Смутное время

Весной 1610 года тушинский  лагерь был полностью опустевшим, обитатели которого разошлись в  разные стороны, и Скопин-Шуйский  торжественно вступил в освобожденную Москву. Москва возлагала на него большие надежды по освобождению страны от неприятелей, но он не успел их оправдать, так как внезапно заболел и умер.

Летом 1610 года в Москве произошел переворот. Василий Шуйский  был свергнут с престола и пострижен  в монахи. Власть захватила группа из семи бояр во главе с Ф.М. Мстиславским. Это правительство называлось «семибоярщина». Оно заключило договор, напрямую угрожающий потере независимости. Это было прямое предательство национальных интересов, так как на престол пригласили поляка Владислава, сына короля Сигизмунда III. Сигизмунд III отовсюду получал вести, что в Московском государстве он не встретит серьезного сопротивления, что москвичи с радостью заменят непопулярного царя Василия королевичем Владиславом, что Смоленск готов сдаться.

Таким образом, 1609 год  ознаменовался открытым иноземным вмешательством в московские дела.

3. Борьба русского  народа за национальную независимость.  Изгнание поляков из Москвы. Земский  собор 1613 г. Последствия Смуты.

Со смертью Лжедмитрия II русские люди получили возможность соединиться для отпора полякам, и с пор Смута в дальнейшем своем развитии получает преимущественно характер национальной борьбы, в которой русские стремятся освободиться от польского гнета, ими же в значительной степени и допущенного. Московское государство в это время представляет собой удручающее зрелище. По всей стране бродят казаки, везде грабят и жгут, опустошают и убивают. Это казаки - или вышедшие из Тушина после его разорения, или действовавшие самостоятельными маленькими шайками. Северо-западная часть государства находилась в руках шведов. Их войско отступило на север и с того времени, как Москва признала Владислава, открыло враждебные действия против русских, стало забирать города, так как Москва, соединяясь с Польшей, тем самым делалась врагом Швеции. Но и Польша не прекращала военных действий против Руси. Поляки осаждали Смоленск и разоряли юго-западные области. Сама Москва была занята польским гарнизоном, вся московская администрация находилась под польским влиянием. Король враждебного государства, Сигизмунд III, из-под Смоленска издавал распоряжения по всей Руси от своего имени, как государь, без всякого права держал как бы в плену, великое московское посольство, притеснял его и не соглашался с самыми существенными, на московский взгляд, условиями договора Москвы с Владиславом. Таково было положение дел.

В этот критический момент свое слово сказали широкие слои народа, но не крестьянская беднота, которая  стремилась сломать сложившуюся  феодальную систему, не дав ничего взамен. Поднялись к активной патриотической деятельности средние слои России: в первую очередь зажиточное посадское население городов, купечество, ремесленники, дворянство, государственные крестьяне, казачество, оставшееся не у дел после гибели Лжедмитрия II, значительная часть бояр и князей, кто не был связан ни с одним самозванцем, ни с поляками, ни с Шуйским, ни с «семибоярщиной». В 1610 году патриарх Гермоген призвал народ к борьбе против захватчиков, за что впоследствии был арестован. Он проклял всех пособников поляков, призвал русское население не подчиняться Владиславу. Обращения патриарха стали распространяться по всем русским городам. В своих грамотах другим городам люди призывали: «Стоять за православную веру и за Московское государство, королю польскому креста не целовать, не служить ему…Московское государство от польских и литовских людей очищать. И кто с ними против Московского государства станет, против всех биться неослабно»⁶.

В начале 1611 года было создано  первое ополчение под предводительством Ляпунова. Ополчение двинулось к Москве. Туда же двигались и казацкие отряды во главе с атаманом Иваном Заруцким и князем Дмитрием Трубецким, служившим некоторое время назад тушинскому самозванцу. Казаки имели в этом движении свой интерес. Они призывали под свои знамена крепостных людей и обещали им свободу. Однако особого успеха у русских войск не было. Поляки решили задушить восстание огнем. Москву запалили с разных концов. Ветер разметал огонь по всей Москве. Первое ополчение распалось. К этому времени шведами был захвачен Новгород, а поляками Смоленск. Польский король Сигизмунд III объявил, что сам станет царем, а Россия войдет в Речь Посполитую. Над страной нависла угроза.

И все-таки идея народного  сопротивления не умерла. Она поднималась из глубин народа, ее представляли люди разного общественного положения, те, кому судьба Родины была дороже личных привилегий, чинов, земель. Ведущая роль в мобилизации сил народа на борьбу с иноземными захватчиками, за возрождение российской государственности в это время принадлежала Русской православной церкви, в первую очередь патриарху Гермогену и монахам Троице-Сергиева монастыря. Из кремлевской темницы, тайно Гермоген посылал грамоты, которые распространялись по всей русской земле. «Везде говорите именем моим», - писал он, призывая восстать против польских захватчиков⁷.

Осенью 1611 года староста Нижнего Новгорода Козьма Минин  обратился с призывом к русскому народу о создании нового ополчения. Он давно уже завоевал в городе репутацию честного, неподкупного, справедливого человека. Минин считался гениальным человеком, с большим самостоятельным умом. Он соединял способность глубоко чувствовать, проникаться идеей до забвения себя и вместе с тем оставаться практическим человеком, умеющим начать дело, организовать его, воодушевить им толпу. Его главная заслуга в том, что он сумел дать всеми владевшей идее конкретную жизнь; каждый в то время думал, что надо спасать веру и царство, а Минин первый указал как надо спасать. Он не был простым мужиком. Он торговал и был одним из видных людей в городе. Управляя делами нижегородской податной общины, он должен был привыкнуть вести большое хозяйство города и обращаться с большими деньгами, которые собирались земскими старостами в уплату податей. Мимо него не проходила ни одна грамота, ни одна политическая новость. Он следил за положением дел, обсуждал дела на городских сходках, которые вошли в обычай в городах, благодаря обстоятельствам смутного времени, напоминали собой древнее вече.

На одном из таких  собраний, под влиянием грамот и вестей от патриарха Гермогена, Минин поднял посадских тяглых людей на то, чтобы собрать деньги на ополчение и сформировать само ополчение. Люди несли все, что могли - деньги, украшения, драгоценности. Позднее этот патриотический порыв получил и организационное закрепление. Горожане постановили, чтобы каждый хозяин дал на снаряжение войска одну пятую часть своего имущества и доходов. Этот взнос стал называться «пятой деньгой». Решение выплачивать его вслед за мирянами приняло и духовенство.

Когда встал вопрос о воеводе, свой выбор нижегородцы остановили на 33-летнем князе Дмитрии Михайловиче Пожарском. О нем говорили как о смелом, опытном военачальнике, патриоте, не связанным ни с казаками, ни с «вором», ни с иностранными интервентами. О личности Пожарского много писали и спорили. Так, по мнению Н.И. Костомарова, это была весьма честная посредственность, которой выпало на долю сделать много потому, что другие умело направляли этого человека. Споря против такого взгляда, Забелин, отмечает постоянную успешность его военных действий, находит в нем достаточно личной самостоятельности и инициативы и приходит к заключению, что Пожарский был талантливый воевода, честный и самостоятельно думающий человек.

Весной 1612 года ополчение  двинулось к Ярославлю, где было создано временное правительство России - «Совет всея земли» во главе с руководителями ополчения. Появилась Боярская дума, приказы, которые начали повседневную работу по устроению страны. Отсюда рассылали грамоты по всей России с просьбой о помощи людьми и деньгами. Совет обращался за поддержкой не только к русским людям, но и к татарам, мордовцам, удмуртам, чувашам, башкирам, народам Севера и Сибири. Закон и стабильность были нужны всем народам. Новое правительство предприняло ряд дипломатических шагов. Оно попыталось урегулировать отношения со Швецией, так как было очень опасно, двигаясь на Москву, оставлять в тылу враждебное шведское войско. Минин и Пожарский не имели права рисковать, так как судьба страны «висела на волоске». Была нужна полная победа. А для этого необходима тщательная подготовка: военная, хозяйственная, политическая.  

27 июля 1612 года рать двинулась  на Москву. Пройдя Ростов и  Переяславль-Залесский, остановилась  недалеко от Троице-Сергиева монастыря,  где полки отдохнули и получили благословение церковных деятелей. Здесь же Пожарскому донесли, что на Москву спешит войско гетмана Ходкевича, который стремился овладеть Москвой раньше, чем Пожарский подойдет к городу, затем ворваться в Кремль и спасти осажденный польский гарнизон. Однако отряды Пожарского успели вовремя, они опередили поляков всего на несколько часов. Воевода расставил свои полки полукружьем на левом берегу Москвы-реки.

22 августа польское  войско переправилось через Москву-реку  и двинулось на Кремль. Пожарский  встретил его около Новодевичьего монастыря. Силы сторон были примерно равны, но поляки имели превосходство в коннице. Кроме того, польский гарнизон, зажатый в Кремле, организовал вылазку и попытался ударить в спину русским. Но эта вылазка оказалась неудачной, поляки понесли большой урон и снова укрылись за кремлевскими стенами. В самый тяжелый момент боя, когда казалось, что поляки уже могут праздновать победу, в бой без приказа Трубецкого рванулись конные сотни. Они переправились на другой берег Москвы-реки и ударили во фланг войска Ходкевича. Эта неожиданная атака внесла перелом в ход сражения. Ходкевич отступил. Он решил изменить тактику и предпринял обход позиций и Пожарского, и Трубецкого. Он передвинулся к Донскому монастырю и 24 августа повел атаку на Замоскворечье, откуда был прямой выход на Кремль. Пожарский также перегруппировал свои силы и приблизил их к противнику. Считая, что Замоскворечье уже принадлежит ему, Ходкевич подтянул сюда огромный обоз, чтобы переправить его в Кремль. Это было ошибкой гетмана, так как обоз занял большое пространство, мешал маневрам польского войска.

День уже шел к  концу, когда инициативу проявил  Козьма Минин. Он взял у Пожарского несколько сотен кавалерии и, неожиданно переправившись через реку, ударил по левому флангу армии Ходкевича. Также пехота ополчения вышла из укрытия и двинулась вперед. По примеру Минина, на врагов устремились и казаки, не дожидаясь приказа своего воеводы Трубецкого. Польские полки были смяты, разгромлены. Остатки войска Ходкевич отвел на Воробьевы горы, а через некоторое время отступил к Можайску.

Но у ополчения оставалась другая проблема – в Кремле еще  находились поляки, вокруг которых  сомкнулось кольцо противостояния. За стенами Кремля уже начался жестокий голод, отмечались случаи людоедства. Пожарский не стал спешить со штурмом Кремля, разрешал лишь изредка обстреливать из пушек польский гарнизон. На все предложения сдаться поляки отвечали отказом. И только 26 октября польский гарнизон капитулировал. Вначале отпустили московских бояр, которые многие месяцы оставались заложниками в Кремле. На следующий день, соединившись на Красной площади, полки Пожарского и казаки Трубецкого вошли в Кремль.

Однако война еще  не закончилась. С запада надвигалось  войско Сигизмунда III. Сигизмунд III дошел до Волоколамска; три раза он поlступал к Волоку, три раза был отброшен и ушел обратно. Заруцкий с казаками грозил стране с юга, продолжалась война с Польшей, страна была неуправляема. Кроме того, необходимо было возрождать огромное хозяйство, управление, обороноспособность всей страны, восстанавливать международные связи. Приходилось заново создавать всю систему власти, и в первую очередь, сильную центральную власть.

Именно в это время, по взятии Москвы и изгнании поляков, русский народ поспешил с избранием царя. Это было крайне необходимо. В народе говорили, что им без государя «ни малое время быти не можно»⁸. Но, думая о государе, вовсе не думали признавать им Владислава или кого-нибудь из самозванцев. Действительно, ни Владислав, ни жалкие самозванцы, до подлинности которых не было никому дела даже из их приверженцев, не могли быть серьезными кандидатами в цари.

Выборные люди съехались  в Москву в январе 1613 года. Из Москвы просили города прислать для царского выбора лучших людей. Города, между  прочим, должны были подумать не только об избрании царя, но и о том, как строить государство и как вести дело до избрания, и об этом дать выборным людям указания, своеобразные инструкции, которыми те должны руководствоваться.

Для полного понимания Земского собора 1613 года следует обратиться к его составу, который может быть определен лишь по подписям на избирательной грамоте Михаила Федоровича Романова, написанной летом 1613 года. Из 277 подписей 57 принадлежит духовенству, 136 высшим служилым чинам, 84 городским выборным. О ходе заседаний официальные документы ничего не говорят, а об общем ходе прений историки имеют некоторое представление. Первым постановлением собора было не избирать царя из иноземцев. К такому решению пришли, конечно, не сразу, да и вообще, заседания собора были далеко не мирного свойства, тем более, что царь из иностранцев многим казался тогда возможным. Незадолго перед собором Пожарский ссылался со шведами об избрании Филиппа, сына Карла IX. Точно так же начал он дело об избрании сына германского императора Рудольфа. Но это был только дипломатический маневр, созданный с целью приобрести нейтралитет одних и союз других.

Но не мог народ  симпатизировать иностранцу, ведь ему  так часто приходилось видеть, какими насилиями и грабежами  сопровождалось на Руси появление иноземной власти. По мнению народа, именно иноземцы были виновны в Смуте, которая чуть не погубила Московское государство.

Решив вопрос о гражданстве  будущего царя, стали намечать кандидатов на престол. Причем, каждый участник собора стремился указать на тот боярский род, которому он сам больше симпатизировал, в силу его нравственных качеств, или высокого положения, либо просто руководствуясь личными выгодами. В числе кандидатов упоминаются В.И. Шуйский, Воротынский, Трубецкой. Ф.И. Шереметьев хлопотал за свою родню - М.Ф. Романова.

Наконец, 7 февраля 1613 года пришли к решению избрать Михаила  Федоровича Романова – сына патриарха  Филарета. За ним стоял ореол отца-мученика, который находился в польском плену. Боярство также поддержало его, поскольку Романовы входили в элиту русской аристократии, а Михаил приходился внучатым племянником Анастасии Романовой, первой жене Ивана Грозного. Кроме того, боярство не отказалось от старой идеи – поставить на престол зависимого от него монарха и тем самым ограничить самодержавный деспотизм.

Дело теперь оставалось только за согласием Михаила, которое  получить стоило немалых трудов, тем  более даже не знали где будущий  царь находится. А Михаил Федорович  после московской осады уехал  в свою костромскую вотчину, где  чуть было не подвергся нападению польской шайки, от которой был чудом спасен крестьянином Иваном Сусаниным. Так говорит предание.

Вокруг личности Сусанина до сих пор много споров. Что  Сусанин действительно существовал, доказательством этого служит царская  грамота Михаила, которой семье Сусанина даются различные льготы. Костомаров, же, разобрав легенду о Сусанине, свел все к тому, что личность Сусанина – миф, созданный народным воображением. В 1882 году вышла книга Самарянова «Памяти Ивана Сусанина». Автор, прилагая карту местности, подробно рассказывает о пути, по которому Сусанин вел поляков. В его труде говориться, что Сусанин был доверенным лицом у Романовых.

Как только согласие Михаила  Федоровича было получено, послы стали  торопить его ехать в Москву. 21 февраля 1613 года Михаил Федорович Романов был избран на царство. Акт избрания царя, а потом венчание его на царство сначала в Костроме, а затем в Успенском соборе Кремля положил конец Смуте и возвестил о начале возрождения страны.

Смута пронеслась по стране разрушительным ураганом. Менялись и династии и социальные порядки, но история России, сделав своеобразный круг, вернулась к исходной точке. Для этого времени были характерны открытые столкновения, борьба классов, но не было выдвинуто ни одной эффективной программы, выражавшей хотя бы чьи-нибудь интересы. Аристократия для защиты своих интересов находила лишь различные уловки, порождала и принимала жаждущих престола, вмешивала в государственные дела иностранцев; она выставляла Лжедмитрия I против Годунова, шведов против поляков, переходила на сторону того, кто больше сулил. Итог всего этого – вполне заслуженная непопулярность аристократии.