Литература петровской эпохи

Содержание

Введение…………………………………………………….3

Глава I Проза петровской эпохи…………………………..4-6

Глава II Стихотворство начала 18 века……………………7-9

Глава III Драматургия и театр петровской эпохи………...10-12

Заключение………………………………………………….13

Список литературы………………………………………….14

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение:

 

 

Одним из важнейших завоеваний переходного  периода, а Петровского времени  в особенности, была разработка новой  концепции человека, новое решение  проблемы личности. Человек перестает  быть лишь источником греховности. Он воспринимается как активно действующая  личность, ценная и сама по себе и  еще в большей степени за «услуги  отечеству», когда не богатство и  знатность рода, а общественная польза, ум и храбрость могут возвести человека на одну из самых высоких  ступеней социальной лестницы.

 

Петр I на практике осуществлял один из основных постулатов просветительства - требование внесословной ценности человека. Позже, в 1722 году, он зафиксирует это  положение и законодательным  путем в «Табели о рангах всех чинов воинских, статских и придворных», открывшей возможность не дворянам получать за заслуги перед государством дворянское звание. Возможно, что в  первую очередь именно этот законодательный  акт имел в виду Белинский, когда  давал оценку реформам Петра I: «Реформа Петра Великого не уничтожила, не разрушила  стен, отделявших в старом обществе один класс от другого, но она подкопалась  под основание этих стен, и если не повалила, то наклонила их набок,- и теперь со дня на день они все  более и более клонятся».

Человек в Петровское время уже  заслуживает того, чтобы ему разъясняли государственную политику, чтобы  он действовал не слепо по приказу, а проникся сознанием необходимости  и пользы тех или иных правительственных  мероприятий. 

 

На фоне больших достижений во многих областях экономической, политической и общественной жизни успехи в литературе переходного периода были значительно скромнее, хотя сам литературный процесс отличался большой сложностью.

 

 

Внутренний мир человека становится раздвоенным. Вместо «совпадения противоположностей»  появляется «антагонистическая борьба двух враждебных начал во всем живом. Эти два начала - тело и душа, страсть  и разум, природное влечение и  нравственные веления, народная жизнь  и законы - сосуществуют, но не переходят  друг в друга. Каждое из них стремится  подчинить и подавить другое». Отсюда такие характерные темы для произведений барокко, как «жизнь есть сон», (помни  о смерти), а также иррациональное (интуитивное) познание действительности, склонность к мистицизму.

Глава I. Проза петровской эпохи

 

Как отмечает Лебедева, несмотря на бурное развитие книгопечатания в эпоху Петра I основной круг чтения массового русского читателя составляли традиционные рукописные сборники повестей, или «гистории», как их стали называть в это время. Процесс изготовления этих сборников в переходную эпоху очень интенсифицировался. По составу рукописных сборников повестей может быть реконструирован жанровый состав массовой русской беллетристики первой четверти XVIII в., в недрах которой сформировался тип безавторской гистории Петровской эпохи - и при очевидной своей зависимости от древнерусской повествовательной традиции (анонимность и рукописность — характерные признаки повестей Петровской эпохи, роднящие ее с древнерусской литературой), а также от западноевропейской модели жанра (типологический авантюрный сюжет), безавторские гистории, ориентированные на свою историческую современность и создаваемые людьми своей эпохи, отразили и новизну русского общественного быта в начале XVIII в., и новый тип сознания своих безымянных авторов.

Одним из наиболее типичных образцов жанра является «Гистория  о российском матросе Василии  Кориотском и о прекрасной королевне  Ираклии Флоренской земли». Композиционно  произведение распадается на две  неравные части: первая, более лаконичная, повествует о жизни молодого дворянина  Василия Кориотского, пошедшего  на государеву службу, а вторая, более  пространная — о его невероятных  приключениях в Европе. Первая часть  имеет ярко выраженный бытоописательный характер; вторая, более условная, выстроена  отчасти по образцу русских народных былин и разбойничьих сказок, отчасти  же — по образцу западноевропейской любовно-авантюрной повести . Однако на фоне этой хорошо ощутимой повествовательной  традиции становится еще очевиднее  новизна реальных примет быта Петровской эпохи, зафиксированных в повести, а также новизна героя и  принципов повествования.

«Гистории» о матросе Василии  существенно отличается от повествовательных  сочинений второй половины XVII в. «Гистории» – целиком светские произведения, их сюжет вымышлен и развивается  по линии раскрытия характера  главного героя, чья судьба – результат  его поступков.

Новшества начинаются буквально с зачина повести: «В Российских Европиях некоторый живяше дворянин...». Совершенно очевидно, что Россия могла  быть названа «Российскими Европиями» не раньше, чем к исходу царствования Петра I, и только в них могла  осуществиться та типичная биография  молодого дворянина Петровской эпохи, начальный этап которой вполне традиционен  — герой уходит из дому от «великой скудости», но дальнейшие события непосредственно  обусловлены новизной русского бытового уклада, потому что на службу Василий Кориотский поступает не куда-нибудь, а во флот. Флот — символ всего нового в русской жизни начала XVIII в., любимое детище Петра, самый удобный трамплин для карьеры, поскольку именно матросы и флотские офицеры чаще всего отправлялись за границу для получения образования.

Самое главное, чем историческая эпоха первого  тридцатилетия XVIII в. определила поэтику  возникшей в это время безавторской гистории и чем ярче всего

характеризуется принадлежность этого  жанра к новой литературе, является доминантное положение категории  героя в системе эстетических категорий повествования. И сюжет, и композиция, и стилистика повести определены центральным положением характера, задачей его максимально полного раскрытия. Все сюжетные эпизоды повести выстроены по принципу контраста, перепада жизненных ситуаций от счастья к несчастью, от бедности к благополучию, в которых лучше всего могут проявиться личные достоинства и свойства характера.

Новым в русских  повестях начала XVIII в. является развитие любовной темы. Тема эта не только образует сюжетное начало, но и служит раскрытию  характера героя. Европейская культура любовного чувства, которое проявляет  себя в коленопреклонении, игре на арфе, стихотворном воспевании прекрасной дамы и утонченной любезности взаимоотношений, нашла свое воплощение в повествовании  о взаимной любви российского  матроса и прекрасной королевны.

Повести первых десятилетий XVIII в. отобразили и просветительские идеи петровского  времени. Это яснее всего сказалось  в таких качествах героя, как  «острость разума», его успехи в  науках. Именно эти личные достоинства  раскрываются и в прямых авторских  высказываниях, и в мнении других героев повествования.

Композиционной  особенностью русских повестей петровского  времени является включение в  них песен – «арий», которые  по ходу действия исполняют герои.

По своему составу эти «арии» представляют собой типичные образцы  любовной лирики начала XVIII в., в которых  сочетаются черты ренессансного  и барочного стилей: аллегоризм, гипертрофированная эмоциональность, упоминание античных богов и богинь (Купидона, Фортуны, Марса).

Эти песни-арии не являются плодом личного творчества авторов «гисторий». Распространенные в быту и в рукописных сборниках, они включены в ткань повествования  почти механически, не выражая индивидуальных чувств героя, а передавая их типологию.

«Гистория о  российском матросе Василии Кориотском…», стоящая в преддверии новой русской  литературы, обозначила собой робкие и на первых порах трудно различимые истоки одного из важнейших идеолого-эстетических направлений развития русской литературы не только XVIII, но и XIX в.: поиски эпохального типа личности, стремление постигнуть человека через его историческую эпоху, а историю и суть исторической эпохи – через формируемый ею тип личности. Таким образом, безавторские гистории Петровской эпохи лежат в основе одной из наиболее мощных жанровых традиций русской литературы – традиции исторического романа и романа о современности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Стихотворство начала 18 века

 

Петровские  реформы касались прежде всего практической сферы. Тонкий слой русской интеллигенции  волей или неволей был поглощен этой работой и на занятия искусством у него не оставалось сил. Книжное  монашество быстро теряло господствующее положение в словесной культуре, а смена ему подготовлялась исподволь. Дворяне служили до смерти, до старости или до тяжкого увечья. Однако именно в петровскую эпоху произошли  принципиальные изменения в русском  литературном быте, которые предопределили мощное развитие поэзии и прозы.

 

Литературе  позволялось выполнять не только практические функции, которые Петр считал важнейшими. Она должна была также развлекать; для развлечения  каждый мог писать невозбранно —  в качестве частного человека, вне  и помимо служебных обязанностей. Писатель стал частным человеком, частный  человек стал писателем. В этом, как  мне кажется, и заключается смысл  того переворота в литературном быте, который случился при Петре. Это  была тоже своего рода реформа, и реформа  с далеко идущими последствиями.Если превращение писателя в работника  по заказу, в служащего человека, в литературного поденщика означало многократное увеличение потока естественнонаучных, юридических, медицинских и т. п. переводов, направленных к общественной пользе, то превращение его в частного человека, независимого от «христианской свободы», сразу отозвалось в тематической и жанровой области. Тотчас явились два следствия: были сняты запреты на смех и на любовь.

 

В благолепном  старомосковском быту всякий день и  всякий час были расписаны до мелочей  — и там не было места смеху. Даже единоверным греческим пастырям казалось тяжело русское благонравие. Запрет на смех объясняется внелитературными причинами.При Петре смех стал непременным ингредиентом придворного обихода. Как государь, как светский глава церкви, наконец, как прихожанин Петр был благочестив; он до тонкостей знал церковную службу и любил петь на крылосе. Феофан Прокопович, будучи пастырем церкви, порицал образцового проповедника польского барокко Томаша Млодзяновского за комический эффект, который производили его концепты и аппликации. Но в частной жизни Феофан писал шутливые эпитафии, например иеродиакону Адаму, или комический цикл «Благодарение от служителей домовых за солод новомышленный домовому эконому Герасиму». Он не стеснялся пародировать Писание.

Многочисленные  образцы любовных стихов начала XVIII в., встречающиеся в рукописных сборниках, позволяют составить представление  об их характере. Они отличаются крайней пестротой лексики. Наряду с церковнославянизмами, наличием украинской и польской фразеологии имеются вкрапления делового языка петровского времени, сдобренного манерностью и галантной изысканностью, что свидетельствует об активных языковых воздействиях переводной литературы, сыгравшей значительную роль в формировании русского языка первых десятилетий XVIII в. В книжной поэзии появляются метафоры, образы и символы, связанные с традициями западноевропейского Возрождения. Любовные стихи пестрят именами античных богов и богинь: герой оплакивает свое сердце, простреленное «острою стрелою Купиды» (Купидона).

 

Любовная  лирика первых десятилетий XVIII в. окрашена в чувствительные – сентиментальные  тона, оснащена эмоционально-приподнятой  фразеологией: сердца влюбленных «уязвлены  печалью», они проливают «слезный дождь», их любовь – «пламень», она  «родит в сердце искры», зажигает «огонь». Эффектные барочные сравнения красоты  возлюбленной с цветами, с драгоценными камнями и металлами  («цвет благоуханнейший, сапфир драгой прекраснейший», «неоцененная краля, бралиант», «глаз магнит в себе имеет») создают своеобразный характер этих песен – ранних образцов русского стихотворства.

В формировании «любовной фразеологии» литературы определенная роль принадлежит народной лирической песне. Значительное воздействие  на любовную поэзию этого времени  оказала переводная литература, пришедшая  в Россию конца XVII – начала XVIII в. через посредство Польши.

 

Наиболее  важное место в поэзии занимали панегирические стихи, торжественные «канты» и  победные «виваты» по случаю военных  успехов России или других важных государственных событий. Это явление  чрезвычайно важно для истории  русской литературы рассматриваемого периода как яркий показатель преемственности литературных традиций. У «кантов» и «виватов» есть предшественник- сборник барочных стихов «на случай»  Симеона Полоцкого «Рифмологион». Есть у них и четко выделяющийся «потомок»- классицистическая ода. В качестве примера можно привести известный кант Димитрия Ростовского  на взятие Нарвы, в котором говорилось о борьбе орла- символа России - со львом- символом Швеции. Все построено  на искусном переплетении мифологических образов: лев- эмблема Швеции- приобретает  наименование «Немейский» и связывается  таким образом с одним из подвигов Геракла; Петр- камень, и этот перевод  часто фигурировал в современных  церковных проповедях, виват- приветственный латинский клич, который именно Петр официально ввел в обиход русской  жизни. 
Отмечаются в поэзии Петровского времени и горацианско-эпикурейские темы и мотивы, не характерные для предшествующей литературной традиции. Такова, например, «Застольная песня», которая представляла собой полупересказ-полуперевод знаменитого студенческого гимна «Gaudeamus igitur». Во второй ее части содержится ряд конкретных подробностей пира эпикурейски настроенных вельмож Петровского времени, тут же названных по именам (князья Масальский, Иван и Борис Голицыны и др.).  

Превращение писателя в частное  лицо, не связанное «христианской  свободой», кажется мне самым  характерным и перспективным  признаком литературного быта петровского  времени. Результаты этой метаморфозы  не замедлили сказаться в снятии запрета на смех и любовь. В первой четверти XVIII в. эти результаты оставались еще в потенции. Поэтическое качество было невысоким, потому что поэзией занимались дилетанты. Несколько позднее изменилось и качество.