Самозванцы в истории России

2. Лжедмитрий II

      Происхождение Тушинского Вора окутано легендой. Наиболее полные сведения о происхождении Лжедмитрия II удалось добыть иезуитам. Согласно их расследованию, имя убитого царевича принял крещеный еврей Богданко. Он был учителем в Шклове, затем перебрался в Могилев, где прислуживал попу. За проступки шкловскому учителю грозила тюрьма. В этот момент его заприметил участник московского похода поляк М.Меховский. Вероятнее всего, М.Меховский оказался в Белоруссии не случайно. По заданию Болотникова, Шаховского и Лжепетра он разыскивал подходящего человека на роль воскресшего «царя Дмитрия». Оборванный учитель показался ему похожим на Лжедмитрия I. Но бродяга испугался сделанного ему предложения и бежал в Пропойск, где был пойман. Оказавшись перед выбором — наказание или роль московского царя, он выбрал последнее.

      30 апреля — 1 мая 1608 г. воины  Лжедмитрия II разгромили под Белевом  царского брата, князя Дмитрия  Шуйского. В июне войска Лжедмитрия II подошли к Москве, но, потерпев поражение у Химок и на Пресне, самозванец обосновался станом в селе Тушине. По названию своей резиденции Лжедмитрий II получил закрепившееся за ним имя Тушинского Вора. Началась осада столицы. Воеводы Лжедмитрия II перекрыли все дороги, по которым шло снабжение города и сношение Москвы с окраинами. С этого времени тушинцы предпринимали регулярные походы на север и северо-восток, в Замосковные города, стремясь отрезать Василия Шуйского от районов, традиционно его поддерживавших, — от Поморья, Вологды, Устюга, Перми и Сибири.

      11 сентября 1608г. Марину Мнишек торжественно  доставили в Тушино, где она всенародно признала в новом самозванце своего мужа.

      С появлением Лжедмитрия II у стен столицы  наступил длительный период противостояния и двоевластия. И в Москве, и  в Тушине сидели царь, царица Марина Мнишек, патриарх (в Тушино был увезен захваченный в плен в Ростове митрополит Филарет Романов). У обоих царей были Боярская дума, приказы, войско, оба жаловали своим сторонникам поместья и мобилизовали ратных людей.

      Воровская Боярская дума была достаточно представительной и являла собой сплетение боярских группировок, оппозиционных Шуйскому: главой Думы был «боярин» князь Д.Т.Трубецкой; значительную силу представляли родственники «патриарха» Филарета: М.Г.Салтыков, князь Р.Ф.Троекуров, князь А.Ю.Сицкий, князь Д.М.Черкасский. Служили Лжедмитрию II и любимцы его предшественника: князь В.М.Мосальский-Рубец и другие Мосальские, князь Г.П.Шаховской, М.А.Молчанов, дьяки И.Т.Грамотин, П.А.Третьяков.

      Весной 1608 г. главнокомандующий войсками самозванца Рожинский захватил всю полноту власти в Тушинском стане, и влияние поляков на органы управления территорией, подвластной Лжедмитрию II, еще больше возросло. Самозванец начал назначать поляков воеводами в подвластные ему города; обычно назначались два воеводы — русский и иноземец.

      В Тушинском лагере скопилось огромное войско: около 20 тысяч поляков, около 30 тысяч запорожских казаков, 15 тысяч  донских казаков и, по разным оценкам, от 20 до 60 тысяч московских дворян, детей  боярских и стрельцов. Донские и запорожские казаки, поляки и русские «воры» грабили, насиловали, убивали, врывались в села и города, потехи ради вытаптывали посевы, оскверняли церкви, обдирали иконы, кормили собак в алтарях. Не прошло и трёх месяцев после признания Дмитрия, как русские люди возненавидели его царство. Сохранились многочисленные челобитные Лжедмитрию II и Яну Сапеге крестьян, посадских, землевладельцев с жалобами на бесчинства иноземного войска. «Приезжают к нам ратные люди литовские, и татары, и русские люди, бьют нас, и мучат, и животы грабят. Пожалуй нас, сирот твоих, вели нам дать приставов!» — отчаянно взывали крестьяне. Бесчинства тушинцев стали причиной широкого восстания земщины в покоренных городах Северо-Востока, начавшегося в конце 1608 г.

      После осады Троице – Сергиева монастыря войсками Яна Сапеги от Лжедмитрия II один за другим стали отпадать русские города. Ближайшее окружение самозванца начало переговоры с королем Сигизмундом III, прощупывая почву для перехода к королю. От него отреклись служившие ради подачек русские бояре, от него отреклись поляки, которым он еще недавно был нужен в качестве ширмы.

      Крах  Тушинского лагеря был вызван несколькими  факторами. Следует упомянуть, во-первых, восстание в Замосковных городах, поддержку которых сумел использовать воевода Шуйского — молодой и талантливый полководец князь М.В.Скопин-Шуйский, двинувшийся со шведским вспомогательным войском на выручку Москве из Новгорода; во-вторых, — начало открытой интервенции короля Сигизмунда III.

      В сентябре 1609 г. король Сигизмунд III осадил Смоленск. Среди русских и польских сторонников Тушинского Вора началось брожение. Образовалась значительная партия, выступавшая за приглашение на русский престол польского королевича Владислава, а то и самого Сигизмунда III. В свою очередь, Сигизмунд III призывал тушинцев идти служить к нему под Смоленск. Рожинский, и ранее не оказывавший самозванцу должного почтения, начал открыто угрожать лжецарю расправой. Тогда Лжедмитрий II решился на побег. Спрятавшись под дранкой в телеге, самозванец покинул Тушино и бежал в Калугу. [7]

      В калужский период своей авантюры Лжедмитрий II начал наконец играть самостоятельную роль. Убедившись в  вероломстве польских наемников, самозванец взывал уже к русским людям, пугая  их стремлением короля захватить  Россию и установить католичество. Этот призыв нашел отклик среди многих.

      Калужане  с радостью приняли самозванца. Тушинский  стан распался. Часть сторонников  Вора ушли к королю, другие переместились  за самозванцем в Калугу. Бежала к своему мнимому супругу и  Марина Мнишек. Движение Лжедмитрия начало принимать национальный характер.

      В то же время, Лжедмитрий II не верил в  собственные силы и, не слишком надеясь  на поддержку казаков и русских  людей, искал помощи у Я.Сапеги, окружил  себя охраной из немцев и татар. В Калужском лагере самозванца царила атмосфера жестокости, подозрительности и доносительства. Установившиеся в Калуге порядки, близкие к опричным, послужили причиной гибели самозванца.

      10 декабря 1610 года Лжедмитрий II отправился  на Оку на прогулку. Его сопровождал  небольшой отряд русских и  татар. Внезапно ехавший рядом  с санями крещеный татарин  князь Петр – Араслан Урусов  ударил Лжедмитрия II саблей и  рассек ему плечо. Скакавший  с другой стороны саней его младший брат вторым ударом отсек голову самозванцу. Считается, что татары убили Лжедмитрия в отместку за то, что он убил касимовского хана Урмамета. 

3.  Лжедмитрий III

      Весной 1611 года в Ивангороде появился еще  одни человек, называвший себя царем Дмитрием. Его источники обычно именуют «вором Сидоркой», хотя по другим сведениям, это был московский дьякон Матвей из какой-то церкви за Яузой. Из Москвы этот «вор» сначала перебрался в Новгород, где на рынке попытался выдать себя за царевича, но был опознан и с позором изгнан. Из Новгорода он убежал в Ивангород и там 23 марта объявил, что он – спасенный Дмитрий. Лжедмитрий III вступил в переговоры со шведским комендантом Нарвы Филиппом Шедингом, однако король послал к Лжедмитрию III своего посла, который узнал в нем самозванца. После этого шведы прекратили всякие контакты с ним.

      Между тем «вор», собрав вокруг себя войско из всевозможных «партизан», 8 июля подошёл  к стенам Пскова. В стан Лжедмитрия III стали перебегать некоторые псковские  жители. В это время до самозванца дошли слухи, что к Пскову приближаются шведские войска. Испугавшись, самозванец ушел со своей ратью в Гдов, где шведы все же настигли его.

      Шведский  генерал Горн отправил Лжедмитрию III послание, в котором писал, что  не считает его настоящим царем, но так как его «признают уже многие», то шведский король даёт ему удел во владение, а за это пусть он откажется о своих притязаний в пользу шведского принца, которого русские люди хотят видеть своим царем. Лжедмитрий III, играя в «законного царя», с негодованием отверг это предложение. Под его предводительством казаки сделали удачную вылазку и прорвались через шведское окружение. В бою самозванец был ранен. Его отвезли в Ивангород, где он узнал о том, что московские казаки признали его своим царем. Вдобавок казаки прислали ему на подмогу Ивана Лизуна – Плещеева и атамана Казарина Бегичева с казачьим отрядом. Плещеев, знавший в лицо Лжедмитрия II, публично признал в «воре Сидорке» царя Дмитрия Ивановича.

      Псковичи  отправили Лжедмитрию III в Ивангород о готовности принять его. Но его царствование в Пскове длилось недолго и оставило у жителей города самые тяжелые воспоминания. Добравшись до власти, «вор» начал распутную жизнь, совершал насилия над горожанами и обложил население тяжелыми поборами. Отстали от «вора» и стоявшие под Москвой казаки.

      Псковичи  уже готовы были восстать и низвергнуть  очередного «Дмитрия», но «вор», смекнув, что дело его худо, в ночь на 18 мая бежал из города. За ним бросились  в погоню, привезли в Псков и  посадили в тюрьму. 1 июля 1612 его повезли в Москву.

      По  дороге на обоз с «вором» неожиданно напал польский отряд Лисовского, и Лжедмитрий III был убит. По другим свидетельствам, Лжедмитрия III все-таки доставили в Москву и там казнили. 

4.  Емельян Иванович Пугачёв

      В VXIII веке в России продолжали появляться самозванцы, принимавшие имена русских государей, наследников престола или членов царствующих династий.

      Многократно «оживали» царевич Алексей, сын  Петра I, и рано умерший от оспы Петр II. Восемь раз «поднимался из гроба» Иван Антонович, младенцем низложенный Елизаветой Петровной и убитый стражей при попытке гвардейского поручика Мировича освободить его из Шлиссельбургской крепости в 1764 году.

      Время от времени являлись и те, кто  возлагал на себя имена фигур совершенно мифических, никогда не существовавших в реальности, – например, «брата» царевича Алексея «царевича Петра Петровича», или какого-то совсем уж фантастического «сына» императрицы Елизаветы Петровны от ее тайного брака с английским королем.

      Но  никто в этом отношении не мог сравниться с императором Петром III, свергнутым с престола женой, Екатериной II. Его смерть породила целый сонм самозванцев, которые с угрожающей регулярностью то и дело объявлялись в народе до тех пор, пока одному из них не удалось до основания потрясти всю Российскую империю.

      Емельян Пугачев родился в 1742 г. в семье  простых казаков в станице  Зимовейской на Дону, в той самой, где за сто лет до него родился  Степан Тимофеевич Разин. Занимался  хлебопашеством. Грамоте обучен не был. В 17 лет был зачислен в казацкую службу, участвовал в Семилетней войне 1756 – 1763 гг. и "за отличную проворность" был взят в ординарцы. В 1768 – 1770 гг. прошел русско-турецкую войну, заслужив чин хорунжего.

      Особенно  хорошо он знал артиллерийское дело. В  армии за провинность бит плетью. Заболев, просился в отставку. Не получив ее, бежал и стал бродяжничать.

      Сбежав из армии, Пугачев испытал немало превратностей судьбы, его неоднократно арестовывали, он бежал и скрывался. Иногда с помощью охраны – «слово знал». По его словам, "всю землю ногами исходил". Выдавал себя то за купца, то за старообрядца, страдающего за веру. Пугачев решил выдать себя за чудесно спасшегося императора Петра III. Он говорил: «Не мог я вытерпеть притеснения народного, во всей России чернь бедная терпит великие обиды и разорения». В Беларуси, среди раскольников, он слышит вести о «Петре III» (одном из самозванцев, появившемся тогда), о восстании на Яике. Солдат Логачев, видевший Петра III, сказал Пугачеву, что они похожи. Так наступил звездный час Пугачева. Смелый, умный и обладавший немалыми авантюристическими наклонностями, Пугачёв решил выдать себя за «чудесно спасшегося» императора. В народе стойко держалось представление о Петре III как о народном заступнике. О нем часто вспоминали, надеялись на его возвращение к власти (ходили слухи, что он не погиб, а спасся, скрывается до поры до времени). Петр III был в народе популярен. Староверы были ему благодарны за прекращение гонений. Многие считали, что дворяне убили его за попытку вслед за вольностью дворянской объявить крестьянскую вольность.

      Волнения  нарастали уже давно: на Урале, под  Калугой, в Карелии, в Москве (Чумной бунт 1771 г.). Но, как и 100 лет назад, главный очаг восстания возник на казачьем Юге.

      Правительство в 60-е гг. ХVIII в. ввело монополию государства на ловлю рыбы и добычу соли на Яике. Эти жизненно важные для казачества промыслы брали на откуп казацкие старшины и допускали при этом немалые злоупотребления. То же имело место с продажей вина, таможенными пошлинами. Казаки непрерывно жаловались в Петербург. Оттуда шлют одну за другой следственные комиссии, но они становятся на сторону богатых казаков.