Море в лирике А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова

          Цель моей работы показать, что  литература и искусство – «помогают  человеку понимать самого себя, поднимают его веру в себя  и развивают в нем стремление  к истине, борятся с пошлостью  в людях, умеют найти хорошее  в них, возбуждают в их душах  стыд, гнев, мужество, делают все для того, чтобы люди стали благородно сильными и могли одухотворить свою жизнь святым духом красоты.

          Изучая лирику А.С.Пушкина и  М.Ю.Лермонтова, меня тронул романтический  период в творчестве поэтов. И  я обратилась к теме моря, в их стихотворениях. Мало найдется поэтов и писателей, которые, увидев море, остались бы к нему равнодушными и в жизни едва ли кто-нибудь может сказать, что однажды увидев море, он забыл его.

          Более того, море продолжает звать  к себе, оно является в сновидениях, в мечтах и думах. И сколько бы ни прошло лет, каждый из нас, вновь увидев море, потрясен его жизненной силой, игрой волн, неукротимым ритмом движения. Море и небо – вот по истине колдовской калейдоскоп самых фантасмагорических сочетаний колеров, бликов и пятен. Разве мы сами не простаивали часами, любуясь игрой веселой воды в фонтанах, или не были очарованы вечным дыханием моря и видом бегущих друг за другом волн морского прибоя.

Таких замечательных  поэтов как А.С.Пушкин и М.Ю.Лермонтов с морем свела судьба, и на обоих оно произвело огромное впечатление и вскоре стало героем их произведений. И уже нельзя представить нашу жизнь без замечательных произведений этих поэтов. Радость и горе, смех, сожаление, разочарование, любовь, надежда, борьба за справедливость – все это есть в их произведениях.

           В 1920 году Пушкин был сослан  на 5 лет на юг. Южная ссылка  поэта обернулась новыми, яркими  впечатлениями. Южные степи, Дон,  наконец, Кавказские горы, Черное  море и Крым – все это,  конечно, захватывало воображение и пленило душу поэта. А расставаться с ним было мучительно. Прощаясь с морем, с вольной стихией океана, он написал стихотворение «К морю»:

                                                

                                               Прощай, свободная стихия!

В послед6ний раз  передо мной

Ты  катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

Как друга рокот заунывный,

Как зов его в прощальный час,

Твой  грустный шум, твой шум  призывный

Услышал я в последний  раз.

Моей  души предел желанный!

Как часто по брегам твоим

Бродил  я тихий и туманный,

Заветным  умыслом томим!

Как я любил твои отзывы,

Глухие  звуки, бездны глас,

И тишину в вечерний час, 

          А Лермонтов связал свою судьбу с морем совсем иначе. Жизнь его была коротка и трагична. Детство поэта, омраченное не сложившимися отношениями родителей, ссорой отца с бабушкой, ранней смертью матери, прошло в Тарханах. Болезненный ребенок остался на попечении бабушки Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, которая нежно любила его, заботилась о нем, о его здоровье и воспитании, возила для поправки здоровья в Подмосковье и на Кавказские воды. Уже с детства жизнь Лермонтова была связана с водами, волнами, морской стихией. Природа Кавказа потрясла Лермонтова своей красотой, которой в последствии  было посвящено множество его произведений. Тема моря идет особняком. Проведя лингвистические исследования поэтического языка Лермонтова, оказалось, что слово «океан» встречалось 19 раз, слово «буря» - 8 раз, «моря» - 101 раз, а слово «волна» - 172 раза.

        

        Про Пушкина и Лермонтова Белинский  писал: «Нет двух поэтов столь  существенно различных, как Пушкин  и Лермонтов. Пушкин – поэт  внутреннего чувства души; Лермонтов  – поэт беспощадной мысли,  истины. Поэтому все одинаковые  темы их произведений рассмотрены с разных точек зрения и совсем по-разному. Например, тема моря: В октябре 1824 года Пушкин писал В.Ф.Вяземской, жене поэта и друга, из Михайловского в Одессу: «Все, что напоминает мне море, наводит на меня грусть – журчание ручья причиняет мне боль в буквальном смысле слова – думаю, что голубое небо заставило бы меня плакать от бешенства». Так притягательны для него воспоминания о море, о молодых надеждах, о любви…Величие, «торжественная краса», мощь и сила, которыми наделено море в стихотворении «Прощай, свободная стихия!» противостает состоянию и судьбе поэта. Он – «тихий и туманный», он «окован», море – своенравно и неодолимо. Море зовет возможностью свободы, разнообразием жизненных впечатлений, «брег» скучен именно оттого, что он неподвижный.

           И еще: пушкинское море было – море прощания. Так – с морями и людьми – не встречаются. Так – прощаются.

           Мое море – пушкинской свободной  стихии – было море последнего  раза, последнего «глаза».

           Одно из лучших своих романтических произведений, элегию «К морю», Пушкин  написал в 1824 году, запечатлев в ней и духовную драму поэта, и его духовное прозрение, его мудрую веру в жизнь. В произведении Пушкин говорит не только о грусти расставания с морем, он вспоминает о своем неудавшемся «заветном умысле», об участи на острове Наполеона, о смерти Байрона. Какое же отношение имеет все это к морю и к содержанию стихотворения?

            В стихотворении говорится о  «могучей страсти», которая приковала  поэта к берегу.

            Пушкин жил в 20-е годы – годы общественного застоя, и поэт, жаждая общественных перемен, свободы, движения вперед, ценил сильные характеры и бурные страсти.

И своенравные порывы!

            Пушкину казалось, что, очутившись вне досягаемости царских жандармов, он окунется в настоящую революционную борьбу, увидит другой, свободный мир, узнает новую, увлекательную жизнь. Вскоре он сам понял, что этот план неосуществим.  

           В стихотворении говорится о  могучей страсти, которая приковывала  поэта к берегу. Эти строки истолковывают как намек на любовь Пушкина.

           Однако на первый план здесь  выдвигается другой мотив, соответствующий  главному замыслу стихотворения.  Он выражен в драматическом  вопросе:

О чем жалеть? Куда бы ныне

Я путь беспечный устремил?

           В стихотворении «К морю» Пушкин пишет о двух людях – Наполеоне и Байроне. В представлении Пушкина имя Наполеона было связано с героической эпохой, пережитой человечеством в результате краха феодализма в Западной Европе. Именно в этом смысле в стихотворении «К морю» говорится о «гробнице славы» и «воспоминаньях величавых».

           Более в привлекательном свете  рисовал Пушкин образ Байрона,  с именем которого ассоциировалась  героическая борьба греческого  народа за свободу. И Байрон  и Наполеон олицетворяют здесь эпоху движения народных масс, социальных потрясений и бурь, время ярких, даровитых характеров. Поэтому слова «мир опустел» имеют более глубокий смысл, чем только упоминания о смерти двух великих людей.

            Вот истинная причина элегического настроения поэта. Остается разъяснить важный вопрос: какую же идейно-художественную роль играет в стихотворении образ моря.

           Все другие образы элегии в  конечном итоге введены для  того, чтобы возможно полнее раскрыть  ее философскую мысль, связанную с образом моря. Можно проследить, как возникает и углубляется этот центральный образ.

           В первых двух четверостишьях  море показано в момент прощания  с ним поэта.

С третьей строфы оно возникает уже в его  воспоминаниях. Рассказ поэта о  своем «заветном умысле» перемежается с более обобщенным представлением о море как о могучей и своенравной стихии. 
 

Смиренный парус рыбарей

Твоею прихотью хранимый,

Скользит  отважно средь  зыбей;

Но  ты взирал, неодолимый,

И стая тонет кораблей. 

Это не просто море в определенное время суток, а нечто большее. Оно предстает перед читателем в своих многообразных проявлениях: то тихое в вечерний час, то своенравное в своих порывах, то покрытое зыбью, то грозное, штормовое. Оно всегда в движении, и нет в мире силы, которая была бы способна остановить эту вечно изменяющуюся, могучую и свободную стихию. Поэт подчеркивает громадность, титашум моря, постепенно расширяя лексически это понятие. Характерно, что само слово море появляется только в последней строфе. До этого Пушкин пользуется выражением «свободная стихия». В пятой строфе есть строка «Но ты взыграл, неодолимый». Глагол мужского рода «взыграл» относится уже к слову океан, которое пока только подразумевается. Он передает нарастание романтического пафоса элегии. Слово «океан» появляется уже в 13 строфе:

Мир опустел… Теперь куда же

Меня  б ты вынес, океан?

Это наиболее драматическое  место, где говорится о засилии в мире тиранов и порабощении свободы. 

           Как всякое крупное обобщение,  образ моря выходит за рамки  конкретного, в данном случае природного явления. Поэт сближает море со своей биографией, с титанической, бунтарской поэзией и личностью Байрона, с исмогительной судьбой Наполеона. Море одушевляется, автор ведет с ним беседу как с близким другом, которому можно доверить самые заветные думы. В этой исповеди он подводит этап целому этапу в своей жизни и целой исторической эпохе. С образом моря связан поэтический подтекст элегии: мир опустел, из него ушли последние яркие представители героической эпохи. Наступил общественный застой, круг истории как будто замкнулся. Но так только кажется. На самом деле поступательное движение человечества нельзя остановить, и море – воплощение бесконечно многообразной, яркой, вечно движущейся  и прекрасной жизни – продолжает катить свои голубые волны, блистать гордою красою и влечь к себе. Море – образ вечного творческого беспокойства, постоянной романтической устремленности в неведомую даль, титанических порывов человека. В этой жажде движения, борьбы, свободы, в этом отвращении к «скучному неподвижному берегу» - символу застоя и заключен философский подтекст, поэтический пафос элегии. Она близка по духу нашей молодежи, с ее романтической устремленностью в будущее.

         

           Народность элегии «К морю» определяется, однако, не только тем, что ее пафос глубоко человечен, что  люди с древнейших времен стремятся быть титанами и приравнивают свои силы к могучим явлениям природы, но и в том, что эта глубокая мысль облеклась в прекрасную художественную форму.

С первых же строк  поэт подчиняет читателя своему настроению, переносит его воображение на берег моря. В создании этой поэтической  иллюзии  участвуют образы живописного:

Ты  катишь волны голубые

И блещешь гордою красой. 

И звукового  ряда:

Как друга ропот заунывный,

Как зов его в прощальный час,

Твой  грустный шум, твой шум  призывный

Услышал я в последний  раз.

Чередуя близкие  по смыслу сочетания, поэт достигает  иллюзии ритмического движения волн. В приведенном выше 2-м  четверостишье  таких поворотов два: ропот и зов, грустный шум и шум призывный. Эпитеты к слову шум расположены таким образом, чтобы оттенить это волнообразное движение. Наконец, повторение свистящих, шипящих звуков: з,с,ш, вызывают ассоциацию с шумом прибоя.

           Так незаметные на первый взгляд элементы формы создают живую картину, которую читатель уже не забудет.

            «К морю» - одно из наиболее  драматических стихотворений Пушкина.

            В заключительной строфе преобладают  светлые тона. Быстрое, без эпитетов  чередование существительных вызывает ассоциацию с радостно сверкающим морем:

В леса, в пустыни  молчаливы

Перенесу, тобою полн,

Твои  скалы, твои заливы,

И блеск, и тень, и  говор волн.

Если в центральной  части стихотворения подчеркивается могучий, неукротимый и титанический характер моря, то теперь на первый план выступает его сверкающая, торжественная красота.

            В элегии «К морю» столкнулись  романтическое желание свободы,  безграничного движении, которое  возможно для моря – стихии  природной и трезвое сознание того, что человек живет по другим законам. Преодоление трагедии для Пушкина здесь возможно потому, что человеку даны верность, память, чувство, наконец, внутренняя свобода.