Особенности языка романа И.С. Шмелева «Лето Господне»

Особенности языка  романа И.С. Шмелева «Лето Господне»

Глубинные истоки литературного  творчества писателя лежат в его  детстве, именно самые ранние детские  впечатления навсегда заронили в  его душу и мартовскую капель, и  вербную неделю, и "стояние" в  церкви, и путешествие по старой Москве. Она жила для Шмелева живой и первородной жизнью, которая и посейчас напоминает о себе в названиях улиц и улочек, площадей и площадок, проездов, набережных, тупиков, сокрывших под асфальтом большие и малые поля, полянки, всполья, пески, грязи и глинища, мхи, ольхи, даже дебри, или дерби, кулижки, болотные места и сами болота, кочки, лужники, вражки-овраги, ендовырвы, могилицы, а также боры и великое множество садов и прудов. Все эти детские впечатления И. Шмелев мастерски влил в свое чудное произведение, создав благодаря художественному языку особую, почти сказочную атмосферу, всю насквозь пропитанную воспоминаниями. Мир "Лета Господня" одновременно и был, и не существовал никогда. Возвращаясь вспять силой воспоминаний, против течения времени - от устья к истокам, - Шмелев преображает все, увиденное вторично. Да и сам "я", Шмелев-ребенок, появляется перед читателем словно бы в столпе света, умудренный всем опытом только предстоящего ему пути. Но одновременно Шмелев создает свой особенный, "круглый" мир, маленькую вселенную, от которой исходит свет патриотического одушевления и высшей нравственности.

Как уже было сказано, неповторимым является художественный язык, который  использовал автор, не было подобного  языка в русской литературе до И. Шмелёва. Этот великолепный, народный язык восхищал и продолжает восхищать. И. Шмелёв - писатель, у которого можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Писатель расстилает огромные ковры, расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец, словечек, словно вновь заговорил старый шмелевский двор на Большой Калужской. Казалось бы, живая, теплая речь. Но это не слог Уклейкина или Скороходова, когда язык был продолжением окружавшей Шмелева действительности, нес с собой сиюминутное, злободневное, то, что врывалось в форточку и наполняло русскую улицу в пору первой революции. Теперь на каждом слове - как бы позолота, теперь Шмелев не запоминает, а реставрирует слова. Издалека, извне восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск небывшего, почти сказочного (как на легендарном "царском золотом", что подарен был плотнику Мартыну) ложится на слова. "И. Шмелёв создал в «Лето Господне» в величайшей простоте утончённую и незабываемую ткань русского быта, в словах точных, насыщенных и изобразительных. Кажется, все погружено в быт, но художественная идея, из него вырастающая, летит над бытом, приближаясь уже к формам фольклора, сказания"/20/. Всё показано с сердечным трепетом, с любовью, с нежным и упоительным проникновением. Предметный мир Шмелёва возвышенный, духовный, неземной. Россия и православный строй её души изображены силою любви. Мир, изображаемый И. Шмелёвым, совмещает сиюминутное и вечное. Он рисуется как дар Божий. Будничная жизнь изображается дважды - взглядом ребёнка и Божественным Светом. События у писателя начинаются с ощущений. Это могут быть: свет, цвет, запах и т.д. В «Лето Господне» повествование от первого лица, что характерно для большинства автобиографических произведений. Юный герой И. Шмелёва ощущает своё родство с миром, всеединство людей, зверей, природы. Шмелев показывает жизнь именно детской души. В восприятии ребенка весь окружающий мир предстает просветленным, обоженным, где “ничего не страшно” и “всем хорошо”. В духовной реальности, воссозданной Шмелевым, нет ужасов и зло6ы “мира сего”, нет бесовских напастей и тяжких падений. Герою, по-детски “сокрушающемуся” о грехах, неведома жестокая “духовная брань”, преодоление страшных соблазнов, наполняющих окружающий мир. Главное, что открывает Шмелев в душе ребенка,-- чувство присутствия Бога, доверчивую любовь к Нему и надежду на Него во всем. У ребенка живет в душе ощущение и сознавание личного общения с Богом, с миром святости, он воспринимает все события церковной жизни как реальное взаимодействие человека и тех, кто приходит на землю из той жизни. Шмелев показывает, как впервые в душу человека проникает сознание страшной тайны - бытия Божия.

«Лето Господне» - своеобразная энциклопедия обычаев, связанных с церковными и народными праздниками. Праздники эти описываются из сердечной глубины верующего ребёнка. Чрезвычайно полно и глубоко воссоздан церковно-религиозный пласт народного бытия. Он рисует жизнь людей, неразрывно связанную с жизнью церковной и богослужением. Смысл и красота православных праздников, обрядов, треб, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько точно, что книга и в эмиграции, и дойдя до современного русского читателя, стала для многих верующих настольной книгой, своеобразной энциклопедией. Кроме того, именно здесь, пожалуй, впервые в творчестве Шмелева раскрываются психологические переживания, эмоции, молитвенные состояния -- душевно-духовная жизнь православного христианина. В «Лете Господнем» укрепляется вера человека, питающая дух его и - Лето Господне - в Церкви. Шмелев показывает жизнь человека не в смене времен года, но в церковном богослужебном круге - Человек идет по времени, отмеченному событиями церковной жизни. Недаром и главы “Лета Господня” называются согласно тому: “Великий пост”… “Ефимоны”… “Благовещенье”… “Пасха”… “Троицын день”…. И все проходит человек: “Праздники”, “Радости”, “Скорби” - так обозначены основные части “Лета Господня”. Лейтмотив повести - формирование нравственных качеств. Этой задаче подчинена система образов повести. От эмоциональной оценки название праздника через знакомство с бытовой стороной и новыми внутренними ощущениями, ребёнок приходит к постижению его сути.

Значительную часть лексики  произведений И.Шмелева составляют церковно-славянские слова, обороты  и выражения. Церковнославянизмы помогают Шмелёву воссоздать колорит эпохи начала XX века, придать повествованию торжественное звучание. Наиболее часто употребляются старославянизмы с оттенком книжности, возвышенности: благо, воплощение, грядущее, облекать и др. Это так называемые религиозные старославянизмы, и их большинство в произведении о церковных праздниках вполне объяснимо. Мы можем их найти в речи всех героев. Особенно речь Горкина богата церковными выражениями, названиями и цитатами из святого Писания, Божья воля, Царица Небесная, Бог милостив, ради Христа, Господень лик.

Характерным является и то, что, стремясь подчеркнуть христианскую направленность произведений, писатель дает с заглавной  буквы все слова, называющие места  поклонения христиан, религиозные праздники, наименования икон, Бога, Богородицу, святых, преподобных и местоимения, обозначающие их /Царица Небесная "Иверская"; "Светлое Воскресение Христово";"... к Тебе прибегаем ...яко к Нерушимой Стене";"Она - над всеми. Вся Она - свет, и все изменилось с Нею"; "сияет Праздниками, Святыми, Угодниками, Мучениками, Преподобными"; "Успение, Благовещение, Архангелы, Спас - на-Бору, Спас - Золотая решетка, Темное Око, строгое..."

В романе использована сказовая манера повествования, что тоже влияет на художественный язык произведения. Сказ - особый тип повествования, предполагающий имитацию устного, обычно социально-характерного монолога. Повесть "Лето Господне" строится как рассказ ребенка, в которого перевоплощается повествователь. И здесь исчезает грань между стилизуемой детской речью и речью народной. Признаком этого является особая графическая форма слова, воспроизводящая удлинение звука или членение слова, что отражает интонационные особенности эмоционально окрашенной речи "Мо - роз нонче ... крещенский самый; Такой мороз, что все дымится ... Вот мо - роз!...

Часто И. Шмелев использует многоточие. Оно означает и паузу, чтобы можно  было представить темп речи персонажей или задуматься, прочитав важную мысль; иногда оно употребляется вместо знаков препинания-запятой и точки "Василь Василич ... зайди-ка на минутку, братец". Многоточие указывает на незавершенность высказывания, отсутствие точной номинации, поиски единственно верного слова "Смотрю на свечку, на живой огонек, от пчелок. Смотрю на мохнатые вербешки ... - таких уж никто не сделает, только Бог ... Слышу вдруг треск ...и вспыхнуло! - вспыхнули у меня вербешки". По этому поводу И.А. Ильин писал: "Кажется, в русской литературе никто не пользовался паузою так, как он /Шмелев/ это делает. Пауза обозначает у Шмелева то смысловой отрыв противопоставление, то эмоциональный перерыв, возникающий от интенсивности переживания или от его содержательной насыщенности. Фраза задохнулась и рвется" /11, I54/.

Автор "Лета Господня", употребляя многоточие, воспроизводит речь людей  из простонародья, не умеющих стройно излагать свои мысли, говорящих отдельными словосочетаниями. Так как окружают ребенка в повести именно такие люди, то на ее страницах изобилие многоточий.

Встречаются в повести и многочисленные звукоподражания. Они чаще всего отражают состояние природы или окружающей обстановки /"Под елочкой - кап-кап ... Вон как капель играет ... - тра - тра - та - та!; И вдруг ... соловей!.. живой!.. Робея, тихо, чутко ...первое свое подал, такое истомно - нежное, - ти - пу ...ти - пу ... - ти - пу...".

В речи героев И.Шмелева - и особенности  северно-русских говоров, например, "оканье" шопчи, робята, млоденец, 0ндрейка, прибавление к словам частиц - ка и - то "А ну-ка, расскажи мне  чего-нибудь из божественного..."; "Да где же земля-то?". Нередко встречаются и слова, где автор "Лета Господня", передавая речь персонажей из народа, умышленно игнорирует орфографию и записывает слова так, как слышал в детстве от Горкина и окружающих: нонешнюю, запущать, ценют, кумпол, струмент и т.п..

В тексте повести ряд слов И. Шмелев дает разрядкой. Этим он пользуется в тех случаях, когда нужно выделить ключевые слова, например, при объяснении неизвестных мальчику сложных нравственных и социальных понятий: при объяснении Горкина Ване, кто такие нищие и откуда они берутся; в тех случаях, когда речь идет о потустороннем мире, о явлениях, в тайны которых человек не мог проникнуть, о подводном мире рыбак Денис говорит: "Я реку знаю, там у них свои разговоры ...."; разрядкой выделены и слова, называющие покойников, загробный мир "... надо готовиться к т о й жизни"; "А на том свете?"; эвфемизмы, обозначающие дьявола, нечистую силу, зло, которое они несут ": всех посылает к э т и м, чуть не по нем что"; "О н и чуют,..; выделено также все, связанное с Богом "...великая тайна - Бог "; ":.выше всего на свете ...- Святое, Бог".

Художественную ткань «Лета  Господня» также составляют фрагменты  народных песен, загадки, потешки, дразнилки, устные рассказы, притчи, исполнение языческого обряда гадания, пословицы и поговорки. В «Лете Господнем» искромётный юмор, песенки-потешки (калачи-горячи), дразнилки (крива-крива ручка…), зазывные стишки трактирщика Брехунова, шутки-прибаутки, загадки Горкина (“Поёт монашек, а в нём сто чашек”; “Носик чёрен, бел-пузат, хвост калачиком назад”; “Без гвоздика, без топорика мост строит”), пословицы и поговорки (“Невелика синица, напьётся и водицы”; “Кому пост, а кому погост”; “Расти, хохолок, под самый потолок”) по-новому раскрывают мир маленькому герою, помогают представить привычные вещи в неожиданном свете.

Еще одной интересной особенностью является использование автором  цветовых эпитетов. Доминирующими в  романе являются такие прилагательные-определения, как золотой, розовый, светлый, белый. Анализируя лексический строй произведения можно выделить следующие примеры: “золотая Москва”, “звон золотой”, “золотое слово”, “золотые паутинки канители”, “золотые куличики”, “золотистые хоругви”, “ослепительно-золотые луга”, “лампадка розовая”, “розовые яблоньки”, “розовое детство”, “светлый день”, “круглые светлые слезинки”, “светлая песнь”, “светлый чистый напев”, “яблони белые от цвета”... цветовые обозначения “золотой”, “розовый”, “светлый”, “белый” органично входят в художественный мир романа и обретают у Шмелёва неповторимую образность. Цветообозначения у писателя становятся оценочными: с их помощью автор передаёт отношение героя-повествователя к окружающему миру, к другим людям. Для мальчика всё, что он видит, пронизано и согрето ласковым солнцем, а потому воспринимается в золотом свете. Розовый свет -- это отблеск солнечного, золотого цвета. Белый цвет символизирует в «Лете Господнем» чистоту души ребёнка, его безгрешность, добрые помыслы и поступки. Только очень добрый, всех любящий и всеми любимый человек способен видеть мир в таких трогательно-торжественных красках. Каждый эпитет у этого автора наполнен духовным смыслом.

Своеобразие повествованию И.Шмелева  придают употребление сдвоенных  прилагательных, существительных, глаголов. Такие конструкции характерны больше для фольклорных произведений. Встречаем в повести следующее: горит-чадит, киты-рыбы, вертелся-катался, радостно-звонко, пустынно-глухо, видали-сказывали и т.п. Можем найти и употребление одного слова дважды, что усиливает духовную эмоциональность повествования поживей-поживей, тихо-тихо, часто-часто, густо-густо и т.п. Также используются глаголы состояния (в двусоставных и односоставных предложениях), слова категории состояния и синтаксические конструкции, создающие образ. Глаголы состояния в двусоставных предложениях являются стилистической основой для создания образа главного героя. Примеры: «Душа трепещет и плачет», «Дремлет моя душа, устала», «Защурив глаза, я вижу, как в комнату льётся солнце». Глаголы состояния в односоставных предложениях играют ведущую роль в описании душевного состояния героя, его чувств, эмоций, которые вызываются ситуациями и сценами из жизни, звуками, запахами и даже некоторыми действиями. Примеры: «Мне делается страшно», «Неприятно смотреть и страшно», «Протираю глаза спросонок, и меня ослепляет светом». Важную роль в описании душевного и физического состояния героев, состояния природы играют слова категории состояния. Примеры: «Надо очистить душу от всех грехов», «На душе легче», «Все уже разошлись, в храме совсем темно». Синтаксические конструкции, создающие образ помогают формировать его и дополняют. Примеры: «Я тоскливо хожу и ковыряю снег», «Горкин молчит и тяжело вздыхает», «Носятся по льду куры, кричат не своими голосами». С помощью этих предложений герой показывает, выражает, изображает всё душевное состояния, свои переживания, эмоции, чувства и мысли, своё отношение к другим персонажам и ко всему происходящему.

Нельзя не согласиться с исследователем творчества И.Шмелева О.Михайловым, который пишет: "И язык, язык... Без преувеличения, не было подобного  языка до Шмелева в русской литературе, ...на каждом слове как бы позолота, теперь Шмелев не запоминает, а реставрирует слова.

...В его последних книгах - крепчайший  настой первородных русских слов, пейзажи-настроения, поражающие своей  высокой лирикой, самый лик  России, которая видится ему теперь во всей ее кротости и поэзии "/18.21 - 22/.

Писатель, добиваясь достоверности  повествования от лица ребенка, использует слова с уменьшительно-ласкательными  суффиксами, именно к ним прибегают  взрослые, общаясь с детьми "Сайки, баранки, сушки... переславские бублики, витушки, подковки, жавороночки... хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмцем...". Особенно много таких слов в речах Горкина, когда он обращается к своему воспитаннику "Я ее легким трясом, на первый сорт. Яблочко квелое у ней ... ну, маненъко подшибем - ничего, лучше сочком пойдет...".

Однако, несмотря на множество  слов с уменьшительно-ласкательными  суффиксами, проза Шмелева выглядит серьезным и значительным повествованием, она не воспринимается как слащавое "сюсюканье".

Роман так же изобилует  устаревшими словами - архаизмами, которые  можно разделить на два пласта. Одни слова были устаревшими в  эпоху написания произведения, другие же слова на тот момент оставались словами активного словарного запаса, хотя сейчас, уже по прошествии времени считаются устаревшими. На глазах Шмелева, в то время, когда создавался роман, целый пласт лексики ушел в историю - произошла Великая Октябрьская революция 1917 года, после которой историзмами стали слова: лицей, будочник, городовой, полиция. Также имела место социальная перестройка, реформы, результатом чего стола устаревание большого числа слов. Среди устаревших слов, встречающихся в романе, есть слова, устаревшие для автора (разговеться, пасочница, приказчик), и, употребляя их, Шмелев стремится показать устаревшую для него эпоху - 80-е годы XIX века, о которых, собственно, повествуется в произведении. Другая группа устаревших слов романа современна для автора, но архаизована в нашем понимании (сбитенщик, портмойня, трешница, полтинник).

В романе Шмелева употребление устаревших слов можно особенно заметить за некоторыми героями - стареньким и  сухим плотником - "филенщиком" Горкиным, вечно пьяным Василь Василичем и героем, от лица которого ведется повествование. Как известно, "Лето Господне" - автобиографическая повесть И.С. Шмелева, поэтому вполне логично допустить, что он использует устаревшие слова, во-первых, для того, чтобы красочнее и достовернее изобразить описываемую эпоху, во-вторых, он с ностальгией вспоминает о тех временах, когда он еще был мальчишкой и своими глазами мог проследить за всеми событиями жизни его семьи по церковному календарю.