Биография Габдуллы Тукая

Габдулла Тукай - основоположник новой национальной поэзии, высоко поднявший знамя гражданственности, народности и реализма. Продолжая и развивая многовековые идейно-эстетические традиции как восточных, так и русско-европейских литератур, опираясь на собственно-национальные истоки и живые родники устного народного творчества, он создал поэтическую школу, под благотворным влиянием которой выросло целое поколение не только татарских, но и других тюркоязычных поэтов и писателей, что является давно признанной истиной. "Поэзия Тукая,- писал известный востоковед И.С.Брагинский,- становится знаменем первого, революционно-демократического направления, причем не только в масштабе татарской культуры, но в большей мере и для культур народов Средней Азии".

Габдулла  Тукай (Тукаев Габдулла Мухаммедгарифович) родился 14/26 апреля 1886 года в деревне Кушлауч Казанской губернии (ныне Атнинского района РТ) в семье простого приходского муллы. Будучи пятимесячным младенцем, он лишился отца, а в возрасте четырех лет стал круглым сиротой. Дальнейшая судьба мальчика зависела от милости и доброты людей, усыновивших его, хотя и не надолго, и проявивших к нему родительские чувства. Так, в 1892-1895 гг. его жизнь проходит в семье крестьянина Сагди в деревне Кырлай, недалеко от Кушлауч. Здесь Габдулла начал приобщаться к трудовой крестьянской жизни, испытал ее радости и горечи, стал учиться и, как он сам потом признавался в своих воспоминаниях, Кырлай открыла ему глаза на жизнь. Действительно, впечатления кырлайского периода оставили в памяти и творчестве поэта неизгладимый след любви к родной земле и ее простым чистосердечным людям. В дальнейшем детство Габдуллы продолжалось в городе Уральске. Будучи взятым туда в семью купца Усманова, где была хозяйкой его тетя по линии отца, он учился в медресе прогрессивно настроенных Тухватуллиных, кроме того посещал русский класс и проявил высокую одаренность. Как известно, накануне первой российской революции в татарских учебных заведениях наблюдалось сильное брожение среди учащейся молодежи - шакирдов. Они требовали реформы учебных программ, освобождения их от схоластики. В старые медресе проникали идеи просветительства и освобождения личности от многовекового фанатизма, развертывалась борьба за светское образование, обеспечивающее торжество человеческого разума над невежеством и отсталостью нации в эпоху прогресса. Вовлеченный в этот процесс, Тукай начинает свои первые литературные опыты, которые частично запечатлелись в рукописном журнале "Аль-Гасраль-джадид" ("Новый век") за 1904 год. Он переводит на татарский язык басни Крылова и предлагает их к изданию. Увлекается поэзией Пушкина и Лермонтова. Также не случайно, что его первым замечательным поэтическим созданием на чисто татарском языке был перевод стихотворения А.Кольцова "Что ты спишь, мужичок?", опубликованный в 1905 году под названием "Сон мужика". Начавшаяся в стране революция всколыхнула жизнь и в таком небольшом городке, как Уральск. Здесь появились первые татарские газеты и журналы "Фикер", "Аль-Гасраль-джадид", "Уклар" и другие. Тукай сотрудничает в них и выступает с многочисленными стихами и статьями на темы, поднятые революцией. Он участвует в прошедших волной по городу демонстрациях. ""Да здравствует свобода! Довольно превращать в золото народную кровь!" - такие возгласы сотрясали весь город..." - пишет Тукай в статье "Праздник свободы в Уральске" (1906). Все его творчество пронизывается боевым пафосом демократических лозунгов и идеалов. В одном из первых его стихотворений "Слово друзьям" (1905) говорилось:

Паук-чиновник нашу кровь пил много лет,  
Те годы не вернутся вновь, простыл их след.  
Дней лучезарных ясен свет, прекрасен свет.  
Свободы солнца греет нас лучом теперь..  
(Перевод С.Олендера)

В первую очередь  именно идеалы демократической, гражданской  свободы ознаменовали собою то новое начало, которое обусловило интенсивное развитие татарской литературы по пути народности. Отчетливой стала в ней ненависть к самодержавно-бюрократическому строю, ко всем реакционным силам. Со всей яркостью и принципиальностью проявилось это в тукаевском творчестве.

Без борьбы нам  нет надежды.  
Сбросим лишние одежды,  
Рукава смелей засучим, в драку жаркую вступая.  
В бой пойдем, грозой нагрянув на бездельников-ишанов,  
С громовым "ура" ударим, паразитов сокрушая.

( "Паразитам", 1906. Перевод Р.Морана)

Так звучал боевой голос молодого поэта, ставшего на путь решительной борьбы против тех, кто  держал народ в духовном и умственном оцепенении и невежестве. Он быстро овладел искусством социального  памфлета. Под его пером как  бы стираются тематические и традиционные грани между поэзией я публицистикой. В национальную поэзию широким потоком вторгаются социально-политические понятия и общественные проблемы времени. Словом, уже начальный этап тукаевского творчества явил собою образец страстного гражданского проникновения татарской литературы в повседневность эпохи с демократических позиций. В начале 1907 года Тукай покинул медресе "Мутыгия" (Тухватуллиных). Началась его "вольная жизнь". Стихотворение "Что рассказывают шакирды..." (январь 1907 г.) явилось как бы декларацией, призывавшей интеллектуальное молодое поколение "идти в народ":

Старое забудем.  
В счастье и беде  
Мы народу будем  
Помогать в труде.  
Будем делить с ним  
Радость и горе,  
Будем с народом  
Всегда и везде.

( Перевод С.Липкина) 

Немало трудностей было на пути поэта. Революция шла на убыль. В начале 1907 года власти запретили издание тех татарских периодических изданий, в которых работал и сотрудничал Тукай. Третьеиюньский переворот 1907 года означал решительное наступление реакции на демократию. Боевым откликом на это было тукаевское стихотворение "Не уйдем!", в ярких строках которого прозвучал голос борца, зовущего до конца стоять за честь Родины и демократии. Такие стихотворения Тукая, как "Шурале", "Пара лошадей", "Родной земле", написанные одновременно с "Не уйдем!", были посвящены теме Родины. Патриотические и гражданские чувства, питавшие публицистический пафос "Не уйдем!", раскрываются в них в лирико-психологичес-ком плане. Размышления о Родине, об отношении поэта к жизни и народу с особой силой отразились в тукаевской поэзии уже в начале реакции. Стихотворение "Приятелю, который просит совета..." (1907) проникнуто ощущением сложности действительности и трудностей жизни простого человека.

Жить тяжко, если ты не молишься мошне,  
Поклоны ей не бьешь, не предан ей вполне.  
Блаженствуй, если ты - реакции слуга, "Прямое" - говоришь о явной кривизне.

( Перевод Л.Липскерова)

Осенью 1907 года Тукай приехал в Казань, чтобы  посвятить свою деятельность новым  творческим задачам. Он здесь быстро входит в литературные круги и сближается с молодежью, группировавшейся вокруг газеты "Аль-Ислах" ("Реформа"). Однако его никогда не покидала мысль о необходимости продолжать традиции национальной сатирической печати, без которой он не мог представить развитие своего творчества и вообще татарской литературы. Частично это осуществилось в издании сатирико-юмористических журналов: "Яшен" ("Молния"), "Ялт-юлт" ("Зарница"). Все свои творческие возможности Тукай, можно сказать, посвятил этим журналам. Через них он яростно боролся со всевозможными проявлениями реакции. Его главным девизом стало:

С кем только жизнь в злой расправе не бывала?  
Борясь, ты ей не уступай ни мало.

( "Жизнь", 1908. Перевод Л.Липскерова)

Именно под  этим девизом в условиях реакции  поэт продолжал свою борьбу и создавал прекрасные произведения. Уже ранний период творчества Г.Тукая был отмечен страстной проповедью бескорыстного служения народу, хотя при этом у него преобладала еще риторика любви к нации. Поэт быстро пережил такую просветительскую романтику, все глубже проникая в реальный мир народа. Позднее, в условиях жестокой реакции, он с болью отмечал, как бесчинствующее в стране зло подтачивает "душу народа, силы народа". Поэтому он провозглашал: "Если хочешь волновать народную душу, пусть будет полон напев твой горькой печалью" ("Без заглавия", 1908). В творчестве Тукая возникает целый цикл замечательных поэтических и очерково-публицистических произведений, в которых исчерпывающе ясно выражено отношение к народу. Такие его стихотворения, как "Осенние ветры", "Гнет", "Дача" (1911), "Чего не хватает сельскому люду?" (1912), "Надежды народа..." (1913) и другие являются классическими образцами социальной лирики, в которых с потрясающей силой реализма раскрыта трагедия народных масс. Поэт был весьма далек от слепой идеализации народа. Любя, он хотел бы простить ему темноту, невежество, духовную подавленность, покорность судьбе и все же не мог пройти мимо этих вековых болезней ("Гнет", "Религия и народ", "Даже "Звезды" боится", "Рассказ с печки" и др.). В тукаевском умении различать и оценивать сильные и слабые стороны народного сознания сказалось революционно-демократическое отношение к народу. Поэт глубоко проникся убеждением, что наступила эпоха героев, жертвующих собою ради торжества свободы и счастья трудового человека. В разгар первой революции он писал: "Наша нация нуждается в джигитах, которые, как сыны других наций, отстаивали бы интересы беззащитного, обездоленного, бедного и рабочего народа..." ("Национальные чувства", 1906). И в дальнейшем поэт часто выражал свою неиссякаемую любовь к борцам за народное счастье. Его близкая дружба с Хусаином Ямашевым (1882-1912) и стихотворение, посвященное его памяти ("Светлой памяти Хусаина", 1912), ярко свидетельствовали о том, что поэт питал искреннее сочувствие к своим современникам - борцам за народное дело и благоговел перед их неподкупной человеческой совестью и духовным благородством. "Очень желательно,- говорил он одному из своих современников, чтя память Х.Ямашева,- чтобы каждый из нас вот также определил свое направление и действительно служил народу и Родине"1. Несомненно, образ народного воителя, созданный Тукаем, является одной из вех в исканиях татарской поэзии начала XX века, в ее стремлении воплотить облик идеального героя. Такой герой в тукаевском представлении - это носитель высокого гуманистического идеала служения народу. В этом его основная нравственная нагрузка. Естественно, что такой образ не мог быть без элементов идеализации и романтизации. Справедливо мнение, что "образ Ямашева, созданный в высоком романтическом стиле, близок к образам Белинского, Чернышевского, Добролюбова и Шевченко в поэзии Некрасова"2. В облике идеального героя Тукай хотел видеть духовный, нравственный образец для себя и для своих современников. Им владела радостная надежда, что татарская молодежь вновь выйдет на арену борьбы, оставленную Ямашевым. В том же 1912 году в стихотворении "Татарская молодежь", уже будучи тяжело больным, поэт горячо приветствовал молодое, верное освободительному идеалу поколение:

Пусть мрачны над нами тучи, - грянет гром, дожди пойдут,

И мечтанья молодежи к нам на землю упадут.

По вершинам, по долинам зашумят потоки вод.

Грянут битвы  за свободу, сотрясая небосвод.

Пусть народ  наш твердо верит всей измученной душой:

Заблестят кинжалы  скоро, близок день борьбы святой.

( Перевод С.Северцева) 

Все это подтверждает, что неистребимая вера в прогресс истории, в народ и его честных  сынов служила той идейной  энергией, которая оплодотворяла  думы и чувства поэта, согревала  его душу и освещала его короткую жизнь, прошедшую в высоком творческом напряжении. В то же время веру эту невозможно понять, как выражался сам поэт, "без всесильной, отрезвляющей и побеждающей любую черную силу ненависти народа" ("Избавились от несправедливости", 1912).

Несомненно, ненависть Тукая к угнетающему человека миру, его протест против социального и нравственного зла были отражением именно народной ненависти. На этой почве сформировалась тукаевская сатира в ее различных формах и жанрах. Ставшая полноправной в татарской литературе начала XX века сатира выражала зрелость национального эстетического мышления и свидетельствовала о выходе национальной литературы на реалистический путь развития. Она зорко распознавала и выставляла на всенародное осуждение любые темные силы, стоявшие на пути к свободе, счастью и прогрессу народа. Значение сатирической литературы сам поэт оценивал очень высоко. "Сатира настолько сильна, что может отрезанную голову снова посадить на шею", - говорил он ("Три головы", 1911) и смотрел на сатиру "с надеждой посрамить зло злом" ("Так-сяк", 1906). Вся поэзия и публицистика Тукая насквозь пронизаны сатирой, иронией, сарказмом и юмором. Самым крупным его сатирическим опытом в стихах явилась поэма-пародия "Сенной базар, или Новый Ки-секбаш" (конец 1908 г.). В рецензии на нее Ф.Амирхан отметил: "Это поистине самое совершенное произведение в татарской стихотворной сатире, хорошо отвечающее своей цели...".

Тукай смело  использовал средства литературной пародии в борьбе с социальным и идейно-нравственным пороком. И в данном случае, если автор древнего "Кисекбаша" хотел показать борьбу за веру в высоких, трагических тонах и коллизиях, то под пером Тукая эта борьба представала как комедия уходящих из жизни реакционных сил. Герои "Нового Кисекбаша" - обобщенные, гиперболизированные сатирические типы, действия которых наглядно характеризуют всю фанатичную нелепость среды, процветавшей в годы реакции. Размах тукаевской сатиры был очень широк: она бичевала как заядлых реакционеров, так и лицемерных либералов и националистов. Критический накал татарской литературы достиг такого напряжения, что он именно в тукаевской сатире нашел свое ярчайшее выражение: "Нужен был смех горький, пронизывающий сердца, смех до слез, смех уничтожающий, смех ураганный, переворачивающий вверх дном прогнившую татарскую жизнь. Известно, что в таком случае юмор в виде безгрешного, беззубого, шаловливо-игривого смеха не окажет большого воздействия. В борьбе против такого явления нужны были сатира, не взирающая ни на что, сарказм убийственный, памфлет язвительный. Нужна была ирония беспощадная. Именно так высмеял Г. Тукай татарский мир старых, феодальных пережитков". О народности тукаевского творчества невозможно судить без такого его качества, как высоко осознанное чувство патриотизма. Для поэта понятие Родины было воплощением истории народа - его прошлого, настоящего и будущего, воплощением народной судьбы в целом. В тукаевском сознании народ и история родной земли были нерасторжимы. Его любовь к Родине, как и его любовь к народу и свободе, превратилась в глубокое поэтическое вдохновение. Она неотрывна от тех сугубо жизненных атрибутов и реалий, в которых выступает историческое бытие народа: его труда, родных полей, лесов, жаркого лета, суровой зимы, языка, песен, сказок и многих явлений, образующих конкретные черты образа народа и Родины. Можно сказать, впервые в тукаевской поэзии такие стихотворения, как "Родной земле", "Пара лошадей", "Не уйдем!", с исключительной художественной силой и полнотой раскрыли интимный и социальный смысл любви к Родине. Поэтому и "Шурале" - в тукаевском поэтическом воплощении не столько простая сказка, сколько лирическая поэма, воспевающая красоту родного края, полная аромата его лесов и полей, "зеленого шума", восхваляющая храбрость джигитов-тружеников. Все эти произведения были написаны в конце 1907 г., в дни, когда российская реакция наступала на демократию. Это было время, когда определенная часть интеллигенции начала отходить от идеалов демократии, поддаваясь антипатриотическим настроениям. Тукай не мог мириться с теми, кто пытался принизить идеал служения народу и Родине. Прекрасный пример тому - стихотворение "Не уйдем!", где отповедь черносотенным шовинистам, грозившим татарам изгнанием из России, поднялась до высокого идейного, политического звучания и где национально-патриотические чувства органически слились с идеалом борьбы за свободную для всех народов Россию:

Здесь родились мы, здесь росли, вот здесь встретим смертный час.  
К единой цели мы идем, свободной хотим мы России.

( Перевод С.Липкина) 

До конца своих  дней поэт оставался твердо убежденным в том, что лишь совместно с другими народами России татарский народ обретет свое счастье. Он с уверенностью говорил: "Когда появляется какое-либо общее дело, когда начинают веять ветры прогресса, - нации, как бы преодолев сковывавшее их уединение, собираются вместе..." ("По случаю юбилея", 1913). Именно идея исторического единства народов служила краеугольным камнем народности, патриотизма и интернационализма татарского поэта.

Пробуждение поэтической  личности, формирование лирического героя в татарской поэзии начала XX века были отмечены значительными трудностями и противоречиями. В них отразился драматический и трагический мир личности, прошедший через водовороты социальной действительности, ее исторические кризисы и катаклизмы. На этом общем фоне особенно выделялась тукаевская лирика, в которой раскрывалась духовная история молодого человека, стремящегося перестроить свой внутренний мир и открыть в самой действительности красоту, величие идеалов. Вместе с тем это была история борьбы за творческую честность и чистоту человеческой совести, история борьбы с социальным злом и духовной тьмой. Так утверждался идеал борьбы за раскованность человеческого духа. Поэтому естественно, что тукаевский лирический герой был отмечен и романтическим взлетом. Татарский поэт питал глубочайшую симпатию к таким великим представителям русского и европейского романтизма, как Пушкин и Лермонтов, Байрон и Гейне. Он сумел понять связь прогрессивного романтизма с человеком и эпохой, его гуманистическую природу, полную, как он отозвался о байронизме, "высоких, великих и прекрасных чувств" (II, 87).

Тукай также  воспевал гордый образ поэта-гуманиста, противостоящего миру чистогана, обмана и несправедливости. Явна была здесь перекличка с Пушкиным и Лермонтовым. Обращаясь к поэту-современнику, он советовал ему:

Ты живи своею  жизнью, чуждой всякой суеты,  
Шум бесплодный чужд поэту, от него скрывайся ты.

Не сгибайся! Ты огромен в этом мире мелкоты.  
Если надо, пусть в поклоне мир согнется, а не ты.

( "На память", 1908. Перевод В.Тушновой)

Важно то, что  именно Тукаю было дано первым в  татарской лирике так сильно и  искренне сказать о пробуждении  в себе и в своем современнике гражданского сознания и чувства  долга перед обществом, народом и историей. Он быстро и высоко поднялся над закостеневшими нормами дидактической поэзии и открыл тайны изображения человеческих дум и чувств на почве исторического отношения к действительности. Такое отношение дало поэту широту мироощущения, разнообразие эстетических и общественных интересов. В одном из писем поэту-романтику С.Рамиеву Тукай дал себе следующую характеристику: "Я ведь не только чистый поэт, как ты. Я ведь и дипломат, и общественный деятель. Мои глаза видят многое, мои уши слышат многое"1. И современники поэта подчеркивали именно эту отзывчивость его таланта: "...темперамент Тукая,- писал, например, один из них, - был излишне чувствителен и быстро реагировал на изменения в окружающей жизни"2. Именно интерес к изменчивости и разнообразию жизненных явлений, событий, человеческих переживаний, умение быстро вобрать их в свой мир и претворить в поэзию лежали в реалистической глубине тукаев-ского мироощущения, что свидетельствовало о его идейной и психологической активности в восприятии действительности. Поэт отрицал всякую пассивность, проповедь бессилия и непротивления злу, позицию мещанского равнодушия к страдающему человеку. Он, одним из первых в татарской литературе, глубоко драматично выразил идею личной ответственности художника перед народом: