Проблема «журнал и читатель» в публицистике В. Г. Белинского

    Уже в этом первом публицистическом  произведении Белинский выдвинул  многие основные положения своей  литературной и журнальной теории, которые будут им развиваться  на протяжении всего творчества.

    Большое значение для развития  журнального дела в России  имела статья Белинского «Ничто о ничем, или Отчет года издателю Телескопа за последнее полугодие (1835) русской литературы». В центре внимания публициста — анализ причин популярности журнала «Библиотека для чтения» О. Сенковского. По его мнению, журнал сумел уловить потребности своего читателя, потакает его вкусам, поставляя ему все, что тот потребует. Беда только в том, что читатель у журнала «провинциальный», «нетребовательный» и охотно воспринимает эту кучу «перепрелого навоза». Критикуя такую позицию журнала, Белинский обосновывает свои взгляды на журнал и журналистику как на средство воспитания, просвещения читателя, формирование его общественного и нравственного сознания. Необходимым условием для этого должно быть осознанное «направление», «характер», которые проявляются прежде всего в литературной критике.

    Именно с этих позиций он  подходит к оценке журнала  «Московский наблюдатель» в статье  «О критике и литературных  мнениях "Московского наблюдателя"».  По мнению Белинского, он оторван  от потребностей времени, одет  «в мрачный фрак и белые  перчатки», носит салонный характер, идет по ложному пути. Критик  возражает против оценки «Московским  наблюдателем» Гоголя как писателя  только комического и основную  стихию его творчества видит  «в удивительной верности изображения жизни», в народном духе.

    Период работы Белинского в  «Отечественных записках» — время  расцвета его публицистического  таланта. Оговорив с Краевским  условия своей журнальной деятельности  — невмешательство редактора,  свободу собственного мнения, —  он с энтузиазмом принялся  за работу. И хотя в его первых  статьях, опубликованных в «Отечественных  записках», еще заметны следы  увлечения «разумной действительностью» («Бородинская годовщина», «Менцель, критик Гете» и др.), в них  отчетливо начинает звучать идея  «общества». Особенно определенно  она проявилась в статье «Стихотворения  М. Лермонтова». Он прямо заявляет  о том, что обязанность художника  — откликаться на вопросы,  которые волнуют читателя, критиковать  зло и причины зла. Лермонтов,  по его мысли, — великий  поэт; он объективировал современное  общество и его представителей; выписав строку поэта «И ненавидим  мы, и любим мы случайно», критик  заключает: «И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты, внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном». Внутренний пафос его журналистской деятельности был основан на глубоком убеждении в том, что «все общественные основания нашего времени требуют строжайшего пересмотра и коренной перестройки», как он сообщал в письме к Боткину. Литературно-критическая работа Белинского носила не отвлеченно-эстетический, а общественный характер. Герои литературных произведений, о которых он писал, становились живыми людьми, судьбу которых он рассматривал в конкретных жизненных обстоятельствах, а мастерство писателя оценивалось по тому, насколько верно изображены эти обстоятельства, сама «действительность».

    В «Отечественных записках» Белинский  утвердил жанр литературно-критической  статьи особого типа, «особого  тона», где обязательным элементом  присутствовала оценка современного  состояния общества и обязательно  оценивалось соответствие его  потребностям. Такая сопряженность  с общественными вопросами придает  этим статьям публицистический характер.

  Белинский создал и утвердил в журналистике жанр монографической статьи-исследования. Как правило, они публиковались  частями: например, одиннадцать статей о Пушкине, две — о Державине, три — о книге А.Никитенко  «Речь о критике». Он же первым в  русской журналистике стал постоянным ведущим рубрики (циклы «Русский театр в Петербурге», «Литературные  и журнальные заметки»). Как журналист  Белинский проявил умение вести  целые полемические кампании — например, вокруг «Мертвых душ» и всего творчества Гоголя.

    После выхода «Мертвых душ»  вокруг произведения Гоголя развернулись  горячие споры. Булгарин в «Северной  пчеле», Сенковский в «Библиотеке  для чтения» объявили Гоголя  грязным писателем, а роман  — поклепом, карикатурой на действительность. «Перестарались» и «защитники»  писателя — К.Аксаков воспринял  «Мертвые души» как «величавое  изображение русской жизни», С.П.Шевырев  увидел в них комический юмор, жалел, что Гоголь изобразил  жизнь «в пол-обхвата» и выражал  надежду, что Гоголь изобразит  идеальные стороны русской жизни,  которых в ней больше, чем отрицательных.  Белинский, начиная с первой  небольшой рецензии на «Мертвые  души», где он определил произведение  Гоголя как «творение необъятно  художественное, глубокое по мысли,  социальное, общественное и историческое»,  раскрыл обличительный, критический  смысл поэмы. В течение 1842 г. Белинский постоянно откликался на публикации о «Мертвых душах»: это и статья «Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке», где давалась отповедь Булгарину и Гречу, и разбор мнения Шевырева в «Литературных и журнальных заметках», и отдельные полемические статьи о брошюре К.Аксакова, посвященной Гоголю. Белинский не упускал случая обратиться к Гоголю всякий раз, когда речь шла о его последователях — писателях «натуральной школы». Произведения Гоголя знаменовали собой для него «период мужественной зрелости нашей литературы».

    Заостренно полемический публицистический  талант Белинского в полной  мере проявился в его памфлетах  «Педант» (1842) и «Тарантас» (1845). «Я  рожден быть памфлетистом», —  сообщал он своим соратникам, написав первый памфлет. В тоне  разящей иронии в «Педанте»  нарисован собирательный образ  некоего литератора Картофелина,  во взглядах и описании внешности  которого современники узнали  С.П.Шевырева, одного из теоретиков  и пропагандистов теории официальной  народности, литератора и профессора  Московского университета. По форме  «Педант» написан в жанре нравоописательного, «физиологического» очерка, получившего  к этому времени большое распространение.  Выходили целые циклы таких  очерков, например «Наши, списанные  с натуры русскими» А.Башуцкого.  Белинский воспользовался возможностью  и составил тип «литературного  педанта» — учителя словесности,  литератора и журналиста. Белинский  изобразил человека ограниченного,  который слово «идея» не может  слышать без ужаса. Его герой  питает «ненависть и отвращение  во всему живому и разумному», «принимает под свое критическое  покровительство все бездарное  и... наповал бранит все, в чем  есть жизнь, душа и талант».  Критика такого педанта «становится  похожа на позыв к ответу  за делание фальшивой монеты, т.е. на донос».

    Сам факт создания сатирического  образа известного литератора  и ученого, чьи взгляды противостояли  убеждениям Белинского, имел отчетливое  политическое звучание. Цензура  убрала из памфлета некоторые  места, которые прямо указывали  на прототип героя. 

    В памфлете «Тарантас» создан  собирательный образ славянофильства.  По форме это рецензия на  одноименную повесть В.Соллогуба.  Памфлет написан в 1845 г., когда  полемика между западниками и  славянофилами достигла апогея  в связи с публикацией стихотворного  пасквиля поэта Н.Языкова «К  не нашим», где в гротескной  форме был изображен круг друзей и соратников Белинского.

    Произведение Соллогуба стало  поводом для создания «общественного  портрета» славянофильства. Белинский  как бы пересказывает повесть,  не упуская возможность дать  прямые оценки суждениям главного  действующего лица, который «мелок  и ничтожен» во всем: «Этот  человек с жидкою натурою, слабою  головою, без энергии, без знаний, без опытности, с одною мечтательностию,  с одними теплыми фантазиями  мог вообразить, что он нашел  дорогу, на которую Россия должна  своротить с пути, указанному  ей ее великим преобразователем! Комары, мошки хотят поправлять  и переделывать громадное здание, сооруженное исполином...»

    Полемику со славянофилами Белинский  продолжал и в «Современнике», где была опубликована статья  «Ответ "Москвитянину"», также  содержащая ряд резких оценок  славянофильства, идеи которых  о необходимости социального  смирения, обновления христианского  сознания были глубоко чужды боевому публицисту-полемисту.

    В «Отечественных записках» под  рубрикой «Русский театр в  Петербурге» Белинский регулярно  публиковал отчеты о постановках,  осуществленных на сцене Александрийского  театра. Их отличительной чертой  является то, что Белинский рассматривал  искусство сцены в определенном  триединстве, составляющими которого  были публика, репертуар и актер.  При этом главная внутренняя  задача его критических выступлений  состояла в воспитании зрителя,  отсюда его горькие характеристики  зрителя Александрийского театра, острые, подчас саркастические характеристики  пьес. Публика Александрийского  театра, по словам Белинского, была  «без преданий, без корня и  без почвы: она составляется  или из того временно набегающего  на Петербург народонаселения,  которое сегодня здесь, а завтра  бог знает где, или из того  дельного люда, который ходит  в театр отдохнуть от протоколов  и отношений».

  Эталоном  современной драматургии для  Белинского были произведения Грибоедова, Пушкина и Гоголя. Конечно, они  не могли противостоять тому потоку малохудожественной литературной продукции, которая хлынула на Александрийскую  сцену с благословения правительства, но разъяснение достоинств «Ревизора», «Горя от ума» сделалось для Белинского постоянной задачей. «Чтобы понимать их, — писал критик, — нужны вкус, образованность, эстетический такт, верный и тонкий слух, который уловит всякое характеристическое слово, поймает  на лету всякий намек автора». Рассматривая пьесы Гоголя как образцы национальной драматургии, так же как и в  литературной критике, Белинский определил  эстетические и общественные критерии, на основе которых развивался реалистический отечественный театр.

    Важной частью творческого наследия  Белинского является его теория  журнального дела, осмысление журналистики  как рода профессиональной деятельности. Журнальная теория Белинского  складывалась на основе изучения  истории журналистики прошлого. Старые журналы он называл  «живой летописью прошедших времен»  и неоднократно подчеркивал, как  важно журналисту узнать «уроки  прошедшего». Как историк журналистики  Белинский использовал возможности  различных жанров: в его статьях  можно встретить и монографическое  исследование определенного журнала  или газеты, и исторический обзор  развития журналистики в какой-то определенный период.

    Он создал целый ряд исследований, посвященных литераторам, которые  оказали большое влияние на  развитие журнального дела в  России. Это Сумароков и Карамзин, Пушкин и Полевой. В творчестве  каждого Белинский выделил то, что характеризовало их вклад  в становление журналистики. Заслуга  Сумарокова, по его мнению, состояла  в том, что он создал сатирическое  направление, Карамзин создал  «класс читателей», т.е. первым  почувствовал и удовлетворил  потребности общества в разнообразной  информации. В цикле статей о  Пушкине Белинский воссоздал  картину литературно-эстетических  представлений той эпохи, специально  останавливаясь на личной позиции  поэта в журнальной борьбе. И  в других статьях он не раз  подчеркивал значение принципиальной  позиции Пушкина в его полемике  с Булгариным. Белинскому принадлежит  высокая оценка журнала «Московский  телеграф» и его редактора  Н. Полевого, который первым определил  журналистику как «зеркало современности», и Белинский разделял такую точку зрения.

    Собственная практика наблюдения  над содержанием современных  ему газет и журналов, изучение  старой периодики позволили Белинскому  сформулировать основные положения  теории журнального дела. «Необходимым  условием существования журнала  и его постоянного кредита  у публики» Белинский считал  наличие определенного направления:  «Журнал, — писал он, — должен  иметь прежде всего физиономию, характер; альманачная безличность  для него всего хуже. Физиономия  и характер журнала состоят  в его направлении, его мнении, его господствующем учении, которого  он должен быть органом». В  журналистике, так же как и  в литературе, очень важным, по  мнению Белинского, было чувство  «современности», т.е. умение откликнуться на злободневные проблемы жизни, потребности общества. Для этого необходимо изучать и знать читателя. Белинский называл «первейшей и священнейшей обязанностью журналиста «умножение читателей». Журналист обязан воспитывать вкус читателя, а миссия журнала — быть «руководителем общества». В обзоре «Русская литература в 1842 году» Белинский затронул еще одну сторону профессиональной деятельности журналиста — работу с фактом. «Живая, беспокойная, тревожная» потребность разобраться в жизни требует не просто фиксации факта: «Все дело в разумении значения фактов». Это возможно, когда журналисту ясен «смысл и значение факта» и когда он умеет «перевести факт на идею».  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                             Заключение

  Вокруг  имени В. Г. Белинского в русской  исторической литературе давно идет горячий, доныне не замолкший спор - преимущественно по вопросу об оценке его значения в истории русской  журналистики. И хотя у Белинского нет ни одной работы, специально посвященной проблемам журналистики, тем не менее трудно найти статью, где бы он не касался вопросов, связанных с развитием отечественной прессы. Он редко употреблял само слово «журналистика» и, как правило, рассматривал его как синоним словообозначений таких понятий, как «литература», «критика», что объясняется тем, что и сама профессия в этот период находилась на этапе своего становления.

    Размышления Белинского о роли  и назначении печатного слова  в жизни общества получили  определенную конкретизацию в  историко-биографическом очерке  «Николай Алексеевич Полевой» (1846). Главной заслугой Полевого он  считал создание «Московского  телеграфа» и называл Полевого  «журнальным бойцом». Журналистику  Белинский определил как арену  «упорной битвы за мнения»,  обозначив таким образом ее  цель — формирование общественного  мнения. Здесь же перечислены  достоинства «Московского телеграфа», те качества, которыми он отличался  от других периодических изданий  и которыми обязан обладать  хороший журнал. Это живость, свежесть, разнообразие, вкус, хороший язык  и — что особенно важно —  «верность в каждой строке  однажды принятому и резко  выразившемуся направлению». Полевой  «владел тайною журнального дела, был одарен для него страшною  способностью», он был «журналистом  не по случаю, не из расчета,  не от нечего делать, не по  самолюбию, а по страсти, по  призванию». Таким был и сам  В.Г.Белинский.