Особенности развития международного гуманитарного права с 1864 – 1949 гг

     Переломным  моментом в формировании норм международного гуманитарного права стало принятие первой Гаагской конференцией мира 1899 г. Конвенции о законах и обычаях  сухопутной войны.

     Конвенция закрепила положение о том, что армия, ополчения и добровольческие отряды находятся под защитой ее норм, если имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно видимый отличительный знак; открыто носят оружие; соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны. Ст. 2 определяет, что сражающимся считается также население незанятой территории, которое при приближении неприятеля добровольно возьмется за оружие, открыто будет носить его, соблюдать законы и обычаи войны.

     Специальный раздел посвящен военнопленным. В частности, закрепляется, что комбатант в случае его захвата неприятелем пользуется правами военнопленного. Основной критерий, определяющий правовое положение военнопленного, закреплен в Ст.4 — военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен.

     Гаагская  конвенция подтвердила Женевскую  конвенцию 1864 г. и Брюссельскую декларацию 1874 г. Ст. 22 закрепила важный для всего  мирового сообщества принцип: «воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю». Более того, конвенция детализирует данный принцип, закрепляя в качестве недопустимых употребление яда; предательское убийство или нанесение увечья населению и военнослужащим; объявление, что никому не будет пощады.

     Конвенция регулирует вопросы собственности, закрепляя, что оккупирующая держава  не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования  по отношению к государственному имуществу и обязана его сохранять.

     Положения этой конвенции получили дальнейшее закрепление в многочисленных международно-правовых документах.

     В 1899 г. в Гааге была подписана Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся  и сплющивающихся пуль (пуль «дум-дум»). Все дело в том, что Великобритания начала применять пули, изготовляющиеся в индийском арсенале Д у м — Д у м (близ Калькутты), у которых твердая оболочка не вполне прикрывала сердечник и которые вследствие этого легко разворачивались или сплющивались в теле человека. Участники Декларации приняли на себя обязательства воздерживаться от употребления таких пуль.  

     В 1907 г. состоялась вторая Гаагская конференция мира, где активно занимались разработкой и принятием норм, связанных с морской войной. Итогом работы конференции стало принятие 18 октября 1907 г. важнейших международно-правовых документов.

     Так, IV Гаагская конвенция устанавливает гарантии безопасности в отношении торговых судов. Закрепляется, что торговое судно, которое не могло выйти из неприятельского порта немедленно или по истечении установленного срока, или которому выход не был разрешен, не может быть конфисковано. Оно задерживается и возвращается собственнику после войны. Указанный срок устанавливается властями государства, на территории которого находится судно или по согласованию между заинтересованными сторонами.

     VII Гаагская конвенция закрепляет  требования, при выполнении которых  торговое судно, обращенное в  военное (приспособленное для  ведения морской войны и т.д.), может наделяться правами и  обязанностями военного судна,  если оно находится “под прямой властью, непосредственным контролем и ответственностью державы, флаг которой оно несет”, имеет отличительные знаки военных судов своей национальности; командир корабля состоит на государственной службе и значится в списке офицеров военного флота; экипаж подчинен правилам военной дисциплины, соблюдает в своих действиях законы и обычаи войны; судно находится в списке судов военного флота. Эти требования позволяют провести различие между собственно военно-морскими силами и пиратскими и “незаконно” военными судами, на которые распространяется иной правовой режим.

     Норма, запрещающая бомбардировать морскими силами порты, города, селения, жилища или строения, содержится IX Гаагской конвенции. Однако такой запрет не распространяется на военные укрепления, учреждения, склады оружия и т.д., которые могут использоваться неприятелем для нужд армии и флота, и военные суда, находящиеся в порту. Эта конвенция примечательна тем, что юристы начала ХХ века пошли по пути ужесточения норм ведения войны. Ст. 3 устанавливает возможность бомбардирования незащищенных портов, городов, селений, жилища, строений после специального предупреждения или оповещения, если местные власти откажутся подчиняться реквизициям продовольствия или запасов, необходимых в данное время для нужд морского флота, находящегося перед этим местом.

     До  принятия в 1899 г. Декларации об обязательстве  не употреблять снаряды, распространяющие удушливые и вредоносные газы (в рамках первой Гаагской конференции мира), предпринимались неоднократные попытки дальнейшего нормативного закрепления недопустимости употребления отравляющих газов в период войны. И только после Первой Мировой Войны в Ст.171 Версальского договора стороны условились, что употребление на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, жидкостей, веществ и способов запрещено, и постановили, что производство и ввоз их в Германию строго воспрещается. Аналогичные положения были включены в другие мирные договора 1919 г. и в Берлинский договор между США и Германией от 25 августа 1921 г. 17 июня 1925 г. был подписан Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Государства заявили, что поскольку они не являются участниками договора, запрещающего применение удушливых, ядовитых и других подобных газов и средств, признают это запрещение, соглашаются распространить его на бактериологические средства ведения войны и договариваются считать себя связанными по отношению друг к другу.

     Важную  роль в МГП сыграли две Женевские конвенции 1929 г. : об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях и о режиме военнопленных. Конвенции устанавливали, что раненые и больные противника после выздоровления получали статус военнопленных. Участники конвенции заявили о необходимости принимать различные меры, связанные с ответственностью своих граждан за нарушения норм гуманитарного права. Указанные международно-правовые документы содержали также новые требования, связанные с необходимостью соблюдения норм конвенции всеми, а не только участниками конфликта; освобождении медицинского персонала противника в случае его захвата. Более того, знаменательным и историческим событием следует назвать отход от норм, закрепляющих взаимность применения. За этим скрывалось кардинальное изменение понимания сферы гуманитарного права и его положения в общем международном праве. Гаагские конвенции заключались как взаимообязывающие международные договоры. Невыполнение договора одной стороной давало право другой стороне также не соблюдать его положения. Возникала ситуация, когда гуманность отдавалась на произвол государства. Появилось понимание того, что нормы гуманитарного права являются абсолютными и всеобщими. Конвенции 1929 г. явились серьезным правовым основанием для дальнейшего развития и становления международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте.

     Развитие  правового регулирования ведения  морской войны было продолжено в  Лондонских Правилах о действиях подводных лодок по отношению к торговым судам в военное время от 6 ноября 1936 г. Правила устанавливают, что военное надводное или подводное судно может потопить торговое судно или лишить его возможности плавать в том случае, если оно предварительно доставит пассажиров, экипаж и судовые бумаги в безопасное место. В этой связи судовые шлюпки рассматриваются как безопасное место при соответствующем состоянии моря, погоды, близости земли или присутствия другого судна, на котором может быть обеспечена безопасность пассажиров. Исключение из этого требования составляют два варианта: упорный отказ от остановки или действительное сопротивление осмотру или обыску.

     После Второй Мировой Войны и победы над фашизмом, которая была достигнута в основном благодаря самоотверженности народов нашей страны, мировое сообщество вновь вернулось к проблемам правового регулирования вооруженных конфликтов. Необходима была новая, отвечающая современным общественным отношениям система правовых норм. Эту задачу выполнили четыре Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. События, происходящие в мире, международные и внутренние вооруженные конфликты подтверждают значимость рассматриваемых международно-правовых документов.

ГЛАВА III 

ПРИНЦИПЫ  МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ 
 
 

    Принципы международного гуманитарного права, применяемые в вооруженном конфликте, можно определить как основные начала правового регулирования. Эти принципы закрепляют его наиболее существенные свойства.

    В этой связи научно обоснованным следует считать утверждение относительно того, что нормы международного права, которые основаны на принципах и являются их конкретизацией, не могут отвергаться государствами под одним лишь формальным предлогом неучастия их в соглашении, где эти нормы зафиксированы. С этих позиций должна оцениваться закрепленная в старых конвенциях clausula si omnes (оговорка всеобщности). Смысл данной оговорки состоит в том, что применение норм, закрепленных в конкретной конвенции, будет обязательным для участников вооруженного конфликта в том случае, если все воюющие являются ее сторонами. Например, Ст.2 Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. устанавливает, что постановления этой конвенции обязательна лишь для Договаривающихся Держав и только в случае, если воюющие участвуют в конвенции. Исходя из смысла данного нормативного положения можно утверждать, что в основу исполнения предписаний конвенции положен критерий формального участия в них сторон вооруженного конфликта. Но «оговорка всеобщности» наносила серьезный вред делу, ради которого заключались конвенции.

    Женевские конвенции прогрессивно развивая международное  гуманитарное право, не восприняли подобный принцип. Так, Ст. 2 Женевской конвенции III закрепила: «Если одна из находящихся в конфликте Держав не является участницей настоящей конвенции, участвующие в ней Державы останутся... связанными ею в своих взаимоотношениях. Кроме того, они будут связаны конвенцией в отношении вышеуказанной Державы, если последняя принимает и применяет ее положения».¹ По сути такая правовая формула является противопоставлением si omnes (оговорки всеобщности).

    Другой  важной составляющей, оказывающей непосредственное влияние на формирование и развитие принципов международного гуманитарного права в вооруженных конфликтах, является «оговорка Мартенса».

    С момента включения в Преамбулу  второй Гаагской конвенции 1899 г. о законах  и обычаях сухопутной войны оговорка Мартенса стала частью международного гуманитарного права. Смысл оговорки заключается в следующем: “Впредь до того времени, когда представится возможность издать более полный свод законов войны, Высокие Договаривающиеся Стороны считают уместным засвидетельствовать, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из законов человечности и требований общественного сознания”.²

    Происхождением  и названием эта оговорка связана  с заявлением, которое сделал известный  русский юрист-международник, профессор Федор Федорович Мартенс на Гаагской конференции мира в 1899 г. В период работы конференции развернулась острая дискуссия о правомерности партизанской борьбы на оккупированной территории. Германия по этому вопросу заняла резко противоположную позицию и заявила о возможном неподписании документа, если делегаты не учтут ее точку зрения. Предложенная оговорка была поддержана делегатами и включена в преамбулу конвенции 1899 г.

    Оговорка  Мартенса, сформировав главную идею системы международного гуманитарного права в вооруженном конфликте, служит фундаментом для формирования многих его основных принципов и одновременно определяет тенденции развития данной правовой системы. Поэтому представляется целесообразным формулу, содержащуюся в Декларации, закреплять во всех важнейших конвенциях по праву вооруженных конфликтов.

    Следующий, не менее важный принцип, это принцип  гуманизма. Принцип гуманизма — это старейший принцип рассматриваемой системы правовых норм. Философская мысль так определяет его содержание : «... общечеловеческие ценности имеют безусловный приоритет в сравнении с любыми частными интересами отдельных групп людей, социальных слоев и стран».³

    Идея  гуманизма была подтверждена Женевскими конвенциями 1949 г. В частности, Ст.13 Женевской конвенции закрепляет, что положения второго раздела конвенции «должны соответствовать смягчению страданий, порождаемых войной». Ст.13 Женевской конвенции III устанавливает: «с военнопленными следует всегда обращаться гуманно».⁴ Нарушение данного принципа будет рассматриваться как серьезное нарушение конвенции. Ст. 18 Женевской конвенции II содержит требование о том, что после боя воюющие разыскивают и подбирают потерпевших кораблекрушение, раненых и больных, ограждают их от ограбления и дурного обращения, обеспечивают необходимый уход.

    Другим  основным принципом международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте, является принцип равного обращения с  участниками вооруженных конфликтов и запрещения их дискриминации.

    Например, Ст.16 Женевской конвенции III подчеркивает, что «держащая в плену Держава должна со всеми военнопленными обращаться одинаково, без какой-либо дискриминации по причинам расы, национальности, вероисповедания, политических убеждений» и по другим причинам. Ст. 12 Женевской конвенции I содержит требование к властям о необходимости обеспечивать раненым и больным «гуманное обращение и уход без какой-либо дискриминации». Рассматриваемый принцип нашел воплощение в Дополнительных протоколах к Женевским конвенциям 1949 г. Однако заметим, что в протоколах вместо термина «дискриминация» закреплен термин «неблагоприятные различия», что, по нашему мнению, является синонимом. Так, например, пункт 1 Ст.2 Протокола II (или Ст. 9 Протокола I) устанавливает: «настоящий Протокол применяется без какого-то ни было неблагоприятного различия, основанного на признаках расы, цвета кожи, пола, языка, религии» и др.