Семья в Древней Греции

Семья (по-гречески ойкос) в понимании греков являлась одним из устоев гражданской общины. В смысловом отношении слову «ойкос» присуща неоднозначность. Оно понимается как дом, строение, семейное имущество, наследство, семья. Любой гражданин принадлежал к тому или иному ойкосу. Для частных лиц сохранение семьи - ойкоса связывалось с преемственностью семейных традиций, с заботой о фамильных культах, общих местах погребения. Для государства сохранение ойкоса представляло большое значение в видах укрепления солидарности гражданской общины, сплочения отдельных граждан в защите целостности полиса и его демократического строя (Афины). Вступая в брак, греки выполняли гражданскую обязанность. Чувства, веления сердца не имели определяющего значения. В браке, как его понимали греки, личность женщины не играла роли. С ее чувствами не считались, ее избирали в жены для сохранения семьи и государства.

Брак у греков являлся священным обрядом, приобщавшим  девушку к культу ее новой семьи. В родительском доме отец в окружении  семейства и в присутствии  жениха приносил жертвоприношение. По окончании этого обряда произносилась  священная формула, отец объявлял, что  выдает свою дочь за этого молодого человека. Перед тем как войти  в дом мужа, девушка отлучалась предварительно от родительского очага. В доме мужа новобрачную подводили  к очагу, приобщая к домашним божествам. Ее окропляли очистительной водой, она прикасалась к священному огню. После произнесения молитв супругами  делились между собой пирог, хлеб, фрукты. Это подобие легкой трапезы, разделение еды перед очагом символизировало  религиозное единение супругов, общение  их друг с другом и с домашними богами.

Разница в возрасте жениха и невесты могла составлять 12-14 лет. Еврипид предупреждал: «Великое зло связывать двух людей одного возраста, ибо мужчина сохраняет  свою силу значительно дольше, а  расцвет женской юности проходит быстрей».

Обыкновенно жена приходила  в дом мужа с приданым. Приданое дочери давалось отцом, а после его  смерти - братом. Установление размера  и состава приданого происходило  обязательно в присутствии свидетелей, однако письменный акт не составлялся. Возврат приданого в случае развода  мог гарантироваться закладом недвижимого  имущества мужа. На земельном участке  или возле дома помещались закладные камни.

Ввиду того что социальная защищенность женщины зависела от сохранности  приданого, в случае конфискации  имущества гражданина или захвата  имущества кредиторами запрещалось  забирать имущество, служившее гарантией возврата приданого.

При наличии сыновей  имущество покойного отца доставалось  им. После смерти афинянина Мантия (IV в. до н.э.) наследство разделили три  его сына, создав свои ойкосы. В IV веке до н.э. сохранял свою силу связываемый с Солоном закон о завещаниях, по которому глава ойкоса мог сделать своим наследником кого угодно. Обычно имущество завещалось одному из родственников, который одновременно усыновлялся, становясь соответственно во главе ойкоса приемного отца.

Усыновления вообще являлись частым явлением в Греции. Усыновление происходило или  при жизни приемного отца, или  по завещанию. Усыновление по завещанию  было возможным лишь после смерти усыновителя. Таким путем можно  было усыновить и того, чье рождение только ожидалось. Так, отцом, имевшим  лишь одних дочерей, усыновлялся  иногда внук, который мог появиться на свет от одной из них.

Как правило, родители соглашались на усыновление их сына при условии, что он не являлся  единственным. Усыновленный имел возможность возвратиться в дом родного отца, оставляя в доме приемного отца своего сына, что способствовало сохранению обоих ойкосов.

Нередко в семье  имелись только дочери. Их называли эпиклерами. Если эпиклера выдавалась замуж отцом, то последний обычно усыновлял ее мужа. Например, афинянин Полиевкт, являвшийся отцом двух дочерей, решил усыновить брата своей жены, выдав за него свою младшую дочь. Если брак дочери не вел к усыновлению ее мужа, то в этом случае наследником ойкоса ее отца становился родившийся у нее сын. На брак с эпиклерой после смерти ее отца могли претендовать ближайшие его родственники, начиная с брата. Факты, содержащиеся в источниках IV в. до н.э., свидетельствуют о питаемом корыстными соображениями соперничестве претендентов на брак с эпиклерой. Нередко афиняне оставляли семьи, шли на расторжение брака, если появлялся верный шанс жениться на богатой эпиклере. Если первая жена не имела близких родственников, оставлявший ее муж старался выдать ее вновь замуж.

Большое значение придавалось  поддержанию традиций семейного  очага, семейных культов. В семье  заботились о сохранении (в устной традиции) генеалогии. Стремились сохранить  употребляемые в семье имена  посредством передачи их от деда к внуку, от бабки к внучке.

Греки не носили фамилий, имея только имя и отчество, например Клеон, сын Диона. Нередко сын получал имя отца: Демосфен, сын Демосфена. Часто мальчику давалось имя деда по отцовской линии, в особенности если он являлся старшим сыном. Так, к примеру, поступил знаменитый афинский полководец Мильтиад (550-489 гг. до н.э.), назвав своего сына Кимоном.

Родители охотно нарекали своих детей именами, связанными с их собственным родом занятий  или тем, которое они предназначали  для своих детей. Перикл - тот, чья  слава широко распространена. Демосфен - сила народа.

Если тот или  иной бог и герой считались  покровителями семьи, ребенок получал  имя, напоминавшее об этом покровительстве: Диоген, Аполлоний, Деметрий, Дионисий. Некоторые имена представляли обозначение нравственных качеств: София - Мудрость, Евгений - Благородный, Андрей - Муж, Мужественный.

Развод, почти неизвестный  в древнейшие времена, представляет уже частое явление в классическую эпоху (V-IV вв. до н.э.). Не случайно, что  греческие ораторы указывали  на приданое как необходимую предосторожность, придающую хоть какую-то прочность  узам брака. Муж достаточно часто  не разводился с женой, будучи удерживаем необходимостью возвращать приданое.

Афиняне употребляли  для обозначения развода два  слова: отсылка - развод по воле мужа; оставление - развод, происшедший по желанию  жены. В первом случае не требовались  никакие формальности. Муж мог  отправить из своего дома жену, когда  ему было угодно. Жена считалась  тогда разведенной, возвращаясь  к отцу. Детей оставлял у себя муж. Обычно же муж разводился с женой  в присутствии свидетелей, хотя соблюдение этой формальности не считалось обязательным. Что же касается женщины, то она не имела права действовать самостоятельно и должна была обратиться к архонту, который принимал решение о разводе  по ее просьбе в том только случае, если она в письменном заявлении  указывала веские основания для  этого шага. Общественное мнение подвергало резкому осуждению разводящихся женщин.

В соответствии с  афинским законом, на который ссылался Демосфен, если женщину уличат в  измене, ее муж должен разорвать  с ней все отношения. Если же он продолжает жить с ней, то это влечет за собой бесчестье и лишение всех гражданских прав.

Характеризуя положение  афинской женщины, не стоит преувеличивать суровость античных нравов, в соответствии с которыми женщина держалась  взаперти в гинекее (женская половина дома). Действительно, таким строгим  правилам подчинялась жизнь девушек. Замужняя женщина могла и не сталкиваться с такой же суровостью. В общем-то, для жены богатого гражданина было несложным делом придерживаться установленных правил и располагаться  в своих покоях. Однако простую  женщину хозяйственные надобности постоянно заставляли выходить из дома. Иногда женщины торговали на агоре. Мать Еврипида, как утверждает Аристофан, занималась торговлей овощами. Впрочем, общественное мнение было неблагосклонно к таким поступкам.

На женщине лежало наблюдение за домашним хозяйством. Она  надзирала за рабами, следила за работой служанок. Женщинам нередко  был свойствен деспотический  характер. Привыкая постоянно давать приказания рабам, бранить их за леность, выговаривать им за проступки, они иногда не делали различия между слугой и  господином, усваивая и в отношении последнего тот же тон.

Главный недостаток афинской семьи можно усматривать  в том, что жена не входила прочно в жизнь мужа. Греки и сами иногда признавали, что домашнее счастье  не ценилось у них высоко. Один из персонажей комедии Менандра с печалью говорит о том легкомыслии, с которым вступают в брак. Не следовало ли бы больше думать о достоинствах и недостатках женщины, на которой хотят жениться, нежели о приданом? «Но нет, мы наводим справки о тысяче бесполезных вещей: мы узнаем, кто были дедушка и бабушка невесты; мы заставляем раскладывать приданое на стол, чтоб знаток проверил, настоящей ли пробы серебро, которое не останется и пяти месяцев в доме; а о достоинствах той, которая останется возле нас всю свою жизнь, мы и не думаем узнавать; мы берем ее наудачу, не зная ее, рискуя встретить в ней сердитую, сварливую женщину, может быть болтунью».

Древние греки являлись народом достаточно общительным, однако их частная жизнь протекала скрытно  за стенами их домов. Греческому дому была свойственна замкнутость. Все  помещения дома выходили во внутренний дворик, поворачиваясь к улице  глухими голыми оштукатуренными  стенами. Основные требования к дому, сформулированные Ксенофонтом в «Домострое», выглядели следующим образом: «Дом должен быть приятным для хозяина», «прохладный летом, теплый зимой». Античные авторы обращали внимание на то, что в отличие от других народов греки обладали умением правильно сооружать свои жилища, раскрывая их солнцу. Комнаты, располагавшиеся в северной части двора, были труднодоступны для палящих лучей. Зимой же, когда лучи солнца ниже, что позволяло проникать им глубже, помещения наполнялись теплым воздухом. Южная часть дома возводилась ниже северной, в один этаж, чтобы не препятствовать проникновению низких лучей зимнего солнца в жилые помещения, расположенные на первом и втором этажах северной части дома. Следовательно, двор представлял своего рода световой колодец, благодаря которому свет проникал в помещения. Небольшие окна находились преимущественно на вторых этажах, значительно более низких в сравнении с первыми.

Уместно обратить внимание на следующее. Сам архитектурный  облик греческого полиса служил своеобразной материализацией идеи добровольного  согласования интересов составлявших гражданскую общину людей. Располагавшиеся  в центральной части города общественные здания, храмы, агора своим величием как бы воплощали единство, целостность  гражданской общины, солидарные отношения  граждан. Одновременно частные жилые  дома, выросшие вокруг этого ансамбля, своей обособленностью, замкнутостью подчеркивали свободу, независимость  личности в рамках гражданского сообщества.

Вообще для многих греческих государств было характерно усиление уравнительных настроений в среде граждан. Греки классического  времени отличались существенно  большей скромностью в быту в  сравнении с жизнью их предков  в VII-VI вв. до н.э. Греки стали строже одеваться, вышли из моды длинные  с пестрыми узорами льняные хитоны. Мужчины прекратили носить золотые  украшения, отпускать длинные волосы и заплетать их в косы, что было свойственно модникам предшествующей эпохи. В роскоши домашней утвари, мебели усматривается выражение  высокомерия. Дома афинян при Перикле  «соревновались» друг с другом отнюдь не в изысканности отделки, а, напротив, в простоте и скромности. Никто  не хотел навлечь на себя обвинения в гордыне и зазнайстве.

Людей, питавших слабость к роскоши и домашнему комфорту, общественное мнение подвергало резкому  осуждению, уподобляя их изнеженным восточным варварам. Характерно суждение известного древнегреческого историка Фукидида: именно негативное отношение  к роскоши в быту вело к окончательному обособлению греков от восточных  варваров (лидийцев, персов и др.) и превращению их в настоящих эллинов.

Заметим, что отказ  от роскоши и излишеств обрел  крайние свои формы в Спарте, где  утвердилась жесткая регламентация  быта. Так, взрослые спартиаты в обязательном порядке присутствовали на совместных трапезах - сисситиях, ежемесячно выделяя для них определенное количество продуктов. Сисситии служили для правящего слоя спартанского государства средством контроля за настроениями и поведением рядовых граждан. Вообще в Спарте столь настойчиво изгонялись простые житейские радости и насаждался принудительный аскетизм, что в итоге в повседневной жизни спартиатов воцарились унылость и однообразие.

Греки являлись очень  общительными людьми. В одной песенке, распеваемой на пирах, перечисляются  условия, при которых смертный может  достичь блаженства. На первое место  ставится здоровье, на второе - красота, на третье - честным путем приобретенное  богатство, на четвертое - дружба. Именно дружба придает очарование жизни, украшает ее.

Среди афинян получили распространение частные сообщества, члены которых должны были находиться друг с другом в добрых, товарищеских отношениях, оказывать друг другу  взаимную поддержку. Если кто-нибудь нуждался в деньгах, то обращался за содействием  преимущественно к членам своей группы.

Представляет интерес  отношение греков к музыке, которой  отводилась важная воспитательная роль. Как считал Платон, музыка рождает  в человеке стремление к добродетели. Музыка, и так полагало большинство  греков, выступала украшением человека, не являясь только искусством для  удовольствия. С благородством ее мерных звуков и неотделимой от нее  поэзии связывались возвышение сердец и освобождение их от мелочных побуждений. Греческое слово «номос» означало «закон». Но слово «номос» понималось также и как «музыкальное произведение строгой формы». И это не случайно. Грек считал музыку воплощением порядка. Если в мире упорядоченность достигает совершенства, там сама собой рождается музыка. И, наоборот, там, где звучит прекрасная музыка, на смену беспорядку приходит порядок. Слушая мифического Орфея, игравшего на лире, дикари расставались со своей дикостью, договариваясь об общих законах, заводя семьи, основывая города.