Владимир Красное Солнышко

  Владимир деятельно занимался распространением веры, крестил народ по землям, подвластным ему, строил церкви, назначал духовных. В самом Киеве он построил церковь Св. Василия и церковь Богородицы, так называемую «Десятинную», названную так оттого, что князь назначил на содержание этой церкви и духовенства ее десятую часть княжеских доходов. Для прочного укрепления новопринятой веры Владимир вознамерился распространить книжное просвещение и с этой целью в Киеве и в других городах приказал набирать у значительных домохозяев детей и отдавать их в обучение грамоте. Таким образом на Руси, в каких-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих сведений далеко шагнувших вперед от того состояния, в каком находились их родители; эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси, но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала государственные и гражданские. Эта одна черта уже показывает во Владимире истинно великого человека: он вполне понял самый верный путь к прочному водворению начал новой жизни, которые хотел привить своему  народу; и проводил свое намерение, несмотря на встречаемые затруднения. Летописец говорит, что матери, отпуская детей в школы, плакали о них, как о мертвых.

  Владимир после крещения является в летописях чрезвычайно благодушным. Проникнутый духом христианской любви, он не хотел даже казнить злодеев и, хотя сначала согласился было на увещания корсунских духовных, находившихся около него в Киеве, но потом, с совета бояр и городских старцев, установил наказывать преступников только денежною пенею — вирою, по старым обычаям, рассуждая при этом, что такого рода наказание будет способствовать умножению средств для содержания войска.

Сохраняя  племенную славянскую веселость, Владимир примирял ее с требованиями христианского благочестия. Он любил пиры и празднества, но пировал не с одними своими боярами, а хотел делиться своими утехами со всем народом — и со старыми и малыми; он отправлял пиршества преимущественно в большие церковные праздники или по случаю освящения церквей (что в то время было памятным событием). Он созывал народ отовсюду, кормил, поил всех пришедших, раздавал неимущим потребное и, даже заботясь о тех, которые почемунибудь сами не в состоянии были явиться на княжий двор, приказывал развозить по городу пищу и питье. Но такое мирное препровождение времени не мешало ему, однако, воевать против врагов. Тогда Киевскую Русь беспокоили печенеги, народ кочевой и наезднический. Уже около столетия нападали они на русский край и при отце Владимира, во время его отсутствия, чуть было не взяли Киев. Владимир отразил их с успехом и, заботясь как об умножении ратной силы, так и об увеличении населения в крае, прилежащем Киеву, населял построенные им по берегам рек Сулы, Стугны, Трубежа, Десны города или укрепленные места переселенцами из разных земель не только русскославянских, но и чудских. В 992 году он отнял у польского короля червенские города, нынешнюю Галицию и присоединил к Руси этот край, населенный хорватами, ветвью русскославянского племени. Перед концом жизни Владимир понес сильное огорчение: сын его Ярослав оказал непослушание отцу, и Владимир готовился идти на него. «Теребите путь и мостите мосты»,— приказывал он; но смерть застигла его в этих сборах. Он умер 15 июля 1015 года в своем подгородном селе Берестове. 
 
 
 
 
 

Культурно-историческое значение крещения Руси.

     Крещение Руси не следует представлять  себе, как одну простую перемену  верований.  Христианство, став господствующей  религией на Руси,  выразилось не только в проповеди и богослужении, но и в целом ряде новых установлений и учреждений.  Из Греции пришла на Русь иерархия:  в Киеве стал жить русский митрополит, поставляемый константинопольским патриархом;  в других городах

были  поставлены подчиненные митрополиту епископы (на первых порах их было пять,  потом число их дошло до 15ти). В Киеве и во всех епархиях строились церкви и устраивались монастыри; причты церквей и братия монастырей подчинялись своему епископу,  а через него митрополиту.  Таким образом власть митрополита простиралась на всю Русь и объединяла все духовенство страны.  Вместе с христианством на Русь пришла письменность,  а с  нею  книжное просвещение. Как ни слабо оно было на первых порах,  оно все же оказывало могучее влияние на познавших его людей. Богослужебные и священные  книги были принесены на Русь на доступном для всех языке славянском,  том самом, на котором изложили их славянские первоучители свв.  Кирилл  и  Мефодий  и их болгарские ученики.

Язык  этих книг был вполне понятен русским  и  "книжное  учение" было поэтому не затруднено. Тотчас по крещении на Руси возникают школы с учителями-священниками и  появляются  книжники-любители просвещения, собиравшие  и  переписывавшие книги.  Митрополит и вообще духовенство управляли и судили подчиненных им людей так, как это делалось в греческой церкви, на основании особого сборника законов Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе название  Кормчей книги.  В этом сборнике заключались церковные правила Апостольские и вселенских соборов,  также  гражданские законы  православных  византийских императоров.  Церкви принадлежали земли, на которых духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему,  руководясь византийскими обычаями и законами, устанавливая такие юридические  отношения  к  земледельцам, какие были приняты в Греции.

     Таким образом на Руси вместе  с новым вероучением появились  новые власти,  новое  просвещение,  новые законы и суды,  новые  землевладельцы и новые землевладельческие  обычаи.  Так как Русь приняла  веру из Византии, то все новое, что пришло вместе с верою, имело византийский характер и служило  проводником  византийского влияния на Русь.

     В языческом  обществе  княжеская   власть  не имела той  силы  и значения,  какое имеет государственная  власть теперь. Общество делилось на самостоятельные союзы, которые одни лишь своими силами охраняли и защищали своих членов.  Вышедший из своего союза человек оказывался бесправным и беззащитным изгоем. Семья,  при обычаи многоженства,  умычки и покупки невест, имела грубый языческий характер. Рабство было очень распространено. Грубая  сила господствовала в обществе и человеческая личность сама по себе в нем не имела никакого значения.

     Христианская церковь,  основанная  на Руси князем Владимиром, не  могла примириться с таким порядком.  Вместе с Христовым учением о любви и милости церковь принесла на Русь и начала византийской культуры.  Уча язычников вере,  она стремилась улучшить их житейские порядки.  Под влиянием христианства отдельные лица из языческой среды изменяли к лучшему свои взгляды и  нравы, шли  вослед  Христу  и  являли высокие примеры нравственной христианской жизни и даже подвижничества.  О самом князе Владимире предание говорит,  что он смягчился под влиянием новой веры, стал милостив и ласков. Среди дружины из земских людей появилось много благочестивых христиан,  почитавших церковь,  любивших книги и иногда уходивших от мирских соблазнов в монастыри и в пустынное житье. Через свою иерархию и примером ревнителей новой веры церковь действовала на нравы и учреждения  Руси. Проповедью и церковною практикою она показывала,  как надо жить и действовать в делах личных и общественных.

     Церковь старалась поднять значение  княжеской власти.  Князей она  учила,  как они должны управлять:  "воспрещать  злым  и казнить разбойников".  "Ты  поставлен от Бога на казнь злым,  а добрым на милованье",  говорила духовенство князю  Владимиру, указывая ему, что князь не может остаться безучастным к насилию и злу в своей земле,  что он должен блюсти в ней порядок. Такой взгляд духовенство   основывало  на  убеждении,  что  княжеская власть, как и всякая земная власть,  учинена от Бога  и  должна творить Божью волю. Но так как "всяка власть от Бога" и так как князь "есть Божий слуга",  то ему надлежит повиноваться  и  его надлежит чтить. Церковь требовала от подданных князя, чтобы они "имели приязнь" к князю,  не мыслили на него зла и смотрели  на него, как на избранника Божия.  Очень грубо было воззрение языческой Руси на князей, как на дружинных конунгов, которые берут дань за  свои  военные  услуги земле и которых можно прогонять, если они не угодны,  и даже убивать (как древляне Игоря).  Церковь всячески  боролась с таким взглядом и поддерживала авторитет князей,  смотря на них как на прирожденных и богоданных государей. Когда князья  сами  роняли  свое достоинство в грубых ссорах и междоусобиях ("которах"  и "коромолах"),  духовенство старалось мирить их и учить,  чтобы они "чтили старейших" и "не переступали чужого предела".  Так духовенство проводило в жизнь идеи правильного государственного порядка, имея пред собою пример Византии, где царская власть стояла очень высоко.

     Найдя на Руси ряд союзов, родовых  и племенных, дружинных и городских,  церковь образовала собою особый  союз церковное общество;  в   состав его вошло духовенство,  затем люди,  которых церковь опекала и питала,  и,  наконец,  люди,  которые служили церкви и от нее зависели.  Церковь опекала и питала тех, кто не

мог сам  себя кормить:  нищих,  больных,  убогих. Церковь давала приют и  покровительство всем изгоям,  потерявшим защиту мирских обществ и союзов.  Церковь получала в свое владение села, населенные рабами.  И изгои, и рабы становились под защиту церкви и делались ее работниками. Всех своих людей одинаково церковь судила и  рядила по своему закону (по Кормчей книге) и по церковным обычаям; все эти люди выходили из подчинения князю и становились подданными  церкви.  И  как  бы ни был слаб или ничтожен церковный человек,  церковь смотрела на него  по-христиански  как на  свободного  человека.  Для церковного сознания все были братья во Христе и не было пред Господом ни раба, ни господина. В церкви не существовало рабство:  рабы, подаренные церкви, обращались в людей лично свободных; они были только прикреплены к

церковной земле,  жили на ней и работали на пользу церкви. Таким образом, церковь давала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные.

     Церковь затем влияла на улучшение  семейных отношений и вообще нравственности в русском обществе. На основании греческого церковного закона, принятого и подтвержденного первыми русскими князьями в их "церковных уставах", все проступки и преступления против веры  и  нравственности подлежали суду не княжескому,  а церковному. Церковные судьи, во-первых, судили за святотатство, еретичество, волшебство,  языческие  моления.  Церковные судьи, во-вторых, ведали все семейные дела,  возникавшие между мужьями и женами,  родителями  и  детьми.  Церковь старалась искоренить языческие обычаи и нравы в семейном быту:  многоженство, умыкание и покупку жен, изгнание жены мужем, жестокости над женами и детьми и т.п. Применяя в своих судах византийские законы, более развитые, чем  грубые  юридические  обычаи языческого общества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси,  насаждало лучшие порядки.

     В особенности восставало духовенство   против  грубых  форм рабства  на Руси. В поучениях и проповедях, в беседах и разговорах представители  духовенства деятельно учили  господ быть милосердными с рабами и помнить, что раб такой же человек и христианин, как и сам его господин.  В поучениях запрещалось не

только  убивать, но и истязать раба. В некоторых  случаях церковь прямо требовала  у господ отпуска рабов и рабынь на свободу. Получая рабов в дар,  церковь давала им права свободных людей и селила их на своих землях; по примеру церкви иногда тоже делали и светские землевладельцы. Хотя такие примеры были и редки, хотя увещания благочестивых поучений и не искореняли рабства, однако изменялся и смягчался самый взгляд на раба, дурное обращение с рабами стало почитаться "грехом". Оно еще не каралось законом, но  уже осуждалось церковью и становилось предосудительным.

     Так широко  было влияние церкви  на гражданский быт языческого общества.  Оно охватывало все стороны  общественного  устройства и  подчиняла  себе  одинаково как политическую деятельность князей, так и частную жизнь всякой семьи. Это влияние было особенно деятельно и сильно благодаря одному обстоятельству. В то время, как княжеская власть на Руси была еще слаба и киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделению государства,  церковь была едина и власть митрополита простиралась одинаково на всю Русскую землю.  Настоящее единовластие на Руси явилось прежде всего в церкви,  и  это  сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу.

     Рядом с воздействием церкви  на гражданский быт Руси мы  видим и просветительную деятельность  церкви. Она была многообразна. Прежде  всего просветительное значение имели те практические примеры новой христианской жизни,  которые давали русским людям отдельные подвижники и целые общины  подвижников монастыри. Затем просветительное влияние оказывала письменность, как пере водная греческая,  так и оригинальная русская. Наконец, просветительное значение имели те предметы и памятники искусства, которые церковь создала на Руси с помощью греческих художников.

     Примеры благочестивой  христианской  жизни являли как мирские, так  и церковные люди.  Летописец  говорит,  что  сам князь Владимир после крещения стал добрым и милостивым,  заботился об убогих и нищих,  думал о книжном просвещении. Среди его сыновей были также благочестивые князья.  В среде простых людей на первых же порах после принятия новой веры являются христиане в самом высоком смысле слова.  Таков, например, Иларион, из священников села Берестова (около Киева), поставленный в сан русского митрополита за  свое благочестие,  ученость и удивительный ораторский талант. Таков инок св.Феодосий, игумен Печерского Киевского монастыря, с детства проникнутый Христовым учением, оставивший зажиточный дом для монашеской убогой жизни  и  стяжавший себе славу подвижника,  писателя и проповедника. Влияние подобных людей в русском обществе было очень велико  и  благотворно.

Вокруг них собирались их последователи и ученики и образовывали целые общины,  называемые  монастырями.  Древние  монастыри  не всегда были  похожи  на нынешние.  Удаляясь из городов в лесную глушь, тогдашние монахи составляли свое особое поселение как бы в пустыне,  не имея до времени ни храма,  ни монастырских стен. Их община кормилась своими трудами и терпела нужду даже во  все необходимом до  той поры,  пока  не  получала известности и не привлекала благочестивых поклонников.  Строгая жизнь и трогательное братство иноков,  способ хозяйства их, совершенно новый для языческой среды,  основанный на личном бескорыстии иноков и на их неустанном труде на пользу братии, все это очень сильно действовало на умы тогдашних людей. Они желали помочь благочестивой братии,  чем могли: строили в монастыре храмы, дарили монастырю земли  и  рабов,  жертвовали  золото  и  драгоценности.