"Кабацкая глава" в жизни и творчестве Сергея Есенина

     Я прочитала немало статей о С.Есенине, а также воспоминания друзей поэта и, главное, некоторые отрывки из его писем. Все это свидетельствует о том, что Есенина очень тяготило то обстоятельство, что, уехав из деревни и живя в городе, он ни в том и ни в другом месте не ощущал себя своим, нигде не мог найти свое место. Таким образом, получается, что он, человек, так горячо любивший Родину-матушку, осиротел!

     Приезжая  к себе в деревню, Есенин с удивлением и грустью осознает:

              « … Ведь я почти  для всех здесь пилигрим угрюмый

              Бог весть, с какой далекой стороны …»  

      В городе он также чувствует себя неуютно, Есенин так и не смог в полной мере почувствовать здесь себя «своим». Не смотря на то, что основную часть  жизни поэт провел в столичных  городах, что знакомые его и друзья были «городскими», не смотря на то, что Есенин обрел огромную славу, его любили и ненавидели, его знали, уважали… Он все равно чувствовал себя здесь немножко чужим. Я думаю, даже можно сказать, что он немного комплексовал. Я смею так полагать, опираясь на, прочитанные мной, воспоминания друга поэта Анатолия Мариенгофа («Роман без вранья») Он пишет следующее: «У Есенина всегда была болезненная мнительность. Он высасывал из пальца сплетни, будто бы про него распространяемые. Мужика в себе он любил и нес гордо. Но при мнительности всегда ему чудилась барская снисходительная улыбочка и какие-то в тоне слов неуловимые ударения.» Кроме того, город был чужд ему оттого, что поэт всегда оставаясь верным своим идеалам – «золотому» и природному в себе и в жизни. Так, в стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая …» (1915 год) он пишет:

              « … И теперь, когда  вот новым светом

              И моей коснулась  жизнь судьбы,

              Все равно остался  я поэтом

                   Золотой бревенчатой избы …» 

Безусловно, эта осиротелость в огромном мире очень сильно ранила Есенина, и эта душевная боль рождала такие проникновенные, пронзительные произведения. 

      Во  всех стихотворениях цикла «Москва  кабацкая» чувствуется протест  лирического героя против всего, что происходит вокруг. Есенинский герой пытается найти утешение в пьянстве и разгуле, однако, не находит его там. Целый круговорот мыслей проносится у меня в голове, когда я читаю эти горькие, великолепные, щемящие сердце строки, наполненные невыразимой грустью и отчаянием.

              «Мне осталась одна забава:

              Пальцы в рот – и веселый свист…» 

      Не  знаю, права ли я в своем предположении, но мне кажется, ломка веры, запрет верования в Бога,  которые  происходила в нашем государстве, не могла не ранить Есенина. Я думаю, он так и не смог принять этого душой…

              «Стыдно мне, что  я в Бога верил.

              Горько мне, что  не верю теперь…»  

Ах, сколько  в этих строках боли, грусти и безысходности!

Насколько уязвима душа тонкого лирика и насколько она глубока!

               «И похабничал я, и скандалил

               Для того, чтобы ярче гореть...»

Ведь хулиганил и пьянствовал Есенин не просто так, а потому что протестовал.  Его стихи не побуждают к повторению тех же ошибок, они показывают насколько низко можно упасть, они словно пытаются предостеречь нас от этого ужаса, они открывают глаза, они заставляют бороться… 

      На  мой взгляд, именно это стихотворение  особенно ярко отражает двойственность души поэта, его искания, попытки  разобраться в себе и в том, что происходит вокруг. В каждой строфе можно найти подтверждение  этому:

               «...Дар поэта – ласкать и корябать

              Роковая на нем печать.

              Розу белую с  черную жабой

              Я хотел на земле  повенчать…» 

              «Но коль черти в  душе гнездились – 

              Значит ангелы жили в ней.» 

      Для меня именно это стихотворение является кульминацией всего цикла. После долгих, мучительных  исканий лирический герой стихотворения понимает, что ничто так не приносит утешения, ничто не может затянуть раны сердца, кроме родной матушки-земли. Земли, которая лечит истерзанную душу, дарует покой…

              «…Я хочу попросить  тех, кто будет со мной, -

              Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

              За неверие в  благодать,

              Положили меня в  русской рубашке

              Под иконами умирать.»  
 

      Созданный для высокой лирики, для выражения состояния русской души, Есенин не мог принять тех, зачастую, низких условий жизни, в которых ему приходилось существовать, ему чужды были «чужой и хохочущий сброд», «веселие мути». Его душа металась, рвалась из груди, потому что отторгала эту чернь, эту жуткую сторону жизни. Есенин страдал, мучался от этой внутренней борьбы, которая выливалась в горькие раздирающие кабацкие стихи, в скандалы, в пьянство.

      В книге «Сергей Есенин. Личность. Творчество. Эпоха.» Е.И.Наумов пишет: «Есенин лишился той точки опоры, которая поддерживала его до определенного времени. И как важно было для него ощутить твердую, заботливую руку друга, которая бы не дала опуститься, упасть. Но среди окружающих поэта людей не было такого друга. Среда, в которой он находился, лишь усугубляла состояние неуравновешенности. Вокруг была все та же литературная богема, рыскавшая по московским кабакам, вызванным к жизни НЭПом. А как и любой резкий исторический поворот, НЭП явился серьезным испытанием для тех, кто задумывался над эпохой, искал свое место в ней. И не каждый выдержал это испытание. «Очень уж я устал, а последняя моя запойная болезнь совершенно меня сделала издерганным…» - признавался Есенин в одном из писем 1922 года. Этот год был самым тяжелым и мрачным в жизни Есенина.» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

«Любовь хулигана» 

      Говоря  о цикле «Москва кабацкая»  я, разумеется, не могу не обратиться к еще одному  циклу, вошедшему в тот же сборник стихотворений. Это цикл «Любовь хулигана», уже упоминаемый мной в начале работы. Есенин не случайно расположил эти два цикла в одном сборнике один за другим, они продолжают, развивают и дополняют друг друга.

      Мне кажется, «Любовь хулигана» стала  для поэта как бы выходом из тяжелого «кабацкого» кризиса. Здесь  звучат совершенно противоположные  мотивы и настроения. На место безысходной  тоски, боли, душевного надрыва и  хмельного отчаянного бунта приходит одухотворенное чувство к женщине. Чувство это является целительным для опустошенной души. Об этом свидетельствует уже первое стихотворение цикла:

            «Заметался пожар  голубой,

            Позабылись родимые  дали.

            В первый раз я  запел про любовь,

            В первый раз отрекаюсь  скандалить…» 

Любовь  словно исцелила поэта. И вот он готов  «навеки забыть кабаки, и  стихи  писать забросить…»   Более того, отречься от скандалов. Герой вдруг  посмотрел на себя со стороны, он увидел, что «Был весь – как запушенный сад…» Лирический герой заявляет:

            «Разонравилось пить и плясать

             И терять свою  жизнь без оглядки…»

 Теперь  смысл жизни он видит  в  том, чтобы смотреть на любимую, 

            «Видеть глаз злато-карий  омут…»

            «Только б тонкой касаться руки

            И волос твоих  цветом в осень…»

Герой хочет доказать возлюбленной «как умеет любить хулиган, как умеет он быть покорным». Ради любви он не только отрекается от прошлого, он готов забыть «родимые дали» и отказаться от поэтического призвания. Герой чувствует возможность обновления под воздействием любви.

      Любовная линия продолжает свое развитие и в стихотворении «Ты такая ж простая, как все…»

             «По-смешному я сердцем  влип…» - признается поэт.

Образ любимой он сравнивает с ликами святых:

             «Твой иконный и  строгий лик

             По часовням висел  в рязанях…»

Есенин  вспоминает «кабацкое» время:

             «Я на эти иконы  плевал,

             Чтил я грубость и крик в повесе,

             А теперь вдруг растут слова

             Самых нежных и кротких  песен…»  

Строки  следующего стихотворения «Дорогая, сядем рядом…» еще раз доказывают то, что Любовь стала спасением  для хулигана:

             «Это золото осеннее,

             Эта прядь волос  белесых – 

             Все явилось как  спасение

             Беспокойного повесы…» 
 
 

Выводы. Заключение. 

      Почему родился такой цикл, почему в судьбе романтичного поэта-лирика была такая страшная глава «кабацкой жизни»? Я думаю, причин на то было достаточно. Это и послереволюционная обстановка в стране, перевернувшая сознания людей, сбившая их с толку, и «ломка» веры, и то, что Есенин всюду чувствовал себя чужим, это и завистники и псевдодрузья, окружавшие поэта. Конечно не все, но были и такие! Все это я уже называла выше. Но самой главной причиной, появления таких стихотворений, я думаю, является то, что Сергей Есенин, как поэт, обладал, что называется, «обнаженной» душой. Душой слишком остро воспринимавшей буквально все вокруг, тонко чувствующей. Это свойственно поэтам.  Как писал и пел Владимир Высоцкий: «Поэты ходят пятками по лезвию ножа - и режут в кровь свои босые души…» Цикл «Москва кабацкая» весь построен на контрастах, душа Есенина все время стоит перед выбором, все время находится в мучительном поиске правды, чистоты, вдохновения. Это выражается в  резких перепадах от отчаяния к надежде, от бунта к смирению, в резко противоположных образах, возникающих в стихотворениях.  
 

      Ещё будучи юношей, Есенин будто предвидел, что жизнь его будет нелегкой. Вот, что писал он своей возлюбленной Марии Бальзамовой в 1913 году: «...Есть люди, которые с тоскою проходят свой жизненный путь… не могут они равнодушно переносить окружающую пустоту, и дух их тоскует и рвется к какому-то неведомому миру, и они умирают не перед раскрытыми вопросами отвратительной жизни, — увядают эти белые чистые цветы среди кровавого болота, покрытого всею чернотой и отбросами жизни… К чему же жить мне среди мерзавцев, расточать им священные перлы моей нежной души… предоставляя свои цветы рвать дерзким рукам того, кто хочет наслаждения. Я не могу так жить, рассудок мой туманится, мозг мой горит и мысли путаются, разбиваясь об острые скалы — жизни, как чистые хрустальные волны моря. Я не могу придумать, что со мной. Но если так продолжится еще, — я убью себя, брошусь из своего окна и разобьюсь вдребезги об эту мертвую, пеструю и холодную мостовую.»

      Отвечая на вопрос, как связан с судьбой Сергея Есенина цикл «Москва кабацкая», скажу, связан неразрывно! Лирический герой стихотворений цикла, как это ни страшно, и есть сам поэт – Есенин. Цикл – это автобиография поэта. Оттого так и режут по сердцу эти стихи, оттого и подступает невольно к горлу ком, когда осознаешь, как нелегко было поэту в этом мире. Что омерзительны были ему кабаки, что ненавидел он пьянство и разгул, но не мог уйти от этого.