Радикальная реконструкция южных штатов

Оказавшись владычицей колониальной империи, Великобритания не ограничилась захватом «свободных  территорий Нового Света». Британская Америка разрасталась не только за счет вытеснения коренных жителей вглубь материка, но и за счет захвата колоний, принадлежавших другим европейским странам[14].

Первые колонисты Северной Америки не отличались ни едиными религиозными убеждениями, ни равным социальным статусом. Например, незадолго до 1775 г. не менее трети населения Пенсильвании уже составляли немцы (лютеране), меннониты и представители других религиозных верований и сект. В Мериленде обосновались английские католики, в Южной Каролине осели французские гугеноты. Шведы заселили Делавэр, польские, немецкие и итальянские ремесленники предпочли Вирджинию. Из их числа фермерами вербовались наёмные рабочие. Колонисты часто оказывались беззащитными перед индейскими набегами, один из которых послужил в 1676 г. толчком к восстанию в Виргинии, известному как «восстание Бэкона». Восстание завершилось безрезультатно после неожиданной смерти Бэкона от малярии и казни 14 наиболее активных его соратников[15].

Начиная с середины XVII века Великобритания старалась установить полный контроль над экономическими операциями американских колоний, реализуя схему, при которой все промышленные товары (от металлических пуговиц до рыболовецких судов) импортировались в колонии из метрополии в обмен на сырье и сельскохозяйственные товары. При этой схеме английские предприниматели равно как и английское правительство, было крайне незаинтересовано в развитии промышленности в колониях, а также в торговле колоний с кем бы то ни было кроме метрополии.

А тем временем американская промышленность (главным образом в северных колониях) достигла значительных успехов. Особенно американские промышленники преуспели в постройке судов, что позволило быстро наладить торговлю с Вест-Индией и тем самым найти рынок сбыта для отечественной мануфактуры.

Делая вывод, можно сказать, что вытянутое расположение колоний, которое имело следствием разделение колоний на три региона, обусловило равномерное развитие колоний. Хотя каждый из регионов развивался по своему индивидуальному пути, все они прекрасно дополняли друг друга. Что, в конечном итоге, помогло развитию колоний во многих направлениях.

2 ПРОБЛЕМЫ КОЛОНИЙ, СВЯЗАННЫЕ С СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМ РАЗВИТИЕМ СЕРЕДИНЫ XVIII В

Английская буржуазия и аристократия смотрели на колонии, как на источник сырья и рынок сбыта для растущей в метрополии промышленности. Этой политике соответствовал характер развития южных колоний с их плантационным хозяйством. Но северные колонии развивались по тому же пути, что и сама метрополия, и американская буржуазия оказалась преуспевающей соперницей английской буржуазии в судостроении, рыболовстве, а затем и в торговле с Вест-Индией, и в мануфактурах.

Быстро развивавшееся фермерское хозяйство не находило для себя выгодных рынков сбыта. Фермеры страдали не только от алчности купцов, скупавших их продукцию за бесценок и продававших им британские изделия по монопольно высоким ценам, но и от политики метрополии, облагавшей сельскохозяйственные продукты разорительными для американских фермеров пошлинами. В этом заключалась одна из важнейших причин широкого аграрного движения, развившегося с середины XVIII в. в центральных колониях. Наиболее активными участниками движения были многочисленные здесь фермеры-арендаторы.

Здесь, в североамериканских колониях, свободных от стеснений цехового строя, обрабатывающая промышленность развивалась в форме мелкого товарного производства, крупной централизованной и рассеянной мануфактуры[16].

Развитию железоделательной мануфактуры способствовало наличие богатых залежей руды, доступных источников водной энергии, обилие древесного топлива. Однако английский парламент счел успехи промышленности колоний  настолько угрожающими, что в 1750 году издал закон, запрещающий строить в колониях прокатные станы и железорезательные мастерские. Но, тем же актом, поощрялся вывоз в Англию полуфабрикатов: чугуна и железа. Таким образом, основа американской промышленности - металлургия все же сохранилась[17].

Внешняя торговля колоний также подвергалась притеснениям. Она была поставлена в жёсткие рамки зависимости от метрополии в результате провозглашённых Англией Навигационных актов. По которым, во-первых, запрещалось перевозить товары на иностранных судах. Разрешалось ввозить и вывозить товары из американских колоний только на британских судах. Во-вторых, согласно Навигационным актам колонии не имели права непосредственно торговать с другими странами. Они могли продавать товары этим странам и покупать у них продукцию только при британском посредничестве. Каждое судно, груженное товарами из других европейских стран, обязано было пройти через Лондон. Кроме того, все предназначенные для колоний товары должны были грузиться в Великобритании, независимо от того, откуда их везли. Таким действиями метрополия старалась поставить всю внешнюю торговлю колоний под свой контроль. И это не считая множества пошлин и налоговых сборов на товары, которые колонисты собственноручно ввозили домой[18].

Особенно ревниво охраняя свою монополию на производство шерстяных изделий, английская буржуазия принимала меры к пресечению развития в американских колониях шерстяной промышленности. Запрещение колонистам изготовлять подковы, гвозди, пуговицы, фетровые шляпы, тонкие сорта сукон и т. д. стало основным предметом нападок со стороны американской оппозиционной публицистики тех годов.

Первыми мануфактурами централизованного типа в колониях были школы прядения и ткачества, сохранявшие для отвода глаз вывеску «благотворительного» учебно-воспитательного заведения. В 1769 г. в такой школе, принадлежавшей бостонскому купцу Молинэ, действовало 400 веретен.

Широко развивалась и рассеянная мануфактура. Фермерские семьи изготовляли гвозди и замки, пряли шерсть и ткали полотно, которое затем отделывалось и окрашивалось странствующими ремесленниками, и сдавали все это скупщикам[19]. 

По официальным данным, в крупных городах жило всего 3,3% населения. Но количество населения в крупных городах в то время, когда процесс отделения промышленности от сельского хозяйства был далек от завершения, не отражало роста рассеянной и даже централизованной мануфактуры, которая развивалась чаще всего вне крупных городских центров. Последние своим благосостоянием были обязаны главным образом торговле. В это же время появляются такие промышленные центры, как Линн, Хаверхилл и др., где основным занятием населения являлись ремесло и работа на мануфактуре[20].

Экономическое развитие 13 колоний происходило значительно быстрее, чем развитие французской Канады. Так, население этих колоний выросло с 275 тыс. в 1700 г. до 2781 тыс. в 1780 г., а в Канаде насчитывалось к этому времени всего 65 тыс. жителей, хотя ее заселение колонистами началось еще в первые десятилетия XVII в.

Принадлежавшие светским и духовным сеньорам земли оставались в значительной степени необработанными. Фермеры-арендаторы, уплачивавшие ренту обычно натурой, были обязаны выполнять часто еще и барщину. Взималась десятина в пользу католической церкви. Внутренняя торговля и промышленность были развиты очень слабо[21].

Ко второй половине XVIII в. цены на табак стали непрерывно падать вследствие широкого распространения этой культуры в Европе. Наступил тяжелый, кризис плантаторского хозяйства. Плантаторы старались поправить свои дела земельными спекуляциями, либо непосредственным участием в реализации своего табака на европейских рынках. Их жалобы на британских купцов, клавших все прибыли от реэкспорта табака к себе в карман, были вполне обоснованы, но обходиться без этих посредников они оказались не в состоянии; к тому же, покупая у них британские изделия по ценам на 25-40% выше европейских, плантаторы, еще больше запутывались в долгах. К 1776 г. задолженность их достигла внушительной суммы - 2 млн. ф. ст[22].

Вопросы промышленности и торговли, а также ограничений, налагаемых метрополией на их развитие, и связанные с этим обстоятельства сыграли колоссальную роль в англо-американском конфликте, завершившемся войной за независимость. Однако аграрные отношения и вытекавшие из них проблемы  явились не менее важной предпосылкой, определившей направление и характер Американской революции.

Таким образом, можно сделать вывод, что к середине XVIII в. в сфере экономики и социаль­ных отношений североамериканских колоний Англии сложилась острая и противоречивая обстановка, чреватая серьезными конфликтами. С од­ной стороны, политика метрополии привела к столкновениям, связанным со стремлением насадить в Новом Свете отжившие порядки, которые противоречили новым тенденциям развития буржуазных отношений. С другой - благодаря развитию этих тенденций в колониях наметился прогресс, который привел к росту ремесла и мануфактур, расширению межколониальной торговли, формированию единого американского рын­ка. Появились достаточно сильные имущие группы, связанные с амери­канской экономикой, интересы которых пришли в резкое столкновение с политикой метрополии. Их интересы соединились с оппозицией демокра­тических сил, что в конечном итоге сыграло решающее влияние на разви­тие революционной ситуации. Это был существенный фактор, создавший условия формирования новой нации.

Что же касается основных последствий всех социально-экономических трудностей, то большинство историков сходятся во мнении, что такая политика метрополии в отношении колоний непременно бы привела к войне за независимость.

3 ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Целью данной главы является описание исторических причин войны за независимость английских колоний в 1775-1783 гг.

Война североамериканских колоний за независимость (1775-1783) явилась закономерным результатом тех сложных процессов, которые происходили как в Америке, так и в самой Англии. К середине XVIII в. колонии значительно выросли в хозяйственном отношении, налаживалась внутренняя торговля, преодолевались былая экономическая разобщенность и замкнутость. По существу, они уже не зависели от поставок метрополии, так как имели собственный флот, неисчерпаемые запасы леса и плодородных земель; плантаторы производили продукцию на экспорт - табак, рис, индиго; делались попытки разводить хлопок. Значительно выросло население: так, если в 1688 г. там проживало около 200 тыс. человек, то в 1775 г. - свыше 2,7 млн., включая негров-рабов. Хотя колонии принадлежали Англии, туда эмигрировали почти из всех стран Европы, и подавляющее большинство иммигрантов относилось к трудовому населению, главным образом, Ирландии и Германии[23].

К окончанию «войны с французами и индейцами», как называли Семилетнюю войну английские колонисты, описывая те вражеские силы, с которыми им пришлось сражаться, стало очевидным, до какой степени американцы отдалились от метрополии. Жителям английских колоний казалось, что английское правительство совсем не интересуется их проблемами, занимаясь лишь откачкой доходов из Нового Света. Особенно их возмущали вводимые при Георге III торговые ограничения: колониям приходилось закупать чужие и продавать свои товары только через Великобританию, обогащавшуюся на этом посредничестве. Противоречия между колониями и метрополией резко обострились в середине 1760-х годов, доведя Англию и ее американских подданных до открытого военного столкновения[24].

В 1763 году британский парламент принял законы о судоходстве, по которым товары могли ввозиться и вывозиться из английских колоний в Америке только на британских судах. Это лишало колонистов возможности выбора, превращая английских судовладельцев в монополистов, диктующих им свои цены. Кроме того, все предназначенные для колоний товары должны были грузиться в Англии, независимо от того, откуда их везли. Тем самым на колонистов возлагалась обязанность платить метрополии за посреднические услуги. Цена доставляемых в Америку товаров возрастала и потому, что за них приходилось платить двойную пошлину - при ввозе в Англию и при ввозе в ее колонии.[25]

В 1764 году парламент принял так называемый закон о сахаре, вменявший колонистам в обязанность выплачивать еще и дополнительный налог за ввезенные в Америку сахар, вино и некоторые другие товары. В колониях свирепствовали королевские сборщики налогов, бдительно осматривавшие все корабли, которые бросали якорь в гаванях американских портовых городов. Если на борту обнаруживался скрытый от налогообложения товар, дело могло дойти до конфискации судна. Страсти в колониях накалялись, а протест против произвола властей привел к стремительному росту контрабанды.

Год спустя интересы колонистов еще раз были ущемлены принятием акта о гербовом сборе, по которому американцы должны были платить налог при приобретении любой печатной продукции - от книг до игральных карт - или оформлении любого официального документа. В знак уплаты налога на издание или бумагу наклеивалась гербовая марка. Колонисты не возражали против налогов вообще и готовы были платить их регулярно, однако они считали, что при введении новых податей должно учитываться и их мнение. В том же 1765 году 27 депутатов от девяти колоний собрались в Нью-Йорке. Они составили и отправили королю и парламенту петицию об отмене закона о гербовом сборе. И закон был действительно отменен, но не потому, что правительство устыдилось его несправедливости. Задетые за живое новым неоправданным побором, американцы начали выражать свое недовольство в открытой, агрессивной форме. Особенной решительностью отличались жители Бостона, где толпы обозленных горожан вламывались в конторы, торговавшие гербовыми марками, учиняли в них погромы, а их владельцев подвергали характерной американской гражданской казни: обмазывали горячей смолой и обваливали в перьях, а затем с улюлюканьем таскали по улицам, выставляя их на всеобщее посмешище. В таких условиях желающих торговать гербовыми марками попросту не оказалось. [26]

Бостонцы особо отличились и 16 декабря 1773 года, когда в их порт вошли три британских судна с грузом индийского чая. Около 7 тысяч человек высыпали им «навстречу» протестуя против того, что по милости правительства метрополии им необходимо будет платить за этот товар больше, чем, если бы они сами доставили его из Индии. Бостонцы требовали, чтобы корабли с чаем убирались обратно в Англию, но их волю в очередной раз проигнорировали. Тогда вечером, под покровом сумерек, группа молодых горожан, переодетых в костюмы индейцев-могавков, пробралась на эти корабли и сбросила тюки с чаем в бостонскую гавань. Этот случай получил в истории название «Бостонское чаепитие». Оно стало прологом к Американской революции, как в англоязычных странах называют войну американских колоний Англии за независимость от метрополии.