Гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа

   Возникает вопрос: с чем борются исследователи, работающие в смысловом поле феминистской лингвистики? Допуская существование прямой и явной связи между языком и феноменальной реальностью, феминистки полагают, что, изменив язык, они добьются получения женщинами гораздо больших социальных и политических прав. Однако такое допущение наивно и полностью опровергается структуралистской семантикой языка: язык как семиотическая система взаимодействует с социальной реальностью по законам семиотики, а не логики.

Таким образом, получается, что теоретики и практики феминистской лингвистики сражаются  с мужским грамматическим родом, а совсем не с дискриминацией женщин в обществе. Мужской род в грамматике для них - маскулинный монстр, один из опаснейших врагов женщин - более опасный, чем законодатели и представители иных властных структур мужского пола, поскольку с его помощью мужчины тайно манипулируют женской психикой.

    Феминистки сражаются с языком также, как дон Кихот бился с безвредными ветряными мельницами. Я полагаю, их притязания не только бессодержательны с теоретической точки зрения, но и бесполезны с точки зрения практической. Феминистки считают, что, создав новый феминный язык, они смогут пользоваться своим изобретением бесконечно. Но, как показал и Фердинан де Соссюр, и представители Пражского лингвистического кружка (Николай Трубецкой, Роман Якобсон, Андре Мартине), и американский структуралист Чарльз Сандерс Пирс, любой искусственный язык, пока он еще не вступил в общее пользование, находится в руках своих авторов, но как только он начинает выполнять свое назначение и становится общим достоянием, контроль над ним улетучивается. По законам семиотики, спустя некоторое время этот язык обязательно начнет жить, следуя принципам, ничего общего не имеющим с принципами обдуманного создания, и вернуть его вспять будет уже невозможно. Именно поэтому идея феминизма сознательно трансформировать язык с целью достичь долговременных постэффектов, скорее всего, обречена на провал.

     Тщательный анализ показывает, что пока что гендерный лингвистический синтез, осуществляемый феминистками, представляет собой дискурс фиктивной семантики. Гендерно-нейтральный язык - фикция, ничего не отражающая и ничему не способствующая. Если даже ряд академических структур одобряет и принимает для практического использования принципы гендерно-нейтрального языка, то это говорит скорее о непродуманности их локальной политики, чем о намерении истребить гендерную дискриминацию. Язык как таковой не может быть гендерно ни нейтральным, ни ненейтральным; как любая семиотическая система не связана напрямую с социумом, так язык напрямую не связан с гендером. Неслучайно так популярна русская пословица: «Хоть горшком назови, только в печь не ставь»! В тех случаях, когда гендер опосредованно влиял на лингвистику, в том числе на словообразование, история показывает даже лидерство женского и преимущество матриархальных, а не патриархальных стратегий. Здесь оказывается вполне действующей формулировка Маркса: именно бытие определяет сознание, а не наоборот.

  Именно феминистское движение  явилось катализатором проведения  в жизнь «правил» политкорректности.