Отличия преподавания литературы в старших классах школы от преподавания в средних профессиональных учебных заведениях

Очевидно, морфинизм Булгакова  не был только следствием несчастного  случая с трахеотомией. Причины лежат глубже и связаны с беспросветностью жизни в Никольском. Михаил Булгаков, привыкший к городским развлечениям и удобствам, наверное, тяжело и болезненно переносил вынужденный сельский быт, да еще в такой глуши, как Никольское («не случайно позднее он стал едва ли не самым урбанистским из русских писателей»). Наркотик давал забытье, отгораживал от действительности, рождал сладкие грезы, которых так не хватало в его жизни. Булгаков надеялся, что в уездном городе, Вязьме, многое будет иначе, но он ошибся.

В Киеве, куда Булгаков приехал  в феврале 1918 года, произошло почти  чудо. «В первое время ничто не изменилось, - рассказывает Т.Н. Лаппа, - он по-прежнему употреблял морфий, заставлял меня бегать в аптеку, которая находилась на Владимирской улице, у пожарной каланчи. Там уже начали интересоваться, что это доктор так много выписывает морфия. И он, кажется, испугался, но своего не прекратил и стал посылать меня в другие аптеки.

И тогда я обратилась к Ивану Павловичу Воскресенскому за помощью. Он посоветовал вводить Михаилу дистиллированную воду. Так я и сделала. Уверена, что он понял, в чем дело, но не подал вида и принял «игру». Постепенно он избавился от этой страшной привычки. И с тех пор никогда больше не только не принимал морфия, но и никогда не говорил об этом».

Молодого медика и  будущего писателя явно тяготила напряженная  и изнурительная работа земского врача, особенно в Никольском, но свои обязанности он выполнял добросовестно  и доктором оказался хорошим. Возможно, уже тогда он думал о Чехове и Вересаеве, для которых медицина стала, в конечном счете, одним из истоков литературного творчества. Друзей в деревенской и уездной глуши у него не было, и их место занимали книги, ставшие едва ли не единственной его отдушиной. Другой, по-настоящему опасной отдушиной стал морфинизм. И именно он послужил толчком к началу серьезного, осознанного литературного творчества. Несмотря на сложное положение, в которое молодого врача поставила наркомания, в нем все более укреплялась вера в свое литературное призвание.

В.В. Вересаев в «Записках  врача» выступает как писатель-гуманист, защитник прав человека, непримиримый враг жестокости и варварства. Он презирает  тех врачей, которые, используя профессиональные возможности, экспериментируют на людях, заведомо принося им вред. С негодованием автор говорит о том, что опыты над людьми не встречают решительного отпора.

Особенность рассказчика  в том, что он глубоко переживает и постоянно анализирует окружающие явления, определяет свое отношение  к ним, пытается искать выход в  борьбе с возникающими трудностями. Речь рассказчика от спокойного повествования часто переходит к страстной, взволнованной речи, изобилует риторическими вопросами и восклицаниями. Единого сюжета в обычном «Записках» нет. Каждая глава посвящена одному определенному вопросу. Например, в четвертой главе речь идет о трудностях, встающих на пути молодого врача; в восьмой – о преступных опытах над людьми; в девятнадцатой – об оплате медицинского труда.

В цикле «Записки юного  врача» создается образ молодого врача, несомненно, талантливого человека, такого врача, каким должен быть, по мысли В. Вересаева, настоящий медик.

Книга В.Вересаева, сильная  острой постановкой не только медицинских, но и общественных проблем, яркими публицистическими  отступлениями. Она впервые сказала русскому читателю правду о вещах, которые старательно замалчивались. М. Булгаков же ставит в центре своего повествования, пожалуй, лишь одну проблему – врачебного долга. «Тьма египетская», царящая в русской деревне, порой приводит в отчаяние молодого врача, и, тем не менее, он борется с ней.

Невольно напрашиваются  на сопоставление рассказы В.Вересаева  и М.Булгакова о первой их практике по трахеотомии.

У Вересаева - это кошмарное  воспоминание, отравляющее жизнь  врача. Рассказ о неудачной операции, погубившей ребенка, невелик. Он умещается на двух с половиной страницах, и самая запоминающаяся деталь его – натуралистическое описание нечеловеческих страданий девочки. Однако рассказ этот в книге Вересаева только иллюстрирует вопрос о необходимости усовершенствования обучения студентов-медиков.

«Стальное горло» Булгакова  – рассказ об удивительной удаче, похожей на чудо. Но эта удача  не случайность (в этом убеждают другие примеры из врачебной практики булгаковского  героя). Если Вересаев утверждал, что  настоящему врачу талант необходим в той же мере, как музыканту и поэту, то в рассказах Булгакова мы как раз и видим эту счастливую одаренность врача.

Связь литературы и медицины, пожалуй, никогда не проявляла себя так полно и разнообразно, как  в творчестве А. П. Чехова, с одной стороны, вобравшего в себя опыт предыдущих поколений, с другой – придав ему новую глубину и достоверность. Нередко можно встретить мнение, что образы врачей, созданные писателем, завершают развитие этой темы и все последующие представители данной профессии (вплоть до наших современников) в отечественной литературе – это лишь вариации уже созданного. В произведениях Чехова на врача, как правило, возложена обязанность лечить не только тела, но и души своих пациентов. Бессилие медицины перед лицом людских горестей часто становится причиной душевного слома и апатии у чеховских персонажей, напротив, приближение к идеалу врачевания чрезвычайно вдохновляет их. В рассказе «Палата № 6» врач Андрей Ефимович Рагин сломлен именно бесполезностью медицины перед лицом смерти, неспособностью медицины подарить людям вечную жизнь, что превращает все усилия врача в «трагическое заблуждение», оттягивание неизбежного. «К чему мешать людям умирать, если смерть есть нормальный и законный конец каждого?» – спрашивает он.

В одном из самых известных  произведений Чехова о враче, рассказе «Ионыч», главный герой не столько  погряз в мелочах жизни, как принято  считать, сколько отказался понимать смысл бытия, если смерть «кладет  предел жизни», если «в мире нет ничего, кроме телесности». Душевный слом Старцева происходит на кладбище, где он думает о некогда прекрасных женских телах, ныне зарытых в могилы и истлевших. «Как нехорошо шутит над человеком мать-природа, как обидно сознавать это!» – думает Старцев. После осознания неустойчивости всего прекрасного и духовного этот персонаж начинает вести жизнь земную, телесную, постепенно обрастать деньгами, недвижимостью, и сам он также увеличивается в объеме. Теперь его интересуют только самые приземленные вещи. Причиной этого, на наш взгляд, является все же не постепенное забвение прежних ценностей, а именно разочарование в прежних ценностях и идеалах, осознание собственного бессилия.

Старцев пускает все  на самотек, потому что не знает, что  ему предпринять, чтобы изменить существующее положение вещей. Но далеко не все персонажи Чеховы таковы. Некоторые из них не берут на себя сложных глобальных задач, а стараются в меру человеческих сил приблизиться к идеалу, по возможности спасая человеческое тело и душу. Таковы, например, доктор Дымов из рассказа «Попрыгунья» и врач Королев из «Случая из практики». Необходимо добавить, что во многих произведениях Чехова встречаются и отрицательные образы врачей, относящихся к своей профессии исключительно как к источнику доходов («Сельские эскулапы», «Хирургия» и др.). Есть у него и нейтральные образы врачей, не имеющие явной символической роли.

Чеховские отрицательные  образы врачей - это типы городских  врачей, это порождение нездоровой и пошлой среды чиновничества  и мелкой буржуазии, это результат  развращавшего врачей влияния стихии «частной практики» с неизбежной при ней погоне врачей за гонорарами, конкуренцией среди них, склоками и интригами между ними.

В небольшом, всего на трех страничках, рассказе «Интриги»  Чехов очень много сказал об этой стихии. Чехов клеймил равнодушие таких врачей к человеку и его страданиям («Гусев», «Палата № б», «Интриги»).

Наряду с многими  отрицательными образами врачей обрисованы Чеховым несколько положительных (Астров в «Дяде Ване», Соболь в  «Жене», Дымов в «Попрыгунье», Королев в «Случае ит практики», врач в «Рассказе старшего садовника»).

В нескольких рассказах  Чехов показал фельдшеров своего времени («Суд», «Эскулапы», «Хирургия», «Горе», «Воры», «Скрипка Ротшильда»). Эти рассказы отразили в себе одно из неблагополучий медицинского дела времени Чехова: фельдшерские места не только при врачах, но и на самостоятельных фельдшерских пунктах земство замещало так называемыми «ротными» фельдшерами, т. е. фельдшерами очень низкой медицинской и общей культуры. Их Чехов обычно изображал в смешном виде, как круглых невежд, грубых, с огромным самомнением людей, напускавших на себя вид ученых.

Чехов был защитником врачей, не умевших и не желавших устраиваться. Он рисовал картину  за картиной тяжелого правового положения  врачей и их унизительной зависимости от земских заправил и от местных богатых помещиков и фабрикантов («Неприятность», «Зеркало», «Враги», «Княгиня»).

Он описывал тяжелую  работу земских врачей, полную треволнений («Дядя Ваня», «Жена»), их жалкое материальное положение («Кошмар»): «Иной раз табачку купить не на что», - жалуется самоотверженно работающий земский врач Соболь («Жена»).

Своими рассказами Чехов  призывал врачей тепло и сердечно относиться к больным («Беглец», «Случай  из практики», «Рассказ старшего садовника»).

Кроме художественных произведений Чехова, очень интересна переписка  его с друзьями.

Некоторые письма имеют  художественное значение, в них описаны  отдельные эпизоды из врачебной  практики Чехова. Другие письма дают важный материал для характеристики Чехова как врача и как писателя.

Среди адресатов писем  Чехова много врачей: Г. И. Россолимо, П. И. Куркин, М. А. Членов, сестры Е. М. и  Н. М. Линтваревы, Н. П. Коробов, Н. П. Оболонский, А. И. Смагин, Л. В. Средин, П. Р. Розанов, Л. Б. Бертенсон.

Одно из писем к санитарному врачу и известному статистику д-ру Куркину имеет литературоведческое значение, показывающее требовательность Чехова к языку писателей.

 

 

Заключение

 

В заключении можно сделать  выводы, что преподавание литературы в школе отличается от преподавания в среднем профессиональном учебном заведении, а именно: часами, выделенными для освоения программы, методами и видами проведения занятий, не изучаются произведения некоторых авторов, которые изучаются в школе.

По поводу целей и  задач, которые ставят перед собой обе эти программы, можно сказать, что они, в той или иной степени, совпадают, т. к. школа начинает воспитывать человека всесторонне развитого: и культурно и духовно, а средние профессиональные учебные заведения это продолжают и одновременно воспитывают и развивают в них профессиональные качества, делая упор на изучение произведений, связанных с медицинской профессий.

 

 

 

 

 

 
 

Список использованной литературы

 

1. А.Я. Горская, М.В. Зорина «Русская литература в вопросах и ответах» для старшеклассников и абитуриентов, С-П 1997 год.
2. Л. Кабо «Наедине с другом», М. 1985 г.
3. Рабочая программа Костромского медицинского колледжа.
4. Рабочая программа МОУ СОШ № 26 г. Костромы.
5. Интернет: http://www.portal-slovo.ru,

http://www.phil63.ru.