Якобинская диктатура во Франции

     Отсюда  же специфическая роль, точнее миссия законодателя, и это слово в  первоначальном смысле следовало также  писать с большой буквы, подобно  самому слову «Закон». Закон государственный воспринимали по образу закона Божественного: он предполагался столь же сущностным, как основание мироздания, и столь же сакральным, как его сотворение. Естественное право сливалось с правом божественным. Авторы Декларации 1789 г. или 1793 г., провозглашая права человека «естественными, неотчуждаемыми и священными», считали себя исполнителями высшей воли. Законодатель обретал священный ореол пророка, который устанавливает для людей нормы их поведения, внушенные ему божественным откровением.

     «Законодатель управляет будущим... Именно ему надлежит сделать людей такими, какими он хочет их видеть»¹², - искренне был убежден Сен-Жюст. И уверяя в этом членов Конвента при представлении своего проекта конституции, он всецело руководствовался просветительскими установками. Четко сформулированные в классических положениях «Общественного договора», они выражали общее умонастроение Просвещения: «законы» стояли выше «нравов», и им надлежало их «исправить». Весь творческий пафос эпохи, казалось, сосредоточивался в законодательстве, творческая сила исторического субъекта - в том, кто «дает» законы. Весь ход революции связан с деятельностью законодательных собраний, воплощен в их актах, и оправдана с точки зрения самосознания субъекта распространенная периодизация, которая кладет в основу факт смены или обновления законодательного органа.

     Однако  революционный взрыв, претворяя  просветительские установки, во многом попрал их. Воплощая могущественную энергию  творчества, он поставил на первый план разрушение. Пространство для нового общественного устройства пришлось расчищать. Чтобы провести в жизнь  революционные законы, прибегали  к революционной законности, которая  в конечном счете воплотилась  в деятельности Революционного трибунала. Логично апостолами революционной  законности сделались те, кто особенно истово верил в преобразующую  силу законов и благодетельность новых порядков.

     Политическая  решительность и радикализм якобинцев  проявились в новой Декларации прав человека и гражданина и в Конституции, принятой Конвентом 24 июля 1793 г. и одобренной подавляющим большинством народа на плебисците (Конституция I года республики). 

§2. Декларация и Конституция 1793 г. 

     Придя к власти, якобинцы сразу взялись  за составление новой конституции, которая должна была подвести легальную  почву под их режим. Проект готовил  Комитет общественного спасения, в который входили Робеспьер, Марат, Дантон, Кутон и др. 4 июня Конституцию  принял Конвент, а в июле она была утверждена первичными собраниями избирателей.

     Тексту  Конституции предшествовала новая  «Декларация прав человека и гражданина» - более обширная и демократичная. Целью общества провозглашалось всеобщее счастье, а целью правительства - обеспечение человеку возможности пользоваться своими естественными и неотъемлемыми правами. Провозглашались свобода мысли, печати, собраний, вероисповедания, право на подачу петиций, на сопротивление угнетению и на восстание. Впервые в истории говорилось о праве на труд, на образование и на получение государственной помощи. В то же время Декларация рассматривала рабочую силу как один из объектов торговли и требовала от граждан повиновения закону. Как и ранее Декларация провозглашала защиту частной собственности¹³.

     Конституционный акт определял форму государственного устройства, организацию, компетенцию  и взаимодействие законодательной, исполнительной и судебной властей, избирательные права и обязанности  граждан, основы налогообложения, организацию  вооруженных сил Республики, принципы внешней политики. Франция провозглашалась  единой и неделимой республикой, что означало необходимость централизации  власти в условиях мятежей и интервенции.

     Сувереном по этой конституции являлся народ, который есть совокупность французских  граждан непосредственно – собираясь  по первичным собраниям Французской Республики по кантонам, и через избирательные собрания по дистриктам и департаментам.

     Законодательная власть вверялась Законодательному корпусу, состоящему из одной палаты, ежегодно избираемой прямыми выборами. Законодательный корпус должен был разрабатывать и принимать законы, но в действие они вводились только после утверждения первичными собраниями избирателей (этим обеспечивался народный суверенитет). Конституция устанавливала парламентский иммунитет и не допускала отзыва депутатов избирателями.

     Исполнительная  власть вверялась исполнительному  совету из 24 членов, избираемому Законодательным  корпусом из кандидатов первичных собраний. Кандидаты в члены Исполнительного Совета должны были выдвигаться избирательными собраниями и избираться Законодательным Корпусом, сроком на 2 года (Конституция Французской Республики 1793 года, артикль 63). Исполнительный Совет обновлялся наполовину ежегодно. На Исполнительный совет было возложено «руководство общим управлением и наблюдением за ним» (ст. 65). Совет нес ответственность перед Национальным собранием «в случае неисполнения законов и декретов, а также в случае недонесения о злоупотреблениях» (ст. 72).

     Административным органом являлосьГлавное управление Французской Республики. Территория Французской Республики по этой конституции делилась на департаменты, дистрикты и коммуны. Административными органами департаментов являлись:центральные управления Французской Республики, дистриктов –промежуточные управления Французской Республики, коммуны –местные управления Французской Республики.

     Судебная  власть принадлежала ежегодно избираемым судам. Суд должен был быть публичным  и бесплатным.

     Декларация прав человека и гражданина и Конституции, составленные с использованием конституционных проектов жирондистов, испытали на себе сильное влияние взглядов Ж.Ж. Руссо. Так, целью общества объявлялось «общее счастье». Основной задачей правительства (государства) являлось обеспечение пользования человеком «его естественными и неотъемлемыми правами» (Ст. 1). К числу этих прав были отнесены равенство, свобода, безопасность, собственность.

     Равенству якобинцы в силу своих эгалитаристских  убеждений придавали особое значение. Статья 3 Декларации подчеркивала, что все люди «равны по природе и перед законом»¹⁴.

     В трактовке права собственности  якобинцы пошли на уступку сформировавшимся за годы революции новым буржуазным кругам и отказались от выдвигавшейся  ими ранее в полемике с жирондистами идеи прогрессивного налогообложения  и необходимости ограничительного толкования правомочий собственника.

     Декларация 1793 г. в ст. 16 определяла право собственности  в традиционно широком и индивидуалистическом плане как возможность «пользоваться и располагать по усмотрению своим имуществом, своими доходами, плодами своего труда и промысла». Но в подходах к решению других вопросов, в частности относящихся к сфере личных и имущественных прав граждан, якобинцы сделали значительный шаг вперед по сравнению с предшествующими конституционными документами.

     По  ст. 122 Конституции каждому французу гарантировались всеобщее образование, государственное обеспечение, неограниченная свобода печати, право петиций, право  объединения в народные общества и другие права человека. Статья 7 Декларации 1793 г. в число личных прав граждан включила право собраний с «соблюдением спокойствия», право свободного отправления религиозных обрядов¹⁵.

     В якобинской декларации особое внимание уделялось гарантиям от деспотизма и произвола со стороны государственных  властей. Согласно ст. 9, «закон должен охранять общественную и индивидуальную свободу против угнетения со стороны правящих». Всякое лицо, против которого совершался незаконный, т.е. произвольный и тиранический акт, имело право оказывать сопротивление силой (ст. 11).

     Поскольку сопротивление угнетению рассматривалось  как следствие, вытекающее из прочих прав человека, Декларация 1793 г. делала революционный вывод о том, что  в случаях нарушения правительством права народа «восстание для народа и для каждой его части есть его священное право и неотложнейшая обязанность» (ст. 35). Таким образом, в отличие от Декларации 1789 г., где говорилось о национальном суверенитете, якобинцы в своих конституционных документах проводили идею народного суверенитета, восходящую к Ж. Ж. Руссо.

     Так же как и в первой Декларации, закон определялся как выражение  общей воли, «он один и тот же для всех как в том случае, когда оказывает покровительство, так и в том случае, когда карает». Но в его определение вносится важное уточнение: «…Он может предписывать лишь то, что справедливо и полезно обществу…» (Ст. 4) и «…Закон должен охранять общественную и индивидуальную свободу против угнетения со стороны правящих» (Ст. 9).

     Верховенство  закона, рассматриваемого как «выражение общей воли», неразрывно связывается с понятием суверенитета народа. «Суверенитет зиждется в народе: он един, неделим, не погашается давностью и неотчуждаем» (Ст. 25).

     Вместо  понятий «нация» и «суверенитет нации» вводятся понятия «народ» и «суверенитет народа». Это была не простая смена терминов. Нация, трактуемая в духе творцов первой Конституции, рассматривалась как нечто целое - совокупность граждан, от каждого из них в отдельности не зависящая. Ее воля не сводится к простой сумме воль отдельных граждан, и поэтому она может по своему усмотрению установить порядок избрания определенного круга лиц, которым доверяются формирование этой национальной воли, осуществление национального суверенитета. Отсюда следовали возможность деления граждан на активных и пассивных, отстранение неимущих от участия в управлении делами государства. В противоположность этому народ рассматривался якобинцами вслед за Руссо как сообщество граждан, которому в целом принадлежит суверенитет «единый, неделимый, неотчуждаемый»¹⁶.

     Конституция якобинцев отвергла принцип разделения властей, как противоречащий, по мнению Ж.Ж. Руссо, идее суверенитета народа, выступающего как единое целое. Она предусматривала  простое и, казалось бы, демократическое  по тем временам устройство государства. В противовес проявившимся в годы революции планам регионализации Франции  в ст. 1 подчеркивалось, что «французская республика едина и неделима».

     В этом видели теоретическое обоснование  демократической республики, непосредственное участие народа в законотворчестве и государственном управлении. «Ни одна часть народа не может осуществлять власть, принадлежащую всему народу. …Каждый гражданин имеет равное право участвовать в образовании закона и в назначении своих представлений». Причем под общей волей понимается воля большинства. Руссо пояснял, что общая воля не требует согласия всех. Оставшиеся в меньшинстве в равной мере с другими участвовали в формировании общей воли, но просто «не угадали ее».

     Названные принципы должны были стать основой  государства, которому предстояло быть гарантом провозглашенных прав и  свобод.

     Среди провозглашенных прав особое место  отводилось свободе. Она определялась, как «присущая человеку возможность делать все, что не причиняет ущерба правам другого, обеспечение свободы есть закон» (ст. 6) - формула, традиционная для идей Просвещения. Авторы Декларации конкретизировали ее понятие применительно к государственно-правовым, гражданско-правовым, уголовно-правовым отношениям. Это: а) свобода печати, слова, собраний (ст. 7), право подавать петиции представителям государственной власти (ст. 32), свобода совести (ст. 7); б) свобода заниматься каким угодно трудом, земледелием, промыслом, торговлей (ст. 17). Запрещались рабство и все виды феодальной зависимости: «Каждый может доставлять по договору свои услуги и свое время, но не может ни продавать, ни быть проданным, его личность не есть отчуждаемая собственность. Закон никоим образом не допускает существование дворни: возможно лишь взаимное обязательство об услугах и вознаграждение между трудящимся и нанимателем» (ст. 18). Право на безопасность рассматривалось как право на защиту государством личности каждого члена общества, его прав и его собственности (ст.8). «Никто не должен быть обвинен, задержан или подвергнут заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом, и в порядке, предписанном им же» (ст. 10).

     Упразднив деление граждан на активных и  пассивных как несовместимое  с идеей равенства, Конституция  практически узаконила всеобщее избирательное право для мужчин (с 21 года). Своеобразное стремление якобинцев  сочетать представительные органы с  непосредственной демократией нашло свое отражение в том, что избираемый на один год Законодательный корпус (Национальное собрание) по ряду важных вопросов (гражданское и уголовное законодательство, общее заведование текущими доходами и расходами республики, объявление войны и т. д.) мог лишь предлагать законы. Принятый Национальным собранием законопроект приобретал силу закона лишь в том случае, если 40 дней спустя после его рассылки в департаменты в большинстве из них одна десятая часть первичных собраний не отклоняла данный законопроект. Такая процедура была попыткой воплотить в жизнь идею народного суверенитета, проявляющегося в данном случае в том, что только «народ обсуждает и постановляет законы» (ст. 10). По ряду вопросов, согласно Конституции, Национальное собрание могло издавать декреты, имеющие окончательную силу¹⁷.