Влияние идей Просвещения на личность и политическую деятельность Екатерины Великой

5. Гражданское  право

Главы 11-18 посвящались  законодательству в социально-правовой сфере и, говоря

современным языком, гражданскому праву.

Общество разделено  на три сословия, исходя из естественного  и исторического

различия занятий. Дворяне служат государству, крестьяне  пашут землю, торговцы

торгуют. Очевидно, что место дворянства важнее и почетнее. Поэтому ему

гарантируются особые привилегии на службе, в собственности. Но и для

крестьянства важно "учредить что-либо полезное", а  главное охранить его

законами от злоупотребления  со стороны помещиков. Так называемый "средний род

людей", третье сословие, особая забота императрицы. «Я заведу у себя в

империи всякого  рода сословия, - сообщала Екатерина  г-же Жоффрен еще в июне

1765 года, - я вполне  сознаю достоинства вашего строя». Позже она добавляет:

«Еще раз обещаю вам среднее сословие...» К третьему сословию Екатерина II

причисляет в  Наказе «всех тех, кои не быв дворянином, ни хлебопашцем,

упражняются в  художествах, науках, в мореплавании, торговле и ремеслах», а

так же питомцев воспитательных домов, училищ, детей чиновников и других

разночинцев.

Итак закон должен охранять всех, но гражданские права  предоставляются

соответственно  сословно.

Основа экономического процветания общества - земледелие и собственность. «Не

может земледельство  процветать тут, где никто не имеет ничего собственного»

(ст.295). Земледелие - главный труд людей, промышленное  производство полезно,

но не должно особенно отвлекать от земледелия (так смотрел  на эти вещи весь

18 век). Вообще состояние  экономики и состояние общественной  морали - далеко

не такие далекие  вещи, как покажется на первый взгляд: «Гордость приводит

человека устраняться  от трудов, а славолюбие побуждает  уметь трудиться лучше

пред другими» (ст.307). Для обогащения общества важна  и торговля. Однако если

законы ее притесняют, она «убегает» в другие земли. Но регулирование торговли

- обязательное  правило: «Вольность торговли  не то, когда торгующим

дозволяется делать, что они хотят» (ст.321). Эта же статья, на мой взгляд,

так же намекает на постоянные просьбы мещан полностью  монополизировать любые

виды торговли в пользу городского населения, лишить права торговли крестьян.

Понятно, что такие  требования, вытекали исключительно  из личностных корыстных

интересов; вряд ли кто-либо из таких просителей задумывался  по поводу общего

блага страны, процветания торговых отношений. Однако императрица мыслила

иначе.

6. «Народ Российский  учинится во свете благополучнейшим»

Последние, 19 и 20 главы  Наказа устанавливали некоторые  правила в отдельных

вопросах законодательства. Декларировалась свобода вероисповедания, исходя из

того, что "гонение  человеческие умы раздражает". Стоит  также заметить по

этому поводу, что  в своих записках Екатерина отмечает: «Не думаю, чтобы

полезно было заставлять наши нехристианские народности принимать  нашу веру».

Запрещались чрезвычайные, не предусмотренные законом суды.

Запрещалось крайне широко трактовать государственные  преступления. Впервые в

русском праве (так  привыкшем к тому, что жест, неосторожное слово или усмешка

куклы-Петрушки повлекут розыск по «слову и делу Государеву») фиксировались:

«Слова не составляют вещи, подлежащей преступлению; часто  они не значат

ничего сами по себе, но по голосу каким произносятся.» (ст.482).

Вообще законы надо писать ответственно, вразумительно, законы «не должна быть

тонкостями, от остроумия происходящими наполнены». «Законы делаются для всех

людей, все люди должны по оным поступать, следовательно, надобно, чтобы все

люди оные и  разуметь могли» (ст.458). Если соблюсти все эти конституционные

принципы в новых  законах, завершался Наказ, то и «народ Российский, сколько

возможно по человечеству, учиниться в свете благополучнейшим».

Правительство придавало  Наказу особое значение. После его  издания всем

государственным учреждениям повелевалось иметь  Наказ на судейских столах

наравне со старым «Зерцалом правосудия». Наказ не был типичным

законодательным актом, как я уже упоминала  раньше, он являлся, в общем,

документом рекомендательного  характера, декларацией о намерениях. Екатерина

подчеркивала, что  запретила ссылаться на Наказ  как на закон и разрешала

только основывать на нем те или иные рассуждения, мнения. Однако он не

остался без прямого  применения в праве: известны случаи, когда сложные дела

были решены и  Сенатом, и нижестоящими судами "по правилам Большого наказа".

Следуя конституционным началам "Наказа", в екатерининское время была изжита

следственная пытка, хотя судебные власти сопротивлялись изъятию из их рук

такого "полезного" средства.

Современное "Наказу" российское и зарубежное общество с  восторгом восприняло

государственный либерализм этого акта. Текст закона неоднократно

переиздавался - всего  до семи раз тиражом свыше 5 тысяч  экземпляров (что было

огромной цифрой). "Наказ" перевели на все европейские  языки, даже на

латинский и новогреческий, выходили новые переводы и за границей. С введением

школьной реформы 1782 году он был обязателен для изучения в школе: напечатаны

даже специальные  прописи для обучения письму с  избранными статьями "Наказа".

Павел 1 относился  к "Наказу" отрицательно, но с воцарением Александра 1

екатерининские постулаты вновь вошли в оборот. Важнейшие статьи "Наказа"

затем ограничено перешли в основные государственные  законы.

    

V Комиссия уложения

 

Опубликовав Наказ  как декларацию, Екатерина не собиралась останавливаться на

достигнутом. Идеи, воплощенные в ее труде, она намеревалась воплотить в

официальный, имеющий  юридическую подоснову документ, благодаря еще одному

новшеству, берущему корни из идей Просветительства.

14 декабря 1766 года  императрица опубликовала указ  о сочинении проекта Уложения.

Цель созыва комиссии определил четко и лаконично: «Мы созываем не только для

того, чтобы выслушать  нужды и недостатки каждого места, но и допущены они

быть имеют в  комиссию, которой дадим наказ  и обряд управления для

заготовления проекта  нового Уложения к поднесению к нам для конфирмации».

Был определен  обряд созыва депутатов, пути их выбора. От дворян и горожан

предусматривались прямые выборы, по одному депутату направляло каждое

центральное учреждение: Сенат, Синод, канцелярии. Для сельского  населения

устанавливались трехстепенные выборы, а право избрания депутатов принадлежало

государственным и экономическим крестьянам, а  также оседлым «инородцам»

Поволжья и Сибири. Крепостные крестьяне, составлявшие 53% жителей России,

были лишены права  выбирать депутатов - считалось, что их интересы

представляли помещики, ими владевшие.

Последовавшие за торжественным открытием трудовые будни новоиспеченных

депутатов показали несостоятельность Комиссии Уложения к какой-либо

совместной объективной  деятельности. Привезенные депутатами в Москву наказы в

основной своей  массе выражали мнения и требования той сословно-

территориальной группы, к которой и относился  сам депутат. Во время

обсуждения законопроектов все попытки прийти к конценсусу заканчивались

неудачами. Каждый отстаивал свои интересы, совершенно не думая об общем

благе. Малейшие попытки, извините, пикнуть против большинства, сразу же

пресекались.

Екатерина была огорчена. Она начала понимать, что явно переоценила  своих

подданных. Конечно, благо уже то, что впервые в  русской истории представители

разных групп  населения имели возможность  открыто высказаться о том, что  их

волновало, но государыня, очевидно ожидала большего.

Не имевшие опыта  законодательного творчества и парламентских  дебатов, в

большинстве плохо  образованные, они, как и всегда бывает в подобных случаях,

в целом отражали низкий уровень политической культуры народа и не в состоянии

были поступиться  узкосословными интересами ради интересов

общегосударственных.

В конце 1768 года, воспользовавшись началом русско-турецкой войны, она

распустила депутатов  под предлогом, что война с  Османской империей требовала

присутствия депутатов  либо на театре военных действий, либо в учреждениях,

обслуживающих военные  нужды. Депутаты распускались «доколе  от нас паки

созваны будут», но, закончив войну победным миром, подавив движение Пугачева,

Екатерина так  и не возобновила работу Большого собрания.

Сам факт возникновения  и действия Уложенной комиссии навлек на себя резкую

критику, в том  числе, самую обидную для Екатерины, критику просветителей.

Дидро оспаривал  целесообразность созыва Уложенной  комиссии и составления

кодекса, ибо, по его  мнению, это возможно только в том  случае, если народ

имеет власть над  государем. «Если же вся полнота  власти принадлежит вашему

государю, - писал  он, - забудьте о кодексе, ибо, составляя его, вы куете цепи

лишь для самих  себя».

Екатерина была оскорблена до глубины души. Ведь она считала, свой Наказ

шедевром.

Однако, на мой  взгляд, истина где-то посередине. Дидро - теоретик, Екатерина

же - практик, а  как известно не все то, что можно сказать на словах, возможно

осуществить на деле.

Дидро мыслил отвлеченными понятиями, он строил идеальное, по его  мнению,

государство, для  его мыслей не было препятствий. Тогда  как Екатерина обязана

была мириться с тем, что изменить было невозможно без негативных последствий.

Несмотря на все, нельзя оценивать попытку создания Екатериной II  прототипа

государственной думы как полный провал. Замечу, что  изначально императрица

ставила перед  комиссией не только цель создания уложения, но и выявление

«нужд и чувствительных недостатков нашего народа». И если признать, что с

первым заданием Комиссия не справилась, то во втором случае Екатерина

получила довольно обширную информацию о желаниях народа, исключая конечно