Великая Хартия Вольностей

выраженных в ней  интересов различных классов  английского общества, мы имеем

полное основание  утверждать, что, поднимая движение, бароны вполне реально

поняли свою задачу, и выставленная ими программа  отражала на себе всю широту

и сложность окружавшей их политической и социальной действительности.

Действительность  эта была далёка от простоты отношений  чисто феодального типа

и поэтому программа  баронов была вполне реальна, она  формулировала интересы

всего общества и  благодаря этому  вполне могла  стать реальной общественной

силой, могла объединить вокруг баронов под общим знаменем все элементы

английского общества и обеспечить им победу.

Поднимая движение, бароны, несомненно, имели в виду прежде всего свои

собственные, феодальные интересы. Они не только стремились оградить эти

интересы от насилий  и произвола со стороны королевской  власти, но и имели

вполне определённую цель ввести эту власть в чисто  феодальные рамки, в

которые она до сих  пор никогда не была заключена (это  мы видим из параграфов

12 и 14). Этим бароны, несомненно, делали крупный шаг  назад от той

государственности, которая сложилась в Англии со времён нормандского

завоевания. Широкий  государственный союз, с сильной  центральной властью и

целой системой центральных  и областных учреждений, бароны трактуют как чисто

феодальное, договорное объединение вассалов и их сюзерена – короля. Самый

главный вопрос –  вопрос обложения, по их мнению, был  их вопросом, и он должен

был решаться на их общем  собрании, на феодальном сейме вассалов короля.

Бароны здесь не только игнорировали общее взаимоотношение  общественных и

политических сил, но и не хотели считаться с формами  их местной организации,

унаследованной от англосаксонской эпохи и составлявшими  элементы

общегосударственной организации английского общества.

А между тем, в  тех условиях, которые были созданы  всей предшествующей

историей Англии, правильно и нормально поставленная центральная организация

королевства непременно должна была отправляться от местных  нефеодальных

организаций, рискуя в противоположном случае оказаться  совершенно

беспочвенной и  эфемерной. «Общий совет королевства» при той постановке,

которую даёт ему  Хартия, и оказывался совершенно эфемерным  продуктом

политического творчества баронов, поднявших восстание 1215 года.

При всём реализме и  трезвости понимания окружающих условий бароны были прежде

всего феодалами  и, вступая в соглашение с другими  элементами общества, они

прежде всего имели  в виду свои собственные сословные  интересы, которые и

выдвинули на первый план. Они не хотели признать, что  при всём могуществе тех

или иных представителей их сословия, как целое, как социальная группа и как

политическая сила они далеко не играли ключевой роли в английском обществе и

в английском государстве.

Нельзя сказать, что  бароны вовсе не считались с народной массой. Они должны

были принимать  во внимание интересы составлявших её групп, желая привлечь их

на свою сторону  в начатой ими борьбе с королём. Но в то же время они

совершенно оттесняли  народную массу от политической жизни, делая её

исключительно своей  монополией. Это была попытка повернуть  исторически

определившееся политическое развитие Англии в другую сторону, попытка,

обречённая на полную неудачу. Английскому обществу уже  было тесно в рамках

той почти деспотической  государственности, которая была создана  всем ходом

предшествующего развития и ограничение королевской власти было лишь вопросом

времени. Но ограничение  это могло свершиться совсем иным путём, который, в

сущности, был намечен  всем ходом политического развития Англии: на широкой

национальной основе утвердившаяся государственная  власть могла быть

ограничена всей нацией, а не одной из её составных  частей. К концу XIII века

это уже стало  свершившимся фактом, причём ограничение  это отправлялось как

раз от местных всесословных организаций, так решительно игнорируемых

инициаторами и  руководителями движения 1215 года.

Таким образом, успех  поднятого баронами движения был  эфемерен, так как они

игнорировали местные  организации и пытались построить  учреждение,

ограничивающее королевский  произвол на чисто феодальных началах. Но поскольку

они считались с  интересами всего английского общества и его отдельных

элементов, их дело было национальным и Великая Хартия Вольностей является

конституционной грамотой, далеко выходящей за пределы феодальных форм и идей.

Для деятелей 1215 года статьи Хартии (даже самые знаменитые из них) не имели

такого широкого принципиального смысла. Поднимаясь против Иоанна

Безземельного, бароны думали прежде всего об избавлении себя от определённых

зол, связанных с  определёнными злоупотреблениями  и насилиями с его стороны  и

хотели поставить  его власти чисто феодальные рамки, в границах которых ему

было бы трудно нарушать их права.

И, тем не менее, Великая  Хартия Вольностей имеет огромное принципиальное

значение. Но искать его надо не в содержании Хартии. Великая Хартия Вольностей

есть мирный договор, заключённый королём с баронами после победы последних,

одержанной совместно  с  другими элементами английского  общества. Одержав победу

над королём, бароны заставили его торжественно признать юридически незыблемыми

и их собственные  права, и тот гражданский порядок, который охранял права и

интересы всех свободных  людей английского королевства  и узаконить протест

«общины всей земли» против их нарушения им или его  чиновниками. Англия

переходила в новую  фазу политического существования  и становилась правовым

государством. Правда, это был лишь первый шаг, но шаг  решительный и

бесповоротный, за которым  последовали другие шаги по тому же пути, приведшие к

реорганизации государственного строя на началах народного представительства.

Уже к концу столетия неразрешённая Великой Хартией  Вольностей задача была

решена и Англия окончательно перешла к конституционному режиму.

[16]

    

Исторический  путь Великой Хартии Вольностей 

Заложив в Англии основы правового порядка, который  должен был сменить

безраздельно господствовавшую систему правительственного произвола, Великая

Хартия не создала  вполне удовлетворительных технических  средств, которые бы

гарантировали проведение в жизнь юридически поставленных ею принципов и

делали невозможным  возвращение к старому порядку. Великая Хартия явилась лишь

первым и чрезвычайно  важным шагом английского общества по пути к свободе. Она

юридически формулировала  выдвинутую жизнью задачу и тем создала  почву для

правомерной борьбы и дала в руки обществу широкую  и определённую программу,

способную объединить самые различные общественные элементы в их стремлении к

свободе.

Юридическую силу Хартия 1215г. имела лишь несколько месяцев. В конце августа

1215г. римский папа, примирившийся с Иоанном, аннулировал  Хартию папской

буллой.

Иоанн Безземельный, уступив перед вооружённой силой  своих подданных,

впоследствии отказался  от Хартии. Снова началась вооружённая  борьба, но

смерть Иоанна (1216г.) помешала довести её до какого-либо определённого

результата. Но Хартия уцелела. Его наследник, малолетний Генрих III, уступая

баронам, подтверждает Хартию. Такого рода подтверждения  сделались своего рода

традицией (44 раза между 1327 и 1422гг.).

В условиях начавшейся баронской войны, после смерти Иоанна в 1216г. от имени

малолетнего Генриха III было осуществлено первое переиздание  Хартии. Второе

переиздание документа  произошло в 1217г., когда был воспроизведён  вариант

1216г. с незначительными  изменениями.

Последнее переиздание  Хартии 1215г. состоялось в 1225г. Феодалам удалось

добиться включения  в текст 1225г. некоторых уступок. В  последней статье

Хартии 1225г. говорилось, что соблюдение Хартии зависит от воли короля,

взамен чего ему  гарантируются субсидии со стороны  большого совета феодальных

магнатов. Такой совет  действительно созывался Генрихом III до 1258г. Однако в

своей политике король совершенно не считался с ним, и при  отказе в субсидиях

пополнял казну  за счёт различных налогов и поборов.

Текст 1225г. был окончательно подтверждён королём Эдуардом I в  парламенте и стал

законом, который  в латинской редакции получил  название «Статус о неразрешении

налогов» (1297г.). В  этом акте было, в частности, провозглашено, что никакие

налоги, пособия и  поборы не будут налагаться и взиматься  без воли и общего

согласия архиепископов, епископов, графов, баронов, рыцарей, горожан  и иных

свободных людей  королевства. Из всех статей Хартии 1215г. в него вошли с

изменениями п.1,9,13,20,21,22,23,33,39,40,41,47, причём они были сведены в 9

параграфов.[17]

В дальнейшем Хартия постоянно модифицировалась, её содержание толковалось и

изменялось применительно  к новым условиям. Особое внимание привлекал параграф

39. Между 1331 и 1363г.  парламент много раз интерпретировал  эту статью,

придав ей почти  современное звучание. Так, «законный  приговор равных» получил

трактовку «судебная  процедура с участием жюри присяжных»; термин «закон

страны» приобрёл вид  «надлежащей правовой процедуры»; слова  «ни один

свободный человек» были сначала заменены словом «никто», а затем словами «ни

один человек, какого бы сословия или состояния он ни был.».

Своё подлинно новое  существование она начнёт в период, предшествующий

английской революции, в XVII веке. Общие формулировки Хартии, продиктованные

социальным составом коалиции 1215г., в особенности постоянное упоминание

«свободных людей», облегчили дело английской буржуазной революции. Признанная

официальной политической доктриной послереволюционного  правительства, Хартия

становится символической  частью неписаной английской конституции.