Реформы и контрреформы во второй половине XIX века

В советской  историографии подоплёкой «Мултанского дела» считалась спровоцированная царскими властями акция по разжиганию межнациональной розни, которая явилась ответом на крестьянские волнения в Вятской земле^[1]. Однако обвинения удмуртов в человеческих жертвоприношениях возникли не на пустом месте. Реликты человеческих жертвоприношений у удмуртов существовали — об этом можно судить по рассказам путешественников и фольклорным материалам^[2]. Мало того, существуют этнографические записи, напрямую свидетельствующие о существовании человеческих жертвоприношений у удмуртов по крайней мере до 1870-ых годов^[3].

Дальнейшее  расследование

В 1897 году дело мултанских вотяков было раскрыто профессором А. Ф. Патенко^[4], который сообщил, что человеческое жертвоприношение было инсценировано из мести двумя крестьянами деревни Анык, но не назвал их имена, так как в то время они были еще живы. Эти имена — Тимофей Васюкин и Яков Конешин, — были опубликованы историком и этнографом М. Г. Худяковым^[5] лишь в 1932 году. Тимофей Васюкин перед смертью сознался в преступлении священнику отцу Петру Тукмачеву на исповеди. Он имел целью «выселить мултанцев с позьмов и поделить землю аныкцам». Тимофей Васюкин подкинул волос в шалаш Моисея Дмитриева, а Яков Конешин, науськивая полицию на Моисея Дмитриева, пустил слух о том, что убийство совершено в его шалаше и «нашел» подкинутый волос. Марфа Головизнина видела в первый день труп с головой, но чульинцы подговорили ее показывать, что она видела и в первый раз труп без головы. Голову Матюнина нашли в Чульинском лесу летом 1896 года, вскоре после окончания Мултанского дела. «Лето было жаркое, болото высохло, и крестьяне д. Чульи Иван и Степан Антоновы во время дранья моха нашли голову Матюнина». Она была найдена всего в нескольких шагах от того места, до которого доходили во время ее поисков. Отрубленная голова Матюнина была брошена в болото, и версия о виновности вотяков таким образом окончательно отпала. Заявления о находке головы становой пристав не принял, голову похоронили, а мултанцы не стали возбуждать нового дела.

Альтернативные  версии

Выдающийся удмуртский просветитель о. Николай Блинов в книге «Языческий культ вотяков», которая увидела свет вскоре после завершения дела (1898), выдвинул предположение, что убийство Матюнина связано не с семейно-родовыми культами удмуртов, а могло иметь отношение к обряду очищения воды, в плохом качестве которой местное население увидело причину свирепствовавшей в то время холеры (согласно распространённым в мултанской округе поверьям, помещение в источник человеческой головы обеззараживало воду). Уже после суда и оправдательного приговора отрезанная голова действительно была обнаружена в роднике неподалёку от места обнаружения трупа. В переписке Блинова и Короленко имеется ещё одно известие об отрезанной голове, обнаруженной в той же местности в начале XX века^[6]

КРЕСТЬЯНСКАЯ  ОБЩИНА В РОССИИ В  ПОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД  
Еще в ходе осуществления реформ 60-х гг. XIX в. разные общественные силы оценивали их возможные последствия и определяли свое отношение к происходившему. Все общественные направления определяли тогда свое отношение к крестьянской реформе.  
В результате разгорелся теоретический спор, имеющий в своей основе разные цели, одной из которых было выявить сущность крестьянской общины. определить ее грядущие судьбы. В этом споре участвовали историки, правоведы, этнографы, экономисты.  
Достаточно назвать участников дискуссии, для того, чтобы понять ее широту и размах. Сельскую общину исследовали А.Г. Хомяков, К.С. Аксаков, А.И. Кошелев, А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский. Большой вклад в изучение общины внес К.Д. Кавелин.  
Существовало два типа общины: простая, состоявшая из одного селения или его части (если это селение принадлежало нескольким помещикам), и сложная, состоявшая из нескольких селений. Пореформенное изменение территориального состава общины выражалось в разделении сложных общин на простые и в соединении общин, составлявших части одного селения, в одно сельское общество. Простые общины могли состоять и из нескольких мелких деревень, что характерно было для лесистых местностей северных губерний, в которых существовали многие тысячи деревень с числом дворов по 3-5 каждая. Большие села (они были обычными в южных степных губерниях) составляли общину-волость.  
Община вмешивалась в семейные отношения крестьянского двора: наследование, опека, семейные разделы, назначение главы семьи - "большака", представлявшего крестьянский двор на сельском сходе и ответственного за отбывание повинностей. Такое вмешательство диктовалось заботой об обеспечении платежеспособности крестьянского двора. Вместе с тем община брала на себя функции "социального обеспечения": призрение малолетних крестьян-сирот, содержание одиноких калек и престарелых. Широко практиковались "помочи": коллективная помощь крестьянам, пострадавшим от стихийных бедствий, либо при постройке дома, при молотьбе или других срочных сельскохозяйственных работах. Община оказывала помощь бесплатно или за одно "угощение". Крестьянская этика не допускала отказа со стороны кого-либо из членов общины от участия в коллективной помощи односельчанину, оказавшемуся в тяжелой ситуации.  
Таким образом, сельская поземельная община, как низовая ячейка крестьянской социальной структуры, выполняла разнообразные хозяйственные, социальные и фискально-полицейские функции.  
Представляется, что община пореформенного времени - это пример эволюции от общности к обществу.  
Реформы 1860-х гг. внесли в жизнь усиление законности. Значение формальной структуры резко повысилось, а неформальной - понизилось. Община превращается в административную ячейку государственного управления. Община из института обычного права все более превращалась в институт вотчинного и государственного права.Втягивание крестьян в рыночные отношения приводило к трансформации социальной структуры деревни. Появляются богатые крестьяне, которые менее склонны считаться с общими традициями, стал развиваться индивидуализм. Каждое новое поколение все менее слушало стариков.  
 
В заключении можно сделать следующие выводы:  
 
Община пореформенного периода представляет собой явление перехода от общности к обществу.  
 
Частнособственнические тенденции уже получили развитие в деревне, но этот процесс был очень медленным и болезненным.  
 
Развивающемуся частному крестьянскому хозяйству была совершенно необходима помощь государства, роль которого в регулировании всех общественных процессов в стране была традиционно высока.