Новаторство творчества Расула Гамзатова

Но общесоветское и  общечеловеческое (потому что и оно  богатство его таланта) не умолили  национального в его поэзии. Напротив, сделали национальное более высоким, зорким, могущественным. Вспомним слова А.Блока: «Страсть всякого поэта ... насыщена духом эпохи ... ибо в поэтическом ощущении мира нет разрыва между  личным и общим ...». Личное (свое) и общее (общественное)  в каждый момент творческого акта не могут не соприкасаться, не координироваться между собой.

Нация, голосом которой  говорит поэт, не может быть выключена  из исторической жизни. И разве восьмистишие или надписи аварской поэзии Гамзатова  не подтверждает этого?

Чем шире круг раздумий, чем значимее эти раздумья, чем  глобальнее география стихов Расула Гамзатова, тем с годами все охотнее прибегает он к источнику, который назвал чистым и вечным,  - к горской поэтической традиции. Пролистаем «Четкий лет» горская песня, легенда, сказка, не только как одно из слагаемых, а и в первородном, так сказать, в виде вошли в книгу. Они блестяще служат замыслам  поэта.

У лезгин есть придание о  богатыре Шарвили.   Этот горский  герой подобно Антею, терял силу, стоило оторваться ногам от родной земли. Шарвили был побежден, когда  на месте поединка рассыпали горох и покрыли его коврами. Может быть, в наш век для поэта горох - это опасность рассыпаться в мелкотемье, а ковры - равнодушие и успокоенность?

Слава богу, ни то,  ни другое никогда не коснулись Расула Гамзатова. Сулу поэта удесятеряет  родная земля. Его все более видимое родство с народной дагестанской традицией.

В творчестве Расула Гамзатова  наряду с унаследованной кровью горской  поэзии есть и свежая плазма, вливающаяся  в плод современной и советской  поэзии, рядом с проторенными дорогами дагестанской поэзии он прокладывает новые магистрали, по которым идут поколения молодых и признанных поэтом Страны гор.

Большой знаток и ценитель в поэзии Кавказа Н.С.Тихонов вечно  подметил эту новаторскую роль дагестанского  поэта:

«Много до него было в  Дагестане хороших и разных поэтов, и даже чрезвычайно значительных, но он принес новое в мир преображенных гор, нанял самое широкое слово для выпадения не только всего того, что говорило бы о родном аварском крае и о своих земляках, он стал поэтом новых чувств, нового человека-строителя, для которого чуждо все отжившее, обветшалое, близкое все, стремящееся в высоту, все, что украшает человека нашего времени ».¹³

Р. Гамзатов один из многочисленных художников,  - который пишет в  широком творческом диапазоне. Он объемлет в своем творчестве почти все роды и виды искусства слова. Одни из них он унаследовал от национально-художественной традиции, другие были предоставлены  опытом мирового литературного процесса. 

С другой стороны, в творчестве  Расула Гамзатова мы встречаем как отмечает Хайбуллаев: «... обновление традиционного жанрового арсенала аварской поэзии или обогащение определенных жанров новыми качествами, которые не были им  присущи в ранней, привычной, художественной практике».¹⁴

В фольклоре народов  Дагестана, да и в профессиональной литературе, широко бытовали и бытуют малые художественные формы, как четверостишие, восьмистишие, надписи, являющиеся миниатюрами.

Гамзатов все чаще и чаще обращается к этим громким  локаничным формам. В творчестве Расула Гамзатова эти лирические миниатюры отчасти были заготовками или же набросками для больших поэтических вещей. Сам поэт так определяет творческую историю этих произведений.

«Говорили о том, что  я пришел к жанру  «восьмистишие», следуя горской поэтической традиции. Мне трудно с этим  согласится. Я начал писать восьмистишие, потому что в них мне тогда мне удобно было высказаться. И «заготовки» на большие вещи не редко находили сове полное и законченное воплощение в этом коротком жанре».¹⁵

Жанр восьмистиший и  четверостиший поэта следует рассматривать как синтез многих традиционных явлений и новаторских поисков.

Несмотря на глубокие исторические корни лирических миниатюр, их связь с опытом предшествующей литературой и на их вспомогательную  роль в творческих замыслах поэта  можно сказать, что лирические миниатюры - это поэтическое открытие Расула Гамзатова, оживление им в новых условиях традиций этого жанра.

«Миниатюры - не побочный продукт или же издержки поэтического творчества, а оригинальная и вполне самостоятельная форма художественного изображения и выражение. ¹⁶ «Восьмистишие» и «надписи» составлены из блистательных миниатюр, образцы для которых поэт искал в народной речи. В них он вложил не только свой жизненный опыт, но и опыт многих поколений своего народа. Этих предельно-сжатых стихотворениях он выступает как опытный и мудрый гранильник. Чувство, воплощенное слово, встает перед нами очищенным  от всего косного или лишнего».¹⁷

В овладении жанром лирических миниатюр проявилась закономерность творческого  процесса, которая точно подмечена и названа Р. Гамзатовым.

Есть момент, когда  границу художественного опыта  прошлого незаметно проходишь в  поисках нового. Сохраняя старое в  себе, идешь к новому.

В результате такого движения происходило обновление жанров:

Напишите  на своем кинжале

Имена детей, чтоб каждый раз

Вспыльчивые люди вспоминали

То, что забывается подчас.

На  ружейном вырежьте прикладе

Лица  матерей, чтобы каждый раз

С осужденьем иль мольбой во взгляде

Матери  смотрели бы на вас.¹⁸

Поэт заново открыл жанр лирических миниатюр, показал его богатейшие художественные возможности, соответствующие его эстетическим запросам времени, поэтому к нему стали обращаться и другие поэты.

Если восьмистишием  и четверостишием, надписям можно  найти аналогии и исходные формы  в народной и профессиональной поэзии аварцев, то такие жанры, как эпиграммы сонет, сказание, утвердившиеся в творчестве Р.Гамзатова, являются жанрами новыми и необычными для поэзии народов Дагестана.

Поиски новых форм, широкое внедрение их в творческую практику обусловлены индивидуальностью самого художника, его мирововидением, эстетическими представлениями, широтой творческих поисков, своеобразием поэтического мышления, интересами  склонностями , профессиональным уровнем и подготовкой.

Дореволюционные поэты  Дагестана в лучшем случае могли опираться на  традиции и достижения восточной поэзии близкой и доступной им, тогда как современному художнику доступен весь творческий опыт мировой художественной культуры, ее завоевания.

Одним из жанров, вызванных  к жизни более зрелым уровнем художественного мышления народов Дагестана, является сонет.

 Твои глаза.

Я видел  разными твои глаза:

Когда затишье в них, когда гроза,

Когда они светлы, как летний день

Когда они темны, как ночи тень

Когда они , как горные озера,

Из  под бровей глядят  прозрачным взором

Я видел  их когда им что-то снится

Когда их прячут длинные ресницы,

Смягчающимися видел их, бывало,

Печальными  глядящими устало ...

Склонившимися над моей строкой ...

Они забрали ясность и покой

Моих  невозмутимых раньше глаз, -

А я чудак, пою их сотый раз.¹⁹

Лучшие поэты всех времен и народов со средневековья  обращались к сонету.

На нем проверили  свой творческие возможности и поэтическую  силу Петрарка, Данте, Микеланджело, Л. Роксор, В. Шекспир, Гете, А. Пушкин, М. Лермонтов, А. Мицкевич, А. Фет, А. Блок, В. Брюсов, А Ахматова, и. Бехлер и многие другие признанные мастера художественного слова.

Поэзия Гамзатова воспринимает современный мир во всей его сложности  противоречивости, она обнажает его  раны, ставит жгучие для человечества проблемы и поэтому не оставляют равнодушных, приковывают внимание и интерес многомиллионных.

Истинные новаторы не опровергают а продолжают лучшие традиции родной культуры углубляя и  обогащая эти традиции в новых  исторических условиях. На такой трудный, но плодотворный путь встал Гамзатов с самого начала своего творческого пути.

Лучшие писатели всегда смотрят на мир трезво открытыми  глазами потому и видят вещи такими, какими они есть на самом деле.

Расул Гамзатов, чье творчество следует за лучшими традициями русской и мировой литературы, всегда ратовал за правдивое отображение действительности. В стихах о счастье Гамзатов изображает человеческое счастье , которого человек добивается в непрерывных трудах и боях. Гамзатовское понимание счастья, его отношение к жизни вообще , представляется  прямым продолжением и дальнейшим развитием лучших традиций мировой поэзии.

В его «Стихах о  счастье » воедино слились  подлинно патриотические чувства и  постоянная тревога за судьбы мира. Расула Гамзатова в этих стихах продолжает лучшие традиции революционной поэзии и в первую очередь В.В. Маяковского.

«Стихи о счастье» Расула Гамзатова необычайно раздвинули границы его поэтической лирики . Она стала явлением мировой поэзии. ²⁰

Гамзатов на фоне аварского  национального быта сумел воспеть гостеприимство как явление общечеловеческое.

Хоть  дом мой в стороне

Но  все же сделай крюк

И загляни  ко мне,

Мой незнакомый, друг.

Полемично не только политическая, но и любовная лирика Гамзатова. В  Гамзатовских стихах о любви мысли  и чувства  , слитые воедино , переливаются , словно краски на солнце. Чувства привязанности к возлюбленной передаются в них с благородной сдержанностью.

Как  пишет Камиль Султанов «Молитвы нежного отношения к  женщине, возвышение и воспевание ее с огромной политической силой, выраженные в любовной лирике Гамзатова, его последних по времени от стихах о любви, воплощенные в совершенной художественной форме. Знаменательно, что в гамзатовских стихах, воспевающих возвышенные чувств безграничной любви, нет слова «любовь». Поэт воспевал любовь не употребляя самого этого слова».²¹

Буду  я ночью осеннею длинной

Молча хранит твой покой

Кленом, склоненным над спящей долиной,

Тихой скалой над рекой.

Лирика Гамзатова коренным образом изменило представление  горских читателей о лирическом жанре, научила их быть более требовательными и не принимать легковесное стихотворение за истинную поэзию.

Поэзия молодого Гамзатова  не могла не быть полемической. Ведь Гамзатов пришел в литературу, как  отмечал Мустай Карим, «... в годы наивысшего «расцвета» бездумной риторики в поэзии, ханжества в лирике, когда со страниц поэтических книг почти ушли нежность, любовь,  тоска. Лирические герои многих и многих книг были одинаково безлики лишены сомнений , тревог, боли, в конечном счете - плоти.  Конечно, это значит, что в то время совсем оскудела советская поэзия, - она жила и служила народу,  но слишком уж много было ней пены. А ведь пена скорее всего бросается в глаза».²²

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН

        БУЙНАКСКОЕ ГОРОДСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ  ОБРАЗОВАНИЕМ

      МУНИЦИПАЛЬНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ  УЧРЕЖДЕНИЕ

«БУЙНАКСКАЯ СРЕДНЯЯ  ШКОЛА № 9 ИМ.АБУСУПИЯНА АКАЕВА»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                            Выполнила: ученица 11 «б» класса

                                                   Рабаданова Марина

 

 

 

 

 

 

БУЙНАКСК 2011

¹ Аминов М.З. Великий национальный поэт.//Расул Гамзатов и современный литературный процесс. Махачкала: 1998, с.117.

² Мраклий Абашидзе. Слово о поэте. //Мастерство Расула Гамзатова. Махачкала: 1986, с.11.

³ С.Хайбуллаев. Наследия и открытия. Махачкала: 1983. 

⁴ Р. Гамзатов. Верность таланту. М.: Советская Россия. 1970.

⁵ Гринин В.В., Лодыгин А.Б. Искусство.//Диалектика преемственности. Минск: 1979, с.179.

⁶ Хайбуллаев С. Наследия и открытия. Махачкала: 1983, с.119.

⁷ Гамзатов Р. Избранные произведения. Т.I.. Махачкала: 1970, с.60.

⁸ Хайбуллаев С. Наследия и открытия. Махачкала: 1983, с.120.

⁹ Гамзатов Р. Мой Дагестан. Махачкала: 1969, с.92.

¹⁰ Айтматов Ч. Да будет урожайный страда. //Расул Гамзатов - поэт и гражданин. Махачкала: 1976, с.92.

¹¹ Хайбуллаев С. Наследия и открытия.  Махачкала: 1983, с.128.

¹² Хайбуллаев С. Наследия и открытия.  Махачкала: 1988, с.146.

¹³ Тихонов Н.С. Широкое слово. //Расул Гамзатов - поэт и гражданин. Махачкала: 1976, с.15.  

¹⁴ Хайбуллаев С. Наследие и открытия. Махачкала: 1988, с.147.

¹⁵ Гамзатов Р. Верность таланту. М.: Советская Россия. 1970, с.118.

¹⁶ Наровчатов С. Слово о Расуле Гамзатове. Махачкала: 1973, с.63.