Война и военное дело у крымских татар XVI

    1 Военный потенциал Крымских татар 

    Крымское  ханство, образовавшееся в середине XV в. как одно из наиболее значительных государственных объединений, возникших  на развалинах Золотой Орды, вызывало особый интерес европейских держав, с пристальным вниманием следивших за его внешней и внутренней политикой. В Крыму неоднократно бывали иностранные дипломаты, путешественники, купцы, да и вообще люди разного рода и звания, по тем или иным причинам посещавшие эти земли. Каждый, или почти каждый иностранец, побывавший в Крыму, стремился запечатлеть на бумаге все малейшие подробности, необычные ощущения, связанные с поездкой.

    Сообщения иностранцев не без основания  считаются важным материалом для  понимания истории Крыма. Иностранца по большей части поражает то, что  остается неприметным для местного жителя. Чаще всего в сочинениях путешественников и записках дипломатов дается характеристика отдельных аспектов жизни и деятельности населения Крыма. Большинство авторов освещают особенности природы, климата, истории городов, состава населения, характеризуют обычаи и нравы, придворную жизнь, занятия сельским хозяйством, ремеслом, торговлей. Обращая внимание на хозяйственную деятельность, путешественники и дипломаты отмечают, что главным занятием крымских татар в XV—XVIII вв. оставалось кочевое и полукочевое скотоводство. Земледелие не только оседлого, но и полуоседлого типа внедрялось среди татар поразительно медленно. Так, в мемуарах барона Тотта говорится о том, что «жители Крымского полуострова занимаются скотоводством... земледелием, которое при плодородии почвы и сравнительно теплом климате Крыма, требует от земледельцев очень небольшого труда». Он так характеризует земледельческую деятельность татар: «Избороздивши кое-как сохою свою ниву, он (земледелец) бросает на нее зерна хлеба или смесь из зерен дынь и арбузов с горохом и бобами, и не потрудившись даже прикрыть их землей, оставляет ниву на произвол судьбы». Урожаи были крайне низки, часто бывали недороды, сопровождавшиеся дороговизной, голодом.

    Содержание  громадного Крымского юрта, занимавшего степи от Дона до устьев Дуная, стоило несравненно больше, чем давал маленький Крымский полуостров, разведение стад в степях, а также земледелие. Мирные занятия не могли удовлетворить потребностей населения, которое искало иные способы для добывания средств к существованию, поэтому «...выход из хозяйственных затруднений татары находили не в развитии производительных сил... а в отыскании старинных источников средств, какими сделались для них беспрерывные войны с соседями и получение с них принудительных платежей...».

    Характеристика  военного дела татар, роли войны в  жизни ханства составляет значительную часть записок иностранцев. О  войне и военном деле татар  писали буквально все образованные люди,  посетившие Крым. Наиболее ценные сведения мы получаем из трудов, авторы которых длительное время жили в Крыму, изучали его всесторонне, основывались как на личном опыте, так и на компетентных источниках. О военном деле также писали Матвей Меховский, Михаил Литвин, Эвлия Челеби и Андрей Лызлов, Г.-Л. де Боплан, барон Тотт и многие другие. Далеко не все записки путешественников представляют одинаковую ценность при разборе столь специального вопроса. О военном деле упоминали чаще всего дипломаты и военные люди, хотя встречаются отдельные сведения по этому вопросу в сочинениях купцов (Христофор Берроу, Исаак Масса, Николас Клееман), миссионеров (Юрий Крижанич; не бывавший в Крыму, но изучавший его историю и видевший татар в бою). Люди некомпетентные давали, в основном, поверхностную характеристику, основанную на личных впечатлениях. Только сведущие в военном деле очевидцы могли охарактеризовать специфику организации татарского войска, его боевой порядок в походах, особенности ведения боя. Материалы из записок путешественников и дипломатов, касающиеся военного дела татар, использовались неоднократно как  в общих, так и в специальных трудах русских и советских историков. Наиболее часто цитируются записки Михаила Литвина, Г.-Л. де Боплана, Б. де Виженера, С. Герберштейна. Сведения этих авторов  стали почти хрестоматийными. Они кочуют из одного исследования  в другое. Пользовались свидетельствами иностранцев Н. С. Голицын, А. Крымский, Е. И. Дружинина, В. В. Каргалов, И. Б. Греков и прочие русские и советские историки. Не стремясь опровергать сложившуюся традицию, автор попытался привести в определенную систему разрозненные сведения иностранных путешественников, чтобы определить, достаточно ли этих данных для характеристики военного дела татар; выяснить, какую роль играют данные источники в характеристике военного искусства татар и определении значения и роли войны в жизнедеятельности населения Крымского ханства. Большинство записок иностранцев носит субъективный характер. Иногда – это гиперболизация значения и всех видов деятельности татар, стремление идеализировать или объяснить даже   очевидные промахи, жестокости, происходящие во время войны (барон Тотт). В других случаях дается резкая негативная характеристика крымских татар (Юрий Крижанич). Но встречаются и документы, в которых авторы пытаются дать объективную характеристику (М. Литвин, Аноним XVII в.). В записках иностранцев почти не встречается систематизации фиксируемого материала. Военное дело описывается обобщенно. Крымская орда, отправлявшаяся в тот или другой поход, у большинства авторов характеризуется в общих чертах. Такую характеристику можно встретить и в летописях (Самоила Величко, Самовидца, Грабянки). В «Трактате о двух Сарматиях» М. Меховского говорится: «Прекопские татары часто бросаются на Валахию, Руссию, Литву, Московию. Ногайские... татары вторгаются в Московию, предавая ее убийствам и разграблению... прекопские татары не потеряли своей прежней хищности и дикой жестокости, присущей скорее зверям, живущим в полях и лесах, чем жителям городов и сел». Подобные этому высказывания встречаются и у других авторов. Так, Б. де Виженер говорит: «Они не признают иного занятия, кроме войны, т.е. внезапных набегов, сопровождаемых убийствами и грабежами, так как ни осады, ни обороны замков у них не бывает. Тот же М. Меховский отмечает: «Разбоем и граблением кормятся». Поэтому интересы всех государств одинаково сходятся на уничтожении дикой системы грабежа.

    Более обстоятельную характеристику военному делу татар давали дипломаты. Выполняя задания своих правительств, они  стремились не только к налаживанию  контактов с ханами, но и старались детально ознакомиться с организацией военного дела, так как часто и дипломатические миссии проводились с целью изучения военного потенциала Крымского ханства. Вассальная зависимость ханства от Турции зачастую не воспринималась ими всерьез, поэтому нередко бывали случаи, когда политика Крыма рассматривалась изолированно от Порты и расценивалась как самостоятельная деятельность Крымского ханства, что значительно облегчало Турции решение ряда международных проблем, а между тем, направляющая рука Порты всегда ощущалась в действиях Крымского ханства. Турция смотрела весьма благосклонно на военную политику Крыма и не стремилась вносить свои коррективы в военную организацию ханства. Воспринимая себя наследниками Золотой Орды, крымские татары сохранили почти без изменений ордынские традиции, связанные с организацией войска, спецификой военных действий. В Крымском ханстве основную роль играл военно-родовой принцип организации населения для осуществления военных действий. Поскольку население страны объединялось по родам, а войска возглавлялись главой государства  – ханом, то каждый глава рода должен был выставлять во время похода определенное количество войск, снаряженных на его средства. Существовало строгое подчинение военачальникам, обязательным  условием  было соблюдение воинской дисциплины. Но никто из татар не призывался к вооружению против воли его бея или мурзы. Султанская Турция регулировала  военную деятельность Крыма, ханы которого по требованию султана выставляли определенное количество войск во время военных действий, за что «Порта посылает потребные суммы за некоторое число татар, в которых ей будет нужда».

    Как же организуется татарское войско, каким образом осуществляются их походы? В Крымском ханстве не было регулярного войска, а в военных походах фактически принимали участие все мужчины, способные носить оружие, так как война против «неверных» считалась священной. Татары не обучались правилам ведения войны в соответствии с существующими в то время такткой и стратегией военного искусства. Уже с младенчества они готовят детей к тяготам походной жизни, для чего купают в рассоле, чтобы закалить их от холода, жары и простуды. С семи лет от рождения дети спят под открытым небом, в возрасте 12 лет их начинают обучать военному делу, и многие из мальчиков на 12 году выступают в походы. Ханских детей мужского пола отправляют расти на Кавказ, откуда они возвращаются в родительский дом уже парнями, получив навыки военного дела, изучив неписаные «уставы» доблести и воинской чести.

    Авторы не дают точной характеристики татарского войска: колеблются цифры, указывающие общее количество войск. Так, в трактате Михаила Литвина – военного и политического деятеля Великого княжества Литовского – «О нравах татар, литовцев и московитян» отмечается, что хан в состоянии послать на войну 30тыс. всадников, ибо каждый мужчина, способный оседлать коня, является воином. Эта цифра не окончательная, так как в разных источниках она колеблется от 4 до 200 тыс. человек (мемуары барона Тотта). В зависимости от целей и задач военных действий войска татар возглавлялись ханом, калгой или нуреддин-султаном. От того, кто руководил войском, зависело его количество. «Если ханы отправляются в какой-либо поход, то впереди становятся в качестве ведущих двенадцать от-аг, а войско выстраивается по двенадцать лошадиных голов в ряд, т. е. воины образуют строй в двенадцать колонн и... все кони, связанные за хвосты, вынуждены идти голова к голове. В среднем с ханом в поход отправлялось, таким образом, около восьми-десяти тысяч человек. А когда калга-султан идет в поход, пятьдесят тысяч человек образуют восемь колонн. Если же в поход выступает нуреддин-султан, то идет сорок тысяч его воинов шестью колоннами. Если в поход отправляется ханский визирь, вольные султаны, прибрежные аги, то бывает тридцать тысяч воинов, которые образуют строй в пять колонн», –  так характеризовал организацию войска турецкий путешественник Эвлия Челеби. В военном деле у татар можно выделить два вида организации: 1) боевой поход, когда татарское войско принимало участие в боевых действиях воюющих сторон и 2) грабительский набег – беш-баш («за одеждой» – по выражению Э. Челеби), который осуществлялся зачастую мурзами и беями со сравнительно небольшими воинскими отрядами с целью получения добычи и захвата пленных. Именно этот вид военной деятельности чаще всего характеризуется в записках иностранцев, в документах, в исторических исследованиях. Особого различия ни в организации войска ни в способах ведения войны почти не было, так как в обоих случаях тактика татар была очень похожей, лишь с небольшими изменениями.

    Имелись сборные пункты, откуда войско отправлялось в поход: «Ферах-Керман... был сборный  пункт для ханских полчищ перед  выступлением их в поход и розстань отрядов их, где ханы делали первые военные распоряжения, где происходили предварительные военные совещания. Вместе с крепостью Ором, Ферах-Керман был первым сторожевым пунктом на пути из Крыма на материк», – отмечал В. Д. Смирнов. Большую роль в военных операциях татар играла разведка. Специальные лазутчики отправлялись заранее вперед, выясняли обстановку, а затем становились проводниками наступающей армии. Властители Татарии обычно воевали дважды в год или, по крайней мере, хоть один раз, но подобные предприятия следовало бы скорее назвать разбоем, чем войной. Шли на войну летом, когда кони отъедались на вешних травах, и зимою, но непременно в ту или другую пору, направлялись либо в Польшу, либо в Московию или в Черкассию, несколько раз ходили даже Венгрию. «Перед началом похода делают смотр войску», – отмечал  инженер де Боплан. Аналогичные сведения встречаются в записках Б. де Виженера и Анонима XVII в. Экипировка, фуражирование были очень скудными. «Татары не запасаются в дорогу овсом для коней, чтобы не обременять себя, – отмечает Дортелли д'Асколли. «Они никогда не стесняют себя в походе ни обозами, ни какою-либо другою ношею, кроме небольшого количества проса или истертого сыра», – замечает Михаил Литвин. Если поход осуществляется с целью получения добычи, то, не доходя до границы несколько миль, татарское войско в скрытом месте становится на отдых, отдыхает 3–4 дня, а затем начинает организовывать войско, разделив его на три отряда – 2/3 составляют главный корпус, 1/3 образует крылья — левое и правое. Каждое крыло состоит из 8 или 10 тыс. всадников и делится на 10 и 12 пятисотенных или шестисотенных отрядов, которые рассыпаются по деревням, окружают селения со всех четырех сторон и грабят, уничтожая все на своем пути. Захватив богатую добычу, татары возвращаются в Крым но идут уже другой дорогой из боязни преследования. Поэтому Э.Челеби и констатирует, что для неверных этот татарский народ – словно чума. Такое войско не испытывает никакой жалости к неприятелям. Для гяуров по этой причине татарский народ – не что иное, как армия морового поветрия.

    Существовали определенные тактические приемы, применяемые обычно татарами. Атака начинается организованно. Сигналом к началу атаки был бой цимбал. Татары не покидают лагерной стоянки, пока не двинется сам командир. По первому же сигналу бросаются как поток. В начале атаки они стараются всегда обойти левое крыло неприятеля для того, чтобы удобнее выпускать стрелы. Часто, уже обращенные в бегство, они останавливались, поворачивались на врага, преследовавшего их и рассыпавшегося в погоне и почти уже побежденные вырывали победу из рук победителей. «В открытые военные действия с противником вступают только в случае своего явного численного превосходства. Если же чувствуют силу противника, то стараются избежать сражения. Сражение признают в открытом поле, избегают идти на осаду крепостей, так как у них нет осадной техники, что не дает возможности вести правильную осаду. Участвуя в военных действиях с союзническими целями, часто вероломно нарушают соглашения, переходя на сторону противника, если тот прельстит их богатыми дарами. Ханы имеют обыкновение предлагать свои услуги другим государствам, суля им золотые горы, лишь бы самим получить от них какой-нибудь подарок», – отмечал Дортелли д'Асколи. Вероломство татар особенно проявилось в период освободительной войны украинского народа, о чем достаточно подробно рассказано в летописи Самовидца и «Сказании о войне казацкой с поляками» Самуила Величко. К нарушению клятвенных обещаний часто побуждали крымцев то польские, то московские послы, дававшие крупные суммы денег за нарушение в нужный момент шерти (договорной грамоты), данной ханом их противнику и за набег на его владения. Поэтому совершенно обоснованно звучат слова, что никто так не тревожит людей, как крымские татары, так как они «люди самые хищные... и всегда готовые поживиться на чужой счет, грабят и уводят людей, которых или продают туркам и другим или отпускают за выкуп».

    Как уже говорилось, в поход татары не брали особого имущества в  надежде на добычу, захваченную в  чужих землях. Зато серьезное внимание они уделяли лошадям. Лошади у них особой низкорослой породы, но очень выносливые и неприхотливые. «Сии животные не боятся ни холоду ни жару и всегда бегают рысью. Нет ни рек, ни болот, которые бы могли их остановить»,— сообщал граф де Марсильли. М. Литвин указывает, что, «отправляясь в поход, каждый татарин имеет с собой от двух до четырех заводных лошадей: устанет одна, он вскакивает на другую, а лошадь бежит за хозяином, как собака, чему она приучается очень рано. Поэтому они очень быстро совершают путь во время набегов, благодаря тому, что часто меняют лошадей, они с большою легкостью убегают от преследования неприятелей... и при том наводят страх численностью оставляемых ими следов». Особое внимание обращали все авторы на способ форсирования татарами рек. «Приближаясь к реке, они связывают вместе поводья и хвосты обеих лошадей, на которых сами становятся, привязав сделанные из тетевы и дерева луки к спине, чтобы не замочить их и не ослабить; и став таким образом на лошадей, чрезвычайно быстро переправляются». «При переправах через реки татары используют сделанные из тростника или других болотных трав луки, на которые они кладут худое свое платье, саблю, дабы всего того не помочить»,— констатирует де Марсильли. Оснащение воинов довольно скудно. Они используют легкое седло, покрытое попоной, а иногда овечьей шкурой, на лошадь не надевают узду, используя сыромятный ремень. Незаменимой для наездника является и плеть с короткой рукояткой. Вооружены татары саблею, луком и колчаном с 18 или 20 стрелами, ножом, имеют огниво для добывания огня, шило и 5 или 6 сажен ременных веревок для связывания пленников. Любимым оружием татар были сабли. Изготовлявшиеся в Бахчисарае, ятаганы и кинжалы брались про запас Г.-Л. де Боплан замечает: «Если во время похода татары ветретятся с польским войском, то тогда бросаются в рассыпную и пускают из луков тучи стрел, к чему такой имеют навык, что в расстоянии 100 шагов всегда попадают в цель». О великолепной стрельбе из лука сразу двумя и даже тремя стрелами сообщал Эвлия Челеби. Но у татар есть и вооруженное ружьями войско — отряд ханской гвардии каны-кулы, которая вступает в сражения в редких случаях. Многие авторы отмечают, что татары не употребляют копья, так как стараются не встречаться с неприятелем лицом к лицу в сомкнутом строю и боевом порядке. Их тактика — иная: стремительное яростное нападение или внезапное обращение в бегство, что является наиболее опасным тактическим приемом. Поддавшись на этот прием, неприятель начинает преследование, татары же в это| время вновь смыкают ряды, стремясь как можно теснее оцепить неприятеля. Осадной техники у татар нет, поэтому они редко осаждают города и крепости. Но в сообщении X.Берроу, английского купца, мы встречаем сведения о том, что крымцы 7 марта в 1580 г. подступили к Астрахани и решили взять крепость и город приступом и заготовляли вязанки тростника для этой цели.