Внешняя и внутренняя политика Ивана 3

 

В северных районах страны где преобладал оброк, помещики увеличивали его. За первую половину XIX в. средний размер оброка вырос в 2—3 раза. Такого роста крестьянское хозяйство обеспечить не могло. И теперь крестьяне все чаще занимались промыслами, нанимались в промышленность, и оброк платили не столько из доходов от сельского хозяйства, сколько из неземледельческого заработка. Не вычет из промышленного заработка не может считаться феодальной рентой.

 

Однако такое усиление эксплуатации крестьян не давалась помещикам  нужного экономического эффекта. Крепостной тру; на барщине был непроизводительным: крестьянин не был заинтересован  в результатах этого труда. Как  писал один помещик на барщине "крестьянин выходит на работу как можно позже  работает как можно меньше и отдыхает как можно больше". По подсчетам  статистиков того времени, наемный  труд в сель хозяйстве был в 6 раз  производительнее крепостного. И поэтому  помещичьи имения без крепостных в черноземной полосе при продаже  оценивались дороже, чем с крепостными.

 

Оброк тоже не стимулировал развития сельского хозяйства, Поскольку  рента в России не была регламентирована, крестьянин знал, что с увеличением  его доходов помещик увеличит оброк и дополнительный доход будет снимать оброком.

 

3. Видя недостатки барщины  и оброка, помещики начали применять  и наемный труд. В степях юга  России, где помещики увеличивали  товарное производство пшеницы,  своих крепостных им для этого  уже не хватало. И ко времени  жатвы тянулись сотни тысяч  крестьян с косами из северных  губерний наниматься для уборки  урожая. Наем теперь был постоянным  явлением и в других губерниях,  причем часто приобретал уродливые  полуфеодальные формы. Например, теперь зажиточные крестьяне  уже сами не ходили на барщину,  а нанимали вместо себя других. Иногда помещик собирал со  своих крепостных оброк деньгами, а на эти деньги нанимал  их же в качестве наемных  рабочих.

 

 

Рост наемного труда тормозил недостаток наемных рабочих в  условиях крепостничества. Поэтому  и рождались такие смешанные, уродливые формы найма.

 

4. Развитие товарно-денежных  отношений подрывало монополию  дворян на землю. Если прежде  иметь землю в собственности  могли только дворяне, то начале XIX в. было разрешено землевладение  не дворян. С 1801 г. допускала  свободная торговля землей без  крепостных. Земля стала товаром.  Имения разорявшихся помещиков  начали скупать купцы и разбогатевшие  государственные крестьяне.

 

В таких капиталистических, по существу, явлениях, как рождение новой техники, рост товарности, наемный  труд, не помещичье землевладение, и  выражался прогресс в сельском хозяйстве. Но их развитие тормозила феодально-крепостническая  система, и поэтому прогрессивные  явления получали уродливую полуфеодальную форму.

 

В этих условиях наиболее дальновидная часть дворянства начинает понимать, что крепостное право тормозит развитие хозяйства России. Наиболее радикально выступили против крепостничества  дворянские революционеры — декабристы. Но не только они. Если заглянуть в  журналы 30—40-х годов, создается впечатление, что необходимость ликвидации крепостного  права была очевидна для всех —  об этом писали открыто.

 

Уже в первые годы XIX в. в  письменных столах крупнейших сановников лежали заготовленные проекты ликвидации крепостного права. Все лишь ждали  сигнала со стороны царя, чтобы  представить эти проекта на конкурс. Свой проект был даже у реакционера  Аракчеева. Правда, Аракчеев составил свой проект по приказанию царя.

 

 

 

Кризис крепостной промьипленности

 

Противоречия между старым и новым в промышленности проявлялись  сильнее, чем в сельском хозяйстве, — крупное производство в форме  мануфактуры не соответствовало  феодализму.

 

В первой половине XIX в. в России начинается промышленный переворот. Об этом свидетельствует, например, рост импорта машин. Если в начале столетия за год ввозилось машин на 80 тыс. руб., то в 50-х гг. —1 на 8 млн. руб. Возникло машиностроение. В 1860 г. в одном только Петербурге действовало 15 машиностроительных предприятий. Паровой двигатель  в России был сконструирован Ползуновым еще в 1763 г. Но паровые двигатели, как и вообще машины, в России не вытеснили ручного труда, не охватили всю промышленность. Промышленный переворот  затормозила феодально-крепостническая  система, и закончиться он мог  только после ликвидации крепостного  права.

 

Как уже сказано, наша промышленность, приспособленная \ к условиям феодализма, приняла форму крепостной мануфактуры. Эта приспособленность в XVIII в. обеспечила ее Подъем, но в первой половине XIX в. по той же причине она начинает испытывать депрессию.

 

1. Производительность крепостного  труда была значительно ниже  производительности наемного. По  подсчетам статистиков того времени,  наемный рабочий в разных отраслях  промышленности давал в 2, 3 и  4 раза больше продукции, чем  крепостной. Это должно было стимулировать  внедрение; машин, потому что  машина не только повышает  производительность труда, но  и подчиняет рабочего своему  темпу. Как известно, при машинном  производстве скорость процесса  определяет машина, а не рабочий.

 

2. Крепостной труд делал  невыгодным применение машин.  Ставя машину, заменяющую сколько-то  рабочих, заводчик не I мог их  уволить, потому что они были  его собственностью. Поэтому машина  не сокращала, а только увеличивала  производственные затраты. Начавшаяся  на крепостных предприятиях техническая  революция лишь повышала стоимость  продукции.

 

3. Крепостное право заставляло  хозяина содержать (за счет  производства) безработных, т. е.  резервная армия тру- 1 да была  не за воротами предприятия,  а на его содержании. Заработная  плата крепостных рабочих обычно  состояла из двух частей: денежная, "задельная" плата, которая выдавалась непосредственно за работу, и "провиант", т. е. бесплатный паек, который выдавался всем членам семей рабочих, числившихся при предприятии, в том числе и семей крепостных безработных. Так, на казенных и посессионных заводах каждому взрослому полагалось в месяц 2 пуда муки, ребенку или подростку —1 пуд.

 

А между тем число крепостных

 

работников постепенно увеличивалось  путем естественного прироста. На уральских горных заводах к середине XIX в. уже до трети всех рабочих  оказались лишними, безработными, "пустыми  хлебоедами", как называли их заводчики. Не занятые в производстве мастеровые занимались своими промыслами и торговлей. Поэтому именно на уральских заводах оказались центры сундучных, подносных и иных промыслов.

 

Некоторые хозяева заводов  пытались лишних мастеровых посадить на землю, но безуспешно: мастеровые были уже потомственными рабочими, считали  свое положение выше положения крестьян и отвыкли от "хлебопашества".

Когда заводчик Лазарев, хозяин четырех уральских заводов, в начале XIX в. попытался посадить лишних мастеровых на землю, они подняли бунт, и попытку пришлось оставить. После этого было решено уговорить их переселиться в деревню добровольно. По заводам, при которых было несколько тысяч мастеровых, было объявлено, что согласившимся переселиться в деревню будет дана крупная денежная сумма, им помогут обзавестись хозяйствами и на несколько лет освободят от повинностей. Уговаривали 10 лет. В результате нашелся один желающий переселиться в деревню, но лишь в качестве деревенского кузнеца.

 

Мануфактура еще могла  быть крепостной, но крепостная фабрика  была уже невозможна. Машины оказались  несовместимыми с крепостным трудом.

 

4 Крепостничество тормозило  развитие и той части промышленности, в которой крепостной труд  не применялся. Оно повышало стоимость  рабочей силы. Свободных рабочих  не хватало. К тому же контингент  наемных рабочих составляли в  основном оброчные крестьяне,  но они могли быть только  сезонными, причем преимущественно  неквалифицированными рабочими.

 

5. Крепостничество сужало  внутренний рынок. Оно закрепляло  такой порядок, при котором  подавляющую массу на селения  составляли крестьяне, прикрепленные  к земле. А крестьяне вели  натуральное хозяйство и покупали  очень промышленных изделий. Они  сами ткали полотно и готов  из него одежду. Они мало покупали  железных изделий: деревенские  кузнецы перековывали сломанные  железные изделия на новые. Так, крепостное право затормозило развитие русской промышленности. Европейские страны, в которых заканчивался промышленный переворот, обгоняли Россию.

 

Но разные отрасли крепостничество  тормозило в разной степени. Относительно успешно развивалось хлопчатобумажное производство. Переворот здесь начался уже в первые го; XIX в., в 1805 г. возникла первая фабрика (казенная Алекса» дровская мануфактура), а к середине века переворот в прядильном производстве уже закончился. Хлопчатобумажное производство за первую половину* XIX в. выросло в 50 раз, Россия не только обеспечивала себя хлопчатобумажными тканями, но и вывозила их в страны Ближнего Востока.

 

Дело в том, что в  хлопчатобумажной промышленное крепостной труд вообще не применялся. Набирать силу эта отрасль стала тогда, когда уже не допускалось открытие новых посессионных мануфактур. Помещики хлопчатобумажных предприятий не заводили, потому что новая отрасль работала на импортном сырье (следовательно, нельзя это сырье было получить в своем имении), не работала на казну (следовательно, никаких привилегий не давала). Наемный труд и работа на широкий народный рынок ускоряли развитие отрасли.

 

Сильнее всего кризис феодально-крепостнической  системы затронул горно-металлургическую промышленность. Если! во второй половине XVIII в. Россия занимала первое место  в: мире по производству железа, то на рубеже XIX в. ее догнала Англия, а к началу 60-х гг. Россия производила в 10 раз  меньше железа, чем Англия. Почему? Крепостнический  труд здесь сохранялся до 1861 г. Горные заводы было невозможно обеспечить наемным  трудом. Если текстильная промышленность I располагалась в густонаселенном  центре, то металлургия развивалась  на месте рудных месторождений. На Урале  было сконцентрировано 80% российской металлургии. Там продолжалась колонизация, земли  было много, и крестьянам незачем  было наниматься в рабочие. Да и не годились эти крестьяне для работ  на заводах. Работа в металлургическом производстве требовала высокой  квалификации, выучки с детских лет, а сезонные рабочие, конечно, такой  квалификации иметь не могли.

 

Вторая причина застоя — особый контроль и покровительство  государства. Эта отрасль выполняла  государственные заказы и подчинялась  административному управлению. От конкуренции  с заграницей государство защищало ее пошлинами, которые были вдвое  выше цен металла. Если предприятие  терпело убытки, государство поддерживало его субсидиями. "Систематическая  правительственная поддержка несостоятельных  заводов развратила этот промысел", — писал в то время академик Безобразов.

 

Поэтому и состав уральских  заводчиков был особым. Предприимчивых основателей заводов сменили  их потомки, для которых заводы были лишь источником доходов.

 

Хозяйство заводов оказывалось  в руках управляющих и приказчиков; процветали воровство, взяточничество, приписки.

 

Таким образом, крепостничество  затормозило промышленный переворот  и развитие промышленности в России, причем в большей степени развитие тех отраслей, в которых господствовал  крепостной труд.