История развития международного частного права в России

В заключение отметим, что эти идеи не носят сиюминутного характера для целей развития международного частного права и могут быть в нем реализованы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Развитие  международного частного права  в России

Ведя речь об историческом отрезке времени в развитии человеческого общества, когда могло зародиться МЧП, необходимо прежде всего строго обозначить те материальные предпосылки, которые подготовили и обусловили его появление и дальнейшее развитие. Поскольку главным специфическим признаком МЧП выступает коллизия права, т.е. вопрос о том, какой из двух или нескольких правопорядков должен квалифицироваться в качестве решающего (компетентного) применительно к конкретному отношению, соответствующим условием его существования является  наличие множества государственно-правовых образований.

Кроме того, правовые системы, существующие в них, должны также  характеризоваться различиями. При  этом рассматриваемые общности должны вступать в многообразные и отнюдь не единичные контакты между собой  — вести  торговлю, обмен, осуществлять мореплавание и т.д⁹.

Следовательно, совпадение на определенном этапе всех указанных  факторов и будет образовывать соответствующую  основу для  возникновения МЧП. Безусловно, наиболее развернуто подобные предпосылки  создались и раскрылись в период становления буржуазного общества и развития капитализма.

Среди маститых авторов, внесших свой вклад в  развитие науки  международного частного права в России, можно отметить русского цивилиста К.И. Малышева, которому принадлежит учение  о «межобластных коллизиях», актуальных для России того времени, а также исследование гражданского права штата Калифорния, штата Нью-Йорк и других восточных штатов в аспекте сравнительного правоведения с «общим  правом» Англии, проведенное им в 1906 г.¹⁰

С именем Ф.Ф. Мартенса связаны не только наука и практика международного публичного права, в  области  которого для утверждения  целей отхода его от права войны, в том числе и на Гаагских мирных конференциях, он так много сделал, но и международного частного права.

Вопросы международного частного права  нашли  отражение  в «Общей части» первого тома двухтомного  курса «Современное международное  право цивилизованных народов», состоящей  из 4 глав, которая включала наряду с  прочим  право международного общения (в  том  числе  его организацию и  органы), а также субъекты международного права и субъекты международных отношений. Именно в связи с рассмотрением последних Мартенс включил в круг исследования «права частных лиц в области международных отношений».

Исходя из идеи международного общения, под которым он понимал «свободный союз государств для достижения общими  действиями  полного  развития своих сил и удовлетворения своих различных потребностей», Мартенс формулировал ряд важных для МЧП  положений¹¹:

1) Признание  прав, возникших под действием законов других государств, есть юридическая обязанность всех других субъектов  международного  права;

2) Каждый суд обязан  применять право своей страны.

Однако, допуская частноправовые отношения между  своими и иностранными подданными, государство тем самым признает обязательность  норм, регулирующих эти отношения. Следовательно, в это право входят  не  только законы, обычаи и судебные решения данного государства. Международное частное право есть действующее право каждого цивилизованного государства;

3) МЧП перестает   действовать,  когда  нарушается  публичный порядок страны;

4) Для предупреждения  неопределенности в области международных  отношений необходимо заключение  международных договоров. 

Следует отметить, однако, что современники и более поздние исследователи  МЧП (Т.М. Яблочков, А.Н. Макаров, А.Н. Мандельштам) неоднозначно и далеко не с позитивным единодушием оценивали вклад Ф.Ф. Мартенса в науку международного частного права.

Начало XX века в российской науке МЧП знаменует выход работы профессора Одесского университета П.Е. Казанского «Введение в курс международного права»¹²; ранее им были изданы работы по международному праву: «Институт международного права» (1893); «Договорные реки» (1894). Наряду с наименованием «международное гражданское право»  международное  частное право, также  используемое  им в  ряде случаев, включает, по представлениям автора, не только коллизионные, но и материальные нормы.

П.Е. Казанский  выделяет две задачи «международного  гражданского  права»:

1) создать всемирный гражданский оборот  и обеспечить  каждому лицу определенную совокупность прав;

2) определить, законы  каких государств должны применяться  к тем или другим отношениям  между людьми.

В 1902 г. выходит  в свет первое издание «Международного права» Ф. Листа, который снабжен полным  очерком  международного частного права, написанным  АА.  Пиленко —  учеником Мартенса. Им же разработаны и теоретические проблемы общей части международного частногоправа: comitas gentium, публичного порядка, отсылки¹³.

В школу последователей и учеников Ф.Ф. Мартенса входят и  такие имена, как Б.Э. Нольде, Л.А. Шалланд, А.Н. Мандельштам, исследования которых были посвящены в основном коллизионным вопросам международного частного права¹⁴.

С именем М.И. Бруна  связано развитие цивилистического, а не международно-правового направления науки МЧП, что объясняется во многом профессиональной сферой его практической деятельности — сперва помощника присяжного поверенного, затем присяжного поверенного, впоследствии профессора Коммерческого института в Москве.

Перу Бруна  принадлежат следующие  работы: «Гражданское  уложение  для Германской империи», «Учение  о государственном вмешательстве  в гражданском праве» («Русская мысль»), ряд обзоров практики гражданского  суда и иностранных законодательств  в «Юридическом  вестнике» 1886—1896 гг., статьи по международному частному праву в 1-ом издании «Энциклопедического словаря» Брокгауза и  Ефрона (СПб., 1890), «Введение  в  международное  частное  право» (СПб., 1915).

Исходя в  целом из цивилистической концепции  МЧП, М.И. Брун тем не менее высказал нетрадиционный взгляд на  природу коллизионных  норм. По его мнению, коллизионная норма содержит в себе императив, обращенный только к органам государственной  власти, уполномоченным  делать  выбор между разноместными гражданскими законами. Посему коллизионная  норма являлась для автора публично-правовой, она действует независимо от инициативы частных лиц. Таким образом, если коллизионная норма предписывает  применить иностранное право, судья не может  не  применить его, каково бы  ни было поведение заинтересованных лиц¹⁵.

Впоследствии  данный взгляд на природу коллизионных норм был в известной мере поддержан  в советской науке международного частного и публичного права (А.М. Ладыженский, Е.Т. Усенко)¹⁶.

Будучи учеником Ф.Ф. Мартенса, другой представитель  российской науки МЧП Б.Э. Нольде тем не  менее в своем «Очерке  международного  частного  права»,  помещенном  в «Курсе международного  права» Листа—Грабаря, обратил внимание на то, что «по большей  части решения  коллизий  даются  не  международным  правом, а  внутренним  правом  отдельных государств». Касаясь неточности самого термина «международное частное право» в его существе, он отмечает, что для  того, чтобы это наименование было оправданным, необходимо, во-первых, «чтобы конфликты гражданских законодательств носили всегда международный характер» и, во-вторых, «чтобы решения коллизий давались международным правом в собственном смысле слова, т.е. международными  договорами  или  обычаями,  но  никак  не внутренним правом отдельных государств» (с. 463, 465).

Таким образом, российская доктрина международного частного права изначально была представлена двумя школами: международно-правовой (Н.П. Иванов, Н.М.  Капустин, Ф.Ф. Мартенс, Б.Э. Нольде,  П.Е.  Казанский, А.А. Пиленко, А.Н. Мандельштам, М.А. Плоткин, В.Э. Грабарь, затем С.Б. Крылов, A.M. Ладыженский, М.С. Строгович и др.) и цивилистической (Д.И. Мейер, Т.М. Яблочков, К. И. Малышев, Г.Ф. Шершеневич и др.), причем международно-правовая школа доминировала. Отмечая состояние дел в науке международного частного права России сегодня, В.П. Звеков констатирует обратное — преобладание цивилистических воззрений¹⁷.

Отметим, что подобное суждение нельзя назвать расходящимся с действительностью. Однако вряд ли стоит забывать возражения того же П.Е. Казанского тем, кто хочет международное частное право «ограничить только столкновением гражданских законов разных государств»: «Куда же поместить в таком случае те постановления договоров и обычаи, которые устанавливают общеобязательные начала гражданско-правового значения?»¹⁸

Думается, здесь  заключается большее, нежели вопрос о необходимости более широкой  трактовки нормативного состава  международного частного права, как  это представляется  на  первый  взгляд. Кроме того, и цивилисты того времени не только осознают нетождеетвенность международного частного (международного  торгового) права праву гражданскому, но и подчеркивают элементы сущностных отличий. Так, Г.Ф. Шершеневич, отмечая вследствие усилившихся взаимных экономических связей  государств возникновение международного торгового права, определяет последнее  как «регулирующее, с одной стороны, отношения по торговле одного государства к другому и отношения каждого из них к подданным другого (торговые трактаты), с другой — взаимные отношения подданных разных государств как частных лиц. Отсюда  видно, — заключает  автор, — что  международное торговое право отличается смешанным характером — отчасти публичным, отчасти частным. Торговые отношения наряду с гражданскими дают главное содержание  частному  международному  праву, хотя  и не исчерпывают его  вполне»¹⁹

Приведенные суждения со всей очевидностью доказывают, что именно та часть международного частного права, которая не исчерпывается гражданскими отношениями, т.е. обусловленная международным их характером, имелась в виду и «международниками», и «цивилистами» прошлых времен, но самая суть ее по большому счету игнорируется  современными сторонниками цивилистического подхода к международному частному праву.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Систематизация  МЧП в российском законодательстве

Совершенно  очевидно, что международное частное  право, в сущности, так же подвержено объективному действию некоторых закономерностей,  что касается прогрессивного развития, средств и способов совершенствования, а также достижения целей  регулирования, как и  другие отрасли или системы права. Вместе с тем осознание этих закономерностей и  фактическое воплощение определенных решений в рамках указанного в области МЧП отчасти  затрудняется рядом обстоятельств, характерных для состояния науки  и  практики, относящихся к  данной совокупности  норм, в частности дискуссионностью, а значит, и нерешенностью множества краеугольных его вопросов (подробно об этом см. далее, в соответствующих главах Общей части).

Так, не существует единых для  всех стран формул, касающихся нормативного состава МЧП, сферы его действия, элементов, составляющих объект и основные его признаки²⁰.

Российская  Федерация относится, таким образом, к группе стран, в которых не имеется  такого единого акта, как закон о международном частном праве. Нормы, регулирующие соответствующие отношения, находятся в различных законах и иных отраслевых нормативных актах (Гражданский кодекс, Гражданский процессуальный кодекс, Арбитражный процессуальный кодекс, Кодекс торгового мореплавания, Земельный кодекс, Трудовой кодекс, Семейный кодекс и т.д.) или же в законах, которые носят комплексный характер.

До вступления в действие части третьей ГК РФ соответствующие отношения являлись предметом регулирования Основ  гражданского законодательства Союза  ССР и республик 1991 г., которые  действовали в России.

В настоящий  момент, согласно Конституции РФ²¹, в ведении Российской Федерации находятся, в частности, валютное, кредитное, таможенное регулирование, внешняя политика, международные договоры РФ, внешнеэкономические отношения РФ, гражданское, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство; правовое регулирование интеллектуальной собственности; федеральное коллизионное право.

В совместном ведении  Российской Федерации и ее субъектов  находятся координация международных  и внешнеэкономических связей субъектов  РФ, выполнение международных договоров.

Особое значение для международного частного права  имеют положения Конституции  РФ о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права  и международные договоры России являются составной частью ее правовой системы, о примате правил международного договора в случае их расхождения с правилами внутреннего законодательства (ч. 4 ст. 15), о поддержке конкуренции и свободе экономической деятельности (ч. 1 ст. 8), о праве на осуществление предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34), об охране законом частной собственности (ст. 35), о защите и покровительстве за границей российских граждан (ст. 61), о правах иностранных граждан и о возможности двойного гражданства (ст. 62) и др.

Отметим, что  в российской литературе, в отличие от литературы подавляющего большинства других государств, не прекращаются дискуссии по вопросу о том, следует ли международное частное право как совокупность правовых норм относить к системе международного права или же к системе внутреннего (национального) права.

Господствующая  же точка зрения в мире исходит  из того, что международное и национальное (внутригосударственное) право действуют  в различных сферах, представляют собой самостоятельные правовые системы, которые не находятся в соподчинении, но между ними существует сложное взаимодействие. В современном мире есть только два вида систем права - международное право и национальные системы права; международное частное право является частью национальных систем права различных государств. Нормы международного частного права - часть национальной правовой системы, они создаются государством самостоятельно и регулируют не публично-правовые, а частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом²².