ", "Жди меня, и я вернусь", "Если бы нас своим могуществом... ", "Майор привез мальчишку на лафете... ". Человек, поставленный в исключительные обстоятельства, подвергающийся самым жестоким испытаниям, заново узнавал мир и от этого сам становился иным: сложнее, мужественнее, богаче социальными эмоциями, зорче и точнее в оценках, как движения истории, так и собственной личности. Война изменила людей. Они теперь иначе смотрят и на мир, и на себя. "Я – другой", "Я не тот, не тот, каким был в Москве до войны", – так утверждается в стихах К. Симонова ("Встреча на чужбине") 1945 года. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение. 

     Миллионы  людей никогда не забудут о  той  исключительной  роли,  которую сыграла в их жизни поэзия в пору великих испытаний.     Достижения советской поэзии  военных лет не  были  неожиданными,  они коренились  в  культуре  советского  народа.  Лучшие  традиции  советской поэзии предшествующих лет продолжали поэты-фронтовики. Перо было  приравнено к штыку, поэты с такой активностью встали в строй защитников  Родины,  какой не бывало во всей истории нашей страны, богатой патриотическими традициями.

     Писатели  военных лет владели всеми  родами литературного оружия: лирикой  и сатирой, эпосом и драмой. Но, тем не менее первое слово сказали поэты.

     Теснейшая связь с народом,  активность,  патриотизм  и гуманистическая направленность отличали советскую поэзию и до войны. В испытаниях  1941—1945 годов эти ее особенности приобрели воинствующий характер. Поэзия вступила  в новый, высший этап. О чем бы ни писали поэты, за каждым их  словом,  образом неотступно стояла дума о Родине.

     И,  что  особенно  важно,  Великая  Отечественная  война,  несмотря  на безмерные жертвы, стала для советских людей школой духовного,  нравственного роста. Отечественная война подняла на гребень все самое истинно  прекрасное, что было воспитано в советском человеке.

     Изучив, проанализировав и исследовав особенности  поэзии военного времени, можно сделать  следующие выводы: поэзия военных  лет – это особый пласт в  отечественной литературе, который  является важнейшим культурным наследием. Поэзия военных лет   закономерно развивала творческие  принципы, которые определили ее путь в предшествующие годы и в тоже время привнесла много нового. Идея мира была и  остается главенствующей  идеей  советской  литературы,  утверждающей  пафос   мирного творческого труда как основу развития полноценной человеческой личности.

     СПИСОК  ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

          1. История русской советской   литературы.  Издательство  «Просвещение»,        Москва – 1983 г., с испр.

             История русской советской литературы.  Под редакцией проф.  П.С.        Выходцева. Издательство "Высшая школа", Москва – 1970 г.

          2. Советская литература: Справочные  материалы.  Москва  «Просвещение»,        1989 г.

          3. Ради жизни  на  земле.  П.  Топер.  Литература  и  война.  Традиции.        Решения. Герои. Изд. третье. Москва, "Советский писатель", 1985 г.

          4. Вишневский Вс. Статьи. Дневники. Письма. М. 1961 г.

          5. Русская литература ХХ века. Изд. "Астрель", 2000 г.